1.2. Дети – «цветы» жизни (2/2)
– Ладно... – опустив голову, тихонько произнес мальчик, что-то обдумывая. Спустя пару секунд он поджимает губы и улыбается своим же мыслям, не поднимая головы, чтобы старший не видел.
– Вот и славно. – мужчина опускает ладонь мальчишке на шиворот, но в этот раз не сжимает и не дергает. Он просто мягко ведет за собой подростка, двигаясь в сторону выхода.
Антон снова бросает короткий незаметный взгляд на карман черного пальто и удовлетворённо отводит его на небольшой торговый остров с электронными сигаретами, который они как раз проходили мимо. Мальчишка слегка закусил нижнюю, итак искусанную и потрескавшуюся губку, раздумывая. Подросток топает рядом со старшим совсем как здоровый ребенок. За некоторое время Антон научился себя не жалеть и игнорировать многую боль. А вот жар на морозе он и вообще почти не чувствовал. Только лишь сильно горящие щеки в помещении заставляли вспомнить о здоровье. Детям всегда легче переносить болезни. Они еще не накачены этими взрослыми знаниями об осложнениях и не знают чужих страшных историй, не умеют анализировать, что с ними происходит, именно поэтому и не драматизируют. Меньше знаешь – крепче спишь, а еще и легче живешь. Так для взрослого озноб – это повышение температуры тела, что приведет к вызову скорой и уколам, а у ребенка – это просто «непонятная штука, которая заставляет тело вибрировать. Ну и ладно, пойду поиграю, может пройдет». Так и Антошка совершенно не обращал внимание на недомогание организма, поэтому и вел себя совершенно здорово. Только тело иногда отчего-то неожиданно подводит.
В тишине шагая рядышком друг с другом, Арсений через некоторое время расслабляется, совсем забывая произошедшую историю с мальчишкой-вором. Сейчас его больше беспокоило состояние мальца, ведь детишки часто стараются быть взрослыми, и специально, чтобы казаться круче, прямо как взрослые, они могут говорить, что все в полном порядке, все хорошо, отлично и замечательно, а на деле все будет очень и очень плохо... Мужчина, слегка придерживая мальчишку за спину, выходит из торгового центра и направляется в сторону своего дома. Сначала тишина нравилась темноволосому. Удовольствие от присутствия лишь редких и очень тихих уличных звуков Попов не мог позволить себе всегда... На работе творится полный кошмар – галдящая со всех сторон поликлиника просто ужасна для любящих тишину людей. Особенно эта работа плоха, когда тебе приходится часто работать с маленькими детьми...
Затем эта тишина стала нагнетать, и в конце концов он решился поговорить немного с новым маленьким другом:
– Антон, а у тебя есть любимая еда? Ну, кроме чего-то сладкого. Может быть суп или там макарошки с котлеткой. А может быть ты хочешь что-то определенное на ужин? – старший спокойно вышагивает, слушая легкое шарканье ботинок подростка с каждым новым шагом. Мальчишка ежится и посильнее зарывается подбородком в ворот верхней одежды от холода, пихая руки в ткань куртки, которую даже карманами не назовешь. Антон шмыгает носом, разглядывая очень интересные трещинки в тротуаре, и лишь иногда разглядывает улочки вокруг. Но для этого надо поднять голову, а значит и потерять скопленное тепло внутри, ведь тогда ветер с легкостью продувал всю куртку.
– Нет. Не знаю. Я хоть что люблю. – задумчиво ответил мальчишка, думая о чем-то своем. Он нервно оглядывает темную улицу вокруг. Фонари хорошо освещали только небольшую дорожку для пешеходов, а во дворах темных мест было намного больше.
Антон приближается к мужчине ближе, вышагивая совсем рядышком, и иногда шоркает плечом о его пальто, будто чего-то боится или пытается согреться. Арсений перемещает руку мальчишке на дальнее плечо и немного потирает.
– Ох, неужели совсем ничего нет? Там, где ты живешь, не вкусно кормят? Не волнуйся, я неплохо готовлю. Живу один, потому не накормлю тебя фигней. – продолжает поддерживать диалог врач, совершенно не замечая то, что в кармане что-то скользнуло, настолько это было невесомо и слабо. Но уже в следующее мгновение ребенок резко дергается, вырывается и начинает быстро убегать.
Конечно же, Арсений сначала не догадался в чем дело. Бесспорно было странно, что мальчик так резко куда-то рванул, но буквально через секунду осознание приходит, а внутри головы, пока наливающиеся кровью глаза следят за рвущим когти мальцом, накапливается тонна гнева, смешанного с усталостью:
– Вот же сучонок... А ну стоять! – казалось бы, взрослый мужчина, врач, вымотанный работой, не должен со всех ног бежать за маленьким негодником, но он это делает! Ведь на кону его кошелек с его деньгами! Он был бы рад помочь: накормить, напоить, вылечить и пригреть под своим крылом, но разве этот сорванец, убегающий с чужими деньгами, согласится на такое? Подросток сразу сворачивает в небольшую зеленую зону, чтобы не бежать по прямой, надеясь, что сможет как-то выйти из видимости в темноте, ведь кроны деревьев мешали свету распространяться.
Мальчишка, стараясь подавить внезапно начавшийся кашель, пытается делать рывки из последних сил, как в ту же секунду запинается о немного торчащий корень дерева и летит на замерзшую землю. Подросток немного прокатывается всем телом по старым опавшим листьям, пряча голову руками, и замирает в одной позе, будто боится дальнейшего развития. Продолжать бежать никакого смысла нет. Мужчина был слишком близко еще при беге, подводило дыхание, ведь нос был заложен, и потому дышать вообще нормально не получалось, необходимо было либо дышать ртом, раздражая больное горло, либо же остановиться, чтобы высморкаться куда-нибудь. Его сразу поднимают за ту же самую шкирку, как котенка, и, кажется, даже слышно, как какой-то шов куртки разошелся, но сейчас это вообще никого не волнует. Антон сжимается всем телом и отступает назад, но мужчина слишком крепко держит его, чтобы позволить отойти от себя.
– Ты... Мелкий, бессовестный, обнаглевший беспризорник. Я хотел тебе помочь. Правда помочь, но ты... Фух... – делая небольшие передышки для того, чтобы сделать глубокий глоток холодного воздуха, Арсений буквально шипит в лицо Антошки, смотря прямо в его не выражающие ни капли стыда глазки: – Ты растоптал мое доверие, мое желание оказывать помощь и всякое мое желание быть добродетелем. Живо отдай мне то, что взял без спроса. – вторая рука, на запястье которой висит пакет с продуктами, раскрыта и протянута мальцу, пока хмурые брови и строгое выражение лица совсем-таки больше не излучают былую доброжелательность и отзывчивость. Голос тоже преобразился, став более низким и тяжелым для восприятия: – Я не собираюсь тратить свои деньги ещё и на такси для тебя. Уж подавно я сам тебя сегодня никуда не повезу. Прямо сейчас я веду тебя к себе домой. И только попробуй ещё хоть что-нибудь устроить, — строго грозит пальцем, дернув мальца за шиворот, и продолжает: — мигом пройдусь по твоей заднице ремнём! – мальчишка пугливо зажимается, пытаясь спрятаться в своей же курточке и отойти, чтобы не ощущать этого строго взгляда, но ничего не получается. Он бы с радостью сейчас что-нибудь съязвил, колко ответил, но делать это не безопасно. Вот когда он может безнаказанно уйти или убежать – это, пожалуйста, а сейчас уже приперли со всех сторон.
Последние слова мужчины и вовсе лишают подростка уверенности на секунду, заставляя глаза расшириться, и мальчишка окончательно тушуется:
– Ой, да что, вам жалко что-ли? – ноет мальчуган и, надув губки, с испуганным взглядом сразу протягивает бумажник Арсению, который тут же возвращается на своё место – в карман пальто, но теперь уже в дальний от мальчика. Ребенок все еще не отпускает попытки отойти на пару шагов назад, но, благодаря крепкой хватке за шеей, корпус мальчишки остается на месте. Мужчина больше не позволит ему отойти, да и сам не ослабит бдительность.
– Ради того, что я зарабатываю, я вынужден каждый день вкалывать так, как не вкалывает любой другой среднестатистический взрослый. Я каждый день возвращаюсь домой усталым, без сил и лишь на выходных имею возможность выспаться и отдохнуть. Потому я с уверенностью могу сказать – да, мне жалко отдавать свои же деньги мальчугану, который потратит их, скорее всего, на какие-нибудь развлечения или там вредную еду. Идём. – во время разговора подросток сделал резкий вдох, из-за чего, сам того не ожидая, стал сильно кашлять. Мужчина ловко перехватил того за руку и, наконец-таки, отвёл от него взгляд, при этом боковым зрением иногда наблюдая за тем.
Сейчас трудно было сказать, что два этих человека познакомились буквально пятнадцать минут назад, ведь выглядели они, как маленький сынишка и его родитель. Лишь плохая одежда и грязный видок мальчика заставляли задуматься: «Все ли в порядке в этой семье?».