67-а. Прюитт (2/2)

Нельзя, чтобы догадалась Мэри. Если продолжать, Мэри точно все поймет — рано или поздно. Она уже снисходительно так поглядывает, будто хочет сказать: «Я знаю, как ты провел вечер».

Фабиан видел, как Лили смотрит на него. Гадает, почему он не лезет к ней под юбку.

Откуда ей знать, чего ему это стоит.

На самом деле, самообладание так быстро оставляло Фабиана, что через пару дней его не осталось бы вовсе.

Он поймал себя на том, что после ужина специально заводит бессмысленный разговор с кем-нибудь из однокурсниц. Обычно такие разговоры заканчивались в очередном пустом классе, где они трахались, чтобы Фабиан мог явиться на встречу с Лили с пустыми яйцами. Благо, желающих оказать ему эту небольшую услугу было хоть отбавляй.

Он ходил по такому тонкому льду, что треснуть тот мог от любого ее прикосновения — нежелательного, но желанного.

Фабиан даже поглядывал на крохотный пузырек с настойкой, которую дал ему Крессвелл.

И сегодня, приняв решение завязывать с поцелуями, принял и ее.

И чуть не расхохотался, когда понял, что его проблему это никоим образом не решает. Снадобье без сомнения подействовало — все-таки не зря Слагхорн восхищался Крессвеллом, тот был талантлив. Руки подрагивали, голова побаливала и кружилась, а член едва шевельнулся, когда Фабиана по дороге в Выручай-комнату поймала Алисия и, повиснув на шее, засосала.

Но желание обнять Лили и ощутить ее тепло языком осталось таким же сильным. От него не могла избавить даже боль, что уж говорить о зелье.

Фабиан дал себе твердое обещание не касаться ее ртом сегодня. Сможет один раз — сможет и завтра, и послезавтра. Получалось же у него целых пять лет до Рождества.

— Еще раз, — велел он, в четвертый раз отлетев к стене, приложившись о нее и с трудом поднявшись на ноги.

— Я ведь уже научилась, — возразила Лили, — а ты еле на ногах стоишь. Слушай, Феб, если я буду тренироваться только на тебе, то места живого не оставлю.

— Предлагаешь взять кого-нибудь неугодного? Ну-ка, кто тебя бесит больше всех? — засмеялся он, и Лили следом за ним. — Ладно, на сегодня достаточно, — Фабиан взмахом палочки потушил факелы по стенам и надел мантию. Про себя он подумал, что побочные эффекты у этого зелья будь здоров. Башка тяжелая и не соображает, глаза болят и слабость во всем теле. — Мэри все еще капризничает?

— Сам знаешь, — невесело отозвалась Лили. — Она вбила себе в башку, что ей это не поможет. Ну, или что она неуязвима, одно из двух.

— Вот увидишь, Мэри еще всех нас переживет, — усмехнулся Фабиан.

— Да, она точно так же считает.

Лили внимательно смотрела на него, будто ждала ставшего привычным поцелуя.

Но он просто взял ее за руку и повел по темным коридорам.

Лучше, конечно, было вообще не трогать Лили, но Фабиан не мог пойти на сделку с совестью: если на них нападут, он должен знать, что сможет защитить ее. Чувствовать ее пальцы.

Пожалуй, у этого зелья был один плюс — от него клонило в сон.

Когда Лили скрылась в коридоре, ведущем в женские спальни, Фабиан взбежал по своей лестнице и оказался в спальне. К Эдгару в гости зашла Медоуз, которая при виде Фабиана мигом забыла, к кому именно пришла, но он лишь махнул им и заперся в ванной. Умывшись на ночь, он забрался на кровать, задернул полог и заколдовал его так, чтобы не пропускал звуки.

Фабиан закрыл глаза и, забываясь рваным сном, снова видел высокую, закованную в металл дверь. Она казалась огромной, будто предназначалась для великанов, про которых отец читал им с Гидеоном на ночь.

Дверь со скрипом захлопнулась за ним, и Фабиан, подергав сестру за руку, прошептал: «Мне страшно, я хочу к маме».

Но та лишь покачала головой.