92. Блэк (2/2)

Ник считал решение остаться здесь, в подлунном мире, самой неудачной своей затеей. И в жизни, и в посмертии.

Вокруг не осталось никого из тех, кем он дорожил. Он не чуял вкус еды, потерял обоняние — Сириус считал эту потерю самой тяжелой, — а еще Ник не мог злиться в полную силу или радоваться. От эмоций осталась лишь тень, как от него самого. Он не имел возможности никого обнять — или оттолкнуть.

Сохатый сказал, что ни за что не застрянет здесь, и Сириус от души с ним согласился.

— Выкладывай, Блэк, — потребовала Мак-Мак, когда он, почистив зубы, вернулся из ванной. Она сняла с бутылки молока Охлаждающие чары и налила изрядную порцию в кастрюлю.

Сириус уселся за стол и по привычке качнулся на стуле.

— Лунатик прислал мне записку. Текст выглядит набором слов, но я понял все, что он хотел сказать. Джеймса в школе нет, значит, они с Эванс в бегах. Ремус зашифровал письмо — выходит, всю почту проверяют. Минерва на нашей стороне. Кажется, она наплела министерским, что мы с Сохатым в изоляторе. Я всегда знал, что она охуенная.

— Потом подрочишь на свою Минерву, — раздраженно поморщилась Мэри, и он развязно оскалился. — Погоди… но зачем ей потребовалось вас прикрывать?

— Похоже, министр опасается, что не все маги поддержат охоту на магглов. Не удивлюсь, если скоро статус крови перестанет быть надежным прикрытием.

— Если министр таким образом решил отомстить за охоту на ведьм, то он слегка опоздал. Веков на пять. — Она насыпала в разогретое молоко овсянку, помешала там и присела на краешек стола.

— Ты что, слушала Бинса все эти годы? — Сириус притворился, будто пришел в ужас.

Мэри относилась к подавляющему большинству студентов, которые на истории магии дремали, уронив голову на руки. Они с Сохатым всегда использовали эти уроки, чтобы отоспаться после ночных вылазок. Эванс чаще всего строчила очередное эссе для Слагхорна или Макгонагалл, а Медоуз и девки с Равенкло приводили рожи в порядок. Противостоять монотонному голосу Бинса могли только Маккинон и Хвост. Поэтому перед экзаменами у Сириуса даже был выбор, у кого из этих двоих позаимствовать конспекты.

— Ты себе не представляешь, как в маггловских школах любят смаковать подробности о сжигании колдунов в средние века. Примерно как в магическом — трепаться о неполноценности магглов.

— Справедливости ради, жители Лондона сожгли кучу народа когда-то, — поддразнил ее Сириус.

— Конечно, Блэк, давай пожалеем бедненьких колдунов, которые успешно наебывали наивных магглов, делая вид, что им больно. Даже я знаю эту историю про Венделину, которая кончала от того, что ее жгут. — Мэри услышала его смех, осеклась и прищурилась: — Лучше не беси меня, Блэк.

— Иначе что? — он щелкнул зубами, подавшись вперед.

— Иначе я надену эту кастрюлю вместе с ее содержимым тебе на башку.

— О, тогда мне действительно стоит быть осторожнее, — издевательски округлил глаза Сириус и указал на нее кончиком палочки: — Ты будешь слушать дальше или нет? — Мэри нехотя кивнула. — Охрану Хогвартса усилили — ни войти, ни выйти. Ну, я предупреждал, что так будет. Методы министерства предсказуемы до слез. Наверняка прислали каких-нибудь неудачников, которые только кабинеты на Уайтхолл занимают.

Они быстро поели в тишине, каждый в своих раздумьях, после Сириус сполоснул тарелку, подошел к зеркалу и глубоко вздохнул. Он не любил менять собственный облик, но его лицо слишком приметное. Не самое подходящее лицо для человека, который желает остаться незамеченным.

— Что ты делаешь?

Мэри вылезла из-за стола, встала рядом и теперь наблюдала, как он меняет форму носа и уродует линию роста волос.

— Собираюсь в Хогсмид. Тебе купить что-нибудь в «Сладком королевстве»? — спросил он в таком тоне, будто речь правда шла о простой прогулке, и уже нормально пояснил: — Хочу узнать, скольким еще удалось сбежать в тот день, и что собираются делать те, кому на них не насрать. Может, удастся объединить усилия. Заодно проверю одно место, куда теоретически мог отправиться Сохатый.

— «А ты, Мак-Мак, все это время будешь подыхать от скуки здесь», — передразнила она его голос.

— Именно. Мне некогда будет присматривать за тобой. Можно, конечно, использовать Дезиллюминационные чары, но они не дают полной невидимости. Там среди книг есть учебник по защите. Полистай, Мак-Мак, пригодится.

Мэри поморщилась, будто мысль об учебе вызывала у нее судорогу, и протянула:

— А тебе идут длинные волосы. Может, оставишь так? Только нос обратно верни нормальный.

— Я подумаю над твоим предложением, — он ухмыльнулся в бороду, которую только что отрастил, и повернулся к ней: — Ну как?

Мэри внимательно осмотрела лицо Сириуса и коротко заключила:

— Глаза все равно твои.

Где-то в затылке кольнуло. Должно это что-то означать или нет? Может, Мак-Мак просто наблюдательная и за шесть лет изучила глаза всех однокурсников.

— Да, — тихо подтвердил он. — Любые трансформации глаз опасны. У глаза очень сложное строение. Все книги, содержащие сведения об этом разделе трансфигурации человека, находятся в Запретной секции.

— Откуда знаешь? — Ему показалось или Мэри чуть охрипла?

— Я прочитал почти все книги Запретной секции. Ну, кроме тех, что связаны с зельями. Не могу себя заставить на полном серьезе читать о приворотных зельях. — Судя по лицу, она подумала, что Сириус шутит. — Все, я пошел. Каша вкусная была, — он усмехнулся и после секундного колебания засосал ее перед уходом.

В Визжащей хижине ни Сохатого, ни Эванс не оказалось. А Сириус так надеялся. Джеймс часто говорил, что хотел бы жить в Хогсмиде, когда ему исполнится семнадцать. Он был уверен, что мистер и миссис Поттер не будут против. А еще они с парнями — все четверо — использовали Хижину, когда хотелось побыть одному. Пока не случалось полнолуние, конечно.

Ну не к родителям же Сохатый пошел. А на улице ночевать он ни за что не будет. В отличие от Сириуса, он по-настоящему ценил комфорт и обожал свою комнату, занимавшую половину этажа.

В Лондон Сириус вернулся глубоко за полночь.

— Дементоры, мать твою, — прошипел он, захлопнув за собой дверь и обновив чары. — Они расставили вокруг школы дементоров.

Мэри не отозвалась и не вышла его встречать. Сириус ругнулся и успел придумать, что сделает с ней, когда найдет. Если она сама сбежала, конечно, а не министерские прихвостни вычислили положение этого дома. Он заглянул на кухню, в ванную, рывком распахнул дверь спальни и замер.

Мак-Мак спала, подтянув колени к груди и подложив ладонь под щеку. Рядом валялся учебник, который он советовал ей прочесть, с палочкой в виде закладки.

Сириус глянул в зеркало на стене, вернул себе обычный вид и, скинув куртку, улегся на вторую половину кровати. Он лежал так минут пять, подперев голову рукой и разглядывая непривычно тихую Мэри, потом зачем-то воровато оглянулся, взял прядь ее волос и принялся наматывать на палец.

Она обреченно вздохнула во сне, будто видела безрадостный сон, и попыталась перевернуться на другой бок. Сириус не сообразил сразу отпустить волосы, и Мэри, почувствовав боль, очнулась.

— Блэк? — она подскочила и повертела головой. — Ты уже вернулся? Который час? Я что, заснула? Как все прошло?

— Ты мне спящей больше нравилась, — беззлобно проворчал он, поморщившись и помассировав шею.

Сириус пересказал ей почти все, что узнал.

Что они с Эванс не единственные, кому удалось улизнуть от невыразимцев.

Что Сохатого он не нашел, зато видел в «Кабаньей голове» пару школьников, лица которых были скрыты капюшонами. Сириус узнал голос Макмиллана. Странно, Грэхэма ни разу не ловили на горячем, и потому его Сириус ожидал здесь увидеть в последнюю очередь. Скорее какого-нибудь Дирборна, которому удалось вывернуться. Понять бы еще, кем был второй, но тот молчал.

Новость о том, что школа нынче окружена дементорами — якобы с целью предотвратить повторение инцидента двадцать восьмого января, — Мэри не особо впечатлила. Вероятно ее в детстве не пугали этими тварями.

Сириус покопался в памяти и пришел к заключению, что вроде бы ничего не забыл. Намеренно умолчал только, что Найджела — с которым он практически вырос вместе — тоже забрали и до сих пор не отпустили. Что же тот такого натворил?

— В общем, план такой: ты сидишь здесь и не высовываешься, потому что мы не знаем, что министерство собирается делать дальше и насколько все дерьмово. А я найду способ собрать где-нибудь всех, кто готов выступить против Экройда, и обсудить, что делать дальше. Пока я вообще не понимаю, как можно обойти эти новые порядки, кроме как свалить из страны.

Мэри села по-турецки и склонила голову набок.

— Только один вопрос, Блэк…

— Зачем это все надо мне? — Он знал, что рано или поздно этот вопрос прозвучит.

— Угу.

— Не могу оставаться в стороне, когда намечается смута, — хмыкнул Сириус, неопределенно взмахнув рукой. — Заодно как следует опозорю свое благороднейшее и древнейшее семейство. Старая карга на дерьмо изойдет. Я бы на это глянул, — мечтательно протянул он. — А еще… — Сириус после недолгого молчания усмехнулся, осознав, как тупо и неправдоподобно прозвучат его слова. Они торчали как кость в горле и просились наружу. Он дернул носом и, поднимая на Мэри взгляд, произнес: — Я, кажется, влюбился.

Сириус хотел, чтобы эти слова прозвучали как любые другие. Как если бы произносились каждый день. Или хотя бы каждую неделю. Чтобы не казались чем-то паршивым. Чем-то неловким.

Мак-Мак то ли хмыкнула, то ли фыркнула, то ли просто выдохнула. Она, слегка прищурившись, пялилась на него, а Сириус смотрел в ответ.

Сейчас они как никогда походили на двух псов, встретившихся на дороге.

— Ты же… сейчас не подъебываешь, да?

— А что, похоже, что подъебываю? — он только сейчас обратил внимание — вернее увидел, когда Мэри убрала волосы за ухо, — что она все же примерила его подарок. — Я не знаю точно, как это происходит и как демонстрируется, и ты не знаешь. Ведь не знаешь же?

Мэри поковыряла пальцем одеяло, пожала плечами и будто через силу произнесла:

— Тогда как ты понял?

— По запаху, — честно ответил Сириус, почти не раздумывая, и из-за того, как Мэри скривилась, сделал вывод, что она сочла это глупостью.

Ну и хорошо. Пусть думает, что все это так, не слишком важно для него. Что он всем так говорит. Сириус ведь и сам не до конца понимал, что происходит. Может, он и не влюбился, может, ему просто понравились ее сиськи. И запах.

— И что теперь будешь делать?

Сириус и не ждал от нее ответной откровенности. Мак-Мак не из тех девок, что сразу кидаются на шею и возят влажным ртом по морде. Скорее наоборот, она теперь будет прикидываться, что не знакома с ним.

— Да ничего. Судя по тому, что Сохатый в последнее время совсем плох, это неизлечимо. Не бери в голову, — он скатился с кровати и направился к двери. — У нас есть пожрать? В пабе Аберфорта куча пойла, но нет ничего съестного.

— Я приготовила. На кухне стоит. Но продукты кончились, так что жри экономно, — велела Мэри, вынимая из книжки палочку и поднимаясь на ноги.

— Ты сама-то хоть ела?

Она с неподдельным удивлением поглядела на него и неуверенно кивнула.

— Хорошо.

Сириус вытер вспотевшие ладони о джинсы и вышел из спальни. Мэри за ним не пошла.

Он, не разогревая, вытряхнул из кастрюли остатки еды и с удовольствием воткнул вилку в картофелину. Смел все подчистую, почти не жуя, выпил стакан воды залпом и вернулся в спальню.

Мак-Мак стояла, прислонившись лбом к окну, и изредка вздрагивала, будто икала. Наверное, она не ожидала, что Сириус так быстро управится со жратвой.

— Ты скучаешь по кому-то?

— Ни по кому я не скучаю, — она вздрогнула, быстро вытерла глаза ладонями и вывернулась, когда Сириус попытался ее обнять.

— Это нормально. Нормально по кому-то скучать. — Он все-таки был сильнее, и потому после недолгой борьбы прижал Мэри к себе. — Я скучаю по Сохатому. Я найду его, а вместе с ним — Эванс.

— Да мне все равно, когда ты встретишься со своим Поттером, — огрызнулась она, покусала губу и выпалила: — Мне надо домой.

Сириус подумал, что ослышался, но потом чуть отодвинул Мэри от себя и заглянул в лицо:

— Зачем? В смысле, к отцу домой? Ну вот, а говоришь — не скучаешь, — попытался отшутиться он. — Зачем тебе туда, Мак-Мак? Что за тупость?

Может, она каким-то образом узнала, что подставляет Сириуса своим пребыванием здесь? Да нет, он ведь специально забрал вырезку из газеты с собой.

— Да, к отцу. Мне надо. — Она пропустила его подкол мимо ушей, вытянула из заднего кармана джинсов сложенный вчетверо пергамент и протянула ему: — Днем сова школьная принесла.

Сириус осторожно взял письмо, развернул и узнал почерк Макгонагалл.

Минерва, сколько он помнил, никогда не сообщала в письмах хороших новостей. Сириус давно научился перехватывать жалобы, отсылаемые профессором родителям, и в них чаще всего говорилось про пострадавших от его рук однокурсниках или о взрыве в теплицах. Ничего хорошего, словом.

И этот раз не стал исключением.