Страх (1/2)

— Сань Лан, у тебя есть какие-то планы на вечер? — Се Лянь с кружкой холодного кофе неспешно вошёл в мастерскую, где Хуа Чэн уже несколько часов рисовал, не отвлекаясь ни на что.

— Буду работать, — макнув кисть в воду, Хуа Чэн поболтал ею, тщательно смывая краску. — А что?

— В потоковой беседе предложили собраться и сходить в кино, думаю, будет интересно. Некоторые ребята решили уже сейчас встретиться, чтобы поесть вместе, забронировать билеты и всё такое, — Се Лянь сделал паузу, дожидаясь реакции Хуа Чэна, но её не последовало, он лишь набрал на кисть немного голубой краски и продолжил рисовать. — Ты не хочешь? Я бы сходил.

— Тогда сходи, — пожал плечами Хуа Чэн, подняв наконец глаза на Се Ляня. Тот хотел сказать что-то ещё, но встретившись с холодным, почти колючим взглядом, осёкся. — Я работаю, говорю же. Мне нужно закончить заказ сейчас.

— Дедлайн через две недели, ты же сам говорил, — в ответ на это Хуа Чэн лишь едва заметно закатил глаза, сразу опуская взгляд на холст; он ничего не сказал, а Се Лянь почувствовал себя ещё более неуютно. — Ладно. Я пошёл.

— Стой. Кто ещё с потока идёт? — спросил Хуа Чэн, но Се Лянь только хмыкнул в ответ и вышел, прикрыв за собой дверь. Оставлять это так младший не пожелал, поэтому спустя полторы минуты вышел из мастерской. — Кто идёт, кроме нашей компании? Не игнорируй меня.

— Ты же меня игнорируешь, в чём проблема? — стоя напротив зеркала, Се лянь завязывал волосы в высокий небрежный пучок. Сегодня солнце жарило так, словно собиралось испепелить весь город, поэтому оставлять волосы в привычной причёске было бы чревато.

— Я тебя не игнорирую, я работаю. Что опять за истерика на пустом месте?

— Истерика на пустом месте? — переспросил Се Лянь, развернувшись наконец к Хуа Чэну. — Ты уже неделю ведёшь себя ненормально: то сутками рисуешь, то говоришь, что у тебя нет сил и весь день просто лежишь. Даже есть нормально перестал. Я не понимаю, что происходит, Сань Лан. Тебе не нравится, что я пытаюсь хоть как-то тебя расшевелить?

— Да, не нравится, — ответ прозвучал резко и холодно, Хуа Чэн сделал несколько шагов вперёд и остановился прямо перед Се Лянем, зажимая его между собой и зеркалом. — Я повторяю вопрос: кто ещё идёт?

— Какая разница? — чуть отодвинувшись назад, Се Лянь сглотнул. Он вдруг осознал, что не чувствует себя в безопасности. Единственное проявление внимания, которым удостоил его Хуа Чэн за последнюю неделю обернулось тем, что Се Лянь сейчас вжимается поясницей в столешницу перед зеркалом и думает лишь о том, как бы побыстрее выйти на улицу. — Прекрати, Сань Лан. Дай мне пройти.

— Нет, ты мне лучше скажи, почему не хочешь отвечать, кто пойдёт, — Хуа Чэн сделал ещё полшага, коснулся пальцами подбородка Се Ляня и повернул его голову так, чтобы тот смотрел в глаза. Старший продолжал молчать. — Что ж, хорошо. Значит, ты никуда не идёшь.

— Только потому, что не хочу отчитываться перед тобой? Прекрасно, — Се Лянь дёрнул подбородком, освобождаясь от прикосновения и, отстранив от себя Хуа Чэна, пошёл в спальню, где схватил рюкзак и надел на шею ремешок фотоаппарата. Немного подумав, он взял ещё и кофту, к вечеру погода может измениться.

Хуа Чэн продолжал стоять возле выхода, прекрасно понимая, что Се Лянь вряд ли сейчас послушает его и останется дома. Так и вышло: он спокойно обулся и хотел было выйти, но Хуа Чэн схватил его за плечо, заставляя остановиться: — Далеко собрался?

— Не трогай меня, — спокойно, без тени раздражения или страха попросил Се Лянь, но Хуа Чэн лишь усилил хватку. В конце концов, когда спустя десяток секунд ничего не изменилось, Се Лянь наконец освободился сам. — Я вернусь вечером. Будь добр успокоиться к тому времени.

— Ты не… — хлопнула дверь и Хуа Чэн замолчал. Он несколько секунд смотрел вперёд, затем с силой ударил кулаком по стене, заставив задрожать сложенные на полке у зеркала флакончики с разными уходовыми средствами.

Не в силах оставаться здесь ни секунды, Хуа Чэн быстрым шагом отправился на кухню, он сел на подоконник, внимательным взглядом посмотрел вниз и к собственному сожалению увидел, как Се Лянь внизу спокойно вышел из подъезда и сразу набрал чей-то номер.

— Ну и вали, — голос предательски дрогнул, Хуа Чэн медленно опустился на пол и прислонился спиной к стене. Он почти мгновенно остыл, стоило Се Ляню уйти, и теперь чувствовал злость лишь на самого себя. Он лёг набок, обхватив пульсирующую болью голову и задрожал в сухой беззвучной истерике. — Вали. Убирайся. Все вы… убирайтесь…

***</p>

— Се-сюн, ты в порядке? — с момента, когда Се Лянь вышел из дома, прошло уже несколько часов, теперь он вместе со всеми сидел в зале кинотеатра и смотрел комедию. Правда весёлую, поэтому Ши Цинсюань очень удивился, заметив, что с самого начала сеанса его лучший друг даже не улыбнулся. — Се-сюн… Се Лянь! Приём!

— А? — наконец вынырнув из своих мыслей, Се Лянь взглянул на друга. Тот глубоко вздохнул и повторил свой вопрос. — Ну… думаю, да. Всё хорошо.

— И поэтому ты весь день молчишь? — не поверил Цинсюань. Он подождал, пока стихнет смех в зале, затем продолжил. — Что-то определённо случилось.

— Не сейчас, ладно? — сдался Се Лянь. Он впился зубами в нижнюю губу и перевёл невидящий взгляд на экран, чувствуя, что ещё один вопрос и он просто не выдержит.

— Так. Понятно. — Ши Цинсюань развернулся в противоположную сторону, быстро переговорил с Хэ Сюанем и вновь вернул своё внимание Се Ляню. — Пойдём отсюда.

— Что? Куда? Мы в центре зала и… неудобно как-то…

— Ничего страшного, пошли-пошли, — Ши Цинсюань встал с места и потащил Се Ляня к выходу, попутно прощаясь с другими студентами, которые как раз попадались на пути. Выбравшись наконец из кинозала, он выдохнул и повёл друга дальше, не отпуская руку, словно боялся, что тот может сбежать. — Мы идём в бар!

— Ты уверен? У меня не так много денег с собой, — вздохнул Се Лянь. Он поправил немного съехавшую кофту и, подумав, начал застёгивать пуговицы.

— Тебе не жарко? На улице тридцатник, — сам Ши Цинсюань был одет в лёгкую футболку и безостановочно обмахивался веером, а вид Се Ляня в кофте, кажется, повышал жару вокруг ещё на пару градусов.

— Ну… нормально. Жарко конечно, но это ничего, — Се Лянь нервно пробежался взглядом по рукам и опустил их, так и не застегнув кофту до конца. К этому моменту друзья уже успели выйти на улицу, солнце уверенно катилось к горизонту, а Цинсюань вёл Се Ляня в сторону одного из ближайших хороших баров. Ещё спустя несколько минут Се Лянь остановился посреди тротуара и, опустив голову, глубоко вздохнул. — Нам не стоит туда идти. Всё правда в порядке, зря мы ушли.

— Но я же вижу, что ты чуть ли не плачешь, — без тени улыбки сказал Ши Цинсюань. — Я тебя не видел таким несчастным с первого семестра, Се Лянь. Тебе станет легче, если ты расскажешь. И снимешь уже свою чёртову кофту, я же вижу, что тебе жарко.

— Я… ладно. Но кофта мне правда совсем не мешает, — сдался Се Лянь после того, как ещё с минуту неохотно поспорил с другом. Убеждать у Ши Цинсюаня получалось отлично.

А ещё у него отлично получалось поддерживать и развязывать язык, поэтому уже через двадцать минут он смог разговорить Се Ляня.

— Я не понимаю, что в последнее время происходит с Сань Ланом, — Се Лянь провёл пальцем по краю бокала, собирая немного соли в комочек. Он толкнул этот комочек в напиток и сделал ещё пару глотков. — После дня рождения он сначала был в норме, может, даже стал более внимательным, чем обычно, а потом одним утром он проснулся и очень плохо себя чувствовал, весь день пролежал в кровати. Потом он то рисовал без остановки, то снова не мог подняться с кровати. Я пытался, не знаю… кормить его хотя бы время от времени, но он ничего не хотел, ещё и начал злиться на мои попытки ему помочь. Что я делаю не так?

— Как-то это совсем на него не похоже, — задумчиво сказал Ши Цинсюань. Впрочем, ему казалось, что для полноты картины чего-то не хватает. — А что произошло сегодня такого, что ты совсем раскис?

— Сегодня… Я спросил его, хочет ли он пойти в кино тоже, он сказал, что работает. Потом сказал пойти мне одному, я ушёл собираться, а он спросил, кто пойдёт ещё. А я так устал за последнюю неделю от его колкостей, что ничего не ответил и он разозлился, — голос чуть дрогнул, Се Лянь замолчал и за пару глотков допил коктейль, заставляя себя успокоиться. — Он не хотел меня отпускать, когда я отказался говорить.

— Ревность? — Ши Цинсюань нахмурился и, задумчивым взглядом окинув друга, щёлкнул пальцами, догадавшись о чём-то. — Ох, здесь так жарко, знаешь. Я бы разделся, жаль, под футболкой ничего нет.

— Да, ты прав. А я, пожалуй, разденусь, — Се Лянь расстегнул пуговицы на кофте, снял её и, аккуратно сложив, спрятал в рюкзак, совсем не догадываясь о том, что Ши Цинсюань просто воспользовался его рассеянным вниманием.

— Он что, ударил тебя? — пробирающим до дрожи тоном спросил Цинсюань, уставившись на бледный коричневатый синяк на плече Се Ляня. Тот вскинул голову и испуганно взглянул на друга, закрыв синяк ладонью. — Какого чёрта он…

— Нет! Всё не так! — прервал Се Лянь размышления друга, — Это просто… случайно получилось, и это был не удар. Просто я… падал и он схватил меня за плечо, вот и всё.

— И поэтому ты скрывал синяк? — ни единому слову Се Ляня Ши Цинсюань не поверил. — Вы поссорились, он тебя ударил, а потом ты ушёл, да?

— Нет, — не сдавался Се Лянь. Он выдохнул и, убрав руку от синяка, опустил взгляд. — Он просто хотел удержать меня, вот и всё. Ничего не было, правда. Я сам виноват, мне стоило вести себя сдержанней, я же вижу, что он устаёт…

— Се Лянь, это ненормально! Ты не обязан… чёрт… — Цинсюань поднялся с места и, оставив ненадолго Се Ляня одного, сходил ещё за коктейлями. Он заказал сразу побольше и вернулся только когда первые были готовы. Он пододвинул один стакан Се Ляню, другой взял сам. — Прости меня. Я не должен был так реагировать, я помню, как сильно ты боишься остаться один. На самом деле кризисы — это нормально, их нужно пережить и всё будет хорошо. У нас с Хэ Сюном тоже были кризисы, даже само по себе наше знакомство было ужасно травматичным. Я никогда этого не рассказывал, но возможно это поможет тебе не унывать и понять, что безвыходных ситуаций не бывает. Хочешь послушать?