76-б. Прюитт (2/2)

Присцилла хихикнула и крикнула:

— Эй, Нейдж, иди тоже послушай, как себе пару искать на выпускной в следующем году.

Толпа вокруг них становилась все больше.

— Дальше. Кто из них лучше всего сосет, у кого больше грудь, кто тебе больше нравится… — Гидеон выдержал театральную паузу. — Это все неважно.

— Да быть того не может, — заржал Фабиан, хлопнув себя по колену.

— Угу. — Брат ловко повертел палочку в руках. — Есть всего два фактора, на которые нужно обращать внимание при выборе. Первый — чтобы с ней было не стыдно показаться на людях. И второй — она должна хорошо танцевать. Все, остальное неважно.

— Кажется, мне придется приглашать Крессвелла, — сострил Найджел, и все громко заржали. — Нас ждет успех, вот увидите.

— Смех смехом, а выбор-то и в этом году очевиден, — своим обычным размеренным тоном произнес Эдгар.

Фабиан и сам это знал.

Гидеон с цепким любопытством глянул на него, будто видел насквозь. Скорее всего, так оно и было.

Кажется, его одновременно забавляла и раздражала влюбленность брата.

Фабиан выбрал Лили, конечно, не из-за ее умений, но ведь это хорошее объяснение для окружающих, если подумать.

Как следует переварить эту мысль он не успел, потому что Медоуз раскрыла рот и на весь класс проорала:

— Эй, Эванс, а ты в курсе, что идешь с Прюиттом на выпускной?

Лили наверняка подумала, что Фабиан проговорился, и он постарался без слов дать ей понять, что это не так.

Хотя, наверное, глупо все это, зачем уже отпираться.

Все равно придется когда-то рассказать.

Похоже, Лили тоже так считала — и решила воспользоваться случаем, а заодно щелкнуть Медоуз по носу:

— Эта новость устарела еще пару месяцев назад, — она чуть склонила голову набок, игнорируя ревнивые взгляды однокурсниц Фабиана. — А мы-то верили, что у тебя всегда самые свежие сплетни, Дора.

— Так это правда? — опешила та, переводя жадный взгляд с Лили на Фабиана.

— А что, думаешь, будем плохо смотреться? — поддразнил он, откинувшись на спинку стула и улыбнувшись самой очаровательной своей улыбкой. — Ну, я побреюсь по такому случаю, так и быть.

Фабиан от всей души надеялся, что старый проверенный способ спрятать неловкость за ухмылкой сработает. Даже с Синус сработало, а она постарше и поопытнее будет, чем девицы-однокурсницы и Медоуз.

— Не вздумай! — искренне возмутилась Элис. — Тебе так идет, — многозначительно пояснила она. Присцилла с Изабеллой оживленно покивали.

— Придется проводить голосование, брить Прюитту рожу или нет, — съязвил Освальд.

— Главное, чтобы по другим частям тела не было никакой демократии, — хихикнула Фиона, с которой у Фабиана было всего пару раз курсе на пятом.

Он старался не смотреть в сторону Лили, чтобы ничем не выдать свое замешательство, а главное — не наткнуться на осуждающе-брезгливый взгляд Мэри.

Мол, ну ты и говнюк, Прюитт; мало того, что Эванс пригласил, так еще и молчал все это время.

Ему нужно чуть больше времени, чтобы восполнить запас невозмутимости.

К счастью, Трэдуэлл объявил, что перерыв окончен, и настал черед семикурсников.

Профессор завел привычку оставлять Фабиана напоследок, поэтому еще полчаса он наблюдал, как Гидеон с Фрэнком планомерно расправились сначала со слизеринцами, затем с Макмилланом и Акерли, потом с Ковингтоном и компанией, а следом — с Кутом и Боунсом.

Все они возвращались на свои места взбудораженные, будто бой с настоящими без пяти минут аврорами вызывал желание взять реванш незамедлительно.

А может, свежи были воспоминания о пятничном сражении в школьных коридорах.

Это затягивает.

Так брат говорит.

За десять минут до колокола Фабиан поднялся из-за парты — Изабелла ободряюще сжала его руку под партой, прежде чем отпустить, — скинул мантию на стул, прошел между рядами и остановился напротив Гидеона. Фрэнк едва заметно кивнул и отошел в сторону, а брат, напротив, вышел вперед и дерзко оскалился.

Они сотню раз стояли вот так — за секунду до того, как мир превращался в смазанный переполох красок.

Народ в кабинете затаил дыхание. Слышно было, как сквозняк шуршит кучей пергаментов на столе Трэдуэлла.

В башке почему-то топталась мысль, что Лили и Мэри впервые увидят его в бою.

Фабиан с братом одновременно вскинули палочки, приветствуя друг друга, и приготовились.

Наверное, со стороны все казалось отрепетированным.

Но он знал, что пощады не будет.

Так и случилось: от первой же желтой вспышки Фабиан отлетел к стене, но мигом вскочил на ноги, не обращая внимание на боль в локте, и широко повел палочкой. Заклятие, взявшее Гидеона в огненное кольцо, заставило кого-то из девчонок вскрикнуть и дало Фабиану несколько секунд, чтобы прийти в себя.

Вырвавшись из магической клетки, брат, круто развернувшись, исчез, будто сгинул — но Фабиан живо разгадал этот ход и, выставив вокруг себя щит, швырнул наугад сноп разноцветной пыли. Она осела в форме человеческого силуэта футах в десяти от него. Гидеон вернул себе привычный облик и, легко справившись со щитом, снова атаковал.

Фабиан увернулся и едва не подцепил его Оглушающим, но тоже промахнулся.

Брат рассек палочкой воздух, и он ощутил жгучую боль в руке — в том самом месте, где боль давно стала привычной. Так что Фабиан и на нее не стал отвлекаться, хотя кровь быстро пропитала рукав и потекла по запястью. Палочку-то он держал другой рукой, а значит, мог продолжать сражаться.

Остановил их удар колокола.

Себастьян возгласом прекратил бой, и оба замерли на местах.

Фабиан, тяжело дыша, огляделся и заметил, что Мэри судорожно сжимает пальцы Лили, и обе смотрят огромными от страха глазами.

Да все шестикурсники выглядели ошеломленными.

Они-то раньше не видели его в деле.

— Что ж… братья Прюитты, — резюмировал Трэдуэлл, — вы достойны друг друга. Завтра надеюсь увидеть окончание. Остальным напоминаю, что с завтрашнего дня дуэли становятся обязательными для всех.

Народ зашумел и засобирался.

— Какого гриндилоу ты его ранил? — строго вопросила Элис у Гидеона.

— Ему не привыкать, — надменно откликнулся тот.

— Дай посмотрю, — Изабелла взяла его за окровавленную руку, но Фабиан с улыбкой помотал головой:

— Да все нормально, — он расстегнул манжету рубашки, задрал рукав и с облегчением убедился, что кровь укрыла от чужих взглядов шрамы. — Забинтую, и порядок.

Ему не привыкать, ага. Запястье почти срослось уже с тугой повязкой.

— Скольких ты спас в ту ночь? — грубо уточнил Гидеон. — Человек пять, не меньше? — потом повернулся к Алисии: — Те пятеро живы только благодаря тому, что я не давал ему спуску, ясно? А если тебе его жалко, ну, пожалей его, я не знаю, — заржал он, кулаком пихая Фабиана в плечо.

Элис прищурилась, но ничего не сказала. Вместе с Присциллой они ушли, за ними потянулись остальные.

— Не смотри на меня так, — упрямо велел Фабиан, вскинув на правое плечо сумку. Остальные уже разошлись, Себастьян тоже поперся на обед. Гидеон насмешливо прищурился, будто застал брата за мастурбацией. — Дыру просмотришь.

Фабиан видел, как тот на него косился всю вторую половину занятия. Так, между делом.

— А как я смотрю? — Гидеон с полуслова понял, о чем идет речь. — Отменный выбор. Показаться с этой красоткой точно не стыдно. Насчет танцев тебе, наверное, виднее. А как она в кровати?

— Этот вопрос тебе лучше уточнить у Поттера.

— Погоди, — Гидеон крепко схватил его за плечо и уставился, будто Фабиан объявил, что ему нравятся парни. — Она тебе не дает? Тебе? Да что с тобой, брат. Ты рассудка от этого дерьма лишился? Ты сестре поверил, что ли. Я думал, ты скептик.

— Глупо отрицать, что часть предсказания уже стала явью, — упрямо ответил он. — И мы не знаем точно, что означало это «...а взамен отдаст свою».

— Если уж на то пошло, я бы на твоем месте думал о первой части этой фразы, — фыркнул брат.

— Да мне насрать на первую часть, — яростно прошипел Фабиан. — Меня уже не существует без нее. Ты же у нас такой охренительный легилимент, ты разве еще не понял?

— Да как ты вообще позволил девке себя уничтожить? — уже по-настоящему вышел из себя Гидеон. Будто в этом было что-то личное. Значимое и для него.

— А ты? — почти беззвучно выдохнул он.

Брат заткнулся. А что тут скажешь. Фабиан правильно истолковал, почему Гидеон так бесится.

Наверное, отца когда-то прокляла та девушка, которую он на самом деле любил, но оставил, чтобы жениться на маме по приказу родителей, — и теперь его потомкам суждено расхлебывать все это дерьмо.

Гидеон махнул рукой и пошел к выходу, но перед дверью обернулся:

— Ты даже не знаешь толком, что там было, а пересказ Молли… я бы делил ее слова на два. Она же женщина. Впечатлительная, с буйным воображением. Я слышал, у них после родов крыша едет. Понимать надо. Чтобы делать выводы, тебе нужно вспомнить самому.

Фабиан пытался.

Сегодня он опять видел сон, ставший частью его ночей.

И снова видение оборвалось, едва старуха заикнулась про зимнюю девочку.

Не проклятие заберет его и не боль, а та, на кого они укажут.

Фабиан и без двухсотого повторения уже понял, что нашел ее. Или она его нашла — здесь, в Хогвартсе. Явилась с толпой очередных первокурсников и уселась за стол напротив, не успели они с Присциллой обсудить, как это Блэк — Блэк! — попал не на Слизерин.

Лили тогда беспокойно крутилась на месте и выглядывала кого-то в шеренге оставшихся новеньких. Только под конец грустно вздохнула и махнула тощему темноволосому мальчишке, который отправился к слизеринцам. Наверное, его забрали вместо Сириуса.

Вечером, расположившись на кровати, Фабиан рывком раскрыл свою тетрадку и быстро настрочил:

«Это я подкинул тебе ту валентинку», — потом так же споро захлопнул ее, растянулся на спине и выдохнул.

Прошла пара минут, прежде чем обложка засветилась, и на последней странице проступили слова:

«На первом курсе?»

Почерк Лили был такой же легкий, как она сама.

«Ты помнишь?!» — написал Фабиан поверх сгинувших букв.

«Она до сих пор у меня».

Потом Лили как будто задумалась, потому что строчка никуда не делась, пока не появилась вторая:

«Но теперь я знаю, от кого она». — И милая схематичная рожица рядом.

Фабиан уже занес перо, чтобы написать «хочу увидеть тебя, родная», но Лили его опередила:

«Как твоя рука? Зачем твой брат сделал это?»

«Раненый соперник быстро слабеет, — коротко пояснил он и, чуть подумав, накарябал: — Думаю, Гидеон просто не хочет делиться наследством», — а рядом быстро нарисовал улыбающийся рот.

«Дурак. — Фабиан представил, как Лили улыбается в этот момент, и зажмурился от удовольствия. — Ты очень хорошо рисуешь».

Ему часто говорили про умелые пальцы, но никто и никогда не имел в виду при этом способности к рисованию.

Он сам не понимал, что его так тронуло в словах Лили, но заснул Фабиан с мыслью, что стоит, наверное, завести привычку собирать те пергаменты, которые он умудряется измалевать, пока идет нумерология.

А еще напомнить Крессвеллу, что тот обещал научить его игре на гитаре.