3.10. Пора домой. (2/2)
— Какой кошмар! Скорее помогите этому бедолажке, которого добрый дядя Арсений спасает от скукоты! — быстренько опустив мальчишку на пол, берет за руку: — Пойдём, будешь помогать мне работать, раз уж тебе скучно! И если будешь хорошо себя вести, то поиграешь во что-нибудь у меня на телефоне! — мальчишка сразу успокаивается и топает за Арсением, с интересом глядя на него.
Мужчина планирует взять его к нескольким своим пациентам, а потом пойти в свой кабинет, чтобы заняться документацией. Если правильно распределить работу, то ребенок не будет обузой, и все дела будут делаться легче. Мужчина заходит сначала в ординаторскую, чтобы взять некоторые вещи, а потом забирает несколько медицинских карт своих пациентов с поста.
— А что я буду делать? — интересуется мальчик, семеня ножками за врачом, чтобы поспеть.
— Ты… — делает специальную паузу Арсений, весело улыбаясь, и медленно снимает с себя стетоскоп. — Будешь моим ассистентом! Держи. — Арсений отдает мальчишке все вещи из рук: ручку, медицинские карты со специальным планшетом, вешает стетоскоп вокруг шеи мальчишки и аккуратно вставляет градусник в специальном чехле в нагрудный карманчик больничной пижамки ребенка.
Антошка топает в легком удивлении, наблюдая, как потихоньку его пустые и свободные руки нагружают всякими штуками, с которыми раньше он дело не имел, а затем осторожно с интересом рассматривает их. Полностью освободившись, Арсений улыбается и достает из кармана халата небольшой сверток белой ткани. Быстро расправив его, ткань превращается в медицинскую шапочку, и Арсений, пользуясь беспомощностью мальчишки, у которого все руки заняты, аккуратно надевает ее на светлые кудряшки и по-дружески похлопывает по плечу. Антошка тянет недовольное «Э-эй!», по-детски хмурясь, а мужчина умиленно расплывается в улыбке, смотря на кудрявого воробушка в шапочке.
— Я буду просить тебя подавать мне разные инструменты или вещи. — Арсений ласково ведет мальчишку, придерживая за плечи, и видит впереди идущего Пашку, что уже издалека начал загадочно улыбаться. Арсений легко вздыхает, уже готовясь к какому-нибудь подколу, и сам расплывается в улыбке, когда сознание само подкидывает несколько примеров.
— Я смотрю, ты себе уже интерна взял? А ведь так сильно не хотел раньше! Не подскажешь, где бы и мне такого помощничка одолжить? Антон, может быть и на меня поработаешь потом? — смеется Павел, а Шастун от этого сначала хмурится, но, увидев внезапно ставший подозрительно серьёзным взгляд Павла Алексеевича, ребёнок мигом прячется за Арсением, сжав пальчиками руки медицинский халатик, а другой прижимая все вещи к груди, как бы не собираясь прощаться со своим Арсением. Работать он будет явно только на него!
Искоса заметив реакцию Тоши, Попов слегка улыбается, ласково поглаживая того по макушке:
— Да тут такой чудесный помощник у меня, не думаю, что захочу отдать его тебе на временное использование!
— Да! Не надо меня отдавать! Он худой и не поднимет меня на руки, как ты! — кивает ребёнок, показывая язык Павлу, но тут же получает легкий подзатыльник и выговор от Арсения:
— Антош, так говорить нельзя на людей. Павлу Алексеевичу может быть неприятно ведь! Смотри, он сейчас уже заплачет! Ох, и расстроил ты его, маленький бесстыдник! — подмигнув своему коллеге, Арсений заставляет ребёнка понять свою ошибку и самому догадаться, как это исправить, пока Воля демонстративно делает наигрустнейшую мордашку, прикрываясь рукавом халата.
Мальчик чувствует, что, возможно, действительно сильно расстроил друга Арсения, потому, преодолевая страх и легкую ненависть к этому горе-шутнику, подходит к Павлу и, театрально опустив голову вниз, тихонько произносит:
— Простите… За то, что обозвал Вас… Вы просто постоянно смеётесь надо мной, и мне не нравится это… так не честно! — в конце Антошка переходит с покорного послушного тона на более обиженный. Он поднимает взгляд на мужчину и по-детски сверкает хмурыми глазками, как бы угрожая, но так, чтобы Попов позади не заметил. Пускай ребенок и не согласен с таким раскладом событий, но на кону ведь стоят игры в телефоне, а ведь мальчишка в них почти никогда не играл.
В этот момент стоящий буквально в двух шагах Арс удивлённо хлопает глазами и смотрит на своего подопечного. Он впервые, не противясь и никак не язвя, не пытаясь убежать от проблемы, послушался старшего. Конечно, это не уколы и не анализы, в этом случае у ребенка бы уже давно пятки сверкали, Попов в этом уверен, но все равно мысль о послушании заставляет мужчину улыбнуться.
Пашка, хмыкнув на забавно злящегося ребёнка, хлопает друга по плечу и уходит. Он вообще изначально не планировал останавливаться, но, услышав ответ ребёнка, все же пришлось, мягко удивляясь на такие слова. Пашка тогда подумывал поднять ребенка и утащить в процедурный кабинет, назло ему, чтобы слегка помучать, но хорошо, что Арсений вовремя его остановил, тем самым сохранив детскую психику.
— Чего это ты такой шелковый стал? — спрашивает мужчина, открывая нужный кабинет и пропуская мальчишку первым. Антошка, счастливо прыгая подскоками, хитро смотрит на мужчину.
— В игры на телефоне хочу поиграть! — спокойно признается мальчишка, запрыгивая в кабинет, заставив мужчину посмеяться.
Антошка спокойно и с неким энтузиазмом помогает мужчине, в то время как тот осматривает своих больных маленьких пациентов. Тридцать минут мальчишка послушно ходил за Арсением в разные палаты к незнакомым детям, подавая мужчине нужные предметы. Мальчишка даже узнал, что такое стетоскоп и то, что черная штука в руках для держания листов называется планшетом. Арсений даже по-доброму рассмеялся, когда на просьбу: «Дай мне планшет с картой», ребенок удивлённо вытянулся в струнку и серьёзно произнёс: «А у меня нету...».
Вместе работать Арсению было даже интереснее, ведь иногда он мог что-нибудь объяснять мальцу и показывать, но в большинстве случаев он просто был рад проводить с ним время. Был рад тому, что ребёнку не приходится скучать. Даже сложилось ощущение, что закончили они в два раза быстрее! Но это лишь показалось.
И вот, наконец-то закончив с пациентами, Арсений привёл своего подчинённого в свой кабинет и помог тому снять все, что на него надел и нагрузил: – Ну что, Тоша? Будешь помогать мне ещё? Или играть? – мужчина даже не понял, зачем это спросил, ведь ответ был очевиден:
– В телефон играть! А какие там игры есть? – завороженно смотрит Тоша на то, как Попов достаёт из кармана джинс тот самый айфон, который в самом начале их знакомства упал на плитку магазина… Забрав протянутый гаджет, мальчик довольно улыбается и садится на свободное креслице, разблокируя телефон выданным Арсением паролем. И пока Тоша пытается научиться играть в гоночки, педиатр уже берётся за бумажную работу.
Однако, минуток через десять, когда дитё уже недовольно пыхтит от того, что научиться играть никак не удаётся и с каждым поворотом его гоночная машинка ломается все сильнее и сильнее, он спрыгивает с кресла и подбегает к врачу, показывая тому экран телефона: – Не получается! Научи, пожалуйста! Я не могу никак!
Попов сразу же замечает мальчика и, улыбаясь, аккуратно поднимает того на руки, усаживая на свои колени и показывая, как нужно играть. Когда ребёнок все понимает, он откидывается спиной на руку и плечо старшего, забирая у того телефон и пробуя играть самостоятельно. Арсения же просто умиляет такая картина, и время от времени он поглядывает на кудрявое чудо на своих коленях, ласково поглаживая.
***</p>
Но вот наступает вечер. Смена педиатра уже подходит к концу, но только сейчас он стоит рядышком с Тошкой, подводя того ко входу в больницу, где уже стоит воспитательница, что должна привезти ребёнка обратно в детский дом. Документы уже все заполнены, и вещи собраны. Мальчик идёт неспешно, неохотно… Это не значит, что в больнице ему нравится больше, чем в детском доме, просто… Эти два места совсем разные.
Арсений присаживается на корточки и берет Тошу уже за обе ручки: – Ну что, солнышко, будем прощаться? — ласково произносит мужчина, наблюдая хмурые бровки напротив.
— Ну не... Я не хочу обратно в детдом. — начинает капризничать мальчишка и дует губки, забавно поморщившись. — Я не хочу возвращаться, нет! — в конце голос приобретает более уверенный тон, и ребенок, обернувшись на знакомого воспитателя, топает ножкой. Он прыгает в объятия старшего, крепко сцепляя руки на спине, и совершенно не собирается отпускать мужчину.
— Антош... – вздыхает Арсений, отлично его понимая. Хоть ребенок и строит из себя сейчас такого капризного хулигана, Попов ловит нотки досады в его голосе и понимает, что мальчишка очень расстроен и чуть ли не плачет. — Надо. Ты же понимаешь, что все равно придется. — обнимает мальчонку в ответ и мягко гладит по хрупкой худой и детской спинке, забравшись ладонями между рюкзаком.
— Давай, потерпи немного, как мы с тобой договаривались. Я понимаю, не хочется, но это очень нужно. Три недельки, а потом мы с тобой сходим в кино, ага? — ребенок молчит некоторое время, уткнувшись в плечо старшему, но затем все же кивает, шмыгнув носиком. — Давай, малыш... — шепчет на ушко врач и целует мальчишку за ушком, стараясь изо всех сил придать уверенности и успокоить. — Так... А откуда это у нас с тобой насморк? Я же все вылечил, разве нет? Или опять пойдем промывать носик? — улыбается старший, в шутку пугая мальчишку, из-за чего тот мигом отрывается от мужчины, усиленно мотая головой. – Нет? Ну хорошо тогда. Пойдем, хулиган. — Арсений, воспользовавшись ситуацией, встает и мягко подталкивает ребёнка к работнику детского дома. Шастун устало выдыхает, смиряясь с обстоятельствами. — Тебе пора, мой хороший. Постарайся эти три недельки, пожалуйста, если не для себя и для меня, то хотя бы для кино и кафе, ладно? — проводит ладонью по кудряшкам и передает ручку мальчишки воспитательнице. Антошка грустно кивает, оборачиваясь на врача, пока женщина средних лет с доброй внешностью выходит из здания вместе с подростком.