58-б. Прюитт (1/2)

Иногда Фабиан смотрел на себя в зеркало, и ему казалось, что его глаза становятся зелеными.</p>

Фабиан потер глаза.

Ему ни разу за день не удалось попасть в Большой зал.

Желудок урчал и требовал расправы над нерадивым хозяином.

С утра Фабиан провозился с Изабеллой — они едва успели на травологию, какой уж тут завтрак. Вместо обеда пришлось разбираться с дракой пятикурсников, и к последнему уроку руки подрагивали от слабости.

Для себя Фабиан решил, что поужинать ему не помешает никто, даже сам Дамблдор.

Поэтому, когда у дверей кабинета Минервы его перехватил Крессвелл, он не стал замедлять шаг и кивнул ему, чтобы шел за ним.

— Ты чего хотел?

— Ясное дело, чего. Узнать, во сколько начинаем сегодня. А учитывая, что собираемся мы нынче вдвоем, давай сверим часы. Я могу в во…

— Погоди, — Фабиан остановился, и Крессвелл по инерции ускакал вперед. Пришлось ему возвращаться. — Почему вдвоем?

Лили он сегодня еще не видел — по той же причине, по какой не успел пожрать.

— Эванс сказала, что не может сегодня, — безразлично пожал плечами Дирк, — но мы и без нее обойдемся, там кучу всего надо выучить, для чего она не нужна.

Фабиан так не считал.

Лили требовалась ему каждый день.

И не было у него никакой кучи, которую можно переделать без нее.

К вечеру он не смог бы точно сказать, чего хочет больше — жрать или обнять Лили.

А жрать хотелось так, что болело все тело — от подреберья до низа живота. Он вообще зверел без еды.

На ужине Лили тоже не оказалось.

У Мэри спросить не удалось — Фабиан едва успел поцеловать ее, когда его настойчиво позвала Присцилла: до завтрашнего утра нужно было не только распределить темы для домашних эссе по заклинаниям, но и написать эти самые эссе. Поэтому заняться этим стоило именно сейчас, без вариантов.

Подняться бы в спальни и убедиться, что Лили в порядке.

Если она вообще в спальне.

Вполне вероятно, что она с Поттером, например, и ей не до репетиций.

Да, очень может быть.

Фабиан об этом не подумал, если честно, хотя стоило.

Он поймал себя на том, что не чувствует ревности. Кажется, он просто-напросто лишен этого чувства, потому что ни разу не испытывал его.

Даже тогда, застав Лили с Поттером в раздевалке, Фабиан ощущал все что угодно — боль, ярость и разбухшую как хлеб в воде тоску, — но не ревность.

Он правда не был жадным и отчетливо понимал, что Лили никогда не будет безраздельно принадлежать ему. Фабиан слишком долго молчал, и она успела влюбиться — не в него.

Сам виноват.

Она вообще ему не принадлежала. Просто позволяла целовать себя по вечерам. Даже не до конца понимала, что с ней происходит. Приходилось объяснять.

Конечно, Лили нравилось то, чем они занимались.

Так нравилось, что она боялась этого.

Он никого так не целовал, как ее. И она интуитивно должна была понимать это.

Фабиану мерещилось, что Лили вот-вот заберут у него. Каждый поцелуй был для него последним.

Иногда он смотрел на себя в зеркало, и ему казалось, что его глаза становятся зелеными.

После тренировки Поттер никуда не спешил, и Фабиан сделал вывод, что не он является причиной, по которой Лили сегодня не придет в Выручай-комнату.

Фабиан не мог сказать, полегчало ему или нет.

Он улучил момент, когда Мэри вышла из душа, а большинство парней туда свалили, и уже открыл рот, чтобы спросить о Лили, но запнулся.

Она обязательно что-нибудь заподозрит. Фабиан прикинул, как его интерес будет выглядеть со стороны: он может знать только, что Лили не было на ужине. Не слишком ли мелкий повод для беспокойства? Мэри ведь не в курсе, как они с Эванс проводят время после отбоя и где.

Не в курсе, что Фабиан ласкает ее губы своими и ждет этих минут с таким нетерпением, что целый мир вокруг кажется бледным и незначительным.

Ему нужно только пережить эту ночь, а завтра он наверняка встретит Лили в Большом зале. И наконец обнимет ее.

В Выручай-комнату Крессвелл притащился с какой-то деревянной коробкой странной формы. Она напоминала плоскую грушу, насаженную на широкую плашку. Все это великолепие обрамляли натянутые металлические нити, а плашка заканчивалась дюжиной мелких крючков.

Дирк поставил коробку в угол, а сам уселся на подоконник и строго посмотрел на Фабиана:

— Так, обниматься я с тобой не собираюсь, этим пусть Эванс занимается, поэтому сегодня покажу пару приемов, но сначала теоретическая часть…

— Ты случайно не в преподаватели метишь? — поддел Фабиан. Ему не нужны были конкуренты.

— Я бы предпочел хорошую должность в министерстве, — серьезно ответил тот и перешел к делу: — Начнем с этого, — Крессвелл достал из кармана крохотный пузырек и протянул ему.

— Что это? — Фабиан с подозрением рассмотрел белесую жидкость на свет.

— Скажем так, я бы на твоем месте принимал это перед репетициями, если не хочешь ненароком проткнуть Эванс своим… — он указал глазами куда-то в район паха и издевательски заржал: — ...копьем.

Выходит, в прошлый раз глазастый Крессвелл углядел больше, чем ему полагалось.

И зачем Лили его притащила.

Фабиан, сохранив невозмутимый вид, поднял брови.

— Это нормально, Прюитт. Эванс красивая девка, а у тебя все в порядке с потенцией, так что естественная реакция на тесный контакт неизбежна. Дело твое, конечно, но если ты сюда приходишь учиться, а не трахаться, эрекция станет скорее помехой.

Он уже выражался как министерский чиновник. Пожалуй, у Дирка есть все шансы попасть в их ряды.

— Ладно, я учту, — Фабиан пожал плечами, спрятал зелье в карман и добавил: — Спасибо.

— Дальше, — Крессвелл хлопнул себя по коленям. — Сейчас покажу несколько приемов, как держать курс во время танца. Еще раз напоминаю, что вести должен ты, а не партнерша. Иначе будет смотреться паршиво. Ты с кем идешь-то?

— Тебя Медоуз подослала? — отшутился Фабиан. — Лучше скажи, что это за штука? — он кивнул в угол.

Дирк ухмыльнулся, в три прыжка оказался там, схватил коробку за плашку и закинул на плечо.

— Это гитара.

— Типа как у «Сорви-Гоблинов»? — У Гидеона на стене даже плакат с изображением этой группы висел в детстве. — У них вроде по-другому выглядят.

— Ну, это маггловская. Но принцип действия тот же, только без Соноруса и всяких магических улучшений звука.

Он ловко перехватил гитару, присел обратно на подоконник, подставив под нее колено, и ударил по струнам, зажав некоторые из них в районе крючков.

Фабиан прислушался. Получалась неплохая мелодия, пусть немного дребезжащая, как фамилия Присциллы.

— Круто, — честно оценил он.

Крессвелл самодовольно прищурился и после недолгих раздумий предложил:

— Хочешь, научу?

Он с сомнением посмотрел на гитару, на пальцы Дирка и заключил, что ничего сложного тут быть не должно.

Уж что-что, а пальцы у Фабиана были тренированными.