너와 내게 약속해 (1/2)
그 표정이 아니란 걸 안 그때부터</p>
Упасть и не иметь возможность встать? Провожать взглядом гроб… с которым по счёту другом? Почему Тэхён здесь? Почему должен всё это переживать? Он переступил злополучный порог минивэна во второй раз по одной простой причине. Простейшей. Той, что сидела сейчас напротив и потирала остриё ножа, то и дело поглядывая в сторону павшего Кима.
Что произойдёт на арене?
Что произойдёт в момент, когда Чонгук нарушит все данные ранее обещания?
– Это не ты звал меня по имени, – Тэхён громко сглатывает, наконец, перекатываясь со своих коленей на бёдра и найдя опору в виде злополучной кровати, – а он. Он всё это время пытался достучаться до меня, а я… Был занят тобой.
– Прозаично, – негромко отвечает Чонгук. – Но ты хотел этого. Я тоже. В чём проблема?
– В том, что в метре от меня мой друг захлёбывался в собственной крови? Наш друг.
– Вряд ли захлебывался. Боюсь, это не так работает.
Холодное безразличие в голосе прожигает каждую клеточку тела, и Тэхён понимает. Сейчас он всё понимает.
– Поговорим, когда тебя отпустит, ладно? Я не могу вести диалог с чёрствым Чонгуком, перед глазами которого лишь азарт и агония. Верни мне моего, – Ким поднимает руки и, поставив их на кровать, помогает себе подняться на неё. – Просто верни мне моего крольчонка, в глазах которого я видел всю Вселенную.
Неохотно фыркает и падает на кровать, стараясь больше не смотреть в сторону исходящей опасности. В глаза бросается простыня с едва заметными желтоватыми пятнами, у подушки же Тэхён замечает бардовые. Поспать перед финалом у него не выйдет как минимум по причине того… По причине Чонгука, в руках которого теперь сияет оружие. Тэхёну нужна защита и план… План на игру. Что он вообще будет делать, когда охранники приведут двух оставшихся участников на финальную арену?
Левая рука тянется под подушку. Для собственного успокоения. Для самообороны в случае агрессивной атаки Чона. Рука тянется. Всё дальше. Дальше. И дальше. Встречается с металлическими прутьями?.. Тэхён мгновенно подрывается с места, откидывая подушку к ногам и разочарованно качает головой. Ножа нет. Чёртового ножа нет. Взгляд вновь устремляется на Чонгука.
– Он побудет у меня, – подобно вееру из карт, Чонгук раскидывает три заточенных ножа и смотрит на Тэхёна. – Я не трону тебя, обещаю.
– Чимину ты тоже обещал?
– Ты не понимаешь, Тэхён.
– Не понимаю, что ты затащил Юнги в одну с собой команду, зная о своей победной партии? Не понимаю, что через два дня ты прирезал Чимина? Что из этого я не понимаю? – Он вскипает. Непривычно для себя срывается на Чонгука, сминая одеяло в руках.
– Ты так часто упоминаешь Юнги, – Чон качает головой. – Но это было бы неизбежно. Просто я убрал того, кто мог мне помешать в финале.
– Что?
– Юнги – единственный из вас, кто действительно мог победить, – он улыбается, отводя взгляд. – Прости. Я не мог доверить такой ответственный шаг какому-то барыге или алкоголику из оставшихся на тот момент участников. Тэхён… Это был лучший момент, чтобы слить его.
– Мы действительно говорим о том, кто буквально воспитал тебя и выписал билет во взрослую жизнь?
– Да, – Чонгук усмехается. – Мы говорим о том, кто впервые дал мне экстази и подсадил на эту дурь. Да, мы о нём.
– Нет.
– Да. Тэ, ты очень плохо знаешь своих друзей.
– Чонгук, нет.
– Тэхён, – он делает большую паузу. – Да. Чимин, этот ангел, которого я прирезал, по твоим словам? Тот самый, который хотел слить тебя, чтобы отомстить мне?..
– Я хорошо знаю его. Их.
– Плохо. Ты чертовски плохо знаешь своих друзей. А знаешь, почему?
– И почему же? – Тэхён подкусывает левую часть нижней губы, будто готовясь принять удар.
– Потому что ты всегда был отстранён от нас. Всегда сам по себе. Всегда за всех. Ты никогда не вставал на чью-либо сторону, ни в одном конфликте. Ты просто плыл по течению. Всю свою чёртову жизнь. Ты принимал их… нас любыми, закрывая глаза на очевидные недостатки.
– Гу…
– Что? Самый маленький процент ставки? – Ножи в его руке собираются в один ряд, а сама рука выгибается в сторону. – Конечно, господин Ли. Что? Участникам группы неудобно друг с другом и все хотят распада? Нет, я останусь в стороне, господин Ли. Что? Решить выгнать ли провинившихся или остаться в полнейшей нищете? Конечно, второе, господин Ли.
– Остановись.
– Обосранная подвальная квартира на окраине Сеула, переработанные потроха из забегаловки за углом – ты со всем этим смирился. Продолжаешь принимать даже смерть своих друзей. Одну за другой.
– Ты заткнёшься сегодня? – Тэхён тяжело вздыхает. – Проспись, ладно?
Говорить с ним сейчас просто бесполезно. И неприятно. Да, в глубине души Тэхён понимает, что Чонгук прав. Каждое слово, подобное заострённой стреле, вонзается в сердце, сообщая Киму не самую приятную правду. Он смирился со всем. Смирится с нарушенным обещанием? Смирится и со смертью на арене? Смирится.
Сон ему сегодня не светит, разве что на том свете. Глаза так и не сомкнулись. Всю ночь взгляд, выбивающийся из-под усталых век Тэхёна, сверлил второго выжившего игрока. А тот, в свою очередь, мирно спал. Разумно было бы сейчас просто подойти, забрать один из ножей и… Закончить игру? Но это не в его правилах. Скорее, по совершённым поступкам ранее, это ход игры Чонгука. Но никак не Тэхёна.
Утро [или же новый день] обозначается сигналом и охраной у входа в общий блок. Даже приглашения не последовало, лишь молчаливый жест в сторону прохода. Прохода к исходу? Тэхён смахивает усталость с лица, накидывает пиджак с выбитым на нём номером и, дождавшись момента, пока Чонгук пройдёт вперёд, следует за ним.
Он не знает.
Пёстрая расцветка стен и лестниц лишь мешает сосредоточиться на важном. На принятии главного решения всей его жизни.
Решение… Такое громкое слово, но по сути сейчас у Тэхёна лишь два пути: сдаться или сражаться. Принять удар или нанести его. Пожертвовать собой или победить.
Он не знает.
Охрана приводит игроков к арене, однако не спешит запускать внутрь. Кивает на таймер, который вёл отсчёт.
Вновь металл. Массивные металлические двери, похожие на те, что привели их к арене первой игры. Их не может ждать массивная площадка, похожая на первую классную комнату, ведь так? В этом просто нет смысла, когда в живых осталось два игрока.
Таймер над дверью давит на виски. Каждая секунда будто приближала неминуемое. Смерть.
– Игры могут быть прекращены по желанию большинства, – тихо отмечает Тэхён, рассматривая ботинки Чонгука. Два еле заметных засохших пятна крови.
– Жаль, что наши голоса разойдутся, – он впервые с ночи слышит голос Гука. Он мягок. Он сожалеет.
– Почему мы не можем просто пойти домой и всё забыть?
Ким медленно поднимает свой взгляд, цепляясь за небрежно заправленную рубашку и неправильно застёгнутый ремень. Останавливается на губах, просечённых пирсингом, словно не хочет подниматься выше и видеть непривычную агонию в глазах напротив.
– Потому что, как только нас выбросят на обочине, меня тут же подберут люди, которые будут посерьёзнее этих, – большой палец Чона устремляется в сторону рядом стоящих охранников. – Извиняюсь, – он тут же поворачивается к ним.
– Чонгук…
– Да и ты, Тэ, – вновь мягкий и более привычный для Тэхёна голос, так нежно проговаривающий буквы его имени, – разве ты сможешь всё так просто забыть? Смотреть мне в глаза со всё той же… Так же, как и до всего этого? Сможешь ли звать меня по четвергам на соджу с отвратительнейшими закусками?
– Да.
– Нет же. Ты привык жить прошлым, привык зацикливаться на моменте.
Те же слова, что звучали ночью, но уже в другом ключе, в том, что обходил колючки на кактусе.
– Не ты ли говорил, что я готов смириться со всем, что мне подсовывает жизнь?
– Даже с тем, что по ночам я буду пропадать? И возвращаться, – Чонгук качает головой, прикусив губу, – не совсем в трезвом состоянии.
Он ведь не об алкоголе, да?
– Что мешает тебе завязать?
– Тот факт, что меня накачивают? – Чон пожимает плечами. Он слегка раздражён. Эта тема ему неприятна, но, кажется, впервые он искренен. Искренен, ведь мертвец ничего не сможет рассказать. – Это неважно, – он тут же отмахивается от сказанного. – Есть и другие вещи, с которыми смириться ты уж точно не сможешь.
– К примеру?
– К примеру, то, как сильно тебя достали репортёры с расспросами о причастности к моим проблемам с наркотиками, сам ведь говорил.
– Это никуда не делось и не денется до момента расторже…
– Теперь представь, как сильно они насядут на тебя, на меня и на Джина, когда тело Чимина и Хоби найдут в какой-то подворотне после встречи с каким-то барыгой, а тело Юнги в собственной квартире после, предположим, самоубийства. Сможешь ли ты пережить эти расспросы? И вечное добавление от журналюг: «Ким Тэхён, как Вы думаете, почему не Вы оказались на их месте»? С этим ты сможешь смириться?
Стоило спросить, почему в этом списке не фигурирует ещё один участник, вот только пресловутый таймер напомнил о себе. Последняя секунда сменяется нулём, а врата открываются, приглашая финалистов на последнюю локацию.
– Кстати, – Чонгук останавливает Тэхёна, преградив ему путь своей ладонью. – Я обещал, так ведь? – В его второй руке появляется заточенный нож, а на лице мелькает грустная улыбка.
Ким принимает столь странную подачку и кивает, приглашая Чона вперёд.
Тэхён угадал. Почти. Локация по размеру похожа на ту, что была в самом начале, только вот… Перед глазами большое поле и свежий морской запах. Имитация приближающейся свободы. Существует ли реальная возможность обрести свободу за этими металлическими стенами? Или всё это не больше, чем просто иллюзия? Иллюзия. Как минимум для одного из них это совершенно точно была она.
– Добро пожаловать на финальную игру! – Новый голос, отличный от охранника, стоявшего сейчас за их спинами. – Игра, в которую вы, возможно, играли в детстве и которая станет вас стартовой точкой в новой жизни, где не будет долгов.
Чонгук уловимо фыркает.