Глава 15. Ее превосходительство Генеральный Инспектор (1/2)

Нынешнее возвращение в Хогвартс не сопровождалось у меня таким фейерверком чувств, как предыдущее. Выгорело. После изощренных пыток Волдеморта Дамблдор стал как-то… слабоват в нагнетании. Тем более и Великий Белый, и то ”поле”, на которое он поставил пешку по имени Винсент Крэбб, все это теперь стало мне более-менее понятным и предсказуемым. А значит — и не таким страшным.

Да. Меня записали в стан противника, в стан шпионов и соглядатаев, но… это и хорошо! Как не парадоксально, но именно это — ключ к моей безопасности. Почему безопасности? А потому, что директор Хогвартса, не без причин, тут я должен согласиться, считает себя не королем там или джокером… Нет, он мнит себя игроком. А игроку ни одна карта, даже козырной туз, никакая фигура, хоть ферзь, без разницы, навредить не может принципиально. А это в свою очередь означает, что я ему совершенно не опасен, а раз не опасен, то убивать меня бессмысленно. Кто же скидывает в отбой несыгранные шестерки (на большее я, увы, пока не тяну)? ”Фи! Это совершенно непрофессионально и крайне расточительно!”

По прибытии в школу слова Волдеморта о навёрстывании программы, внезапно, обрели совсем другой цвет и объем. Отправившись в свой мэнор на выходные из Хогвартса в пятницу шестого октября, обратно я вернулся во вторник, седьмого, только уже ноября. То есть я провалялся в постели почти целый месяц! В который раз возношу хвалу магической медицине: пролежать пластом столько дней — и никаких пролежней, ни гангрены! Не… Никакой отмены Статута! Лишь стоит только магглам прослышать про эффективность нашей медицины, как от участи рабов-врачей магов не сможет спасти никто и ничто! Хоть десять темных, чернее черного, лордов!

Истосковавшиеся хаффлпаффцы обрушили на меня очередное море своих мелких и крупных проблем. Мои бы кто за меня решил… Попросить, что ли, Поттера и Снейпа поторопиться? Смешно, ага. Но делать было нечего, пришлось ради того, чтобы хоть немного отстали, пообещать разобраться, как смогу. Красный день календаря я отпраздновал таким вот кривым образом — повесил на шею простые и не очень проблемы спиногрызов-хаффлпаффцев.

Особенно нетерпеливыми оказались мои будущие ”падаваны”. За месяц они окончательно ”дозрели”. И если Эрни с Джасти выразили свой интерес по-аристократичному спокойно и вежливо, с показным оттенком равнодушной неохоты (но по сравнению с предыдущим разговором это — огромный прогресс), то Захария и Уэйн, я бы сказал, даже ”перезрели”. Чуть ли не с ножом к горлу пристали ко мне: ”научи!”. Беда в том, что как правильно учить магов боевке я не знал, так что пошел тем же путем, которым в свое время шел сам. Для начала выдал им задание: написать десяток самых-самых нужных на их взгляд заклинаний, а потом — посмотрим.

А на следующий день случилось то, что обязательно должно было случиться, причем давно. Меня вызвали к главной занозе Хогвартса этого учебного года: генеральному инспектору мадам Долорес Амбридж. Даже освобождение от первого урока, кстати зельеварения, дали.

”Хоть что-то хорошее. Но плохого, — я тяжело вздохнул, зевнул, потому что после практически бессонной, проведенной в разговорах с приятелями ночи совсем не выспался, и сунул в карман брюк, надетых под мантию, небольшой кожаный мешочек, — плохого гораздо больше. Эх, Долли-Долли… В наше время мы знали только одну Долорес… И совсем не жабу! Как там, к слову пришлось, поживает мой названый братец? Что-то давненько от него ничего не было…”

Кабинет Амбридж был похож на тот, каким его представили в фильме, но в реальности оказался намного… уютнее, что ли? Бежевые и розовые тона драпировок из толстой гобеленовой ткани, которой были закрыты суровые каменные стены. Декоративные тарелки с магическими изображениями котов и кошек. Точнее, котят. Котятки на тарелочках все время находились в движении. Потягивались, вылизывались, играли или просто беззвучно мяукали — милота да и только. Правда, в таких количествах и розового цвета, и ”няк” чересчур уж много, слишком прянично на мой взгляд, но что есть — то есть. В итоге теперь впечатление кабинет профессора ЗОТИ производил абсолютно нерабочее. Больше был похож на спальню девочки лет семи-двенадцати, чем на присутственное место формально второго лица британского Министерства магии. При Барти суровая минималистическая простота ”постоянная бдительность Моуди” мне нравилась в оформлении гораздо больше. Но это лично мое мнение.

Амбридж встретила меня неожиданно любезно. Наверное, проконсультировалась со своим любимым боссом, потому что до этого момента она, по отзывам парней, ни в чем таком непотребном замечена не была. Кивнула на мое вежливое приветствие и… пригласила на чаепитие. Внутренне я содрогнулся. Мне и предыдущего хватило за глаза, но отказывать было глупо и опасно. ”Ну и хрен с ним, с веритасерумом! Все равно самые страшные мои тайны прикрыты непреложными обетами…” — подумал я.

Началось все очень необычно. Судя по рассказам хаффлпаффцев, Амбридж принимала посетителей сидя за монументальным письменным столом посреди кабинета профессора ЗОТИ. Однако же сейчас этот воплощенный в мебели пафос был отодвинут в сторону, а меня ждал столик (уже обильно накрытый всякими вкусностями) в уютном, полуприкрытом от взглядов шкафом уголке. Причем сели мы не через стол а-ля ”начальник-подчиненный”, а по-домашнему, сбоку. То есть психологически мы оказались как бы на одном уровне.

Совсем уж забываться все-таки тоже не стоило. Да и сделать это не дали бы прозрачные такие намеки. Кто есть кто здесь негласно подчеркивалось тем, например, что стульчик у меня был пониже и пожестче, тогда как кресло инспекторши больше на трон Дамблдора смахивало. Чашечка у меня была попроще, тарелочка поменьше, ну и так далее. Надо отдать должное, искусством невербально, но абсолютно четко и понятно выразить свое отношение к собеседнику Амбридж владела изумительно. Англичанка, что тут скажешь. ”Ты, конечно, свободный, благородный и уважаемый нами лорд, но не забывай, в чьей ты команде теперь играешь и какой там у тебя номер!” Впрочем, даже такое место в раскладе лучше, чем Азкабан, регулярный круциатус или просто авада в подворотне от тех или других.

”А вообще, я совершенно заслуженно могу собой гордиться! Министерские шишки меня считают уже настолько зрелым, что прибегают не к прямому: ”молчи, ученик”, ”не следует этого делать, мальчик мой” или ”вы абсолютная бездарность, ми-и-истер Крэбб, если не понимаете очевидных вещей, что…”, а действуют намеками. Приятно”.

За столом завязался обязательный по правилам приличия, но ни к чему не обязывающий разговор, который я поддерживал почти на автомате. Основные же мои силы были сосредоточены на контроле организма. Признаки были хорошо известны, однако специфическое чувство легкой, отчетливо узнаваемой эйфории от приема веритасерума все никак не наступало. ”Неужели в этот раз она обошлась без сыворотки правды? Странно…”

Наконец первый чай был выпит, выпечка уполовинена, и разговор начался на серьезные темы.

— Вы не спешили в Хогвартс, мистер Крэбб, — сделала первый укол Амбридж.

— Вы правы, мадам генеральный инспектор. Увы, к моему глубочайшему сожалению, дела рода Крэбб принуждают меня жертвовать одним невероятно важным в пользу другого, еще более важного. Вам, как первому заместителю министра магии, наверняка отлично известно, какая это морока, тащить в одиночку такой воз…

— Хм… Не все ваши дела оказываются удачными, — вставила шпильку Амбридж, открыто намекая на пару судов с моим участием в качестве обвиняемого. Моя лесть либо была привычно отфильтрована, либо была принята как нечто совершенно естественное.

— Да. Согласен. Кстати, я вынужден перед вами извиниться.

— М-м-м? — удивилась она.

— Да. Видите ли, закопавшись в дела, я так и не поблагодарил вас за помощь. Ну… тогда. На суде. Если бы не вы… Чувствую себя просто неблагодарным хамом, поэтому… — я привстал, медленно доставая из кармана кошелек и кладя его на столик перед Амбридж.

Моя внутренняя жаба, как в песне, ”залилась подлым воем”: ”Что ты делаешь! Пятьсот галеонов! Можно было меньше!” — но я равнодушно проигнорировал ее крики. И плевать на то, что для Амбридж такая сумма, быть может, сущие копейки… Хотя именно это — вряд ли. Ведь приз за первое место в прошлогоднем турнире международного уровня (пусть и школьном), был всего лишь вдвое больше. Главное — это показать мое прикладное уважение. Это отличное вложение средств, учитывая поручение Волдеморта. Ведь весь этот учебный год именно Амбридж создает или, что мне важно, не создает в Хогвартсе проблемы ученикам и профессорам, насколько формально взрослыми все они бы ни были. Да и потом, вспоминая историю, чтобы свалить Амбридж, нужно будет дважды (!) хорошенько прошерстить Министерство. Повредит ли мне такой фигуры пусть не покровительство, но хотя бы просто приязненное отношение? А я максимально ”прогнусь”, что на фоне остальных учеников…

”Кому ты врешь? — презрительно и холодно произнес внутренний голос. — Почему ты не можешь даже сам перед собой быть честным? Что мешает тебе признать тот факт, что ты просто ей от души благодарен? Ведь, положив руку на сердце, она единственная, кто просто так пришел тебе на выручку. Сам. Первый. Пусть и имея в виду последующие преференции, возможные преференции, и не лично для себя, а для своей команды, но много ли это меняет? Зачем обязательно прикрываться меркантильными соображениями? На самом же деле ты — совсем не такой. Притворяться хорошим всего лишь подло, зато вот притворяться плохим — это расписываться в своей внутренней слабости! Признавать власть окружающих над собой… Слабак! Ты — слабак!..

— Заткнись!!!”

Между тем Амбридж внимательно, не касаясь, посмотрела на кошелек и без всякой своей любимой притворной, приторной ласковости в голосе спросила:

— Что это?

— Это моя вам благодарность, — ответил я.

— Вы хотите предложить мне взятку, мистер Крэбб? А вы знаете, что за дачу взятки представителю Министерства магии можно отправиться в Азкабан на срок до года?

— Что вы! Как можно, вам, да взятку! — я даже импульсивно замахал руками. — Просто я считаю, что справедливо и правильно не забывать не только зло, но и добро. И это — моя память.

— Хм, — пара пассов и неизвестных мне заклинаний. — Пятьсот галеонов… Однако… Хорошо. — Еще один пасс палочкой, и кошелек исчезает из вида. — Что вы хотели?

— Я хочу отблагодарить вас за то, что вы для меня сделали, и засвидетельствовать свое почтение…

— Лорд Крэбб. Сейчас — не нужно играть. Я слишком хорошо знаю людей, чтобы верить в их благородство. И не вам меня обмануть. Вы пропустили месяц учебы, потом на пару дней вернулись в школу и опять пропали еще на один! Такое поведение — недопустимо…

— Извините…

— …Так что такого произошло за октябрь, если вам так срочно что-то понадобилось от меня, чтобы давать мне взятку? Ведь до этого поступить ”справедливо и правильно” вы совсем не торопилась, не так ли?

”И ведь не скажешь ей, что я тупо не успел? То Дамблдор, то Реддл…”

— Я торопился как мог. Но увы…

— Хватит, — непривычно жестко прервала меня Амбридж. — Говорите, что вы хотите получить от меня.

”Вот ведь блин! Когда тебя считают слишком хитрожопым, это тоже не очень здорово. И какую мне теперь лепить отмазу? Попробуем ответить честно”.

— Я всего лишь хотел отблагодарить вас и засвидетельствовать свое… — упрямо начал я, но Амбридж опять меня оборвала.

— Засвидетельствовать почтение лучше всего делами!

— Я готов.