Понедельник (2/2)
— Нет, мы не в кружке юных юристов, мисс Алвин. Уильям хватит рассиживаться. — Мужчина потирает переносицу, приподняв очки, и устало вздыхает. — У вас двоих много работы, приступайте. Я буду проверять вас каждые два часа, в пять будете свободны, если ничего мне тут не подожжете, как в прошлый раз, понятно, Уильям?
Билли нехотя берет в руки швабру, ставит ее на пол и опирается всем телом на рукоять.
— Конечно сэр, обещаю, мы с мисс Алвин ничего поджигать не будем, если только она не пожелает как-нибудь разгорячить нашу обстановку. Вы же знаете, слово дамы — закон для меня.
Нескрываемое отвращение рисуется на лице Чарли и она закрывает рот рукой, делая вид, что едва сдерживает рвотные позывы, Билли ей подмигивает и щелкает языком. Учитель неодобрительно покачивает головой.
— Я слежу за вами, — говорит он и направляется к двери.
— Простите, еще один вопрос!
— Да, Уильям?
— У нас есть кружок юных юристов? — ответа на вопрос не следует, лишь закрытая дверь и Билли поворачивается к Чарли. — Ты знала об этом?
— Поинтересуйся хоть немного жизнью школы, охренеешь, — последнее слово она произносит полушёпотом и подходит слишком близко, запредельно, настолько, что Билли отшагивает назад и едва не врезается в парту, но Чарли останавливается, в глазах ее искрится отнюдь не раздражение, тенью виднеется ухмылка, а Билли коробит от резких перемен в ее настроении.
— Я лучше своей жизнью интересоваться продолжу, хочешь тебе расскажу?
— Боже упаси, я не хочу потом ночами просыпаться от кошмаров с твоим участием, — Чарли кривит губы и нахмуривается, Билли выдыхает, а она пихает ему ведро в руки и подходит к парте, где стоял остальной инвентарь, — как сказал мистер Бёрден, приступай к работе.
Билли молча наблюдает за тем, как она напевает себе под нос и достает из другого ведра всякие пузырьки с цветастыми наклейками, расставляет их сначала по росту, машет головой и переставляет совершенно по другому. Логику в ее действиях он перестал искать еще тогда, когда она на злосчастном уроке физики отказывалась соединять провода, если первым они не подключат белый к синему, в учебнике было иначе, Билли была жизненно необходима пятерка, он делал по-своему, она мешалась, за подгорелый стол в лаборатории их не наказали, просто рассадили.
Чарли пшикает раза два какое-то средство на желтую тряпку, Билли оставляет ведро и идет к окну, распахнув его и усевшись на парту. Похлопывает по карманам куртки и находит старую помятую пачку сигарет, осталось всего три, достает одну, самую целую, и, прикурив, затягивается. Серый дым вместе с пылинками закручивается в свете солнечных лучей и, подхваченный легким ветром, улетает на улицу, Билли на голову прилетает тряпка.
— Ты, блять, сдурела?
В ту секунду Чарли, возможно, пожалела о своем мимолетном решении. Билли скалится, гневно раздувает ноздри, глаза по волчьи блестят, грудная клетка заметно поднимается от тяжелого дыхания, сигарету под ноги бросает и ботинком тушит. В два шага сокращает расстояние между ними.
— Ой, упало, — по одному взгляду на расслабленную позу Чарли можно понять, что она ни о чем не жалеет — стоит и ресницами хлопает, губы поджав.
— Слушай сюда, Алвин, — сквозь зубы процеживает Билли, а она продолжает невинно пялится в ответ.
— Ты запомнил, как меня зовут, Уильям, приятно-приятно, — чертова сука.
— Заткнись!
— А то, что, ударишь меня? Так вот знай, я не Харрингтон, и ответить могу, — выражение ее лица сменяется на серьезное, и она внимательно следит за реакцией Билли, изучает, а он не моргает и взгляда с ее глаз не отводит, губу нижнюю прикусывает — тщетная попытка успокоиться, пока в него еще одна аккуратно сложенная квадратиком тряпка не прилетает.
— Давай, парты мой, — Чарли от него отходит подальше, оставив моющее средство, идет к шкафам книжным в конце кабинета, а Билли, к удивлению и своему собственному, наклоняется и начинает протирать столы.
— Не переживай, твоя репутация не будет задета, я не скажу твоим друзьям, что ты тут уборкой занимаешься. — Она ждет ответной реакции, колкости, но сталкивается с давящей тишиной, пропитанной высоковольтным напряжением, шаг и искры полетят, она делает три. — А может и скажу.
Билли челюсти сжимает, кажется, что вот-вот и зубы ломаться друг о друга начнут, невыносимое раздражение с каждым вдохом тело заполняет, а Чарли пританцовывает, стирая пыль со старых копий учебников, и бормочет, черт ее знает, что. Наручные часы сигналят, большая стрелка стоит на трех, прошло всего полчаса первого дня, впереди еще шесть таких же дней, Билли жмурится и трет лицо руками.
— Не советую так больше делать, у тебя ладони в какой-то чистящей херне, потом плакать будешь, а я тебя в медпункт не поведу. Не потому, что не хочу, он просто уже закрыт, а больно будет, — доносится голос Чарли, Билли неслышно, но жалобно скулит — она сведет его с ума раньше, чем закончится наказание.