67. Эванс (1/2)

Где найти таких, как ты, на всех?</p>

— Ты правда не хочешь учиться?

Мы забежали в туалет после завтрака. Я заметила, что мы стали больше курить. Вернее, Шмэри стала, и я вместе с ней. Не стоять же с пустыми руками.

— Ты слышала, что сказал Фабиан? Их вчера было как минимум четверо, трое из них взрослые колдуны. Вот ты справишься сразу с тремя? Не справишься, — ответила она за меня. — Даже Прюитт вряд ли справится, а у него брат аврор и опыт чуть ли не больше, чем в сексе. А это, моя дорогая, о многом говорит.

— Ну, тебе виднее. Я-то с ним не трахаюсь с тринадцати лет, — хмыкнула я. Зараза, ну неужели я до сих пор обижаюсь на них за то, что молчали. Я ведь и сама молчу с Рождества, так что мы с Мэри квиты, как ни крути.

— Ну и зря. Многое теряешь. — Она ухмыльнулась, пару раз затянулась, прежде чем пристально поглядеть на меня и спросить: — И что, он ни разу не предлагал? Только честно.

— Нет, Шмэри, — я постаралась сказать это таким тоном, словно ничего абсурднее никогда не слышала, — Феб мне не предлагал.

Он ведь и правда никогда не говорил «давай потрахаемся».

Поттер тоже не говорил, но с ним-то я трахаюсь постоянно.

— Прекрати его так называть, — бросила Шмэри как бы между прочим, выпустила дым и добавила: — А тебе не кажется это странным, Эванс?

— Почему это должно казаться мне странным?

Если честно, я задавалась таким вопросом.

Стояк у Феба каждый раз был вполне однозначный.

И рукой он меня отымел очень даже охотно.

Ерунда это все, что его ждет кто-то другой. Когда такая мелочь Фабиана останавливала, его при желании на всех хватит.

Ждет, пока я сама предложу? Не похоже на Феба. Он так до бесконечности ждать будет, потому что я не произнесу этого вслух. Я даже Поттеру напрямик предложить не могу, язык не поворачивается. Я себя шлюхой сразу же чувствую.

А с Фебом тем более. Надо быть настоящей шлюхой — хотя бы в душе, — чтобы лечь под него, зная, скольких он трахает за неделю.

— Прюитт вставил уже всем симпатичным девкам на своем курсе и кое-кому с нашего, — Шмэри как будто подслушала мои мысли. — Так почему обошел тебя? По идее с тебя должен был начать. Может, он намекал, да ты не заметила? Ты же намеки вообще не сечешь.

— Нет, Шмэри, Феб не предлагал и не намекал, — я специально продолжала называть Фабиана так, потому что в эти секунды она бесила меня сильнее, чем Бут и Фьорд вместе взятые. — Думаю, ему вполне достаточно тебя, — язвительно предположила я.

— А может, он уже выебал тебя, а, Эванс? — гнула свое Шмэри, затушив окурок о подоконник. — Но ты не сознаешься, потому что Поттер этого не потерпит. — Она посмотрела мне в глаза, и я ни разу не моргнула. — Да шучу я, — через силу заржала Шмэри. — А Поттер на тебя, кажись, реально запал. Вчера, пока я связанная сидела, пытал меня по поводу тебя, твоей семьи и твоих бывших. На самом деле, хуйню всякую спрашивал, я ничего ценного не рассказала, не переживай. Я же не крыса.

А я, выходит, крыса.

Раз до сих пор вру ей в лицо.

Но кому будет лучше, если я сознаюсь.

Шмэри, которая узнает, что Феб все-таки любит меня — он почти каждый день это повторяет — и готов вечера напролет сосаться со мной, вместо того чтобы писать эссе и патрулировать коридоры.

Или Поттеру, который ревнует меня даже к Найджелу.

Или Фабиану, которого Поттер попытается уничтожить, если поймет, что тот целовал меня не только в щеку.

Или мне? Я ведь точно потеряю одного из них. Или обоих разом.

Жаль, что инквизицию прикрыли пару веков назад. Сожгли бы меня, как в прошлой жизни — и всего делов.

Я бы стерпела созданную огнем боль. Она ведь проходит, а привязанность — нет.

Пусть будет боль.

Это лучше, чем лишиться Феба или Джеймса.

— А ты, стало быть, собираешься учиться у Прюитта? — Шмэри вернула меня в коридор четвертого этажа. Мы уже направлялись в класс Флитвика, а я даже не помнила, как мы покинули туалет.

— Не забывай, что в феврале дуэли на уроках Себастьяна станут обязательными для всех. И я не собираюсь позориться. Не хочу доставлять удовольствие Смит, которая только этого и ждет.

— Сама-то она умеет хоть что-то? — скептически протянула Шмэри, заходя в кабинет и кивая на Анну в компании Кэти.

— Скоро узнаем. Так или иначе, Фабиан прав — умение защищать себя еще никому не мешало. Подумай, Шмэри, я бы на твоем месте не отказывалась. Они ведут охоту на нас — только потому, что мы грязнокровки. Они нас ненавидят, — я покосилась на слизеринцев, стараясь не глядеть конкретно на Северуса.

Шмэри не ответила, но, кажется, задумалась.

А может, и нет в них ненависти. Только презрение и желание очистить от нас магический мир.

Я достала кусок пергамента и попыталась понять, где взять лишний час, чтобы уместить эти занятия по защите в мое расписание.

Сегодня в семь мы собирались женским составом старост, чтобы обсудить, в чем идти на прием. Это мероприятие обещало стать таким же скучным, как обед с мамиными подругами. Те обычно наливали себе по чашке пустого чая и принимались перемывать кости общим знакомым, которым на этот раз посчастливилось избежать встречи.

В восемь нам с Дирком предстояло встретиться в Выручай-комнате, чтобы начать репетировать.

Макгонагалл перед завтраком безапелляционно заявила, что мы будем прекрасным дополнением к «Сорви-Гоблинам», которых Слагхорн, тряхнув связями, уговорил сыграть на приеме.

— Это «Сорви-Гоблины» будут прекрасным дополнением к нам, — нагло заявил Дирк. — Спеть да на гитаре сыграть и я могу, — небрежно похвастался он.

Минерва восторженно уставилась на него, и я чуть не застонала. Ну куда он полез.

— Что ж, мистер Крессвелл, обязательно включите это в вашу программу. Если нужно, подключите Прюитта, у него прекрасный голос. Впрочем, я сама с ним поговорю и попрошу оказать вам всяческую поддержку.

— Откуда вы знаете, что у Фе… Фабиана хороший голос, профессор? — полюбопытствовала я, и Макгонагалл, сдерживая улыбку, ответила:

— О, мне случалось оставлять мистера Прюитта после уроков, а когда ему скучно, он принимается петь. Допускаю, что это была попытка сыронизировать над моей анимагической формой, но ничего не вышло. Слишком талантливо, чтобы быть оскорбительным, — невозмутимо заключила она.

Все-таки не зря парни хотят взять Минерву замуж.

Мне показалось, или она слегка влюблена в Феба?

Между ними, конечно же, ничего нет, какие бы слухи ни ходили — Фабиан не настолько безрассуден, а Макгонагалл слишком порядочна, — но будь он постарше лет на двадцать, вполне могло быть.

— Кажется, я ляпнул лишнего, да? — пробурчал Дирк, когда Минерва отошла.

— Зато француженки будут в восторге, n&#039;est-ce pas? — подняв бровь, поддразнила я.

— Ой, замолчи, Эванс, — он безуспешно делал вид, что ему такое внимание не льстит.

Дирк вдруг поднял руки, завидев кого-то за моей спиной, и, кривляясь, произнес:

— Так, Поттер, спокойно, она одета, я тоже, и расстояние между нами не выходит за рамки приличий. А то, что вечером мы закроемся в классе и будем обжиматься, так это приказ Макгонагалл, не могу ослушаться. Но мы Прюитта позовем в качестве дуэньи.

— Вали отсюда, — процедил Поттер, но Дирк свалил быстрее, чем он успел закончить фразу. — О чем он? Что еще за приказ Минервы?

Он был небритый и как всегда лохматый. Будто спал на улице, потом вскочил и помчался на завтрак.

Мне так хотелось протянуть руку и коснуться его щеки, а еще больше — чтобы он меня засосал, — но его враждебный тон остановил.

Вместо этого я кратко объяснила, чего хочет от нас с Дирком Макгонагалл.

— Ты хочешь сказать, что вплоть до пятницы ты будешь проводить вечера в компании Крессвелла? — возмущенно уточнил Поттер. — Еще и танцевать с ним на приеме? А ты не пробовала возразить Минерве? Сказать, что у тебя есть парень, например, и он против, чтобы ты...

— Разве у меня есть парень?

— А кто я, по-твоему? Ебарь твой? — прорычал Поттер.

— Мне больше нравится «любовник».

Как у взрослых бывает.

Я подозревала, что у мамы есть любовник и, может, даже не один.

Хотя в моем случае любовник все-таки Феб. Это его я скрываю от Поттера, как мама не знакомит своих с отцом.

Получается, у меня их двое. И лучше им друг о друге не знать.

— Как романтично, — процедил он, закусил на мгновение внутреннюю сторону щеки и выпалил: — Мне мало этого. Ты не поняла еще? Уже все знают, а ты все делаешь вид, что мы друг другу никто. Ты — моя девушка, Эванс.

— Как романтично, — передразнила я. — И когда, интересно, я ею стала?

— Да откуда я знаю, — Поттер сжал зубы и, понизив голос, проговорил: — Может, когда ты впервые легла под меня. А может, когда написала, что скучаешь по мне, — с этими словами он сунул руку во внутренний карман мантии и выхватил оттуда клочок пергамента, в котором я узнала свое рождественское послание.

Зачем Поттер его хранит?