71. Эванс (2/2)

Бут, напротив, не стала сдерживаться и расхохоталась. Они с Присциллой пришли сразу после нас и теперь глядели на Софи со смесью пренебрежения и снисхождения.

Та нехотя оторвалась от Феба и возмущенно воззрилась на Шмэри.

Фабиан, перемазанный помадой, ухмыльнулся и рукавом вытер рот. Наверное, Феба позабавило замечание насчет девственности, которая была потеряна еще задолго до встречи с его членом.

Он пересадил Софи с колен на скамью, избавился от остатков помады и принялся за яичницу с беконом.

Присцилла сотворила зеркальце и принялась приводить себя в порядок. Завидев в дверях Изабеллу, она замахала ей, подзывая, и требовательно спросила:

— Ну? Как там поживают Белби и ее тетушка?

— Ты сомневалась во мне? — прищурилась Стеббинс.

— Ни секунды, подруга.

Я заметила, что Присцилла всех, кто когда-либо трахался с Фебом — кроме Шмэри, пожалуй, — называет «подругами». Как будто Прюитт их всех объединял.

Они с Изабеллой растянулись в одинаковых ухмылках.

— Значит, сегодня в два? — уточнила Присцилла. — Правда придется свалить с защиты…

— Ну, мы старосты или кто, — отмахнулась Стеббинс, — соврем что-нибудь про неотложные дела.

— А дела-то действительно неотложные, — хихикнула та.

Дальше я не услышала, потому что пришел Поттер с подружками, и следующие пару минут я была занята его ртом.

— Нет смысла спрашивать, во сколько ты сегодня освободишься, да? — со вздохом спросил он, усаживаясь на освободившееся место рядом и пристраивая руку на мою коленку.

Надо бы рассказать ему о том, что Феб учит меня защите, но я не решалась.

Поттер вряд ли будет против, ведь это для моей пользы.

Но я помнила, как он всякий раз дергается, когда речь заходит о Дирке.

Фабиан, конечно, другое дело. Поттеру и в голову не придет ревновать меня к парню, с которым трахается моя лучшая подруга.

Я все-таки промолчала и просто наморщила нос, давая понять, что раньше полуночи меня можно не ждать.

— Но мы можем прогулять травологию, — шепнула я, когда Поттер взялся за еду. Он широко ухмыльнулся и загадочно произнес между двумя порциями:

— Скоро у нас будет гораздо больше времени. — Наверное, имел в виду, что репетиции закончатся, и прием останется позади.

— Дамы, рад вас видеть, — Блэк кивнул гостям, кривляясь, приложился к руке Изабеллы губами, втиснулся на скамью между Алисией и Присциллой, мигом учуяв, что все трое слегка обижены на Прюитта, а значит, открыты для общения. — И господа, конечно, — спохватился он, глядя на Ренарда, который звал меня на бал, и его друга, — вас тоже рад.

Он, кажется, не всегда понимал, что говорит на французском. Делал это автоматически.

— Я надеюсь, ты сейчас послал их всех к какому-нибудь французскому лешему, — пробурчала Бут, по-хозяйски поправляя Блэку галстук.

— М-м, как тебе будет угодно, — протянул тот, сверкнув глазами, глянул на ее сиськи — рубашка была чуть расстегнута — и подтянул к себе тарелку. Но сожрать ничего толком не успел, потому что новенькие курочки затеяли спор, и Блэк вытянул шею, чтобы лучше видеть.

— Он обещал весь вечер танцевать со мной! — заявила Вивьен, та самая светловолосая подружка Софи.

— Ну, строго говоря, я не могу в полной мере отвечать за свои слова, потому что понимаю только половину из того, что вы произносите, — попытался утихомирить их Феб, но с таким же успехом он мог отбиваться Веселящими чарами от дементора. — И я точно не помню, чтобы речь шла о «всем вечере».

— Закатай губу, — велела подруге на родном языке Софи, — не видишь, я ему нравлюсь больше!

— Вот дуры, — фыркнула Алисия со знанием дела, хотя девки ругались на смеси двух языков, и, стало быть, Бут понимала только половину. — Зачем вообще кого-то делить, когда можно развлечься всем вместе?

Присцилла с Изабеллой самодовольно хмыкнули.

— Ставлю пять сиклей, что они подерутся, — с энтузиазмом хлопнул по столу Кут. — Эй, красотки, мы здесь все умеем танцевать, не только этот разрекламированный нашими девками болван, — беззлобно крикнул он, и Феб с широкой улыбкой показал ему средний палец.

Шмэри заржала в голос и велела Боунсу разбить.

— Ну блин, — хихикнула Присцилла, — скажите им уже, что Фабиан идет со мной. Максимум я отдам пару танцев Изабелле, потому что она тоже его напарница, и это справедливо.

Макгонагалл уже нехорошо поглядывала на нас. Наверное, стоило вспомнить, что мы старосты, к тому же принимающая сторона. А еще мне хотелось помочь Шмэри отжать у Освальда серебро. Значит, нужно прекращать этот балаган, каким бы многообещающим он ни был.

— Эванс, за этим столом только мы можем спасти ситуацию, — пробормотал Блэк, сидевший напротив. Я надеялась, что он тоже играет на стороне Шмэри.

Блэк присвистнул, чтобы привлечь внимание пташек, и те заткнулись. Софи посмотрела в нашу сторону, и я, указав взглядом на Изабеллу и Присциллу, ляпнула первое, что пришло на ум:

— Fais la queue, chérie. *

Софи с подружками мгновенно позабыли о намечающейся драке и враждебно уставились на меня. Блэк заржал на весь стол и сквозь смех, похожий на лай, выдавил:

— Эванс, я тебя обожаю!

Поттер непонимающе переводил взгляд с меня на него; а Феб прикрыл глаза ладонью, но я видела, что его плечи сотрясаются от беззвучного смеха.

— Ну ты-то хоть послала их нахуй? — строго осведомилась Бут, указав на меня вилкой.

— Послала, но вежливо, — пояснил Блэк, ухахатываясь, — это же Эванс.

Присцилла мигом сообразила, что из меня можно сделать переводчика. Все-таки Сириус на эту роль не подходил: странно будет выглядеть, если он начнет отгонять наглых девиц от Прюитта.

— Эй, Эванс, как донести до этой курицы, чтобы не тянула грабли к нашим парням?

— Можешь просто расцарапать ей рожу, — посоветовала я, потому что тоже не собиралась выглядеть дурой. Феб и остальные — взрослые мальчики, сами сообразят, что им делать со своими членами. — Думаю, она допрет.

— Она-то допрет, а вот Минерва вряд ли, — поднимаясь из-за стола, заявила Присцилла.

Народ понял, что представление окончено, и засобирался на занятия. Преподаватели как обычно ждали нас у выхода.

— Вот уж не предполагал, что вся эта чепуха, которой одержима моя мамаша, когда-нибудь мне пригодится, — радовался Блэк по дороге на заклинания. — Поди жалеешь, Сохатый, что миссис Поттер не такая настырная, а?

— Не-а, — небрежно отмахнулся тот. — Единственная девушка, которую я собираюсь приглашать на танец, говорит по-английски.

— Если мы об одной и той же девушке, то она и по-французски неплохо так треплется.

Поттер обернулся через плечо и глянул на меня.

В ту же секунду я пожалела, что не могу раздвоиться. Одна Лили пошла бы на репетицию, а вторая осталась с Поттером.

Но я существовала в единственном числе, поэтому, убедив себя, что уже послезавтра стану посвободнее, поперлась в Зал Почета.

На финальную репетицию явился даже Гораций.

После каждого прогона он принимался аплодировать и восхищаться нашими с Дирком талантами.

— Кто-нибудь, заткните его уже, а, — шепнул мне Крессвелл и объявил перерыв на десять минут. — Все, у нас осталась только Эсмеральда...

— Кто? — не понял Феб.

— Ну, танец типа для французов. Музыка, под которую исполняем, написана по мотивам одной маггловской книжки… — начал Дирк.

— Я тебе говорила, помнишь, — напомнила я. — Автор — Виктор Гюго. Его во Франции очень любят, даже в магическом мире. Я спрашивала у Ренарда, оказывается, у них волшебники активно интересуются творчеством магглов.

— А о чем еще ты трепалась с Ренардом? — поддел Дирк, и я скорчила рожу, мол, не твое дело. — Так вот, — продолжил он, глядя на Феба, — главную героиню там зовут Эсмеральда, она вся такая из себя охуенно красивая, хоть и безродная. Танцует на улицах и тем самым зарабатывает на жизнь. А еще у нее есть коза.

Я хихикнула:

— Это, конечно же, очень важно.

— Помолчи, Эванс, я рассказываю. И в нее, само собой, влюблены сразу трое мужиков.

— Почему «само собой»? — уточнил Фабиан, усмехнувшись.

— Ну, красивая же. И танцует. И коза.

Мы хором заржали.

— Словом, почти Эванс, которая завела козу.

— Отстань.

— Мужики своеобразные, хотя для средневековья — действие происходит в пятнадцатом веке, я уже говорил? — наверное, нормальные. Первый — глухой звонарь, горбатый, уродливый, все как надо. Ему, понятное дело, ничего с ней не светит, потому что шестнадцатилетние девочки любят красивых — что в средние века, что сейчас. Второй — монах, староват для нее, да и обет безбрачия мешает зажигательному траху, но мужик надежды не теряет. Я утомился, пока читал его размышления, выебать ее или не стоит. Ну и третий, разумеется, мечта любой девицы — молодой, смазливый и изредка геройствующий. Правда, как позже выяснилось, трусливый и почти женатый. Угадаешь с трех раз, в кого дура Эсмеральда втрескалась?

— По-моему, это очевидно, — пожал плечами Феб, потягиваясь. Он настолько зарос, что стал почти неузнаваемым. И выглядел старше.

— Звали его, кстати, как тебя.

— Прозвучало как обвинение, — засмеялся тот. — Так, и что было дальше?

— Да как обычно. Пока горбун, которому, ясен цапень, ничего не светило, молча дрочил на нее в своей звонарне, монах попытался избавиться от основного конкурента, отправив красавчика на тот свет. И у него почти получилось.

— Почему почти?

— Ну, он его только ранил, да и девка такой инициативы не одобрила, — фыркнул Дирк. — Она монаху и так не давала, а после того случая вообще дала от ворот поворот.

Гораций прервал нас, напомнив любезнейшему Дирку, что время близится к десяти.

Тот кивнул и поднялся на ноги.

— Погоди, и кому в итоге Эсмеральда-то досталась? — с неподдельным любопытством окликнул его Феб.

— Никому, — хмыкнул Дирк и, выдержав драматическую паузу, закончил: — Ее в итоге казнили на людной площади.

Я замешкалась на секунду и глянула на Фабиана. Тот выглядел растерянным.

Он вытер ладони о брюки и покосился на меня.

— Все это вымысел, Феб, — тихо сказала я. — Эсмеральды не существовало. А значит, она не могла умереть.

— А эти трое? Что с ними стало? — сейчас он смотрел на меня, как в библиотеке сразу после каникул. Я почувствовала себя голой.

— Первый сам не захотел жить без нее, второй погиб, а третий, по словам автора, закончил еще хуже.

— Что-то вроде Круциатуса?

— Нет, — я помотала башкой и хихикнула. — Он все-таки женился.

И Фабиан наконец улыбнулся.

*Fais la queue, chérie — подруга, давай-ка в очередь / встань в очередь, дорогая