또 넘어지고 (1/2)

너무 쉽게 울었고</p>

Вновь тьма неизвестности.

Как только массивные двери закрываются за охранником, Ким невольно осматривается и задаётся не самыми приятными вопросами. Куда его отведут? Решат, что одна жертва победившей команды – недостаточно? Решат пустить пулю и в его лоб?

К чему такие негативные мысли, Тэхён?

Руки мгновенно оказываются в карманах олимпийки, ладони скрываются в кулаках, кончик безымянного пальца теребит подаренное кольцо. Розовые стены, лестницы наводят больше смуты внутри, поселяя страх в животе. Уж лучше бы Ким вновь испытывал необузданную похоть, чем это. Тьма неизвестности – это то, с чем он так и не смирился в этом месте.

– Так… Куда мы идём? – Сглатывая, Тэхён останавливается посреди лестницы. Она последняя. Дальше – самый нижний ярус, на который их никогда не спускали. – Я ведь имею право знать, разве нет?

– Когда придёт время, Вам обо всём расскажут. Я не располагаю информацией, почему именно Вы и почему именно сейчас. Всё, что я могу сказать, – охранник за спиной делает паузу, а звук обтирки маски о комбинезон говорит о том, что он оглядывается, – это не в правилах наших игр. Исключение.

– Каки…

– Больше ничего.

Дуло упирается в спину парня, заставляя его продолжить спускаться, заставляя повернуть направо, в тёмный проход. Розовые лестницы и до жути пёстрые коридоры сменяются ещё более вычурными. Только сейчас от расцветок стен не хочется выколоть глаза… Хочется блевать. Прямо здесь. Остановиться и высказать всё своё недовольство от участия в играх, от новой неизвестности, замаячившей на горизонте.

Почему Тэхён вообще здесь? Почему вновь вернулся в стены неизвестного бункера, если он трус и боится за свою жизнь? Из-за чёрта со столь обаятельными кудрями и контрастирующим пирсингом? Возможно, Киму и стоит быть благодарным Игре за возможность близости, но… Какой ценой? Скорее всего. Да. Тяжело об этом говорить, но… Скорее всего, Тэхёну было бы проще услышать от выживших ребят о смерти Хосока, чем лицезреть его израненное тело. Это было бы проще? Проще, чем закрывать глаза и раз за разом видеть бездыханное хладное тело. Прошло достаточно времени, чтобы он смог принять информацию, пережить её и пойти дальше [как же грубо это звучит в его голове], сон давно давил на веки, однако… Сможет ли Ким? Сможет так просто уснуть сегодня?

Да и не ждёт ли его револьверный патрон в сердце где-то за углом?

Охранник останавливается рядом с комнатой, на двери которой красовался символ тигра*<span class="footnote" id="fn_31509583_0"></span>, как на первый взгляд показалось Тэхёну. Символично.

– Сюда, – проговаривает Квадрат, открыв дверь и уступая проход Тэхёну.

– И что это?

Обычная комната, похожая на малобюджетную гостиничную, но в более вычурном стиле. Стены всё ещё блевотной раскраски, а золото по полках и комодах лишь выдавало неуместную роскошь.

– Комната, – охранник выдаёт очевидный ответ. – Здесь можно поспать, бельё свежее, – он указывает револьвером на кровать. Очаровательно. – Та дверь, – тычет в небольшое ответвление квадратной комнаты, – ванная. Средствами разрешено пользоваться.

– А почему я? – Произносит Тэхён с неуместной улыбкой. – Не я ведь к финишу пришёл.

– Я не могу ответить на этот вопрос компетентно. Дождитесь вечера завтрашнего дня, – словно заготовленный заранее текст.

Дверь закрывается. Судя по звуку, закрывается она на ключ.

Тэхён застрял в более комфортных условиях, и стоило бы порадоваться этому факту, но в груди щемит. Щемит от неизвестности, от предполагаемого собственного финала. Все эти комфортабельные условия походили на последний ужин заключённых перед казнью. Так… Почему он?

Либо в следующую минуту комната заполнится отравляющим газом, либо это действительно комната отдыха. Условия её получения всё ещё остаются неизвестными, но… Но, может, отдых действительно не помешает? Может, стоит их принять и отпустить кровавые игры [пусть и временно]?

Тэхён обходит комнату, остановившись у двери, ведущей в ванную. Открывает. Эта душевая совершенно не похож на ту, что была в общем блоке. Она контрастировала даже с вычурной комнатой позади и похожа больше на ту, что была у парня в проданной квартире. Может… даже слишком? Взгляд мгновенно падает на раковину, встречаясь с зубной пастой и ополаскивателем, которыми Ким пользовался, когда ещё не считал копейки. Взглянув на полки самого душевого пространства, он не мог не заметить свой некогда любимый шампунь и кондиционер для волос. Когда-то ему было всё равно на необоснованно высокий ценник этих продуктов, он брал их лишь из-за запаха, надолго впитывающегося в волосы и кожу.

Запах мятной свежести с нотками кокоса вновь ударяет в нос, относя Кима далеко отсюда. Далеко от игр, в которых ежедневно проливалась кровь. Далеко от черты бедности, которую он давно перешёл. Если можно было бы остаться в этом самом моменте под обжигающе горчим потоком воды, он бы остался. Обязательно остался. Но на плечи вновь падает заляпанный кровью хлопок, а в отражении зеркалит номер 044.

Душ хорошо помог в избавлении от мыслей о неизбежной персональной смерти. А теперь сон? Как лучшее лекарство.

Тэхён не спал достаточно долгое количество времени, чтобы практически моментально провалиться в сон. Да и мягкость матраса поспособствовала этому.

Если сон – это лекарство, то почему в этом сне он видит тело Хосока? Если сон – это лекарство, то почему он видит, как в человека за партой перед ним пускают пулю? Если сон – это лекарство, то почему в этом сне он видит, как напротив стоит Гук с пистолетом, направленным… на него?

Всё сумбурно. Картинки меняются одна за другой, не давая сосредоточиться на одной, а после громкого звука извне и вовсе обрываются.

Хлопок двери заставляет Кима подскочить с места и со страхом посмотреть в сторону. Руки сжимают в кулаках тонкое одеяло. Охранник. Охранник с треугольником на маске. Он молча проходит к кровати, оставляя поднос с едой перед игроком и кивает. Тэхён всё ещё пытается отдышаться и понять: это продолжение немых картинок сознания или реальность? Он нависает над подносом с едой. Как только аромат не самой вкусной кухни касается носа, желудок мгновенно даёт о себе знать протяжный урчащим звуком. Ким так и не поел… Видимо, волнение вчерашнего дня дало о себе знать таким способом.

– У тебя есть двадцать минут, потом я должен буду выйти отсюда с подносом, – почему голос охранника так знаком?

Вилка так и не касается зёрен риса, Тэхён неуверенно оборачивается, чтобы лучше рассмотреть нового надзирателя. Мало ли схожих голосов, не так ли? Мало ли голосов, похожих на тот, что Ким неустанно слушает десятый год к ряду?

Маска спадает в руки охранника, обнажая его лицо и подтверждая худшую догадку.

– Что ты тут?..

– Деньги зарабатываю, это очевидно, Тэ.

Ким Сокджин. Мать его. Тот самый, которого ещё вчера хвалили и ненавидели за его решение не возвращаться в игру. Сейчас именно он стоит перед Тэхёном. Разница лишь в том, что на груди нет порядкового номера, а тело не облегает грубая зелёная ткань [на её смену пришёл розовый комбинезон].

– Как?

– Ты хоть поешь для приличия, – Джин кивает на поднос.

– Расскажи, как ты к этому пришёл и… Ты ведь сможешь уйти, да?

– Смогу, как только будет сыграна шестая игра. Через год снова сюда, – старший Ким будто пытается не смотреть в глаза младшего, избегая всяческого зрительного контакта.

Сокджин нервничает. Это заметно по тому, как он то и дело оглядывается по сторонам, хотя в комнате они были вдвоём.

– Мне тоже привезли визитку с номером, подсунули в счета отца, – он громко сглатывает. – Но я не решился. Не решился позвонить по тому номеру, ведь понимал, что могу умереть в первой же игре. Или, как показала практика, в четвёртой. Да, я бы умер в сегодняшней. Я не позвонил, но позвонил мне. В дверь родительского дома, в два часа ночи. Предложили приличную сумму за то, чтобы я просто вернулся сюда.

– И ты так просто повёлся на это?

– Нет… Нет, Тэ. Но когда в его руках появился розовый комбинезон моего размера… Я подумал, что всё не так плохо. Я ведь не умру. Да, здесь платят меньше, чем за победу, но хотя бы жизнью своей я особо не рискую, если, конечно, не нарушу правила.

– Разве сейчас ты не этим занимаешься?

– Может быть, – Джин пожимает плечами. – В любом случае… В комнатах спонсоров нет камер.

– Спонсоров?

– Спонсоры… Те, чьими деньгами будет распоряжаться победитель. И тот… Тот, кто поручился за тебя, Тэ, – один из спонсоров.

– И почему я?

– Хотелось бы знать. Примечательно, кстати, – Джин усмехается, оперевшись на дверь, – тот спонсор, что вытащил тебя на время четвёртой игры, ставил не на тебя… Его ставка с самого начала закрепилась за Чонгуком.

– Тогда, честно говоря, мне ещё более непонятно, почему здесь я, а не он.

– Может, поэтому другие спонсоры особо и не поднимали шум. Честно говоря, – один Ким будто копирует другого по тону разговора и используемым фразам, – на тебя вообще никто из спонсоров не ставил.

– Чего? Почему?

Это немного… Обидно?

– Потому что ты серый игрок, как и большая часть из оставшихся четырёх десятков. Даже если взять только наших… Спонсоры приметили Чонгука и Юнги, – Джин пожимает плечами. – Ешь, ради бога.

– Да…

Тэхён отпускает взгляд на поднос, наконец приступив к еде.

– Телек, – Джин кивает на телевизор, пока Тэхён пытается совладать с омерзительной едой. – Кликни на пульте нужный номер участника и сможешь смотреть за своим бойфрендом.

– Он мне не…

– Да, конечно, – Джин посмеивается. – Знаешь, – он выстраивает на своём лице довольно забавную улыбку, чуть поморщившись, – скажи спасибо, что на камерах душевой сидел я, а не кто-то другой.

– Ч… – Тэхён поперхнулся, вытаращив глаза.

– Я всё подчистил, конечно, но смотреть мне за этим всё же пришлось.

– Ужасно.

– Вы ужасны, – всё с той же улыбкой отзывается Сокджин.

Пытаясь есть и одновременно думать о местоположении камеры в душевой, Тэхён невольно переводит взгляд на друга в наряде охранника.

– Камеры повсюду, честно говоря. В углублениях кроватей, в декорациях арены, в душевой лейке, – Джин посмеивается.

– Отвратительно, – с этими словами Тэхён отставляет поднос.

Про еду он или про ситуацию в целом? Хороший вопрос.

– Кто-то умрёт сегодня, – произносит Джин, подойдя к подносу и забрав его в свои руки. – Из наших.

– С чего такая уверенность?

– Игра некомандная, – он неуверенно сглатывает. – У меня есть лишь один рычаг давления, способный их спасти, но, что-то подсказывает, что он сыграет против.

– Что за рычаг? – Ким поднимает непонимающий взгляд.

– Тебе бы лучше об этом не знать, – Джин по-отечески постукивает ладонью по голове младшего участника и, немного грустно улыбнувшись, надевает чёрную маску, скрывая своё лицо. – Надеюсь, мы ещё увидимся, Тэхён.

– Если я выживу в оставшихся играх?

– И это в том числе.

Сокджин скрывается за дверью, вновь закрыв её на ключ. Тэхён остаётся один. Снова один в этой вычурной комнате и с пультом переключения каналов перед собой.

Стоит ли взять его? Стоит ли прощёлкать номера его друзей? Конечно, ответом будет «да», но… Но от этого может стать хуже. Тем более, если скоро игра. Тем более, если слова Джина оказались правдивы.

Тэхёна интересует судьба всей команды, но… Но нельзя отогнать мысль, что в голове крутится лишь один номер. Пальцы быстро пробегаются по трём отпружинивающим кнопкам «0-4-2», а после давят на «старт».

Картинка была не так далека от места нахождения оставшихся Бантанов. Кажется, камера, транслирующая изображение, закреплена на одной из кроватей, где сейчас и сидят парни. Не хочется думать, о последних словах Сокджина. Не хочется.

Вид камеры переключается, как только выбранный участник, переходит в зону действия другой.

– … Больше суток, – Доносится от Чонгука. – Может, он вообще мёртв, а мы об этом и не узнаем.

– Тогда бы счётчик сменился, – тут же поддерживает его тему Пак.

– Так он и менялся, пока другие команды отыгрывали змейку. Мы не узнаем правду, пока не увидим Тэхёна.

– С каких пор ты такой пессимист? – Юнги не находится в зоне видимости камеры, однако голос совершенно точно принадлежит ему.

– Я просто волнуюсь, ясно? Ненавижу находиться в неведении.

Волнуется? Чонгук и прямые проявления волнения о ком-либо, помимо Чимина, –что-то новое в их компании. В компании, где сегодня нет Тэхёна, конечно же.

У группы уходит около пяти минут на то, чтобы убедить Чонгука в том, что всё в полном порядке. Может быть, им потребовалось бы больше времени, если бы не сигнал, раздавшийся из динамиков. Чон как-то быстро взял себя в руки, поспешив на построение. Может, даже слишком быстро?

Вновь розовые коридоры и лестницы, по которым проносится вид с камеры.

И очередная клетка. Точнее будет сказать: комната для распределения.

– Для четвёртой игры вам нужно разбиться по парам, – сообщает охранник с маской квадрата. – Как только определитесь с парой, возьмите партнёра за руку.

– Пары? – Чонгук моментально оглядывается на других участников.

– Вы с Намджуном, мы с Юнги, – Чимин кладёт руку на плечо Мина. – Тут всё просто, да? Главное не вытянуть конкурирующие номера.

– Мне кажется, это не лучшая идея, Чимин, – Чон отрезает сказанное ранее другом. – Тебе будет лучше… Будет лучше пойти с Джуном, а мне – с Юнги.

– И почему? – Юнги будто понимает, но пытается найти некий просвет в словах Гука.

– Потому что…

– Нам нужно распределить силу, – опережает Чонгука Намджун. – Сила нашей команды – это мы с Гукки, так что… – Ким поворачивает голову и кивает Чонгуку. – Я поддерживаю это решение.

– Поменяемся мозгами. Я заберу себе Юнги, чтобы он мыслил трезвее, а ты вот эту голову, – Чонгук тянется взлохматить волосы Намджуна, но тот резко останавливает его руку.

– Ты только что назвал меня тупым, да? – Чимин с довольно саркастичной улыбкой щурит глаза, глядя на Чонгука.

– Нет, малыш, я назвал нас обоих тупыми.

Чонгук тянет руку вперёд, подзывая к себе Юнги. Мин же быстро берёт ладонь младшего в свою, отводя его в сторону.

– Просто ради интереса, – Юнги шепчет, но даже этот шёпот улавливает аппаратура, – если бы в нашей компании остался Тэхён, с кем бы ты пристроил его?

– Какая разница?

– Разница в том, что ты что-то знаешь и темнишь, а мне это не нравится, младший.

– С чего такая уверенность?

– С того, что врёшь ты хреново. Да и нет ни одной дворовой парной игры, которая была бы заточена на силу.

– Чего?

– Бросим монетку, кто из нас подохнет на арене?

– Юнги…

– Не знаю, как именно, но Тэхён был прав на прошлой. Ты точно знаешь, как и во что мы будем играть ещё до того, как правила объявляют.

Знает? Тэхён бросил это утверждение скорее в шутку, ведь никогда не видел Чонгука столь сосредоточенным на задании. Обычно он просто старался сделать всё качественно, редко рассуждая о самом ходе и достижении игры. А вот Юнги подхватил это утверждение, выбрасывая его на Чона… Не может ведь младший участник группы оказаться тем самым козырем, о котором говорил Сокджин? Он бы не пошёл на сделку под камерами. Точно нет.

Игрокам требуется чуть больше пяти минут, чтобы распределиться по парам и дождаться открытия новых массивных дверей, ведущих на игровую арену. Арена другая. Конечно же. Каждая арена не похожа на предыдущую, отсюда и логичный вопрос: каковы масштабы общей площадки, на которую свезли игроков.

Арена другая. Она похожа на казино по расцветке ковров и стен. Казино для низкого социального уровня с баснословной комиссией. Незаконно, но процветает в некоторых районах Сеула. Тэхён помнится попытал счастье в подобном заведении, когда Ли Бокхё навесил на них долговые оковы, но выиграл копейки, отдав значительную часть выигрыша в качестве комиссии.

Если верить виду, между которыми переключались камеры, то перед игроками стояли двадцать столов, рядом с каждым из которых охранник.

Пуля в лоб, да?

– Куда сядем? – Доносится от Юнги.

– Вот сюда, – внезапно выпаливает Чонгук и тянет Мина вглубь, проходя через ещё не занятые столы.

– И почему сюда?

– Сам же предложил выбрать, – Чон разводит руками и улыбается. – Я выбрал.

Камера переключается. Новый вид принадлежит камере на груди охранника, вставшего над столом Чонгука и Юнги. Это видно по тому, как она трясётся.

– Четвёртая игра, – объявляет главный охранник. – Старая Дева.

– Я играл в неё с бабушкой, – шепчет Юнги.

– Значит, у тебя преимущество, – немного неуверенно улыбается Чонгук.

– Перед вами лежит колода карт, – продолжает Квадрат, пока охранник, вид с камеры которого и транслировался, кладёт озвученную колоду перед игроками, – все карты в ней парные, за исключением одной. Старой Девы. Ваша задача – раздать одинаковое количество карт каждому игроку за столом, избавиться от дублей, а после по очереди вытягивать у друг друга по карте, пытаясь избавиться от оставшихся карточек. Ну, и, конечно, не остаться со Старой Девой.

– Что будет с тем, кто останется с картой? – Выбрасывает Намджун. Звук шёл за спиной охранника, а, значит их стол совсем рядом.

Чтобы убедиться с этом, Тэхён щёлкает на пульте «0-4-6» и «Старт». Трансляция моментально переключается на Чимина. Да, их стол соседний.

– Тот, в чьих руках по истечении времени, – отвечает Квадрат, когда Ким возвращает трансляцию на Чонгука, после тянет палец вверх, указывая на таймер, – будет считаться проигравшим.

– Сдохнет, – Юнги с улыбкой на лице пожимает плечами, после потирая перегородку носа. – Как неожиданно, да, Гукки?

– Да, – соглашается Чонгук, отводя взгляд.

– У вас есть двадцать минут, – заключает охранник, после чего по помещению раздаётся громкий звук.

Таймер пошёл.

– Это ведь… Конец, – Тэхён нехотя подкусывает губу, понимая финал этой игры. Здесь не может быть двух победителей. Здесь не смогут выжить все, как в прошлых играх. – Эта игра другая, чёрт его возьми.

Ким отбрасывает от себя подушку. Он не хочет терять никого из оставшихся друзей, но, судя по всему, лишится двух разом. А если бы его не забрали сюда? Если бы он был участником? Сегодня бы его не спасли подсчёт ходов, нахождение в команде победителей или внимательность. Эта игра на удачу. Не более.

– Юнги, – голос тихий, мелодичный. Он раздаётся за спиной охранника, а, значит, это точно Чимин. – Я не…

– Не бойся, малыш, мы победим.