Глава 5. ...И как неприятно за это потом платить, или Дрессировка одного слишком наглого ученика (2/2)
Шла обычная ”тренировка” (от слова ”дрессировка”, прочитанного у меня в мыслях, Волдеморт, кстати, пришел в полный восторг). ”Круцио!” — в очередной раз привычно кинул в меня пыточное Темный Лорд. Обычно после этого я последовательно пролетал все пять пресловутых стадий принятия неизбежного. Не знаю, выводил ли их в словесную форму для себя Волдеморт, или чисто инстинктивно их чувствовал, но факт остается фактом. Обычно пытка прекращалась только после того, как ко мне приходило смиренное принятие ситуации… но в этот раз все прошло по-другому. Я только успел почувствовать невероятную, даже по сравнению с ”обычным” Круциатусом, боль, как мир вокруг меня выключился.
Очнулся я лежа в какой-то кровати. Все тело было поражено невероятной слабостью. Даже просто лежать было тяжело. Попытка открыть глаза была наказана дикой головной болью. Если судить по этим ощущениям, то открыв глаза я в клочья раздробил себе череп. Когда боль чуть приспала, или просто попривык к ней, я обратил внимание на то, какую информацию доносили до меня уши. Судя по негромким голосам, я в помещении был не один. Негромко застонал. Подав голос, я добился того, что к моим губам приставили что-то холодное и гладкое. В открытый рот потекла тягучая жидкость, и практически мгновенно боль ушла. Осторожно, боясь ее возвращения, открыл глаза и осмотрелся.
Оказалось, что я лежал в своей комнате. Рядом с кроватью стоял незнакомый столик, заставленный всевозможными баночками, бутылочками и колбочками. Около моей постели суетился Хвост и еще один какой-то хорошо одетый, но незнакомый мне маг. Вот только взгляд у этого мага был какой-то откровенно мутный.
Мутный — не мутный, но именно этот маг водил надо мной волшебной палочкой и сыпал так хорошо знакомыми мне по ”отдыхам” в Больничном крыле диагностическими чарами. А вот Питер куда-то резко убежал. Куда именно, стало ясно спустя пару минут, когда из коридора послышалось:
— …Пришел в себя, господин.
— Помолчи, Хвост.
Открылась дверь, и в комнату вошел Учитель на букву М. Лекарь, что характерно, на появление Волдеморта не среагировал от слова никак. И когда каким-то невербальным заклинанием Темный Лорд прервал мое обследование, тоже послушно промолчал. Волдеморт некоторое время исследовал мое состояние сам, после чего бросил лекарю короткое:
— Рассказывай.
— У пациента наблюдается сильная магическая…
— Стоп. Легилименс, — прервал мага Волдеморт и влез ему в мысли. Спустя некоторое время Учитель прекратил действие заклинания и повернулся к Петтигрю.
— Питер. Ты все запомнил?
— Да, господин.
— Есть ли у нас все нужные зелья?
— Есть, господин.
— Что ж… Тогда, — Волдеморт поднял палочку, направил ее на лекаря и произнес: — Фините. Обливиэйт. Конфундус. Хвост! Возьми его, напои каким-нибудь дешевым, дрянным пойлом и выкинь где-нибудь недалеко от дома. Его дома. Исполняй, — и Темный Лорд вышел из комнаты.
— Да, господин, — поклонился вслед Волдеморту Питер, схватил лекаря и аппарировал с ним прочь.
На этом короткое свидание с чуть не убившим меня магом закончилось. И в течение всего дальнейшего процесса выздоровления (занявшего без малого две недели) я Волдеморта тоже ни разу не видел. Зато вот Петтигрю крутился и квохтал вокруг меня с таким усердием, с каким даже драконица не заботится о своем единственном яйце.
Пользуясь случаем и более-менее установившимися отношениями (Питер просто обожал наблюдать, как Волдеморт дрессирует своего ученика), я смог выяснить, что же тогда произошло со мной. Оказывается, для магических сил Волдеморта его воскрешение из мертвых не прошло бесследно. Нет, уровень магии сохранился неизменным, а вот контроль, завязанный на тело… Вот как раз он ощутимо просел. И теперь Темный Лорд походил на совсем молодых магов с их неконтролируемыми магическими выбросами. В принципе, тут даже кое-какая логика прослеживалась, но от этого возрожденному Темному Лорду легче не становилось. Исправить данное положение дел могли только усиленные тренировки, причем желательно с партнером. Но тренировки в паре сопряжены с серьезной опасностью для напарника Волдеморта. Ведь магия может взбрыкнуть в любой момент, что отправит неудачника на больничную кровать или сразу на полку в морг…
Кстати, именно в нестабильности магии, отчасти, причина того, что Волдеморта сейчас окружает не преданный Внутренний круг, а всего лишь один предатель-анимаг и один дурной недоучка. Кто может сказать, когда произойдет очередной неконтролируемый магический выброс? И как это скажется на реноме строгого, но справедливого Господина? Не лучше ли, пока магия не успокоится, раскидать своих подчиненных приказами на самые неотложные задачи и не позориться магическим, хм… нездоровьем?
Да и бывшие лучшие друзья не очень-то и желают лишний раз встречаться с разозленным Лордом. Ведь если верить словам Петтигрю, то первый выброс случился как раз при допросе членов Внутреннего круга. Волдеморт в этот момент проверял (легилиментил и пытал Круциатусом) Эйвери, так что Пожиратель в полной мере осознал, что чувствовали его магглокровные жертвы. Впрочем, осознавал он это совсем недолго, практически мгновенно превратившись в ”овощ” с начисто выжженными болью мозгами. Конечно, Темный Лорд немедленно назвал Эйвери предателем, выспренно обозначил произошедшее справедливой карой, но… его Ближний круг состоял все же не из выпускниц института благородных девиц! Весь старый состав Упивающихся Смертью в обязательном порядке в той или иной степени кое-что понимали в магии. И то, что только что произошло на их глазах, поняли совершенно правильно…
”Хм… Однако с моим появлением здесь в рядах последователей Волдеморта уже две (относительно канона лишние) прорехи… — подумал я. — Что же касается Питера… Не надо думать о Хвосте слишком хорошо. Причина трепетного ухода Хвоста за больным мною крылась не в высоких чувствах или искренней симпатии, а в простейшем шкурном интересе. Пока Волдеморт тренируется на мне, он не тренируется на Хвосте. Не станет же меня, кто будет следующей ”грушей” на отработку Круциатуса? Вот именно!”
Увы, передышка оказалось недолгой, и как только я окончательно выздоровел, дрессировка неумолимо продолжилась. И даже вполне возможные серьезный урон здоровью и магии или даже смерть единственного ученика не стали для учителя преградой. Он сам для Волдеморта был важнее судьбы тысячи учеников!
По вечерам, откладывая в сторону книги, я вовсю предавался унынию. ”Не так, совсем не так я представлял себе службу Волдеморту”, — думал я, а внутренний голос только подначивал меня: ”Ты, дурак, ведь сам этого хотел? Хотел, не отпирайся? Вот. Хотел. Сам выбирал? Сам. Ну и как тебе ”темная сторона силы”? Нравится? Ах, не нравится? А что так? Круциотерапия не заходит? Так ведь это для твоего же блага!”
С внутренним голосом можно было бы и поспорить, апеллируя к: ”где ты такой умный был раньше?” и ”у нас с тобой шкура одна на двоих!”, но желания делать этого как-то не было. Совсем. Да и бессмысленно. Все равно хроноворота предупредить себя прошлого у меня не было, так что играть придется теми картами, что я сам себе намешал. Дурак!
Как будто мне и без того было мало неприятностей, так в поместье появилась еще одна жительница. Нагайна. Здоровущая змея неизвестной мне породы (впрочем, я совсем не специалист, и достоверно опознать могу только ужа, и то — только по парным пятнам) с головой размером с бочонок и тушей, по иному и не назовешь, способной без особых усилий вместить в себя человеческое тело… Короче, совсем не та гостья, которую я бы хотел видеть у себя в мэноре. Ко всему прочему, змея отличалась омерзительным характером, а я сразу ей чем-то не понравился. Показывая свое нерасположение, она взяла в привычку неожиданно обвиваться вокруг меня и сильно сдавливать в кольцах, при этом насмешливо шипя своей мордой прямо мне в лицо. Мерзкая тварь, трогать которую мне было запрещено безусловным приказом Волдеморта.
Я уже начал даже подумывать, как бы мне свалить отсюда. На мою задумчивость обратил внимание Питер и донес своему хозяину. После сеанса легилименции я получил заслуженное и отправился в очередной раз на ставшую больничной койку у себя в комнате. Причем так жестоко наказали меня не столько за то, что я хотел сбежать, сколько за… глупость. ”Куда и как ты собираешься сбежать от данной тобой магической клятвы?” — неприятно для себя удивился Волдеморт моему тупоумию и произнес совершенно естественное: ”Круцио!”
В этот раз за мной никто не ухаживал. Всю неделю.
Натиск на мои волю и разум был силен и непрерывен. Непрерывен настолько, что даже родившегося совершенно здоровым и веселеньким младенца я видел всего один раз. На ритуале Наречения имени, совмещенным с принятием обязанностей крестного-в-магии. Родился, кстати, мальчик, которого я, чтобы не прерывать традицию, нарек Бартемиусом. Получился Бартемиус Бартемиусович Крауч, если на отечественный манер, или Барти Крауч Третий — на местный.
Так бы и сгнить мне за книгами по некромантии или от Круциатусов Волдеморта или же превратиться в мужской аналог сумасшедшей Беллы… если бы меня не хватился, по ощущениям — века назад мной покинутый, внешний мир. Однажды, дело было за обедом, влетевшая министерская сова бросила мне в руки официального вида пергаментный свиток. Распечатав его, я, честно говоря, выпал в осадок, ибо короткая записка гласила:
”Уважаемый Винсент Логан Крэбб, лорд Крэбб. Секретариат Министра магии Британии приглашает Вас в качестве представителя Палаты Лордов завтра принять участие в ежегодной инспекции магической тюрьмы ”Азкабан”.
От имени министра магии Корнелиуса Фаджа, личный секретарь Персиваль Игнатиус Уизли”.