Талант (1/2)
***</p>
– Так, получается, что ты будешь новым временным солистом, – Годжо Сатору наклонился, опустив чёрные солнцезащитные очки, чтобы посмотреть прямо в глаза Итадори, при этом столкнув их носы, не имея никакого уважения к чужому личному пространству, – ты хоть петь умеешь?
– Умеет.
– Не умею. – произнесли мальчики одновременно.
Учитель музыки, к облегчению Юджи, отошёл от него и направился к выходу из класса. Итадори выдохнул и переглянулся с Фушигуро, не понимая, куда пошёл седовласый мужчина.
– Идём, Итадори Юджи, посмотрим на твои умения. – не оборачиваясь, произнёс Годжо, и как бы говоря следовать за ним, махнул свободной рукой. В другой он держал ключи и пакет моти, которые успел купить где-то за пределами школы.
Итадори выглядел растерянно, поэтому Фушигуро ободряюще взглянул на него, махнул головой в сторону двери и направился вслед за учителем.
Он не понимал зачем им уходить из кабинета музыки, если они собираются проверять его певческие навыки. Позже чёрноволосый мальчик сказал ему, что они идут к актовому залу, чтобы узнать, как тот будет вести себя на сцене. Годжо всегда так проводил прослушивания своих новых учеников. Юджи нервно сглотнул.
***</p>
Концертный зал был пуст, так как ученики, которые репетировали здесь постановки для концерта были уже дома, и чтобы в него попасть, Сатору достал огромную связку ключей и долго выискивал в ней нужный. У него были ключи даже от кабинета директора, что создавало впечатление, будто эта школа принадлежала ему, а он не был обычным учителем музыки.
Ну…
Он действительно был не просто учителем…
Огромные двери распахнулись, Сатору зажёг свет, и Юджи воодушевлённо начал бегать по залу. Мальчик никогда не видел его пустым и теперь, когда кроме них здесь не было ни одного человека, он ощущался огромным, а сцена невероятно высокой. Мальчик удивился, что в их школе вообще возможно вместить такое большое пространство, используемое только для концертов, которые проходили довольно редко.
Итадори забрался на сцену, как приказал учитель. Ему не вручили микрофон и даже не направили на него прожекторы, Фушигуро уселся на стул в первом ряду с чужим пакетом моти в руках, а Годжо стоял прямо перед сценой, скрестив руки.
Он был таким высоким, что края передней части сцены доставали ему до согнутых локтей, в этой позе он выглядел расслабленным и заинтересованным, с лёгкой усмешкой на губах.
– И так, спой что-нибудь.
– Прям, типа, всё что угодно?
– Ну да.
Итадори слегка напрягся, вспоминая все песни, которые он когда-либо слушал и решил спеть ту, которую включал его дедушка когда сам Юджи ещё был малышом. Он не помнил названия и группы, потому что пластинка затерялась при переезде в новый дом, но он хорошо знал слова, потому что старший Итадори постоянно напевает её по сей день.
Юджи выдохнул и начал пропевать первые строчки, смотря куда угодно, только не на Сатору и Мегуми, которые прожигали его своими пытливыми, внимательными и изучающими взглядами. Несмотря на это, его поза была расслабленной, а плечи покачивались в такт музыки, которую он проигрывал у себя в голове.
Песня была медленной и спокойной, Итадори растягивал слоги, большую часть времени ему приходилось задерживать и снова набирать воздух в лёгкие, под такую обычно танцуют в парах где-нибудь на дискотеке для взрослых или подобных скучных мероприятиях.
Дедушка Итадори рассказывал, что именно благодаря этой песне и вечеринке с танцами он познакомился с его бабушкой, которая слишком рано покинула этот мир.
Юджи старался не отвлекаться на мысли о рассказах дедушки и продолжал петь, пока учитель не хлопнул ладонями. Он понял сигнал и остановился.
– Отлично! Теперь повторяй за мной, – Годжо начал пропевать буквы, каждый раз перемещаясь с высокой ноты на низкую и обратно. Итадори внимательно повторял за ним, хотя у него не получалось делать это также громко, он делал это чисто.
Затем учитель начал щёлкать пальцами в разных ритмах, иногда добавляя звук пальцев другой руки. Это было намного сложнее запомнить и повторить, но Юджи успешно всё исполнил, один раз допустив ошибку.
Сатору снова резко остановился и повернул голову к сзади сидящему Фушигуро, который широко раскрыл глаза и выглядел впечатлённым.
Учитель подошёл к нему и тихим голосом спросил, – что скажешь делать с ним?
– У него отличные данные, хороший голос и слух. Он легко попадает в ноты, хотя никогда не занимался музыкой раньше. – Фушигуро посмотрел на учителя. – Так что я не хочу смотреть, как пропадает его талант, пожалуйста, возьмитесь за его обучение.
Учитель улыбнулся.
– Ну раз так говорит Мегуми-чан, то будет сделано. – сказал Сатору и потрепал волосы Фушигуро.
– Итадори-кун, ты молодец и подходишь нам, будешь петь послезавтра на концерте, хочешь ты этого или нет. Верно, Мегуми-чан? – Фушигуро кивнул.
– Приходи завтра к девяти утра на репетицию в музыкальный кабинет, мы тебя потренируем, ошибок куча, есть куда стремиться, поёшь ты красиво, но не идеально, думаю, с песней для концерта справишься, всё ясно? – Итадори быстро кивнул, и блондинистый мужчина снова хлопнул большими ладонями, – Прекрасно! А теперь, по домам.
Годжо забрал у Фушигуро пакет с любимыми сладостями и заменил его связкой ключей, после чего скрылся за огромными дверями актового зала.
Юджи и Мегуми неловко переглянулись, не зная, что делать дальше. Итадори разорвал тишину тем, что спрыгнул со сцены и приземлился прямо перед Фушигуро.
– Так…эм…может скажешь какую песню я буду петь? – спросил мальчик, почесав выбритые волосы на затылке.
– А…ага, – молодой гитарист достал из заднего кармана телефон и включил песню группы ”Twenty One Pilots”.
Почти на первой ноте Итадори понял, что это за группа и какая песня сейчас играет.
– Я знаю! Я знаю их! – он радостно запрыгал, как маленький ребёнок, – Я помню эту песню наизусть! О боже, я серьёзно буду петь её прямо перед всей школой?
Юджи был самым настоящим меломаном и конечно же прослушал практически все песни этой американской группы. Она была популярной, а композиция, играющая с телефона Мегуми, слышалась со всех радио и музыкальных каналов последний месяц. Естественно ученики проголосовали за исполнение именно этой песни.
К тому же она была не такой сложной со стороны вокала, здесь скорее нужно было уметь читать рэп или просто чётко проговаривать слова.
Фушигуро раздражала слишком сильная гиперактивность со стороны розоволосого мальчика, но в то же время, ему нравилась искренность в реакции Итадори, из-за чего он невольно хмыкнул, сдерживая улыбку, а затем спросил, предугадывая ответ:
– Справишься?
– Да! – Юджи ещё раз подпрыгнул, слишком воодушевлённый выбором песни. – Но мне нужно будет потренироваться над произношением английских слов.
– Согласен.
Итадори выпучил нижнюю губу, театрально обижаясь, и Мегуми снова подавил желание издать смешок.
Вдруг телефон Юджи зазвонил, и он понял, что опаздывает к дедушке в больницу, часы приёма гостей вот-вот начнутся.
Поэтому он попрощался с Мегуми, и снова поставив мировой рекорд по бегу на большие дистанции, скрылся за стенами школы.
Фушигуро старался не прыгать от радости, ведь их концерт спасён. Ему нужно обязательно рассказать об этом и новом солисте остальным.
***</p>
За последние месяцы здание Токийской больницы для Юджи стало до боли знакомым, и ,в какой-то степени, родным.
Каждый вечер он приходил и навещал своего старика, о котором больше никто не хотел заботиться, кроме него и медсестёр, которым он в благодарность снова и снова приносил новые букеты.
Васуке любил с приходом внука начинать ворчать, говорить, что лучше бы он не бездельничал и не тратил свою молодость на дряхлого старика, а веселился с друзьями и занимался в кружках.
Юджи игнорировал эти слова, потому что хотел быть рядом с дедушкой, всё-таки тот его и вырастил.
– Юджи, есть то, что я хотел сказать тебе напоследок, – начал старик с мудрой интонацией, – это о тебе и твоих родите…
– Ой, деда, в какой раз мне повторять, мне всё равно кем были мои родители, я не хочу ничего о них знать. – Юджи не дал ему договорить, а Васуке раздражала дерзость этого мальчика, – И перестань геройствовать, тебе ещё рано умирать, – он закончил промывать вазу и взял цветы.
– Это… о твоих родителях!
– Не интересно.
Дед поднял голову с подушки, и грозно уставился на внука:
– Эй, ты, мальчуган, твой дед ‐ мужчина и хочет перед смертью выглядеть круто! – он перестал играть умного взрослого и взбесился из-за того, что Юджи слишком хорошо знал его, – так что дай мне договорить.
Итадори-младший поставил ромашки в вазу, красиво расправив каждый цветок руками. Васуке перевернулся на другой бок, чтобы не видеть внука.
– Ты очень талантливый и сильный малый, в тебе есть большой потенциал, так что используй его, чтобы сделать людей счастливыми. Даже если это будет только один человек, даже если ты не получишь ничего взамен, делай чужие жизни ярче. Чтобы когда ты сам попадёшь в тупик, тебя окружали люди, готовые помочь. Не становись таким, как я.
– А? Ты к чему это, деда? – Юджи перестал протирать подоконник и развернулся. – …Деда?
***</p>
– Да, что такое?
– … Итадори-сан?
Из телефона для вызова сотрудников слышался приглушённый голос одной из медсестёр. Юджи закинул голову, пытаясь задержать слёзы, но это не помогало. ”Мой дедушка скончался”: только и удалось произнести ему с дрожащим голосом.
Теперь он остался один.
***</p>
Юджи всегда был жизнерадостным и добродушным ребёнком, но за его беззаботностью скрывалась огромная и всепоглощающая дыра одиночества.
У него были друзья, но не настолько близкие, чтобы он мог почувствовать себя важным и нужным. Они всегда приходили и уходили, а некоторые даже пользовались его доброй и наивной натурой, обманывая и используя в своих целях.
Так он однажды помог парню, который, как впоследствии оказалось, задолжал школьным задирам. Юджи избил тех парней, когда увидел их отвратительное отношение к бедному парню, а после чего, тот, кому он помог, сдал его директору. Видимо, чтобы снова попытаться заслужить уважения у задир.
Итадори пришлось какое-то время оставаться после уроков и вместо школьных клубов, драить полы в классах.
Были даже девочки, признавшиеся ему в чувствах, которые оказывались простой симпатией или ошибочным ощущением какой-то крохотной любви.
Никто кроме дедушки не ценил и не любил его по-настоящему.
Поэтому Юджи стал остро ощущать одиночество, когда того пришлось госпитализировать. Возвращаться в их небольшую квартирку на окраине города, в которую они переехали из Сендая, из-за новой работы Васуке, было тяжело, зная, что там тебя ждёт только мучительная тишина и море забот по дому.
Юджи пришлось рано повзрослеть и стать более чем самостоятельным. Первое время было сложно, иногда приходилось просить помощи у знакомых соседей, но со временем он привык.
Юджи хоть и был готов к смерти дедушки, но переживать это тяжелее, чем он думал. Мальчик выплакал достаточно слёз сегодня, и ему всё ещё нужно немного погрустить.
Ещё в больнице, подписывая документы, он пообещал, что не будет больше горевать, дед бы точно этого не хотел, поэтому он соберёт все свои силы и слёзы и продолжит жить дальше, исполняя последнюю волю покойного Васуке.
***</p>
– Он правда тебя похвалил? – с восхищённой и не верящей интонацией произнёс Игучи, соклубник Юджи, наверное, нет, точно самый большой фанат Годжо Сатору, он прослушал все существующие песни его бывшей музыкальной группы и пересмотрел каждое интервью с участниками банды.
В его комнате висят постеры с логотипом ”Infinity Of Heaven”, а над кроватью красуется портрет Годжо. (Последний факт никак не смущает Юджи, даже несмотря на то, что Сатору их учитель, ведь над его собственной кроватью есть плакат с полуголой Дженнифер Лоуренс.)
Игучи всегда мечтал побывать на концерте любимой группы и заполучить мерч, но сейчас это невозможно, из-за неизвестного распада банды. Возможно, он до конца жизни будет жалеть, что не узнал о их музыке задолго до этого.
– И ты теперь будешь петь вместе с группой его приёмного сына? – Игучи, кажется, не мог поверить рассказу Итадори и продолжал разрываться от интереса, пока они шли в сторону школы.
– Что? Почему ты решил, что именно Фушигуро его приёмный сын? – Итадори даже не задумывался о такой возможности.
– Чува-а-а-к, об этом весь мир знает! – парень был явно недоволен плохой осведомлённостью друга о жизни его кумира. – Ты что, даже не догадался?
– Нет! Зачем мне вообще об этом думать? У них же фамилии разные! – щёки Юджи покраснели, он смущался из-за своей глупости. Сейчас в его голове начал складываться пазл из всех взаимодействий и отцовских неформальных прозвищей от учителя музыки в сторону его, теперь понятно, что сына.
– Может хватит уже обсуждать нашего учителя? – мальчики вздрогнули, когда к ним незаметно подкралась Сасаки, первооткрывательница оккультистского клуба. – Игучи, тебе стоит признаться ему в своей безоговорочной любви. – в её тоне не было ни следа сарказма, а сам фанат Годжо никак не ответил на её совет, только сложил руки на груди и обиженно надулся.
Они продолжили свой путь к школе, параллельно повторяя все реплики из их постановки, в которой рассказывается история о Рёмэн Сукуне. Конечно, идея сделать такое представление была подслушана у другого класса, но именно они решились воплотить эту задумку в реальность. Тем более, никто не мог переписать легенду и сделать сценарий гениальнее Сасаки.
Ребята остановились в украшенном коридоре школы. С самого утра здесь царила суета, ведь до начала празднования Бункасай оставались сутки.
– Игучи, тебе лучше начать отвоёвывать нашу крепость, – она серьёзно и угрожающе посмотрела на него.
Так как в их клубе всего три человека, было проблемой находить помещение для клубной деятельности, а с началом подготовки к Бункасай, эта проблема только возросла.