Глава 14. Серые будни темного мага (1/2)

После суда, вернувшись в свой, теперь уже совсем пустой, если не считать домовых эльфов и одного младенца, мэнор, я первым делом упал в ближайшее кресло и с наслаждением вытянул почему-то затекшие за время сидения в кресле подсудимого ноги. И вот тут вот, в безопасном родном доме без авроров и Темных Лордов, меня внезапно и, как говорится, с головой накрыл неожиданный отходняк. Долго истерически хохотал. Ржал до слез. Сгибался и ворочался до боли и судорог. Хохотал до тех пор, пока заботливая Винки не принесла мне графин с огневиски, из остатков когда-то богатых погребов Крэббов. Трансфигурировав из какого-то пергамента себе стакан, я наполнил его золотистой жидкостью и залпом выпил. Закашлялся, долго дышал ртом, пытаясь остудить обожженное слишком крепким для юношеского тела напитком горло, но зато я хотя бы смог прекратить охвативший меня приступ.

Конечно, начать снимать стресс алкоголем — это идти по пути в бездну. Знаю, проверял. Но… Но другого выхода сейчас у меня просто нет. Слишком многое случилось за последнее время, чтобы я мог спокойно переварить это. Когда тебя мотает между тремя-четырьмя полюсами власти. Когда каждая шавка тобой помыкает, а ты и сделать ничего в ответ можешь. Когда ты всем должен просто по определению… Да какие после этого нервы будут?!

— Нет уж! Хватит! Вы слышите, хватит! — громко, до сорванного горла в пустоту проорал я.

У каждого есть свой порог, переходя за который человек ломается. Абсолютно у каждого. И мой, чувствую, уже слишком близко. А алкоголь… Другого способа расслабиться у меня все равно нет. ”Конечно, можно было бы сгонять Винки в Лютный…” Наркоту маги варят забористую! Иногда такую забористую, что за нее даже в Азкабан не сажают: пойманных с поличным сразу кончают на месте и при всеобщем одобрении. Ибо если маггловская срань специальными эликсирами еще кое-как лечится (если Барти верить, то сидящие на этом семьи имеют с такой лекарской практики очень хорошие деньги), то магическая… Магическая не лечится принципиально! Вообще ничем! Это уже мне Хвост в качестве сказок на ночь, пока я валялся в койке, рассказывал. Привыкание — стопроцентное, без исключений и вариантов. ”Не-е-е… Мы английский путь, с их опием и гашишем, отринем и пойдем традиционным. Отечественным, бля. Если даже честно купленную проститутку последнюю — и ту забрали, ха-ха-ха, — опять нахлынул на меня, теперь уже пьяный, смех. — Даже покупку опробовать не дали! Заботятся о моральном облике молодого лорда… Так чем мне еще кроме синьки, которая вполне себе на свет золотая, спасаться? — проговорил я про себя и выпил второй стакан. — Отомщу!” — Опьянение нахлынуло резко и меня сразу сильно потянуло в сон.

— Все вам отомщу! — пробормотал я. — Клянусь! Но не магией, хи-хи-хи, — и снова пьяненько засмеялся. — Я уже ыкченый, учен-н-ный, вот!

Как не порадовало меня пьяное засыпание под ”вертолет” в башке (что бы я ни говорил про свое умение пить в прошлой жизни, однако химия тела — это химия тела), но пробуждение вышло еще хуже. Гораздо хуже…

Проснуться пришлось не от ласкового шепота любимой женщины (”Ах, леди Забини, где же ты шляешься…”). И не от теплого и яркого солнечного лучика. И даже не от стандартного эльфийкиного ”завтрак готов, хозяин Крэбб, сэр”, а оттого, что кто-то сильным потоком льет мне в лицо холодную воду. Отфыркиваюсь. Не успеваю даже окончательно проморгаться, как Хвост, а это именно он, хватает меня в охапку и куда-то аппарирует со мной. И в каком-то темном зале мою мающуюся похмельем тушку, прямо такую, мокрую, помятую и в одних трусах, бросают на колени перед Волдемортом. Ощути, что называется, на себе, как чувствовали себя настоящие Упивающиеся старого состава. Когда тебя, всего такого из себя чистокровного мажора, в любой момент могут выдернуть откуда угодно для срочного принятия чужих приказов, исходящих от не пойми кого.

От резкого подъема и последовавшего за ним телепорта, пусть аппарация волшебников и мягче таковой у домовиков, мое нутро взбунтовалось и вонючим потоком вырвалось наружу… прямо на ноги сидящего в высоком тронообразном кресле Темного Лорда. Тот молча поглядел на свою забрызганную блевотиной мантию, достал волшебную палочку и произнес легко предсказуемую пару заклинаний:

— Эванеско. Круцио!

Волна боли спровоцировала еще один приступ рвоты. Разъяренный Волдеморт вынужден был отменить пыточное, чтобы снова почиститься самому и почистить пол вокруг себя и меня. Передышка оказалась короткой, и новый круциатус после нее показался мне гораздо злей. Хотя, казалось бы, куда уж злее-то?

— Легилименс! — пять минут передышки на потрошение памяти пролетели как одна секунда. Волдеморт тщательно просматривал все случившееся за последнюю пару дней, ища крамолу или, точнее, следы подчисток в моей памяти. Но, видимо, полученными результатами удовлетворен до конца не был, так как пытка продолжилась. Или он просто вымещал на мне зло за внезапный побег из хорошо обставленного дома в эти развалины?

— Круцио! Фините. Отвечай правдиво, ученик! Какие у тебя дела с Боунс! Отвечай, ты предал меня? Ты как-то рассказал обо мне Министерству или Дамблдору? Круцио! Легилименс!

”Хоть бы поскорее появились другие Упивающиеся. А то такими темпами я либо сойду с ума, либо получу иммунитет к круциатусу… Хотя как в принципе это возможно — вытерпеть нестерпимую боль? Это из разряда классических парадоксов: что будет, если всепробивающее ядро попадет в абсолютно непробиваемый щит…”

Очередной сеанс допроса и пыток опять не успокоил Темного Лорда.

— Хм. Я смотрю, что тебе уже и круциатус не страшен? У тебя нет родных, за которых ты бы волновался. Ты не боишься смерти, и тебе кажется, что привык к боли. Думаешь, я не смогу найти для тебя кнута? Ошибаешься, ученик, — и, зло усмехнувшись, что смотрелось на его морде особенно отвратительно, Волдеморт отдал приказ: — Расскажи мне о встрече с Дамблдором, что произошла два дня назад в Выручай-комнате.

Приказ Учителя тараном ударился в стену непреложного обета, данного Дамблдору. ”Это так странно и так страшно, когда по чужой воле одна половина тебя сражается с другой твоей половиной, — машинально отметил я. — И ни одна из них даже в принципе, так как обе совершенно идентичны, не может победить другую, лишь только ослабить…”

Ослабить…

Ноги мои подкосились, и я упал с коленей плашмя прямо под ноги мучителя-учителя.

Ослабить…

Дышать стало очень тяжело. По каменному полу из-под меня стала медленно расплываться черная в слабом свете факелов лужа крови.

Ослабить…

В дополнение к страшной слабости я почувствовал, что сама магия, преданно бывшая частью меня вот уже столько лет, стала покидать меня. Вполне логично — ведь непреложный обет действует только на магов! Последней мыслью перед накатившимся девятым валом забвением стала холодная: ”Ты хотел узнать, что бывает, когда в абсолютно непробиваемый щит ударяет всесокрушающий меч? Теперь ты знаешь...”