102. Кузены Свиззард (1/2)

***</p>

Когда в детстве они соревновались, кто дальше бросит камешек, Элис всегда побеждала. Однажды аж в гигантского кальмара, который никогда не подплывал близко, попала случайно. Наверное, это потому, что дом ее родителей стоял на берегу небольшого пруда, а еще у Алисии был старший брат, который, «несмотря на занудство», был неплохим старшим братом. Правильным. Учил сестру всем этим мальчишеским штукам типа плюй-камней и умению дать по морде назойливому ухажеру.

Присцилла иногда представляла, что стало бы с мамой, застань она чумазую дочь за подобным занятием. Нейджу часто прощали мелкие проделки, потому что он мальчик, а мальчикам, по мнению дяди, положено вести себя как пикси — пока они не получили письмо из Хогвартса, разумеется.

Впрочем, сейчас, когда Присцилла выросла, у мамы появилось куда больше поводов хвататься за сердце, нежели ее игры в грязной луже. Чего стоит один только секс с Фабианом. Нет, сам секс мать, наверное, не смутил бы — не настолько она старомодна, чтобы верить в девственность совершеннолетней дочери — а вот факт, что их было трое, наверняка вызвал бы сердечный приступ с демонстративным вызовом целителей и громким домашним скандалом.

— Слушай, подруга, тебе не кажется, что Озеро как-то мельче стало, а? — протянула Алисия, спустив ноги в воду. — Раньше даже юбка намокала, если не задрать, а сейчас и до колена не доходит. И жары-то вроде пока нет, и растаяло все недавно.

Присцилла пожала плечами. Не так давно она уже думала про обмелевшее Озеро, вот только в связи с чем? Соображать в последнее время из-за недостатка сна и постоянной тревоги становилось все сложнее. Как экзамены сдавать, одному Мерлину известно. И Августе, наверное. Она та еще зубрила.

— У Фабиана наверняка найдется объяснение, он кучу всего знает.

Присцилла отметила про себя, что Элис начала называть его исключительно по имени, хотя раньше частенько звала Прюиттом. Нетрудно догадаться, почему.

— Где вы с ним пропадаете по вечерам?

— Да так, то тут, то там, — неопределенно махнула рукой Алисия и выгнулась в спине, поморщившись от боли. Такая вот плата за жадные взгляды парней на ее сиськи. — В туалете на четвертом чаще всего, там подоконник нормальный. Да мы не трахаемся почти, — небрежно сказала она, поймав насмешливый взгляд Присциллы, — в основном трепемся о всякой фигне. Ему очень плохо, подруга, — задумчиво и по-настоящему обеспокоенно проговорила Элис.

— Что, неужели не стоит? — хихикнула Присцилла, но вышло совсем невесело.

— Да иди ты, я же серьезно. Я думала, мне хреново, но я по сравнению с ним просто счастлива. У него взгляд… такой взгляд был у Сикля, когда он умирал.

Они учились на втором курсе, когда кот Элис, ровесник ее брата, исчерпал двадцать лет жизни, отведенные ему на земле.

«Он дождался меня, — сказала Алисия, вернувшись с пасхальных каникул, и тогда Присцилла впервые увидела ее серьезной. — Мой пацан», — она выдавила из себя улыбку. Элис умела справляться со слезами, она редко унывала.

А сейчас то ли от Фабиана заразилась, то ли его брат ей покоя не давал. Прюитты походили друг на друга не только внешне, но и умением увлекать девчонок так, что те забывали про все на свете. Даже такие ветреные девчонки, как Элис. А такие упрямые, как Изи, вообще теряли голову.

Наверное, Большое озеро должно высохнуть, чтобы Прюитт завязал с толпой девиц и остался только с одной.

Ну точно. Она думала об этом на балу, когда они стояли в холле. Или не в холле. Да неважно. В тот день Присцилла наблюдала, как Изабелла облизывает Фабиана, и размышляла о всяком — о Нейдже, о том, что отцы их когда-нибудь прибьют, о дурочке Изи и о…

— Он запал кое на кого, подруга, — тихо сказала она, когда очередной камешек, созданный и брошенный Алисией, несколько раз коснулся воды, нырнул и сгинул.

— Кто? Фабиан? — она вскинула брови, глянув на Присциллу.

— Ага.

— Да ладно, — Элис так удивилась, что поерзала на месте и повернулась к ней. — И на кого? Я, если честно, не верю в ту сказочку про девку, которую никто никогда не видел. Фабиан не такой. Зачем ему скрываться?

— Ну-у, у них вроде родители такие же долбанутые, как у меня. Ты же знаешь ту историю с их сестрой.

— Погоди, а почему его родители должны быть против? Недостаточно раскидистое древо на родовом гобелене у этой девки, что ли? Ну не тяни, Прис.

Присцилла, по правде, и думать забыла о той истории. Но на днях был ее черед дежурить у кабинета Трэдуэлла, и после бессонной ночи не терпелось отчитаться перед Фабианом, чтобы с чистой совестью отправиться в гостиную и вздремнуть пару часов.

Она приметила его в противоположном конце коридора, у входа в мужской туалет и, кое-как отвязавшись от Марты с Фионой, прошмыгнула следом. Ну а что, чего она там не видела-то.

Но картина, открывшаяся ей, оказалась куда красочнее, чем обнаженный прюиттовский член.

Фабиан стоял, отвернувшись к окну, на подоконнике неаккуратной горкой лежали заляпанные кровью бинты, а левое предплечье, которое он осматривал, было исполосовано так, что живого места не осталось.

Прюитт, похоже, услышал дыхание Присциллы, потому что обернулся через плечо.

— Это мужской туалет, — обессиленно напомнил он.

— А я староста, — парировала она, — мне показалось, что здесь драка.

— Как видишь, тебе показалось, — чужим голосом отозвался Фабиан.

— Что ты несешь? — прошептала Присцилла и осторожно приблизилась. Ее не покидало ощущение, что сейчас он зарычит и бросится на нее, как бешеный пес. — Кто тебя так? Что происходит? — Она протянула руку, чтобы коснуться его, но так и не решилась дотронуться. — Ты не в порядке, Фабиан. Откуда эти раны? Они ведь давно у тебя, я сто лет не видела тебя без повязки. Тогда почему они не заживают?.. — Присцилла задала вопрос и тут же поймала ответ за хвост: — Ты… ты сам с собой это делаешь? Зачем?

Первым делом в голову пришла мысль о том, что Фабиан сошел с ума, потом — что он работает на Пожирателей, и все его действия — прикрытие, а порезы скрывают метку. Затем Присцилла одернула себя и отмела эту абсурдную идею. Одно дело профессор Синус, которую она видела лишь на уроках и в Большом зале, совсем другое дело Фабиан, с которым они учились семь лет. Впрочем, со слизеринцами они соседствовали в классах ровно столько же.

— Слушай, Присцилла, — оскалился Прюитт, меняясь до неузнаваемости, — я же не лезу в твои дела, и ты в мои не лезь. Не твоего ума дела, что со мной происходит. Я же не задаю тебе все эти… неудобные вопросы, — он фыркнул, когда она вопросительно подняла брови, и прошипел: — Ты слишком сильно переживаешь за кузена. Особенно учитывая, что Найджел вероятно уже дома и пьет чай с булками. Может, поболтаем об этом? Покопаемся в причинах, которые не дают тебе спокойно спать. У меня самого есть и брат, и сестра, я их люблю и я тоже переживал бы за них, — Фабиан сорвался бы на крик, если бы прежде не осип, — но не до дрожи в руках и не до потери сна. Я помню, что ты говорила мне перед балом, и я не дурак, чтобы не суметь сложить два и два.

Присцилла вышла из себя тогда. Выбесила сама ситуация, когда хочешь как лучше, а тебе помойной тряпкой по лицу елозят. Она-то волновалась за Фабиана, хотела помощь предложить; иногда ведь достаточно простого разговора по душам. А он повел себя как мудак.

— Я тоже помню, что было перед балом, — выпалила Присцилла. — И на балу. Я не слепая, я видела, как ты на нее смотрел. Я глазам своим не поверила.

— Так, может, они тебя обманули, — паскудно ухмыльнулся Прюитт. — Глаза.

За секунду до того она не смогла бы вообразить, что испугается.

Присцилла, сколько себя помнила, восхищалась Фабианом. Он всегда знал, что делает; и на уроках, и просто так. Ну, ей так представлялось. От него пахло силой и той самой магией, про которую писал Бард Биддль в большинстве своих сказок, мощной, порой разрушительной.

Никто больше не умел так заразительно улыбаться.

А в те минуты ей хотелось сбежать от него как можно дальше. Будто та сила, что скопилась в нем, вырвалась из-под контроля и готовилась уничтожить каждого, кто встанет на пути.

— Может, — криво улыбнулась Присцилла, подыграв ему, и припечатала: — А тебе, скорее всего, показалось, что я трахаюсь с кузеном. — Они уставились друг на друга. — Я понимаю тебя как никто другой, Прюитт. Я в еще большем дерьме, чем ты, потому что ты можешь хоть что-то поделать с этим, а я… — Присцилла чувствовала, как по лицу катятся слезы, но не стала их вытирать.

Сам Фабиан не плакал, разумеется. Он обнимал ее, смотрел в одну точку, а потом просто прикрыл глаза и поморщился, будто слова Присциллы причинили ему физическую боль. Наверное, вот так умирают, Элис права.

— Вот как она это делает, а? — искренне возмутилась Алисия, и Присцилла невольно улыбнулась. — Сначала Джеймс, теперь Фабиан.

— Сдается мне, что сначала Фабиан, а потом уже Джеймс, — поправила она, — не зря же он за ними столько лет хвостом таскается. Не в Макдональд там дело, а мы-то всю голову сломали, что в ней такого особенного... — Вдвоем они поднялись на ноги и обулись. Присцилла решительно развернула Элис к себе и велела: — Дай мне слово, что никому не скажешь. Это не наше с тобой дело, я тебе рассказала… чтобы ты не доставала Фабиана этими вопросами. Ну и чтобы башка не лопнула, конечно, — закатив глаза, закончила она.

— Я что, похожа на Медоуз? — презрительно выдохнула Алисия. — У нас уже есть один секретик на троих, будет еще один. К тому же, сейчас это никому не интересно, а Фабиан… да как его угораздило-то? — похоже, до нее только сейчас дошло.

Присцилла пожала плечами. А их с Нейджем как угораздило? А саму Алисию?

Элис как обычно поправила сиськи под блузкой и отбросила волосы с лица. Она выглядела как человек, сделавший невероятное открытие. Будто несколько месяцев собирала мозаику, и последний кусочек наконец встал на место.

— Да как она это делает, — снова пробормотала она и покачала головой.

— Так что у тебя с Гидеоном? — Присцилла вернула ее к начатому разговору. — Он так и не ответил?

— Не-а. Я уже высказала Фабиану все, что про него думаю. «Напиши, напиши», — передразнила Элис. — Короче, ничего у нас с ним. Ну и насрать. Предлагал потрахаться после Хогсмида, но мне уже не пятнадцать лет, чтобы на это вестись.

— Но он тебе нравится. И он красавчик.

— Конечно, — ядовито хмыкнула та. — Мне всегда такие нравились. Чтобы рожа нормальная, язык ловкий — во всех смыслах, — Алисия позволила себе усмехнуться, — и яйца на месте. И чтоб трахаться любил так же, как я. Я ж не виновата, что такие всегда оказываются козлами.

Они друг за другом поднялись по лестнице и оказались в холле. В замке нынче было холоднее, чем на улице, каменные стены не успели как следует прогреться.

— Ну, подруга, я пошла, — вздохнула Элис, распуская волосы и расстегивая пару верхних пуговиц рубашки. — Либо узнаю что-нибудь ценное, либо потрахаюсь, сплошные плюсы, — бодро сообщила она как обычно. — Не высплюсь разве что.

Девчонок в их импровизированном отряде было всего двое, не считая Медоуз, и потому за Себастьяном они присматривали по очереди.

Присцилла быстро обняла Алисию и потянулась, чтобы закрыть за ними дверь, но услышала шум крыльев — и спустя секунду в крохотный просвет между створками успела проскочить растрепанная сова.

Присцилла громко ругнулась и тут же зажала себе рот, чтобы не нарисовался какой-нибудь Филч или его дурацкая кошка. Птица тем временем заложила вираж, спикировала и швырнула свиток прямо под ноги Элис.

Та достала палочку и торопливо проверила его на наличие всякой гадости, о которой им рассказывал Трэдуэлл. Присцилла хотела поддеть, что Алисия становится прилежной ученицей, но не стала, потому что на самом деле та все делала правильно.

Так и надо, особенно если не ждешь никаких писем из дома, например.

Убедившись, что следов темной магии нет, Элис подбросила послание в воздух, поймала его и глянула на подпись. Лицо ее наполовину было скрыто густыми волосами, но Присцилла заметила, как пальцы крепко сжали пергамент.

— От него? — слабо улыбнувшись, уточнила она.

— Ну какого лешего, — растерянно пробормотала Элис. — Я же только что решила, что мне насрать. — Она смяла клочок и сунула в сумку. — Так, ладно… я пошла. — повторила Элис, забыв, что уже говорила это.

— Иди, — ухмыльнулась Присцилла и двинулась к главной лестнице.

Хотелось верить, что это хороший знак, и скоро — у каждого из них — все наладится.

***</p>

Найджел знал министерство как свои пять пальцев. Отец раньше работал в Отделе международного магического сотрудничества, а дядя до сих пор занимал одну из руководящих должностей в Секторе борьбы с неправомерным использованием магии. Этим он и воспользовался — неправомерно, кстати, — чтобы обеспечить прибытие племянника прямиком в его шикарный кабинет.

Найджел, когда его сцапали в Хогсмиде за компанию с Лаурой, подумал, что виной всему байка, которую он скормил Шонненфилд. Но, как оказалось, причина была не одна.

— Сядь, — отрывисто велел дядя, не поздоровавшись.

— И тебе привет, — аккуратно отозвался Найджел, устраиваясь в кресле напротив дубового стола. — Почему ты на работе в воскресенье? — Мама настаивала, что вежливый разговор нужно поддерживать в любой, даже самой непонятной ситуации. А текущая ситуация была очень непонятной.

Дядя рывком поднялся на ноги, сунул руку в котелок, стоявший над камином, и швырнул горсть Летучего пороха в огонь.

— Маркус! — позвал он, и Найджел, покрепче сжав палочку в кармане, предположил, что это и есть ответ.

Сначала из камина показалась трость отца, а потом уже он сам. Ему, в отличие от многих колдунов, таскавших трость только ради набалдашника с родовым гербом, она действительно была нужна. После неудачного падения с метлы во время школьного матча по квиддичу отец прихрамывал, но в больничное крыло не пошел. То ли геройствовал, то ли еще что. Словом, со временем травма превратилась в проблему, и с тех пор Маркус Свиззард любил приговаривать, что затягивать с решением любых, даже самых незначительных, проблем не стоит.

Найджел по привычке подскочил на ноги, чтобы пожать руку отцу, но тот сделал вид, что незнаком с ним, и уткнул набалдашник трости сыну в грудь.

— Ты знаешь, почему ты здесь?

Чем старше отец становился, тем глубже въедалась в него привычка говорить с окружающими как со слугами. А может, раньше Найджел просто не придавал этой манере значения.

— Инспектор, которого вы прислали в школу, хорошо сделала свою работу? — невинным тоном предположил он. — Уже донесла, что я связался с магглорожденной? Какой скандал, — Найджел дерзко перекривил интонации одной из миссис Блэк. — Вы уже устроили соревнование, чей сын сильнее облажался?

— А ну молчать! — рявкнул отец, покраснев от ярости. — Ты… щенок… да как ты… — он схватил Найджела за мантию и попытался встряхнуть, но не учел, что сын перерос его на добрых полфута. — Матери умрут от стыда, если узнают, — прошипел отец и отпихнул его от себя.

Почему он сказал «матери»?.. Вряд ли мать Лауры вообще знает о существовании Найджела. Да и какое отцу дело до ее чувств.

В башке была такая свалка, как на СОВ по трансфигурации.

— Они не узнают, — вкрадчиво вставил дядя. — Не нужно им знать, что произвели на свет двух… распутников, — брезгливо выдохнул он, усаживаясь за стол, и почти снисходительно произнес: — Яйца бы тебе оторвать, племянничек, да только род наш в таком случае прервется. Что я тебе говорил? — дядя повернулся к отцу. — Нельзя с этим тянуть. И на самотек пускать нельзя было. Подыщи ему девицу — и дело с концом.