또 넘어지고 (2/2)

– Вот тебе и всё понятие «семьи», да? – Чонгук саркастично улыбается, взяв карты в руки. – Как и ожидалось… Всё рухнуло, когда мы встали перед непростым выбором.

– Я не хочу, чтобы вы умирали, Чонгук, но и сам сдохнуть не хочу, – Юнги пожимает плечами. – Дай мне половину, я перемешаю, – он тут же поворачивается к соседнему столу. – Ну, или прозаично умрём в один день, да?

– Я плох в картах, – слышится от Чимина, пока Чонгук пытается разделить колоду.

– Здесь не карты важны, а везение, малыш.

Каждый за столом мешает свою половину, после чего Чонгук протягивает свою и Юнги раздаёт карты поочерёдно. Кто-то проиграет. В конце останется лишь один победитель.

Колода пустеет, карты поочерёдно отлетают то в кучку младшего, то старшего мембера. Уже через мгновение руки Мина пустеют. Остаётся лишь наблюдать. Наблюдать и молиться [будучи неверующим].

– Значит, Дева у тебя, – Чонгук заметно стреляет взглядом и своей фирменной улыбкой, попутно изучая изнанку карт.

– Может, ещё и сразу угадаешь, где она?

– Это решит случай.

– Чонгук, мы ведь тебе всегда говорили, что лжёшь ты очень плохо. Ты знаешь, за кем будет победа, – уже шёпотом произносит Мин, – к чему этот цирк.

– Как я могу знать, если победа в этой игре – чистой воды случайность?

Юнги игнорирует сказанное, начиная выбрасывать парные карты из своей пачки, то же проделывает и Чонгук со своими. Пары сбрасываются поочерёдно, чтобы избежать возможной махинации, и, после минутной паузы, игроки смотрят друг на друга.

– Кто первый? – Произносит Чонгук.

– Уступаю младшим.

Чонгук тянет руку к картам Юнги, вытягивает одну и разочарованно машет головой.

– Твой ход. У меня пусто.

– Дурак совсем? – Юнги тянется, чтобы, по всей видимости, стукнуть Чона по лбу, но тот отдаляется с улыбкой. – Проверь ещё раз. Это не Дева, пара должна быть.

Чонгук вновь ныряет в остаток своих карт, после качает головой и, найдя пару для новой карты, сбрасывает их в центр стола.

– И всё же, – Юнги проделывает тот же фокус, после чего выбрасывает сложившуюся пару в центр стола, – к кому бы ты отправил Тэхёна?

– А?

– Брось, я или ты… Кто-то из нас покинет эту игру в ублюдском, – Юнги поднимает голову и смотрит в камеру [видимо, на охранника], – извиняюсь, гробу, – после парень возвращается к Чонгуку. Мне очевидно, что ты знал, про правила этой и прошлой игры с самого начала, поэтому и выбрал меня. Так, кого бы ты поставил в пару Тэхёну на своей шахматной доске?

– Если следовать твоей логике, что мне мешало выступить против Намджуна? – Чонгук кивает в сторону соседнего стола и тянет руку, чтобы вытянуть одну из карт из рук оппонента. – Я променял одни мозги на другие.

Юнги разочарованно мотает головой, когда руки Чона покидает сложенная пара.

– Брось, какой бы козёл не скрывался за этой невинной детской мордашкой, он никогда не сделает одного, – голова Юнги падает на левое плечо, а во взгляде появляется тепло, невиданное раньше. Он смотрит на соседний стол. – Ты бы ни за что не позволил мне убить его. Или ему меня. Это слишком.

– Про козла всё же лишнее, – шепчет Чонгук, протягивая остаток своего веера карт. – Просто я пришёл победить.

– Ценой жизни своих друзей, – выпаливает Мин, взяв карту из центра и выкинув её пару.

– Ты…

– Тэхён. Кому бы отдал его?

– Почему мы обсуждаем его так, словно он вещь?

– Во-первых, он не слышит, во-вторых, может быть мёртв, в-третьих, я могу умереть, так что мне плевать. Так, к кому? – Юнги тянет в сторону Чонгука свои карты.

Действительно.

– Почему тебя это так сильно интересует?

– Потому что ты бы не дал ему проиграть, не сейчас, когда между вами, очевидно, что-то происходит. Потому что… Будь беспроигрышный билет, ты бы всучил его Тэхёну, и именно его я и пытаюсь найти.

– Ты же понимаешь, что в самом конце будет лишь один победитель? – Чонгук вытягивает карту и, найдя ей пару, выбрасывает их в центр.

– В этом и есть твоя проблема, Чонгук, – Юнги даже не смотрит на чужие карты, ведь в этом нет смысла, берёт первую попавшуюся – выбрасывает её с парой. – Для тебя всегда есть лишь один победитель. Всегда. Во всём. Это твоя проблема, – парень тянет указательный палец и укоризненно машет им в сторону младшего. – Задумайся над этим, когда придётся убить своего бойфренда.

– Он мне не…

– Если его, конечно, уже не убили.

По ушам в первую очередь, конечно же, режет явное отрицание [так символично повторяющее его], а после догадки о том, кто прав в этом споре. Юнги или Чонгук? В общем-то их суждения сводились к одному. К тому, что кому-то придётся стоять на горстке из шести трупов, даже если в этого кого-то в итоге врежется последний патрон. С другой стороны… Осталось всего две игры, помимо этой. Но если эти самые две игры перевернут все карты, которые сейчас лежат перед Кимом? Если козырный туз внезапно окажется не в его руках? Даже если он избежит столкновения с тем же Чонгуком в следующей игре, их пути неумолимо встретятся в финальной. Что тогда?

Что тогда?

Неужели Тэхён окажется на месте Юнги, совершенно не понимая, что делать со всем?

С каждой выброшенной парой напряжение в груди нарастает, мысли путаются, а взгляд всё больше прикован к экрану. Казалось, даже если бы кто-то вошёл в комнату, Тэхён бы просто проигнорировал вошедшего.

*<span class="footnote" id="fn_31509583_1"></span>

Так и произошло.

Двери открылись с минуту назад, а он и не заметил.

Матрас продавился под тяжестью чужого веса, а он и не заметил.

Морщинистые руки легки на хрупкие плечи, а он и не заметил.

– На кого из них ставишь? – До боли знакомый голос прожигает барабанные перепонки. Прожигает грудную клетку, заставляя дыхание замереть, а сердце и вовсе остановиться.

Всё это кошмар, да? Непозволительно длинный кошмар, тянущийся с того момента, как Тэхён переступил порог серого фургона. Это чудовище не может быть здесь. Просто не может. Таких совпадений не бывает.

– Так на кого? – Хриплый голос с британским акцентом всё ближе, сухие губы касаются мочки левого уха.

Тэхёна вот-вот стошнит.

– С… Сорок второй, – неуверенно произносит Ким на ломанном английском, крепко сжимая руки на перекладине кровати.

Оцепенение. Как в том чёртовом туалете пару дней назад.

– Да, это наш общий фаворит, – руки сходят с плеч, голос становится дальше, а кровать вновь скрипит от того, что чужое тело поднимается с неё.

История, которая не раз давала знать о себе в воспоминаниях Тэхёна, вновь кольнула в височной области, пробуждая забытые и неприятные моменты. Пазл сложился не тем образом. Пазл сложился не в тот момент, когда Ким этого ожидал.

Его любимая паста, ополаскиватель, шампунь и кондиционер? Наверное, даже если спросить эту простую информацию у людей, которые делили с Кимом проблемы, переживания и жизнь последние девять лет, они не ответят. Потому что эту информацию никто не запоминает, она проходящая и ненужная. Никто. Кроме сталкера-извращенца с набитыми купюрами карманами. Кроме сталкера-извращенца, отвалившего немалые деньги, чтобы однажды трахнуть его?

На самом деле год назад, находясь в процессе продажи недвижимости, последнее, о чём думал Тэхён, так это о том, чтобы продать себя старику. Наверное, это последнее, о чём он вообще думал в жизни. Но… Сделка затянулась, а Ли не был, да и не является, приверженцем отсрочек. Он жестокий человек, если дело касается денег. Тогда в голову Киму проникла мысль о лёгком заработке? Кажется…

– Вы меня вытащили? – Английский даётся ему ужасно. Слова еле слетают с кончика языка.

Сам Тэхён готов соорудить себе кокон из зелёного костюма, лишь бы не видеть человека перед собой.

– Вытащил, мальчик мой, – Джон наливает виски в стакан.

Только не алкоголь, только не сейчас.

– И что дальше?

– Поставим на то, кто победит? – Мужчина поворачивается, удерживая стакан в руках и покачивая его из стороны в сторону.

– Поставим?

Казалось, взгляд Тэхёна был стеклянным. Каждое слово на чужом языке действительно даётся тяжелее предыдущего, а тут ещё и давление. Закрыта ли дверь на ключ? Может ли он сбежать в случае чего?

– Ставка, – объясняет Джон более простым словом. – Сорок второй или сорок пятый.

– Приз?

– Победишь ты – отпущу, – с улыбкой сообщает старик, – я… Придумаем.

– Выбор?

– Выбора особо нет, мальчик мой.

Ему остаётся лишь кивнуть, тем самым приняв понятные обоим условия. Остаётся выбрать фаворита? Считается ли это за пособничество в убийстве?

– Сорок второй, – даже не думая, произносит Тэхён.

Юнги прав. Чонгук что-то знает.

– Хорошо, как скажешь.

*

Оцепенение спадает, когда Джон останавливается рядом с креслом и садится в него. Пусть так и продолжается.

За время их странного диалога парни успели сбросить достаточное количество карт. Практически все, если быть точным. В руках Юнги остаётся две карты, в руках Чонгука – одна. Исход этой партии решится прямо сейчас. И отчего-то сердце начинает бить по грудной клетке в ритме ускоренного танго.

– Знаешь, – бросает Чонгук, – у меня есть вопрос, – он кладёт единственную карту на стол перед собой, сцепляя руки в замок, и томно смотрит на игрока перед собой.

– Валяй, – Юнги проделывает тот же фокус.

– Как тебе было бы обиднее умереть: со знанием, что Чимин победил или проиграл?

– Что за вопросы? – Мин хмурится, отпуская взгляд на свои карты и внимательно осматривая их. – Тут есть какой-то маркер, да?

– Может быть, а, может, просто моя логика спасает меня от твоей старой девы?

– Ага, как же, – Юнги показательно закатывает глаза.

– Так… Как?

– Чего ты хочешь? – Уже раздражённо спрашивает Мин.

– Хочу посмотреть, кто из них победит, – Чонгук кивает на соседний стол.

– Да, я бы тоже посмотрел, переключи, будь добр, – просит Джон, чем ловит на себе недовольный взгляд Тэхёна.

– Я понял, – добавляет Ким, переключая вид на Намджуна.

Их игра не была столь многословной, как у тех же Чонгука и Юнги. Они молча избавлялись от карт. Одна за другой пары падали на стол, пока, наконец, в руках Чимина не осталось две карты, а у Намджуна – одна.

– Твой ход, – произносит Чимин, заметно нервничая.

– Это исход, ты же понимаешь? – Сквозь зубы шепчет Джун. Да, их конкуренция не была столь же открытой, как та, что развернулась за соседним столом, но была видна по жестам и эмоциям.

– Да… Тяни.

И Намджун вытянул. Вытянул Деву, судя по недовольному цоку, сорвавшемуся с его губ. Лидер группы убирает руки под стол, перемешивая карты между собой, после достаёт и выставляет перед младшим игроком.

– Тяни, Чимин.

Чимин мечется. Правая или левая. Исход у каждой из карт разный.

– Эта, – проговаривает Пак, вытянув правую. – Дева… – добавляет, качая головой. – Это надолго, да?

– Посмотрим.

Карты предстали перед Намджуном, будто действительно продолжая бесконечную партию игры для стариков с детьми. Намджуну вновь не везёт. Вытянутая карта изображала девушку с морщинистым лицом.

Ход за Чимином. Вместо правой в этот раз он решает выбрать левую. И именно это прерывает метание карты от одного к другому. Пак выбрасывает последнюю карту в центр стола, виновато смотря на Намджуна.

– Прости?

– Прости? – Ким осматривает оставшуюся карту в руках, после протягивая её охраннику. – Извиняешься, будто тебе вновь больше заплатили, – он продолжает говорить спокойно, хотя дрожащие руки выдают. – Всё в порядке… Это ведь честная игра, да? Если мне было суждено проиграть… Всё в порядке, – повторяет Намджун, словно убеждая себя. – Да… – Он оглядывается на таймер. – Я пойду, ладно?

– Намджун…

– Всё в порядке, – с надрывом в голосе вновь произносит ту же фразу ещё раз. – Я просто хочу остаток времени провести со своими мыслями.

Он не даёт схватить его за руку, не даёт Чимину остановить и выпросить прощения. Просто уходит за ближайший поворот на арене.

– Ты молодец, Чим-ми, – Юнги улыбается. Искренне улыбается, подставив стул к Чимину.

– Не думаю, что это нужные слова, когда я обрёк своего другая на смерть, – голова Чимина всё ещё опущена, взгляд направлен на опустевшую от карт ладонь. – Ему ведь пустят пулю в висок. Из-за меня, – он поднимает голову, но лишь для того, чтобы посмотреть на таймер. – У кого из вас Дева?

– У Чонгука, – рука Юнги падает на чужие плечи. – Всё будет хорошо, слышишь?

– Хорошо? Я себя не прощу, – Чимин поворачивает голову и начинает суматошно мотать ей из стороны в сторону. – Ты сможешь простить себя, если убьёшь его? – Шепчет. Старается не говорить о том, чьи руки на самом деле чисты от проклятой Девы.

– Мы разберёмся с этим. Обязательно разберёмся.

– Я не уверен, Юнги, но, – Чимин тяжело вздыхает, вновь взглянув на таймер, – тебе пора, наверное.

– Подождёшь меня у выхода?

– Ты уверен, что?..

– Конечно. Давай, – он поджимает губы, помогая Чимину подняться.

Пак кивает, высказывая этим жестом своё доверие и направляется к выходу.

– Ты ведь помнишь, что я люблю тебя, да? – Достаточно громко выкрикивает Юнги, привлекая к себе внимание не только Чимина, но и остальных игроков.

Чимин кивает, скрываясь за воротами, а улыбка мгновенно спадает с лица крикуна.

Тэхён возвращает фокус камеры на стол Чонгука и Юнги, а сам Юнги возвращается за стол.

– Теперь-то ты можешь вытянуть карту?

– Конечно, – Чонгук тянет руку к чужим картам, но зависает на мгновение. – Зачем ты дал ему надежду?

– Затем, чтобы он тебя не ненавидел? Я дал тебе шанс остаться всё тем же беззаботным солнцем в его глазах. Чимин не заслуживает разочарования в тебе, Чонгук. Правда… Правда, если он погибнет именно от твоей руки в дальнейших играх, я лично приду к тебе в виде призрака и убью.

Юнги говорит так, будто у него не существует возможности победить. Прямо сейчас силы были разделены и всё зависело от Чона.

– Понял, – Чонгук посмеивается и вытягивает левую карту. Улыбается, сбросив свою последнюю на стол.

– Очевидно, – Юнги осматривает Деву в своих руках.

Молчание глушит. В сердце Тэхёна, кажется, в очередной раз остановилось. Какой раз за день? Ещё одному другу был выписан смертельный приговор.

Чонгук молча поднимается с места, а Юнги, посмотрев на охранника, решает, по всей видимости, надавить на уходящего.

– Мне так интересно посмотреть на твоё лицо, когда ты будешь стоять на какой-нибудь трибуне и произносить речь о том, как сильно тебе жаль пропавших без вести членов группы. О том, как ты сожалеешь, что не оказался на их месте. Как ты будешь лгать, глядя в глаза миллионов людей.

– Юнги…

– Знаешь, я сразу понял, что что-то изменилось в тебе, когда мы пришли в ту больницу и увидели твои обезвоженные губы и взгляд… Пустой взгляд. Не знаю, как ты подсел на наркоту, друг, но она тебя изменила, продолжает менять и сейчас, как бы ты ни старался затирать нам про то, что чист. Если и до этого твой характер оставлял желать лучшего, то теперь?.. Надеюсь, Тэхён мёртв, потому что тебя в погоне за деньгами ему явно не осилить.

– Ты не понимаешь, Юнги. Ты… Ты просто не понимаешь, – Чонгук хлопает ладонью по столу.

– Чего я не понимаю? Того, что ради денег ты сделаешь всё, что угодно? Что ты задолжал своим корешам-диллерам и теперь готов даже по головам своих близких пойти лишь бы выпутаться из их хватки? Этого я не понимаю?

– Откуда ты знаешь?

– Мне, по-твоему, пять? Я, по-твоему, не знаю законы корейского гетто? Ты влип. Не знаю, из-за чего, но влип. Это очевидно. И мне мерзко, что ты действительно готов поступиться своей честью и нашей дружбой, – Мин тяжело вздыхает и смотрит на таймер. – Иди уже. Иди, Чонгук, – он отмахивается и, встав, двигает стул к соседнему столу.

– Что бы ты там не думал, мне жаль.

– Да-да, – Юнги разваливается на стуле, будто готовясь принять пулю в лоб. – И скажи Чимину, что я забрал у тебя Деву в последний момент.