Глава 21. Дуэль (1/2)

”Если не можешь предотвратить — возглавь” — правило, известное любому опытному лидеру, и директор Хогвартса тут не был исключением. Видя, что отменить, без существенных потерь престижа, самопроизвольно возникший дуэльный клуб он не сможет (да и постоянные стычки учеников, со всеми вытекающими из этого последствиями в виде громковещателей, порицаний и уходящих с бешеной скоростью в никуда запасов весьма и весьма недешевых медикаментов, ему, конечно же, надоели до зубовного скрежета), Дамблдор показал класс руководителя и меньше чем за неделю практически с нуля организовал еще один турнир.

Был мгновенно составлен регламент мероприятия, назначены ответственные, подобраны ресурсы, со всех будущих участников взяты подписи на магическом контракте ”отказа от претензий”, и, самое главное, состязанию придана должная неформальная форма. ”А то мало ли, свои проиграют? Позора потом не оберешься, если это будет официально. Да и лучше бы проиграли. Кинуть кость нашим гостям за второго чемпиона”, — наверное, именно так думал Дамблдор. Хрен его знает, не владею я легилименцией.

Таким образом, учебная дуэль между учениками островной и континентальных школ магии проходила не где-нибудь в лесу, на грязной полянке, а на поле будущего первого испытания Турнира Трех Волшебников. В этом плане ни Дамблдор, ни Флитвик, ни Снейп решили не плодить сущности сверх меры (ну или пускать кровь бюджету школы) и использовать для состязаний одну и ту же площадку, тем более, частично защита на ней уже стояла. Осталось только дополнить ее элементами, свойственными именно дуэлингу, и все. Пожалуйте в Поле!

О дуэли никто никого специально не предупреждал. Так, каждый ”в теме” рассказал по секрету лучшим своим друзьям или подругам, и только. Правда, в итоге это обеспечило наличие на трибунах приблизительно девяноста процентов учащихся Хогвартса, то есть не меньше, чем на квиддичном матче. Но в отличие от последнего, сегодня на трибунах было не протолкнуться от членов Попечительского совета, родителей и прочих гостей Хогвартса. Скучно живется в Магической Британии, а так — хоть какое-то развлечение, совмещенное с посещением родной крови. Тем более, немаловажный факт, неофициальный, ”любительский” статус состязания означал, что посещение его было абсолютно бесплатным.

Видимо, ради соблюдения приличий, сегодня Дамблдор ”накинул платок на роток” Уизли, поэтому Близнецов на трибунах не было. А то бы уже вовсю торговали магическим аналогом попкорна, и делались бы ставки на результаты поединков. А может, и делались, но я об этом не знаю. Недоработка, однако. На себя нужно было бы хоть копеечку поставить, потому что как я могу проиграть пятнадцатилетнему пацану? Впрочем, полное отсутствие Уизли, кроме Персиваля, которого за Уизли можно не считать, ничуть не помешало особо азартным и охочим до легкой потери денег взрослым с легкостью и при всех заключать пари между собой.

Согласно регламенту, дуэли велись либо до сдачи, либо до потери способности одного из участников продолжать бой. Очередность определялась жеребьевкой. Широким и красивым жестом особого благоволения директор Хогвартса в качестве сосуда для жребия выдал профессору, то есть Облеченному Общим Доверием Судье Филиусу Флитвику Распределяющую Шляпу.

Несмотря на всю официально декларируемую честность, стороны имели не совсем равные стартовые условия. И в кои-то веки как раз в проигрыше остались островитяне. Так, участники со стороны Хогвартса ничего не знали о своем противнике, в то время как проводившие выбор континенталы могли заранее собрать основательное досье на каждого из участников дуэли. Более того, они могли сначала узнать, а потом уже выбрать наиболее удобного спарринг-партнера (лично я бы так и поступил). С другой стороны, поддержка болельщиков, в силу количественного превосходства, у меня и моих одношкольников была почти в четыре раза сильнее, чем у гостей. Уж что-что, а правильно ”болеть” квиддич своих фанатов учит просто отлично. Кстати, редкий случай: и гриффиндорцы, и слизеринцы будут подбадривать одновременно одного и того же человека.

Комментировал дуэль для сидящих на трибунах зрителей Ли Джордан. Для осуществления немедленной медицинской помощи прямо за границей дуэльного круга стояла палатка, в которой пострадавших ожидала бессменный врач Хогвартса мадам Помфри.

В общем, все было сделано по высшему разряду. В таком и лорду участвовать совсем не стыдно. Чай, не потасовка в подворотне.

Состязания начались ровно в два часа дня. Четырнадцать юношей и девушек, как две квиддичных команды, стояли и переминались двумя шеренгами напротив друг друга. С одной стороны — хогвартсцы, с другой дурмштранговцы и шармбатонцы. Поклонившись друг другу, все бойцы вышли за пределы дуэльного защитного круга и расположились в двух расположенных по разные стороны поля ложах перед первым рядом.

— Сонорус! — произнес заклинание усиления голоса Филиус Флитвик и засунул руку в Шляпу. Вытащил кусочек пергамента и громко произнес: — Ален де Кастелмор де Нуаре и Кормак Маклагген.

— Ура! — во все трибуны возвестил Ли Джордан. — Сейчас наш гриффиндорец покажет, что такое настоящая дуэль! Встречайте наших первых соперников. Известный Кормак Маклагген и какой-то там французишка.

”Мда… Джордан в своем репертуаре. Надеюсь, вставшая и направившаяся в его сторону Макгонагалл прочистит ”в детстве измазавшемуся печной сажей” мальчику мозги. Соображать же надо, когда можно выпендриваться, а когда нужно хотя бы показать себя честным и беспристрастным”.

Со своего места, из ложи участников дуэлей, мне было все отлично видно. С Кормаком Маклаггеном все было давно ясно и понятно, а вот его противника следовало рассмотреть поподробнее. На Алена де Кастелмор де Нуаре я уже обращал внимание. Да-да-да, это был один из четверки шармбатонских ”боевиков” (или без всяких кавычек?), ”Арамис”, как я его тогда для себя обозначил. Именно он сейчас медленно шел по полю навстречу Маклаггену. Но как шел!

Несмотря на то, что изначально в сторону француза сыпались одни лишь насмешки и презрительные замечания, в том числе от как бы должного быть абсолютно нейтральным комментатора, шармбатонца это нисколько не задевало. Наоборот, он с неподдельно веселой и радостной миной на лице сыпал шуточками, расточал комплименты девочкам, сидящим поближе, и улыбки — сидящим повыше на трибунах. Причем француз наколдовал на себя какой-то аналог соноруса, так как слышно его было ничуть не хуже комментатора. В исполнении кого-то другого это могло бы выглядеть как кривляние балаганного паяца, однако Ален делал это с такой искренностью и одновременно с таким чувством собственного достоинства, что вскоре смешки и оскорбления сменились на восторженные возгласы. И кричавшие их голоса принадлежали не только шармбатонкам. Далеко не только шармбатонкам. Правда, идиллию быстро поломал Флитвик, жестами показав французу, что дуэльный круг находится в совсем противоположном направлении от наполненных восторженно визжащими девчонками трибун.

”Серьезный противник. Очень серьезный. Не знаю как в магии, а по жизни такой добьется многого. Выдержать прессинг негативно настроенных зрителей и так быстро переломить их неприязненное к себе отношение? Я бы так не смог”, — подумал я.

И дальше ”Арамис” не обманул моего первого о нем впечатления. Плавно и изящно, как будто в танце на паркетных полах королевского дворца, Ален отклонялся от летящих в его сторону достаточно разнообразных, должен признать, заклинаний гриффиндорца, которые либо мазали, либо принимались французом на щитовые чары. В свою очередь, атаковал ученик Шармбатона только и исключительно простейшими петрификусами, экспеллиармусами и ступефаями.

И самое главное. Так как я сидел ближе других, то слышал, что именно шармбатонец, выключивший свой магический усилитель голоса, говорил своему противнику. И от этого у меня реально пошли по спине крупные мурашки от страха. Нет, Ален не обзывался, не проклинал, не оскорблял, нет. Он… указывал на ошибки и подсказывал своему противнику правильные действия!

Стильно. Сильно. Страшно… Страшно мне жить там, где рядом плавают такие акулы! Либо он настолько умный и жестокий, что понимает, что в данном конкретном случае вряд ли можно придумать что-то более утонченное и действенное, чтобы окончательно выбесить своего противника, либо… Либо он на полном серьезе настолько отмороженный на голову, что помогает своему противнику сражаться лучше, чтобы получить больше пользы и удовольствия от схватки? В обоих вариантах нет ничего хорошего.

Противники явно подобрались не по классу. За действиями Алена стоят месяцы, если не годы, долгой тяжелой учебы и тренировок, в то время как за Маклаггеном… У Маклаггена за плечами нет ничего. Короче говоря, он проиграл еще до того, как произнес первое заклинание, поэтому, когда гриффиндорец упал на землю, я ничуть не удивился. А нет, удивился. После.

Раскланявшись и рассыпав в стороны тонны воздушных поцелуев, Ален де Кастелмор де Нуаре подошел к своему поверженному противнику и с открытой улыбкой… протянул лежащему на земле Кормаку Маклаггену руку.

”Жесть какая! — меня аж передернуло. — Это вам не дуболом Драко! С таким не успеешь оглянуться, как станешь преданным другом даже против своей воли. Это же надо! Сразу же: а) знать как, б) иметь силы и должный навык, в) отрастить стальные яйца, чтобы сделать! Каким бы боком ни повернулась ситуация в дальнейшем, ”Арамис” по-любому останется в выигрыше. Примет гриффиндорец предложенную руку — значит, признает при всех своего противника достойным. Не примет — еще лучше. Француз останется несправедливо обиженным и тем самым окончательно перетянет на свою сторону симпатии зрителей. А ведь еще пять минут назад его презирали! Вот где и как такому учат, а? Дайте мне пару курсов!”

Зато Маклагген меня ничуть не удивил. Оттолкнув протянутую руку, он в ярости убежал с поля в замок, попутно отмахнувшись от мадам Помфри.

— Итак, — хрипло проговорил Ли Джордан. — Как вы все видели, наш гость из Шармбатона победил. Аплодисменты. И, наверное, пора уже вызывать следующего? — ”Хм. Сработала Маккошка, или и нашего комментатора француз тоже смог пронять?”

— Следующая пара… Хайнрих Вольфганг Мария фон унд цу Флесхайм-Белоф и лорд Винсент Логан Крэбб, — провозвестил Флитвик, вытянув из Распределяющей Шляпы очередной клочок с именами.

Хм. Насколько я помню, предлог-частица перед фамилией ”фон унд цу” в Германии означает ”родился в принадлежащем роду”. Интересно… Это что же получается, в современной Немеции до сих пор есть дворянские гнезда с сервами? Круто! Ладно. Пусть даже и негласно, но это все равно круто. Малфои со своим пафосным мэнором могут удавиться от зависти. Даже если этот самый Флесхайм вшивая деревушка на три двора, все равно это очень и очень круто. Земли в Европах — дороги, а уж магу иметь крупный клок вообще невероятно сложно. А также престижно и выгодно.

Таким образом, передо мной — аналог Драко Малфоя на немецкий манер, они даже внешне чем-то похожи. Этот тоже блондин, только черты лица грубее и фигурой он больше на меня теперешнего, чем на глиста-Драко, похож. Немец-немец. Хм. Это означает больше грубости и злости, а также акцент в воспитании на всем том, что делает недругу больно или мертво. М-да. Подфартило. Не могли француженку какую выписать? Я бы с ней поиграл в дуэль на раздевание. Ладно, хохмы в сторону.

Спустившись на дуэльную площадку, я одновременно с немцем подошел к судье.

— Так, — сказал нам профессор Флитвик. — Еще раз напоминаю. Никаких артефактов, никакого принесенного с собой оружия, Непростительных и особо мощных боевых чар. Защита может не успеть их сблокировать или ослабить. Вы, в принципе, на них еще не способны, но все же… Ясно?

— Ясно, — кивнул я.

— Это понятно есть, — ответил мой противник.

— Тогда расходитесь.

Флитвик отошел за пределы защитного купола, а мы встали на положенной дистанции.

— Поклон, — скомандовал Флитвик.

Я вежливо, но неглубоко, как это положено по правилам, поклонился своему противнику. Мда. Немец явно оказался не столь утонченным и вежливым, как француз. Вместо поклона парень мне небрежно кивнул головой и незаметно сделал неприличный жест у паха. Дескать, он меня поимеет. Вернуть? Ну почему бы и нет? Я в ответ легонько похлопал своей левой рукой по плечу правой. На вот тебе от плеча. Понял? Ага, вон, как глазки сузились.

— Начинаете на счет три. Приготовились, — скомандовал Флитвик.

— Один.

— Два, — я вытянул палочку вперед и приготовился произнести первые буквы щитовых чар ”Протего”. Лучше не буду рисковать — немцы всегда любят блицкриги и плохо держат удар, так что начнем по-русски, от обороны.

— Три. Начали!

— Протего!

— Фешица! — произнес Генрих (непривычно звучащим для меня Хайнрихом я ломать себе мозг не буду), указывая себе под ноги. Одна из песчинок обычного грязно-желтого песка, который был насыпан по дну арены испытаний, превратилась в маленькую, размером с ладонь, каменную пластинку и, повинуясь движению палочки немецкого колдуна, зависла перед ним в воздухе.

Так. Мой противник оказался одаренным в трансфигурации. Что-то вроде Седрика. Неприятно. Я отменил щит, который не защищает от физических атак, и сконцентрировался. Мне нужно было вообще понять, что теперь делать. Щитов от обычных, не магических атак я не знал.

— Фешица! Фешица! — теперь перед немцем висели уже три каменные пластинки.

Хм. А не так уж и легко тебе это дается! Вон, все лицо в поту. Но да, ты крут, согласен. Вот только, чего же ты ждешь? Почему не нападаешь? И почему пластины расположены так странно? Как будто ты ими закрываешься от чего-то?

Молнией меня поразила догадка. Щит! Ну конечно же! Тебя явно кто-то понатаскал для дуэли против мага крови! Вот ты и сделал составной щит, на который собираешься, как Флитвик тогда в классе, принимать мою плеть крови. Что ж, тогда мне все ясно. Свой любимый прием придется забыть. Сыграем тогда в обычного колдуна. Но сначала…

— Вербей… — немец напрягся, приготовившись отражать кровавую плеть, но ожидания его были грубо обмануты. — Ступефай! — бросил я простейшее оглушающее заклинание. Видимо, это оказалось для немца полнейшей неожиданностью. Луч заклинания, конечно, в него не попал, увернулся. Но контроль над своими пластинками он потерял, и все кроме одной, которой он пытался инстинктивно защититься, превратились обратно в песчинки и упали вниз, на арену.

Мда. Позорище. Что ж. Я читал, что немцы всегда плохо реагировали на изменение обстановки и на пошедшие лесом планы, и вот теперь вижу натуральное подтверждение этому своими собственными глазами.

— Диффиндо, — послал я следующее заклинание.

”Вообще, на мой взгляд, — благо убоищная техника немца позволяла мне окунуться в отвлеченные размышления, — в этом возрасте магическая дуэль одногодок похожа на спарринг новичков в фехтовании, которым по недомыслию тренера в зале выдали настоящее, остро наточенное оружие. Кто оказался чуть удачливее — тот и победил, потому что знаний и умений нет еще никаких, а любая рана автоматически либо тяжелая, либо смертельная”.

— Ступефай!

— Вин-сент! Вин-сент! Вин-сент! — скандировали трибуны.

— Экспеллиармус!

— Вин-сент! Вперед, Хаффлпафф! Вперед, Хогвартс! Вин-сент!

— Диффиндо, — скукота. Немец только и мог, что, вцепившись в последнюю пластину, как в спасательный круг, уворачиваться от моих заклинаний. Даже протего ни разу не поставил. — Эй, немчура, не хочешь сдаться? — спросил я.

Немец в ответ только что-то прогавкал на своем явно нецензурное, правда, в его глазах я уже видел отблески паники.

— Грайф ин ан, думкопф! — донесся возмущенный крик с трибуны, и мое плечо вспыхнуло, именно вспыхнуло, что аж в глазах потемнело, дикой болью. Проморгавшись, я увидел удивленное лицо своего противника и валяющуюся у меня под ногами каменную пластинку, медленно съеживающуюся до нормального состояния песчинки. Он ее просто в меня метнул. Черт.

— Фешица! — резкий взмах палочкой, и очередная пластина летит в меня.

— Диффиндо! — Нужно перехватить ее! Мимо! Очередной удар! Ой! Больно!

— Фешица!