Глава 8. «Кот спасен» и как тихо умереть в углу от наглых пиратов (1/2)

— Ну… — Эдвард задумался, несколько секунд глядя на меня. Его взгляд метнулся куда-то мне за спину. — А где вообще можно погулять?

— Да где угодно, Эдвард, где угодно, — я пожала плечами. — Можем просто погулять по улицам. Или мне тебя отвести на детскую площадку, чтобы ты поиграл в песочнице, м? — я вскинула брови, чуть ли не издевательски улыбаясь Кенуэю.

— Что?..

Не, ну а вы вот представьте: сидит Эдвард в песочнице с детишками, да и говорит: «А у меня башня выше, чем у тебя». А после еще и так смеется. Зловеще.

И пирата не только можно отвести в песочницу… вон, будет на горке с теми же детишками кататься. Или, может, на качельку его посадить? Да не, она под ним хрустнет. И вообще, качелька моя. Да.

— Ну так что? — Эдвард положил руку мне на плечо и тем самым отвлек от размышлений.

— Идем. Где-нибудь да погуляем. Будто тут гулять негде.

***</p>

За несколько часов мы с Эдвардом обошли несколько парков, прогулялись по улицам и даже зашли на одну детскую площадку. Почему на одну? Потому что буквально через минут десять нас с нее выперли, и больше у нас не возникало желания получить суровый взгляд какой-то уж слишком недовольной мамаши и услышать самые прекрасные слова в свою сторону. А все потому, что Кенуэй «слишком близко» подошел к одному ребенку, чтобы просто посмотреть, чем тот занимался. Но та женщина, естественно, приняла нас с Эдвардом за маньяков-педофилов. Будто мы на них были похожи. Ну, признаю, один из нас был пиратом, но я сомневалась, что капитан «Галки» испытывал сексуальное влечение к детям. Очень сомневалась.

В итоге на возмущения этой женщины пришли другие мамаши, и они все вместе дружно выперли нас с площадки, объясняя это тем, что «нечего делать взрослым людям рядом с детьми». А что, если я в душе до сих пор ребенок? В том, что Эдвард остался все таким же дитятком, я даже не сомневалась.

Блин, а я ведь обещала Кенуэю, что он попробует скатиться с горки… а он так и не скатился…

— Ничего, придем сюда ночью, и ты скатишься с этой злосчастной детской горки, — пообещала я Эдварду, слегка похлопав его по плечу и стараясь не вспоминать тот инцидент днем. Мне, в общем-то, вообще не хотелось вспоминать его, но разве такое забудешь?

Оставшееся время, пока мы гуляли, я все думала об этом. Зачем оно вообще Эдварду? Нет, ну не может он что-то подобное испытывать. В конце концов, мы знакомы с ним один день, а еще он пират. Для него сделать что-то подобное…

Но… все же, а почему и нет? Допустим, Кенуэй меня не любит, нет, допустим, он не испытывает ко мне никаких романтических чувств, ему просто надо с кем-нибудь перепихнуться. Но, естественно, просто так пират ко мне подлезть не может, это он уяснил еще в первый час нашего общения. Поэтому… надо сделать что-то еще, прежде чем предложить мне нечто «непристойное».

А что? Эта версия казалась мне более логичной чем та, что, мол, Эд влюбился в меня по уши и готов носить на руках до конца своих дней.

И что мне делать в такой ситуации?

Ну, а почему нет? Что в этом плохого? В этом нет ничего странного, обычная людская потребность. Да и Кенуэй мне как мужчина не противен. Так что же мне мешает по первому взгляду Эдварда запрыгнуть с ним в кровать и покувыркаться? То, что у меня есть сомнения на тот счет, что случится после? У меня явно не было стопроцентной гарантии, что пират останется тут навечно, и если за время, которое я буду с ним жить, я привяжусь к нему и даже полюблю, он просто потом возьмет и свалит от меня… ибо так надо, и его вообще там ждут пираты, тамплиеры и прочие твари. А я останусь одна, будто до этого у меня никого и не было. И буду постоянно вспоминать Эда. И постоянно материть его.

В любом случае, почему хотя бы не попробовать? Мне от этого ничего не убавится. И если меня что-то не будет устраивать, я же смогу сказать Кенуэю, что этому конец и между нами вообще ничего нет? Должен же он это понять? Если подумать, то Эдвард вполне адекватен, в отличие от того же Тэтча или Вэйна. А то я уже представляю, что б случилось, попав они ко мне. Ничего хорошего, это точно.

Когда Кенуэй сказал, что он нагулялся и насмотрелся на «странности этого очень странного мира», было уже около пяти часов, и мы пошли домой, но перед этим я заскочила в магаз. Потому что какой сегодня день недели? Правильно, пятница. А кто я? Правильно, атеист. Так что сейчас самое время кушать макароны с сыром. А дома у меня не было ни макарон, ни сыра.

Конечно, макаронами и сыром дело не ограничилось, потому что я захватила еще и печенек. Я же за сегодня заслужила сладенькое? Выгуляла тут одного пирата. Да, прямо как собачку. Главное, чтобы Эдвард не узнал, за кого я его на самом деле принимаю.

С этими веселыми мыслями я отправилась домой. Кенуэй шел рядом со мной, чуть ли не постоянно смотря на улыбающуюся меня. А почему я улыбалась? Что-то мне подсказывало, что оставшаяся часть дня пройдет прекрасно. И никто его не испортит, и даже случится что-то… необычное.

Когда мы почти дошли, Эдвард, ничего не сказав, вдруг кинулся куда-то. А я осталась стоять посреди улицы. Пират увидел кого-то? Но кого он мог увидеть, чтобы прям кинуться к нему?

Минуты две я просто тупо стояла, в нетерпении дожидаясь Кенуэя. Да куда он свалил-то? Я его так достала, что он внезапно решил сменить место жительства?

Но вскоре Эдвард показался в моем поле зрения, в руках сжимая пушистый комок, который был довольно похож на, кхм, моего кота. Нашелся? Да и так быстро?

— Я нашел Генри, — сообщил мне Кенуэй, поднимая котишку высоко в небе.

— Это точно он? — я скептически посмотрела на кота. Но, чуть приглядевшись, поняла, что это действительно он. Мой. И так любимый Эдвардом. — Ладно, пойдем.

Остаток пути Кенуэй гладил и всячески тискал Генри, почти каждую секунду тихо ругая того и говоря, какой он глупый, раз решил отправиться один в этот мир, полный опасностей. Морган же, в свою очередь, смотрел на меня, молча спрашивая: «Что происходит? Этот лох что, учит меня жизни?!» Возможно, я не совсем верно все понимала, но взгляд котишки ясно говорил, что сейчас ему глубоко похер на речи Кенуэя.

Когда мы вошли в квартиру, Генри при первой же возможности вырвался и свалил от капитана «Галки». А я, вздохнув, поняла, что выгляжу почти как труп. А все почему? Потому что на улице чертовски жарко и душно. Как мы там вообще выжили с Эдвардом? Загадка.

— Я щас сделаю еду, а потом отправлюсь, блять, мыться. И буду принимать ванну час, если захочу. Или два. — Да, я окончательно обнаглела. Ну, если я позволила себе печеньки, то почему бы не позволить себе и это? И пусть Эдвард думает все, что ему заблагорассудиться.

— Без проблем, — Кенуэй безразлично пожал плечами.

И я отправилась готовить еду. Блин, а мы ж снова почти что голодали половину дня… А почему мне об этом Эдвард не сказал? Я вздохнула. Нужно себе вдолбить, что нормальные люди кушают три раза в день, а не два, не один, и не ноль. Но мы, видимо, не относимся к нормальным людям. А вообще, так недолго и до того, что мы тут попросту с пиратом сдохнем.

— Эд? — позвала я.