Интерлюдия 8 (2/2)
Да и Долорес виляет… ”Я сделаю все, чтобы не поколебать репутацию министра!” — в ответ на мою просьбу присмотреть за Сьюз. Чего тут плохого? А то, что я сама уже не первый год в Министерстве! Скрытый смысл понимаю отлично. И знаю, что в большинстве случаев это означает не ”приложить все усилия, чтобы этого не случилось”, а — ”прикрыть свою жопу, сделав так, чтобы о произошедшем или о лично её вине в случившемся никто не узнал”. У меня осталось не так много родственников, чтобы доверять их судьбу министерским манипуляторам! Разменяют ее жизнь ради своей сиюминутной выгоды и глазом не моргнут!
Нет! Я не могла тянуть! Но в итоге вместо яркой и суровой откровенной расправы с неугодным получилась глупая кукольная пантомима. А ведь я отправила к Крэббу своего лучшего человечка… Эх, Чарльз, Чарльз. Ты же старый, опытный аврор. Как же ты так, а? Или… Это не случайность? Тебя перекупили?..”
Но ничего этого бывшая содержанка, а ныне просто бездомная женщина не знала. Зато она знала кое-что другое. Некую тайну, которая, стань известна всем, могла опрокинуть даже такого столпа, как Фадж, а уж Боунс или мелкого лордика Крэбба вообще растереть в пыль!
”Что ж… — размышляла Рагнэйлт, направившись в сторону Лютного, — свобода оказалась весьма колючим и недолговечным подарком судьбы. Придется вернуться обратно в бордель. Вряд ли эта стерва, ”мамаша” откажет мне в месте. Как говорится, ”гоблин не режет прирученного нюхлера”, а денег я ей приносила много. Ладно… Но эта ведьма… — перескочила она с мыслей о будущем в воспоминания о неприятном прошлом. — Вот, получается, какая ты, Боунс! И ведь ходили о тебе совсем другие слухи. Что ты честная и беспристрастная… А на самом деле ты — такая же лживая и неблагодарная сука, как и все остальные авроры! Но ничего… Ты еще не знаешь, Боунс, что скоро твой тщательно оберегаемый мирок разлетится в клочья. Ведь Он жив! И не собирается вечно скрываться. Так что я еще плюну на твою могилу! И верну своего ребенка! Клятвы, клятвы… Да. Я опутана клятвами и не могу никому передать эту информацию, но... Но использовать ее для себя, что означает — вести себя соответственно...”
К сожалению, в пылу мечтаний о мести, женщина не приняла во внимание маленький, но очень важный факт. Не зря, ой не зря Лютный имеет такую нехорошую славу. И отнюдь не каждая холодящая кровь история про него является всего лишь выдуманной для красного словца страшилкой. Там, в узких, темных и грязных тупичках может случиться что угодно, причем шанс на что-то хорошее исчезающе мал. Однако и ожидать того, что любого зашедшего туда незнакомца сразу же ограбят или убьют, тоже излишне.
В Лютном, как на дне любого общества, все знают обо всех. Не обязательно в точности — биографию, не обязательно — родословную, не обязательно — личные знакомства, не обязательно даже — настоящие имена, но в обязательном порядке — место каждого в неписаной иерархии. Ибо это знание через знак равно пишется с таким понятием, как ”банальное выживание”. Более того, как любые крысы, обитатели Лютного предельно осторожны. ”Прижмешь ножом к стене вроде как ошибшегося при аппарации и поэтому сильно испуганного школьничка, а он — бац, и оказывается аврором при исполнении! Или того хуже — каким-нибудь отмороженным лордом из древней семьи, под обороткой зашедшим к нам по делам. А в результате — полный шмон, с позиций Аврората: ”сначала мы все ломаем и направо-налево кидаем непростительные, и только потом смотрим в кого”. Бывали прецеденты… Это если не считать вероятность напороться просто на залетного беспредельщика с континента, готового убивать всех подряд. Любят там они убивать англичан… Так что сначала к неизвестному следует внимательно присмотреться и только потом, потом начинать трогать руками…” — приблизительно так думает рядовой умный обитатель Лютного. А что касается глупых и беспредельщиков… Что ж, очень быстро они или умнеют, или естественным путем уступают дорогу следующим.
Персонал ”Шаловливой белки”, полулегального публичного дома (который отличается от совсем уж подпольного тем, что ”кормит” и официальную, и теневую власти), был хорошо известен местным работникам ”ножа и топора”. Ибо их регулярно, как только менялся состав работниц, предупреждали, поскольку никто из владельцев не желал терять свои деньги из-за неоплаченной убыли. Поэтому все ”белочки”, в том числе и Рагнэйлт, могли относительно спокойно (если не залезать совсем уж глубоко в трущобы) гулять не только по чистой Косой, но и по опасному Лютному.
Но это было раньше. А сейчас… Сейчас она была ничьей, а значит, вполне себе легитимной целью.
Неясный шепот: ”…Быстрее!.. Доставай сердце, глаза, а я пока выдерну ногти, лишние пару кнатов… Еще успеем с обоих скупщиков получить по сиклю за скорость!..” — и больше никто никогда девушку по имени Рагнэйлт не видел. Лишь только младенец, лежащий в светлой и радостной комнате какого-то мэнора, своей магией почуял, что с самым родным его человеком случилось что-то страшное, и зашелся громким, жалобным плачем…
Но его споро укачала домовая эльфийка по имени Винки.