3.9. Соседушки (2/2)

— Помоги! Пожалуйста, помоги… там Жене… Нехорошо! — щебечет мальчишка, совсем не обратив внимание на злой взгляд Арсения, дергая его руку и боязливо смотря по сторонам. В какой-то момент испуганные глазки пересекаются со взглядом старшего, что теперь вопросительно приподнимает бровь, пытаясь понять причину такого поведения.

— Что?.. — растерянно спрашивает мужчина, начиная послушно идти за мальчишкой, что так упорно тянет его в сторону палаты. Наконец, разобрав слова ребенка, мужчина ускоряет шаг, постепенно осознавая и прикидывая дальнейший план действий. — Оксан, срочно позови Павла Алексеевича в тринадцатую палату! — на секунду развернувшись, громко просит врач и легким бегом за руку с Антоном направляется в нужную палату. По дороге мальчишка пытается рассказать, в чем именно проблема, но получается не очень хорошо из-за легкой отдышки, ведь он не успевал спокойно бежать за быстрым взрослым. Да и кроме того ребёнок очень переживал, потому речь было трудно назвать связной. Слова выходили простыми и детскими, но самое основное мужчина для себя понял.

Тоша вместе с врачом вбежал в палату, обнаруживая на вид еле живое тельце. Арсений быстро подходит к бледному ребенку, внимательно анализируя его состояние. Мальчишка лежит на спине и медленно мотает головой, стараясь рассмотреть предметы вокруг себя, но со стороны казалось, что ребенок смотрит сквозь них. Арсений подбегает к небольшому шкафу, что стоял в углу у окна, открывает его с ключа и быстро достает необходимые препараты. В этот момент в палату забегает слегка взъерошенный врач Женьки, отчего испуганный всей ситуацией Антошка осторожно отходит назад.

— Арс, что тут? — серьезно спрашивает мужчина и, подойдя к своему пациенту, осматривая, быстро достает специальный глюкометр, что был подключен к датчику. — Гипогликимия… — на ходу сверяя нужные симптомы, сам отвечает врач, вытягивая руку мальчика. Мужчина без лишних действий быстро измеряет уровень сахара в крови при помощи своего прибора, что достает из небольшого специального шкафчика на колесиках, чтобы убедиться в достоверности показателя. Антошка, закусив губку, чуть морщится, наблюдая, как эндокринолог быстро и «бесчувственно» проткнул безымянный пальчик его друга. — Арс, один миллиграмм Глюкагона! — Пашка, налив спирт на вату, протирает нежную детскую кожу на сгибе локтя, слыша уверенное «Уже!» от друга.

— Не надо… — робко тянет стоящий неподалеку Антошка, что расширенными глазами внимательно наблюдает за другом и тем, что врачи собираются делать. А именно шприц в руках мужчины очень сильно пугал. Арсений отдает полностью готовый шприц Пашке, что уже аккуратно нащупал вену, и подходит к Шастуну, что в этот момент уже порывался ринуться к Женьке.

— Антош, спокойно… — без усилий перехватывает подростка поперек живота и слегка прижимает к себе. Павел Алексеевич вводит препарат в вену, тихонько и ласково разговаривая с Женькой, чтобы успокоить. Мальчишка ослабленно лежал на кровати и иногда похмыкивал, устало ворочаясь. Глаза были закрыты, но ребенок все еще находился в сознании, стараясь прогнать головную боль и рябь в глазах. — Ты молодец, что сказал. — Арсений аккуратно обнимает мальчишку, но подойти ближе к другу не дает. Врач осторожно разворачивает ребенка за плечо к себе лицом, чтобы он не пугался еще больше от вида иглы и хоть немного отвлечь от происходящего. — Все, мой хороший, сейчас Женьке уже лучше будет… — погладив Антошку по спинке, Арсений осторожно отпускает его, когда Паша уже выкидывает все ненужное в мусорное ведро.

Слыша, как своему единственному другу плохо и больно, мальчик поднимает взгляд на Павла и по-детски кричит:

— Что Вы с ним сделали? Там был укол? Я видел шприц! Ему же больно! Он говорил, что и в живот укол делает! Не мучайте его вообще! Я попросил помочь Арсения, а не Вас! — ребёнок снова рвётся в сторону другого врача, но Попов крепко удерживает его, а затем и вовсе, качая головой, поднимает на руки, все это время пытаясь остановить поток слов у ребенка, но мальчишка упорно продолжает несильно вырываться.

— Антон, солнце, взгляни на меня. Я знаю, ты просто очень сильно напуган, боишься за Женю, но Павел Алексеевич — его лечащий врач. Он знает, как и что делать, гораздо лучше меня, ведь он специалист именно по тем болезням, как у Женьки. — бережно прижав к себе ребёнка, Арсений покачивает его на своих руках, потираясь легонько носиком об его кудряшки: — Сейчас Жене не больно. Ему очень плохо. — врач крепко держит мальчишку, придерживая за детскую спинку, и старательно объясняет все спокойным, но серьезным голосом. — Ты, мой умница, очень хорошо поступил, что позвал меня. У Жени упал сахар, потому организм дал сбой. Он сейчас должен отдохнуть, но вскоре придёт в себя, и все будет в порядке. Ты проследишь за ним, м? Мой маленький помощник? — конечно же следить за Женькой в данный момент не требовалось, просто Арсению нужно было занять чем-то своего подопечного. Мужчина, мягко улыбаясь растрепанному кудряшке, заботливо убирает мешающиеся локоны со лба, что так капризно лезли в глазки.

Со стороны это выглядело даже забавно: взрослый мужчина держит на ручках двенадцатилетнего мальчонку, что сначала ёжится, а потом обнимает почти всеми конечностями помощника спасителя своего друга в ответ, внимательно слушая его разговор и кивая почти на все слова.

Это не может не вызвать у стоящего в сторонке Павла смех:

— Ну что за прелесть? Арс, ты теперь у нас любимец деток? Или на полставки работаешь воспитателем в яслях? — подколы друг друга у них были некой традицией, но сейчас, когда только Арсению удалось успокоить ребёнка, а Паша начинает его драконить, он хмурится и смотрит на коллегу тем же недовольным взглядом, с которым смотрел на непоседливого ребёнка. Антошка же, переняв манеру старшего с этим страшным взглядом, также хмуро оборачивается на Павла и высовывает язык, а затем, когда Арсений легко шлепает мальчишку по мягкой и легкодоступной в этом положении попе, быстро прижимается к старшему, пряча личико. Эндокринолог тихонько смеется с такого поведения ребенка и, по-дружески похлопав мужчину по плечу со взглядом, что уже сам по себе подкалывал и стебался над Арсением, выходит из палаты, пока мужчина закатывает глаза.

Антошка слезать со старшего не спешит. Он притих, прижавшись одним ухом к плечу мужчины, а глазки устремлены в пол, не двигаясь. Кажется, что ребенок завис, как бывает, когда нужно что-то обдумать. Понятно, что мальчишке сложно это все видеть и осознать, вот он и заступался за друга, по-детски пытаясь отомстить.

Арсений спокойно вздыхает, поглаживая ребенка, и медленно идет к свободной кровати. Посадив мальчишку к себе на колени, терпеливо ждет, пока ребенок хоть как-то сам обратит на него внимание, а сам заботливо блуждает ладошками по телу ребенка, убаюкивая. У врача есть еще не выполненные дела, которые нужно успеть сделать до обеда, и уже нужно идти, но что-то все-таки не дает ему покинуть эту комнату сейчас. Хочется сначала поговорить с мальчишкой, успокоить до конца и убедиться, что он все правильно понял, а уж потом можно уходить.

— Антош, — начал мужчина, когда ребенок чуть приподнял голову с его плеча и перевел взгляд на мужчину. — Ты же понимаешь, что Женька не боится уколов? — спрашивает Арсений и через несколько секунд тишины продолжает. — Ему не было больно, он совсем не переживал из-за иглы, ага? — мужчина аккуратно пересаживает мальчика рядом и обнимает одной рукой за плечо. — Просто Женька мучался от того, что в его крови было мало сахара… Когда показатель сахара маленький, то может болеть голова, живот, бывает сложно говорить, и наступает сильная слабость… Представляешь, как ему было тяжело? А мы осторожно и быстро ввели недостающий этот «сахар» в кровь… — Арсений мягко берет руку Антона, показывая пальчиком на место, куда Жене ставили укол. Там виднеется венка, которую мальчишка сейчас внимательно рассматривает. Мужчина старается донести всю основную мысль до ребенка, чтобы легче воспринять все произошедшее, и ребенок, что удивительно, внимательно слушает. — Благодаря уколу Женьке сейчас быстро станет лучше, а скоро вы еще покушаете… Дак вообще красота будет! — улыбается врач, чтобы развеять обстановку. — Видишь? — Арсений немного отклоняется назад, чтобы Антошка мог взглянуть на друга. Женька потихоньку полностью приходил в себя, рассматривая палату, где находится. Он чуть привстаёт, опираясь спиной на подушку, и слегка улыбается другу. Подросток, увидев, что тот уже присел, сразу подрывается с места и подбегает к Женьке, который буквально тут же ложится обратно и переворачивается на бок, лицом к кудрявому. — Ну вот и хорошо, Антош, мне надо бежать, а ты, пожалуйста, дай Женьке отдохнуть, он еще восстанавливается, ага? Как мы договаривались… Ты за него в ответе! — серьезно для ребенка говорит мужчина и, улыбнувшись, выходит из палаты. Конечно, Антон не может отвечать за почти такого же ребенка, как и он сам, но мужчина сказал это, чтобы пробудить некую заботу в Шастуне, и тем самым мальчишка не будет ему мешать лишний раз.

Антон, оставшись наедине со своим другом, улыбаясь, присаживается рядышком с тем, надеясь, что теперь все будет хорошо. Женя в этот момент жмурит глазки, но иногда открывает их, чтобы посмотреть на Тошу. Тот, что постарше, укрывает того одеялом и сам ложится рядышком, приобняв, слушая тихое дыхание приходящего в норму дружка, а затем и его шёпот:

— Я тебя напугал? Прости, пожалуйста… Я не хотел… И за грубость прости, я не специально… Я становлюсь раздражительным во время приступов… Но уже все хорошо… В сон клонит… — ребёнок говорит с передышками, прикрыв вовсе глазки, а Антошка слегка улыбнулся тому и погладил по макушке.

— Все в порядке! Главное, чтобы ты был здоров! Я чуточку боялся за тебя… Тебе, наверное, было очень плохо… Поспи сейчас! Я полежу рядом. До обеда ещё есть время. — кивает тому, а темноволосый мальчик уже сопит носиком, крепко уснув. Тоша же сначала охраняет сон своего друга, но вскоре не сдерживается и, обнимая того, тем самым согревая, засыпает рядышком. Теперь можно спать спокойно, ведь опасность миновала.