Интерлюдия 20 (1/2)

В жизни Драко Малфоя эти зимние каникулы оказались самыми отвратительными. Нет, и раньше случалось так, что отец бывал к нему чересчур безжалостно требовательным, ибо ”…тратить время бесцельно за глупыми играми могут себе позволить всякие грязнокровки, но никак не Малфои, судьба которых — властвовать!” Но после новогоднего приема и, особенно, суда над Винсентом, в его отца как будто вселился бес!

Были отложены прочь все дела, кроме самых важных и срочных, и все свое время Люциус Малфой проводил либо беседуя по камину, либо погрузившись лицом в омут памяти. И последнее приносило Драко больше всего неприятностей, так как обеспечивать отца материалом для просмотра должен был именно он! А вытягивать из своей памяти каждый эпизод общения или наблюдения за Крэббом за три с половиной года учебы, причем не пренебрегать даже самым кратким обычно-повседневным… У-у-у! Редкие перерывы в изнасиловании своей памяти тоже не приносили младшему Малфою никакого облегчения, потому что тема бесед с отцом оставалась все той же: Крэбб, слухи о Крэббе, мысли Драко о Крэббе, мысли других магов о Крэббе... За эти каникулы Драко настолько насмотрелся на рожу Крэбба, настолько наговорился про его жизнь, что ничего кроме отвращения эта фамилия у него не вызывала. Более того, младший Малфой искренне и истово возненавидел этого выскочку, на которого столько сил и времени было потрачено и им самим, и его отцом!

Конечно, если судить по тому, что после очередного подведения итогов лорд Малфой пропадал в закрытой части библиотеки рода и листал там книги по самой черной магии (настолько черной, что даже названия этих книг были скрыты специальными отводящими взгляд чарами), ситуация с Крэббом была весьма и весьма серьезная. Однако даже это не искупало потраченных на него усилий и, самое главное, не объясняло Драко, что же такого опасного увидел в Винсенте лорд Малфой? А если Крэбб опасен настолько, то может лучше его… того?

Так прошел почти весь январь. Давно уже закончились каникулы и начались занятия в Хогвартсе. Все ученики дисциплинированно собрались в школе, учились и баловались в свободное время, а Драко так и продолжал одиноко сидеть дома, обняв руками омут памяти и громко кляня мордредова Крэбба.

Новую, яркую вспышку злости, причем не только у Драко, но и у его отца, спровоцировала пришедшая посылка. Благодаря своим связям в Министерстве Малфой-старший, пусть и не сразу, но смог получить полный протокол судебного заседания номер пятнадцать тысяч триста семьдесят семь от пятого января тысяча девятьсот девяносто пятого года. Включая заданные и вычеркнутые собственноручно Крэббом вопросы для допроса под сывороткой правды. ”Этот документ, вообще-то говоря, совсем не предназначен для широкого доступа, но Малфои это Малфои!” — подумал Драко, глядя на своего такого же довольного отца. Вот только кратковременный прилив позитива из-за законной родовой гордости очень быстро сменился отливом раздражения, потому что чем дальше читал Люциус, тем сильнее кривилось и мрачнело его лицо. Ожидая получить из протокола допроса ответы на свои вопросы, Малфой вместо этого получил еще больше этих самых безответных вопросов!

Неделю! Целую неделю потратил Малфой-старший, анализируя список вопросов и ответов, пока, наконец, чаша его терпения не переполнилась:

— Ничего не сходится. Опять ничего не сходится! Р-р-р! Мо-о-р-р-р-др-е-ед! — пачка документов, с которой уже месяц аккуратно работал лорд Малфой, была схвачена со стола и со всей силы брошена в стену кабинета. — Как меня заебал этот сукин сын! Я должен тут ночей не спать, разбираться со сранью, что он наворотил на суде, давать оценку его злоебучим поступкам и пытаться залезть в его набитую дерьмом головенку!

Вызванный отцом в кабинет, Драко в удивлении так выпучил глаза, что стал невероятно похож на домового эльфа. Своего всегда выдержанного и хладнокровного отца никогда, до этого самого момента, он таким не видел. И не слышал от вечно холодно вежливого лорда таких слов. Даже предатели крови Уизли не удостаивались настолько сочных эпитетов. С отпавшей от изумления челюстью Малфой-младший наблюдал, как листы пергамента, на которые нанесена драгоценная информация, медленно, как сухие листья осенью, планируют на пол.

— Вот как, как это все может иметь смысл? Вычеркнутый вопрос ”Ваше настоящее имя”. Зачем? Я бы еще поверил в смерть и подмену, но когда на всех родовых гобеленах есть Винсент Логан Крэбб, а на пальце — перстень лорда Крэбб… Или, например, в чем разница между вопросами: ”На какой факультет на Распределении вас отправила Шляпа” и ”На каком факультете вы учились первый месяц своей учебы в Хогвартсе?”. ”Слизерин” — ответ и на первый, и на второй! Но почему первый вычеркнут, а второй — нет? У-у-у! — совершенно непозволительно для иконы стиля и самоконтроля — лорда Малфоя, совсем по-простецки завыл Люциус.

Один листок пергамента из брошенной лордом в стену пачки сам по себе спланировал на колени Драко. Тот механически перевернул его и бросил быстрый взгляд на секретную информацию. На разделенном пополам листе, без шапки, были написаны аргументы и контраргументы какой-то теории отца. Левая сторона, где, похоже, были расположены подтверждающие предположение доказательства ”за”, была полна словосочетаниями вроде: ”необъяснимые навыки риторики”, ”танцевальный опыт”, ”странные, несовременные идеи”, ”избыточная информированность”, ”убийственная безграмотность” и много-много еще других аналогичных по смыслу строчек. В правой же стороне, ”против”, было всего лишь три строчки, зато подчеркнутых дважды: ”принятие алтарем рода”, ”допрос Северуса” и ”встреча с призраками Основателей”, а еще одна, ниже, на которую сам собой съехал взгляд младшего Малфоя: ”спокойствие Дамблдора”, даже была обведена в рамку.

— Дай сюда! — лорд вырвал магией листок у своего сына и сложил в уже собранную стопку. — Завтра ты отправляешься в Хогвартс. И у меня будет для тебя важное задание.

— Да, отец, — подобрался Драко, — только…

— Что только?

— Ты обещал объяснить, зачем тебе была нужна смерть Крэбба.

— Не смерть, нет. Никто просто так не отказывается от своего, а он все же твой вассал, который помимо этого все еще должен нам крупную сумму денег. Нет. Я хотел совсем иного... Как ты знаешь, согласно договору от тысяча шестьсот девяносто девятого года, Палата лордов… Так. А вот расскажи-ка мне, наследник, что ты знаешь о Палате лордов? — Малфой решил устроить очередную проверку знаний своего сына.

— Палата лордов вырабатывает законы, по которым живет Магическая Британия. За соблюдением духа и буквы принятых Палатой лордов законов следит Министерство магии. Основное правило — новые законы не должны вступать в противоречие с предыдущими. Чтобы старые законы прекратили своё действие, их в обязательном порядке нужно отменить, причем в созыве Палаты именно из тех фамилий, которые его принимали. Таким образом, исчезновения даже одной фамилии достаточно, чтобы закон становился нерушимым. Чтобы попасть в Палату лордов, претенденту нужно заручиться поддержкой квалифицированного большинства в семнадцать из двадцати девяти. Ну, в соответствующих долях.

— Откуда идут такие цифры?

— От количества лордов первого созыва Палаты в четыреста девяносто три человека и от разделившихся тогда мнений. Прецедент. Кстати, с тех пор это число увековечено в нашей денежной системе. Именно в таких долях стал делиться галеон. В других магических странах общий для всех золотой галеон делится на серебро и медь в других пропорциях.

— Как часто собирается Палата лордов?

— Каждые десять лет.

— Неплохо, — поморщился Малфой-старший, — но могло бы быть и лучше. Ты забыл про то, что члены Палаты лордов имеют серьезные преференции. И допустил ошибку. Не ”каждые десять лет”, а ”через десять лет после последнего”. И это — плановый созыв. А есть еще и экстренный…

В свое время, когда под гнетом только что принятого Статута формировалась единая Магическая Британия, у рождающейся системы, которую сейчас называют Министерством магии, к счастью, нашему счастью — старейших чистокровных, не было ни сил, ни средств для того, чтобы диктовать свою волю лордам. К сожалению, сейчас все уже совсем не так. И Министерство усилилось, и старые семьи очень ослабли и оскудели. Прошлый плановый созыв, который, к сожалению, по закону никак нельзя отложить, прошел под, хм… сильным впечатлением от недавно закончившейся магической войны и последовавших после судебных процессов над проигравшими. И заправлявшие тогда испуганные консерваторы, а также массово образовавшиеся должники Дамблдора, приняли пару очень неприятных законов. О чем многие сейчас крайне жалеют. И на этом я и хотел сыграть, — задумчиво произнес Малфой и вроде бы перескочил на совсем другую тему.

— Несомненно, на то, что творится внутри закрытого мощными стационарными щитами круга, повлиять снаружи практически невозможно. А уж сделать это незаметно и вовсе невероятно. Но это наш мэнор и наш дуэльный зал, и поэтому повлиять на то, что творится снаружи… Не понял? И не только ты! А ведь достаточно было наложить совсем немного иллюзий, невербальных и беспалочковых, которые даже я, сын, смог выполнить только благодаря помощи скрытого в подземельях Алтаря рода, и вот увлеченные представлением зрители увидели уже немного не то, что происходило на самом деле. В том числе, и подошедшие поближе к куполу авроры.

Созыв внеплановой, экстренной сессии Палаты может быть инициирован любым ее членом, ибо формально все лорды — абсолютно равны. Вот только для такого созыва нужно что-то по-настоящему серьезное, чтобы вызов поддержало посещением все то же квалифицированное большинство лордов, а не решило, как обычно в последнее время, отсидеться за стенами своих древних родовых мэноров. Несправедливое обвинение и приговор суда своему члену… Вот такое проигнорировать не сможет никто. ”Сегодня — его, а завтра — и меня так?!” — очевидная для каждого, даже самого замшелого члена Палаты мысль. Тем более в реалиях активного наступления Министерства на старые семьи…

— Но тогда Крэбб… — начал Драко, но тут же оказался перебит отцом.

— Ничего бы страшного с Крэббом в итоге не случилось, — равнодушно отмахнулся Малфой. — Ну посидел бы немного в Азкабане. Ну, быть может, списал бы я за это ему часть долга… Если бы Крэбб догадался… И если бы смог припереть меня к стенке доказательствами… И если бы смог выдавить из меня эту уступку… Запомни, Драко, на войне, в политике и в любви нет ни друзей, ни запретных приемов, а есть только выгода. К сожалению, кое-чего я не учел. Молодой лорд Крэбб неожиданно оказался невероятным… трусом!

Конечно, я рассматривал разные варианты действия Крэбба, но такого беспрецедентного попрания традиций чистокровных, честно скажу, совсем не ожидал. Ты же читал в хрониках рода, как, мягко говоря, непросто проходило слияние воедино нашего магического общества после принятия еще самого первого Статута. Сто лет кровопролития и длящейся с тех самых пор вражды так просто не забыть! А он — забыл! И даже не плюнул, а смачно харкнул на память, кстати и своих тоже, погибших в борьбе за нашу свободу предков! Нет, в принципе, то, что Крэбб решил лечь под Министерство, нам в тактическом плане даже в чем-то удобно. Будет еще один серьезный шпион и агент влияния. Конечно, это не совсем то, что я ожидал получить, но тоже неплохо…

Запомни на будущее, сын. Все свои интриги следует планировать таким образом, чтобы любой, даже самый худший вариант развития событий можно было использовать с выгодой для себя. Иначе и начинать ничего такого не следует! Нет ничего проще и приятнее, чем использовать чужие усилия себе на пользу! И, кстати, отметь для себя болевую точку Крэбба: страх Азкабана.

Возвращаясь к твоему заданию. Несмотря на весь проведенный анализ, в вопросе Крэбба мне все еще ничего окончательно не ясно. Мало критично важной информации. И поэтому ты, именно ты, Драко, должен будешь предоставить мне недостающее!

— Я хитро и подробно расспрошу Крэбба…

— Чушь! Не мели ерунды! Если выяснить правду, если, конечно, то, что я подозреваю — правда, а не случайная дурость Крэбба, не смог даже такой мощный легилимент, как Северус, то куда уж тебе, — отец по живому и без наркоза резал гипертрофированную самооценку своего сына. — Поэтому теперь мне неинтересно то, что и как говорит Крэбб. Он, похоже, не хуже меня уже научился лгать, говоря только правду и ничего кроме правды. Теперь же мне важны его чистые реакции и поступки в определенных ситуациях. Только они, и ничего больше. И вот их-то ты мне и обеспечишь!

— Но… как?

— Я все щадил тебя, не напоминал, думая, что ты все же сможешь победить себя и воспользоваться данной тебе вассальной клятвой. Но влияние личности Крэбба на тебя оказалось таким сильным, что ты подсознательно ставил себя Крэббу равным, а не господином!..