сегодня на ужин жареные ребрышки (1/2)

Хёнджин чиркнул зажигалкой и закурил. Чан облокотился о перила и посмотрел на Хвана, сидящего на лестнице.

Бан Кристофер Чан, новый сосед Хёнджина, решил заявиться к нему домой и вручить гостинцы не в самый подходящий момент. С момента встречи с Минхо прошло буквально пару дней, эйфория, всё это время накрывавшая Хвана, закончилась. Приближался конец каникул. Хёнджин снова погружался в учёбу, да и отвлекаться от неё, в общем, не стоило. Ему было тяжело. Как и каждому корейскому школьнику. Хотя Хван был уверен, что ему точно труднее всех на свете, Бан Чану удалось успокоить рыдающего Хёнджина и даже поддержать парочкой оптимистических фраз. И тот поверил Чану. Как ребёнок. И что с ним сделал Минхо?

— Так сколько, говоришь, тебе? — шмыгнул Хёнджин, вставая с лестницы.

— Двадцать восемь.

Чан вздохнул, взглянув на усталое лицо соседа: синяки под глазами, белок был не белым, а красным, и складка между бровей почти не пропадала из-за того, что Хван хмурился.

— Давно ты сюда переехал?

Хёнджин не соблюдал уже нормы вежливости и достаточно скоро перешёл на «ты». Впрочем, Бан Чан не был против.

Хван пошатываясь поплёлся на кухню, выкинул бычок в мусорку и почти залпом выпил стакан холодной воды.

— Я уже говорил. Только вчера, — Крис тяжело вздохнул, наблюдая за изнеможенным Хёнджином. Сердце обливалось кровью. — Что с тобой? Ты в порядке?

— Учёба, родители, — протянул Хван, пожав плечами.

— Ты боишься не сдать экзамены?

— Эм, нет, — Хван сделал паузу. — Э-э, да? Не знаю, честно. Мы часто с родителями просто ругаемся по поводу моей учёбы. Я… я хочу быть художником.

Хенджин не любил откровения. Свои, конечно, не чужие. Он предпочитал быть немым слушателем. Не всегда получалось, но Хвана это устраивало. А вот его знакомых — нет.

— Так, а родители что? — заглянул Чан в печальные глаза.

— Против. Я даже в академии не хожу. Конечно, у отца есть какие-то связи, да и у матери тоже, они, может, могут меня как-то куда-то пропихнуть на учёбу или работу, но я не хочу, я не совсем готов! — Хван вскрыл пачку сладких чипсов и сразу отправил целую горсть в рот, а после продолжил, жуя. — Ну, может, быть, блять, на самый крайняк дизайнер! Но никакой я не врач, не инженер, не строитель. Я не люблю это! Я просто хочу творить, приносить в мир искусство! — Хёнджин стремительно повысил тон голоса, закашлявшись из-за того, что подавился сладостями. — Чан, понимаешь, это всё не моё. Я так точно дубу дам. Или точно сойду с ума. Они меня совсем не понимают! У нас в тринадцать лет отношения были лучше. Честно! Отцу будто вообще похуй на меня, а мать только и делает, что пилит и пилит, пилит и пилит. Я устал, я очень устал. Я не хочу ни учиться, ни даже жить периодами. Мне даже расслабиться никак! Что бы я ни делал, мне постоянно тревожно. Я нервничаю, мне хочется плакать или убежать и спрятаться в укромное место, чтобы никто никогда меня не нашёл и не беспокоил, — Хван буквально задохнулся, выливая всю информацию на шокированного Чана.

— Тебе даже поделиться своими проблемами не с кем? У тебя друзей нет? — мягко поинтересовался Кристофер.

— Есть, — но Хёнджин взвыл, ударяясь лбом о кухонный стол. Может, всё-таки стоило поделиться с Минхо? Может, он не испугался бы Хвана и принял таким?

— Тебе нужно больше слушателей? — Чан ободряюще улыбнулся и принялся делать чай, надеясь без помощи Хёнджина найти всё, что требуется.

— Я недавно нашёл себе друга. Я, — Хван глубоко вдохнул. — Я боюсь, что напугаю его, и он бросит меня. Раньше так всегда происходило. Ну, или когда я отказывал в деньгах. Я никому не нужен и не интересен, пойми.

— Может, тебе нужно больше времени, чтобы встретить человека, которому ты будешь не безразличен? — Крис поставил на стол две чашки чая.

— Я устал! Я не хочу столько ждать. Так и умереть можно и ничего не дождаться! Я хочу сейчас. Не хочу остаться одиноким. Куда, сука, не плюнь, везде весёлые и счастливые парочки или друзьяшки. Я тоже хочу так! Да вот девушкам как личность я безразличен. Они таскаются за мной просто потому что я красивый и мои родители богатые! Парням тоже нужны только бабки и тёлки. Они думали, что я каждый божий день закатываю вечеринки дома. Ха, вот долбоёбы! Когда я решил устроить всё-таки и пригласил полшколы… Ох, это была моя ебейшая ошибка. Им поебать. На всё. Абсолютно. Испортили мебель, обои, разбили половину посуды и разъебали чайный сервиз! Отцовский! Эта блядская тусовка, — Хёнджин отхлебнул чая и поморщился — уж очень горячий. — Они устоили какую-то недооргию на диване в большой комнате. Хорошо, я запер родительскую комнату. Весь диван был в конче. Никто презервативами не учил, что ли, пользоваться? Мне вот про это давным-давно в детстве отец рассказал. А эти что? Пф, инвалиды умственные! Дегенераты, — Хван зло фыркнул и стукнул по столу кулаком, да так, что он пошатнулся и чай немного расплескался из чашек.

— Напомни своё имя, пожалуйста.