Часть 1 (1/2)

POV Юра.Прошло чуть больше года с того момента, как два «я» превратилось в «мы». Что я пережил за этот год- не передать словами. Я видел, как мой Эд превращается в злобное и ненавидящее весь окружающий мир чудовище, а глаза этого монстра молили меня: «Помоги. Защити. Пойми, ведь мне так плохо». Порой единственное, что сдерживало от скоропалительных решений – то, что я не сказал и не сделал перед смертью своих родителей. Как ушатом ледяной воды, отрезвляла мысль, что можно не успеть, что потом будешь сожалеть, но ничего уже не исправить и не вернуть…

Эд, любимый мой, я многого не понимаю, но я очень пытаюсь, разве ты этого не видишь? Мне всего лишь 17, я не психолог. Вспышки неконтролируемого гнева, твои слёзы, твоя замкнутость пугают меня. Я делаю всё, что в моих силах, но и я не железный. Сначала я не понимал, злился, орал, даже как-то подрался с тобой… но всё бесполезно… осмысливаю и пытаюсь принять ту мысль, что если я хочу быть с тобой, то в нагрузку прилагается и это. Эд, я слишком люблю тебя, хоть и не говорю этого вслух… А ты так хочешь услышать от меня что-то более значимое, чем: «я от тебя схожу с ума» и прочие нежные глупости, которые я шепчу тебе в порыве страсти. Но стоит мне попытаться выразить чувства словами, как в горле встаёт комок и мешает. Чудо моё, ты такой хрупкий, такой нежный, не знавший ни любви, ни ласки… Ты спишь после очередной истерики, а я любуюсь тобой, ласково перебирая непослушными пальцами прохладные светлые волосы.

При взгляде на тебя спящего во мне просыпается что-то странное, до одурения нежное; желание защитить, заслонить от всех бед, обнять тебя и никуда от себя не отпускать. Но ты хочешь другого… твоё желание обладать мной полностью стало навязчивой идеей. Глупый, ты ревнуешь меня ко всему и всем, не понимая, что я готов отдать все, чтобы быть с тобой. Мне больше никто не нужен. И когда я это понял и осознал, то простил тебе всё, и готов на многое ради тебя, ради нас. Во всех своих истериках и криках ты не можешь понять, как важен мне, что для меня ты – не просто случайный любовник, а самое дорогое и близкое на свете существо. Я попробую быть сильным ради нас, хочу, чтоб ты понял и принял всё, как я… нашу сумасшедшую любовь…

Ты открываешь свои прекрасные глаза цвета топлёного шоколада. Взгляд ещё мутный ото сна, ты полностью расслаблен. Улыбаешься мне, прикусывая губу. Ты всегда так делаешь, когда смущён: стыдно за истерику, которую устроил накануне. И я, как обычно, прощу, потянусь к твоему рту и буду целовать нежно, а затем, возбуждаясь, страстно, прикусывая многострадальную нижнюю губку. Как же ты меня заводишь, будишь грубые инстинкты овладеть, подавить, взять без подготовки и не заботиться о последствиях… но я сдерживаюсь… медленно ласкаю твоё тело, исследую его руками и губами. Нежен и страстен до невозможности. И тогда ты не выдерживаешь, позабыв всякий стыд, выгибаешься и громко просишь овладеть тобой. Не сейчас, я хочу помучить тебя… спускаюсь к твоему животу и ниже.

Положить одну руку у основания члена, сжать губы колечком вокруг головки...

Идиллию нарушает звонок в дверь, причём звонят очень настойчиво. Через минуту к трели звонка добавляется ещё и стук в дверь, перемежающийся с криками. О спокойствии можно забыть. Быстро приводим себя в надлежащий вид, и я иду открывать, молясь, чтобы Эд не устроил очередное показательное выступление.

Эд остался в комнате, а я, открыв дверь, имел сомнительное счастье лицезреть Машу во всей пьяной красе. Затаскиваю её в прихожую – и так всех соседей взбаламутила своими визгами.

- Державин, ты вообще что ли, двери чё не открываешь?! – она пытается то ли обнять меня, то ли ударить.

- Звезда, времени одиннадцать вечера, а ты пьяная в двери ломишься. Это нормально?

- Как ты мог оставить меня и уйти с этим чучелом Вержбицким?

- Во-первых, он не чучело, а мой друг. А во-вторых, я тебе ничего не должен, - медленно начинаю злиться. Если Эда ещё хоть как-то можно оправдать, то эта… Вот чего она ко мне прицепилась? Парней ей мало? Так за ней полкласса бегают, что угодно сделают. Или покоя не даёт, что я не обращаю внимания на её несравненную персону?

- Ну, нам же было хорошо вместе… - пытается кинуться мне на шею и поцеловать. Отвожу её руки в стороны.

- Это когда такое было? Когда я в седьмом классе портфель тебе таскал, а ты внимания на меня не обращала? – как же она меня бесит! Придётся идти провожать пьяную дуру. А Эд опять взбесится.

- Я тогда не понимала своего счастья, а теперь повзрослела и осознала, - и для кого это она устроила театр одного актёра? Ей ещё слезу для пущей убедительности пустить не хватало.

- Подожди, сейчас оденусь и провожу тебя домой, а то сама без приключений в таком состоянии не дойдёшь.

Ухожу в комнату и плотно прикрываю за собой дверь. Эд, нахохлившись, сидит на кровати и нервно грызёт ноготь на большом пальце. Наклоняюсь, легко целую в губы и шепчу:

- Я эту идиотку быстренько до дома провожу, а потом поговорим. Ладно?

Он кивает, но продолжает молчать. Одеваюсь на скорую руку и выволакиваю пьяную Звездину под локоть из квартиры.

Пока тащу её до дома, она умудряется устроить такое шоу… Истерика, сопли-слюни во все стороны, обвинение меня во всех смертных грехах и прочие радости. Довожу до квартиры, звоню в дверь, и, пока она не опомнилась, быстро сматываюсь. Не хватало мне для полного счастья ещё с её родителями объясняться.

По дороге домой выкуриваю две сигареты подряд и морально готовлюсь к тому, что сейчас произойдёт. Дай Бог, чтобы Эд был в нормальном расположении духа. А то такой цирк сейчас начнётся…

Невольно любуюсь падающими снежинками в свете фонаря. Вообще-то сегодня 23 февраля.

Естественно, наш «дружный» класс решил это дело отметить неофициально. Как я не хотел идти! Но меня очень долго уговаривала вся мужская половина класса. Пришлось тащить Эда с собой, а то потом замучает своими подозреньями и ревностью. Он такие мероприятия не любит, да и отношения с классом у него не сильно тёплые. Всё-таки, он очень необычный и выделяется на общем фоне. Его не трогают только по причине нашей дружбы, над которой все недоумевают.

Вечеринка была в самом разгаре, алкогольный градус повышался. Все ещё что-то обсуждали, но парочки уже начали искать тёмные углы. Я сидел на диване рядом с Вержбицким и Волковым, обсуждая осеннюю поездку на природу всей параллелью. И тут уже порядком захмелевшая Звездина с наглым видом устраивается у меня на коленях и начинает громким шёпотом предлагать найти более уютный уголок. Немая сцена. Волков отворачивается и что-то недовольно бурчит. Эд пытается испепелить Машку взглядом. А я стараюсь тактично отделаться от её внимания. Пьяная Звезда начинает громко возмущаться, что её общество гораздо лучше, чем компания придурков. Вот тут терпению Вержбицкого приходит конец. Пробурчав что-то непечатное в адрес Машки, он убегает. Сгружаю Звезду Волкову и иду за Эдом. Вот идиот, сколько раз я просил не демонстрировать отношения на людях. Надеюсь, что все сильно пьяны и не заметят нашего странного поведения.

Тащу Эда к себе домой. А там…

- Какого … эта … к тебе пристаёт! А тебе и нравится! Тоже мне … мачо! Ты обо мне подумал? Что я при этом испытываю, представляешь?! – его несёт, стоит мат-перемат. Иногда в такие моменты хочется приложить его головой о стену.

Крики переходят во всхлипы. Притягиваю его к себе на колени. Глажу по волосам и шепчу всякую успокаивающую чушь. В такие моменты он больше напоминает мне девчонку. Капризную и взбалмошную. Успокоившись, Эд засыпает у меня на руках.

И вот сейчас, открывая входную дверь, жду новой истерики. Раздеваюсь, прохожу на кухню. Вержбицкий спокойно пьёт кофе. Кажется, пронесло.

- Как сходил? – глаза спокойные, в голосе нет истеричных ноток - значит, не сердится.