82. Поттер (2/2)

— Слушай, я… — быстро сказал Джеймс, раз уж речь зашла об этом, — мне не плевать на твоих родителей. Ну, помнишь, я сказал, что мне плевать, но мне плевать не на них, а на то, что они не волшебники, понимаешь?

Он напоминал себе одного из французов, которые не так давно свалили к себе в Шармбатон. Те так же дерьмово владели английским, как сам Джеймс в паре футов от Эванс.

— Почему тебе должно быть не насрать? — спокойно спросила она, глядя ему в глаза, как будто правда не знала. — Ты ведь с ними не знаком.

— Ну, я бы познакомился, — прямо заявил Джеймс. — Это ведь твоя семья. Не понятно, что ли, почему. — Слегка агрессивно буркнул он. — Я даже выучу про этого вашего Робина Гуда, чтобы поддержать разговор. Или о чем обычно твои родители разговаривают за ужином?

— О Робине Гуде они точно не разговаривают, — хихикнула Эванс. — Они вообще редко видятся за ужином. Папа постоянно на работе, а мама приглашает подруг и пересказывает им все, что услышала за целый день от других подруг.

— А сестра? Ее же Петуния зовут?

— Туни живет с будущим мужем, — Эванс наморщила нос, и Джеймс сделал вывод, что потенциальный зять ей не по душе. — Но, когда была помладше, они с мамой часами могли языками чесать. Я так не умею. — Она вздохнула, будто неумение сплетничать делало ее нелюбимой дочерью. — А твои что обсуждают?

— Мои? — он развеселился, вспомнив, что отец часто является глубоко заполночь, но мама каждый раз упрямо его дожидается. — Мои ничего не обсуждают, они быстро едят, начинают сосаться — и валят в спальню. А дальше я уже не слышу обычно.

Эванс распахнула глаза и недоверчиво уставилась на него, но ответить ничего не успела.

Портрет скользнул в сторону, в проеме показалась Элизабет, а вместе с ней Фоули, которая заискивающе лыбилась и хихикала.

— …спасибо, Кэндис… давненько я здесь не была, но ты права, гостиная ничуть не изменилась.

— Да она уже лет тридцать не меняется, — подпизднула та. — Папа говорит, школа могла бы себе позволить заменить кресла, учитывая размер дотаций от членов Попечительского совета.

— Да на эти деньги можно новый замок построить, дорогая, не то что кресла заменить! — патетично воскликнула Лиз, жеманно махнув на нее рукой, и обе расхохотались. — Отец вздохнул с облегчением, когда мы с сестрой окончили школу, — сказала она с таким видом, будто мистер Шонненфилд последнее выгребал из сейфа Гринготтса, чтобы заменить эту сраную мебель в общей комнате, а ее — возмутительно — до сих пор не решились обновить.

— Тонко подмечено, мисс, — подлизала Фоули.

— Можешь звать меня Элизабет, — милостиво разрешила Лиз. — Мы ведь сто лет знакомы… Привет, Джеймс, — она сделала вид, что только заметила его.

— Здравствуйте, инспектор, — подчеркнуто официально поздоровался Джеймс, поднявшись на ноги, и насмешливо прищурился, чтобы Элизабет восприняла это как намеренную дерзость. Она вроде такое любит.

— Ты на тренировку? Вот по чему я скучаю, так это по квиддичу, — с придыханием сказала она якобы Фоули, та растянула губы в еще более сладкой улыбочке, а Лиз снова повернулась к нему. — Ты все так же великолепен, я надеюсь?

— Даже лучше, — снисходительно бросил он, поглядывая на Эванс. Та прикинулась, что не знает никого из присутствующих.

— Я не сомневалась, — протянула Лиз, ненавязчиво касаясь его локтя. Ее волосы были такими же длинными, как у Эванс, и точно такого же оттенка, но от них пахло какой-то приторной гадостью типа ванили, а не дождем. — В прошлом году ты поразил меня своим мастерством, — она выдержала эффектную паузу и добавила: — Что во время матча, что после него.

Джеймс не ожидал, что Элизабет решится на такую откровенность в присутствии Фоули. К завтрашнему утру весь замок будет знать, что инспектор Шонненфилд подкатывает к Поттеру. Неужели ей так хочется позлить Эванс, что насрать на репутацию.

Лиз не ждала от Джеймса ответа.

Усмехнувшись, она извлекла из складок мантии свиток и презрительно обратилась к Эванс:

— Милочка… прости, никак не запомню твое имя… не могла бы ты помочь мне разместить это на доске объявлений…

— Может, вам стоит обратиться к целителям, инспектор? — с почти правдоподобной заботой спросила Эванс, вставая из кресла. — Кажется, у вас большие проблемы с памятью, потому что в прошлом году вы прекрасно знали, как меня зовут.

— Сбавь тон, — бросила Элизабет и свирепо зыркнула в сторону Кэндис. — Не с подружкой беседуешь.

— Я не могу ее штрафовать, она тоже староста, — быстро сказала Фоули.

— Какая досадная неприятность, — издевательски выдохнула Эванс ей в лицо и направилась к лестницам.

— Давайте я, инспектор, — Джеймс протянул руку, и Лиз ничего не оставалось, как отдать пергамент ему.

Он прикрепил его поверх объявления о походе в Хогсмид и прочел заголовок: «Собеседование с инспектором Шонненфилд».

Дальше шли списки курсов с пятого по седьмой, напротив каждой фамилии значилось время — по полчаса на человека.

Джеймс нашел свою фамилию и отметил про себя, что Лиз будет ждать его во вторник, в восемь тридцать вечера. Поздновато для делового свидания, больше смахивает на обычное.

Хорошо, что он наказан в это время.

Эванс она приглашала утром того же дня, сразу после завтрака, а Бродягу — завтра перед обедом.

— Вопросы сложные будут? — поддразнил Джеймс, кивая на списки, и Элизабет охотно рассмеялась:

— Для вас двоих — нисколько.

Он понял, на что Шонненфилд намекает. Бродяга, с грохотом пересчитавший ступени и присоединившийся к ним за пару секунд до этого, тоже.

Джеймс машинально пожал ему руку и подумал, что если и выяснять отношения, то в раздевалке, после какой-нибудь из тренировок. Там им никто не сможет помешать. И растащить в разные стороны тоже.

— Привет, инспектор, — широко ухмыльнулся Сириус, по случаю воскресенья сменивший форму на джинсы и футболку. — Что, собираешься валить магглов каверзами, а нас не тронешь?

Лиз подняла брови, услышав нарочито фамильярное обращение, но не осадила его.

— Сразу признаюсь, что я иногда потрахиваю магглорожденных, — поднял руки Бродяга, будто сдаваясь, и язвительно уточнил: — Это повлияет на мою оценку? Я всегда предохраняюсь, это ведь смягчающее обстоятельство, не так ли?

— Нашел чем гордится, — фыркнула Фоули, которая из кожи вон лезла, чтобы угодить своему новому кумиру.

— Я не горжусь. Я просто беру и трахаю. Не завидуй, пожалуйста, — клоунски прогундосил он. — Нет-нет, — не дав ей и слова вставить, замахал руками Сириус, — даже не проси трахнуть тебя без очереди. У меня однокурсницы в приоритете, ты же понимаешь...

— А вы Эванс вдвоем с Поттером имеете, да? — вывалила лживое сочувствие Фоули, чтобы потешить самолюбие Лиз, и у нее явно получилось. Та победоносно усмехнулась. У Джеймса зазвенело в ушах. Ладони обожгло. — С Грант я тебя не видела, Талли мертва, Макдональд — это всего одна маггла, а ты сказал «однокурсницы»... Так что, вы ее вместе или все-таки по очереди?

Джеймс крепко сжал зубы. В камине с треском рассыпалось полено, швырнув искры на пол.

— Тебе-то что за дело, — снисходительно протянул Сириус, крепко обхватив его за плечи и не давая раскрыть рта. — Или у нас в школьном Уставе появился пункт, дающий старостам право совать свой нос в чужие трусы?

Кэндис скорчила кислую физиономию.

Элизабет смерила взглядом Бродягу, улыбнулась краем рта Джеймсу и свалила. Фоули тоже поплелась в спальню.

Часы показывали уже полдесятого.

Джеймса потряхивало; он никак не мог собраться, взять метлу и отправиться на поле.

— Остынь, Сохатый, — буркнул Сириус, становясь так, чтобы они оказались лицом к лицу. — Хочешь, чтобы Шонненфилд поняла, как ловко ты ее наебываешь? У тебя разве что искры из глаз не летят. Таких, как Эванс, другие девки ненавидят. Ее всегда будут поливать грязью, потому что такова женская, бля, природа. Мамаша обсирала каждую свою подругу за глаза, стоило той поставить чашку на стол и аппарировать. Каждую, Сохатый. Хотя ни одна из них с Эванс даже рядом не стояла. Эванс слишком красивая, чтобы любая другая девка не чувствовала себя рядом с ней ущербной, а они этого не любят. Вот тебе понравилось бы чувствовать себя ущербным? Так вот, им в три раза больше не нравится. Фоули припишет Эванс трах с кем угодно, лишь бы окунуть ее в дерьмо. Нельзя бросаться на каждую дуру, которая посмеет назвать Эванс шлюхой. Тем более на людях. Вспомни Колдуэлла. Ты уже однажды чуть не поплатился за длинный язык. А еще знаешь что… Вот эта хуйня, — он ткнул средним пальцем в свежее объявление, — неспроста. Я нутром чую пиздец, Сохатый. Да не молчи, мудила, я не владею легилименцией.

Из всего монолога Джеймс услышал лишь, что Бродяга назвал Эванс красивой.

Вернее, слышал он все, но запомнил только это.

Сириус тоже считает, что Эванс — самая красивая девка в школе.

Вот почему его не трогает тот факт, что Мак-Мак продолжает шляться. Ему насрать.

Он всегда предпочитал лучшее.

Когда он успел отдать Эванс эти часы?

Кажется, на приеме их еще не было.

Может, ночью.

Джеймс запретил себе думать, что эти двое могли делать однажды ночью.

Или не однажды.

Иных вариантов он не видел. Они ведь постоянно вместе.

Бродяга иногда пропадал по ночам. Трахался. Но Джеймс обычно не интересовался, с кем.

— Увидимся на поле, — буркнул он, отпихнул Сириуса плечом и пошел к выходу.

— Сохатый, — окликнул его тот. Джеймс нехотя остановился и обернулся. — Что бы ни случилось в твоей тупой башке, какое бы дерьмо ты ни вообразил… я остаюсь все тем же приличным человеком, каким показался тебе в наш первый школьный день. И твоим братом. Запомни это. — Бродяга в своей обычной манере сунулся к его лицу, обгоняя, и выскочил в коридор первым.

Решиться дать ему в морду становилось все сложнее.