24.12 (1/1)

Mud Flow – The Sense of Me and ChemicalsУтро.Никакой дури не приснилось, и на том спасибо. Вовремя бросились в глаза остатки зеркала на стене, так что на земле они уже неожиданностью не стали. По-быстрому сметя их в урну, в последний раз глянул на множество разбросанных кусков собственного лица и уголком мысли заметил, что внутренне я, пожалуй, именно так и выгляжу.Вернул нож на место, стряхивая с себя ненужные воспоминания. Немного посомневавшись, поднял несчастный телефон и мысленно перед ним извинился за вчерашнее. Вечно от бурных эмоций страдают ни в чем не повинные вещи, а иногда и люди. Сколановцев, впрочем, не жалко. Если не орать на них время от времени, то облепят и заболтают насмерть.Работает, надо же. Хоть и отключился. Лейтенант говорила, что они прочные, но пока не было возможности проверить. Теперь ведьма-цундэрэ обручена, чему, должно быть, сильно удивится, придя в себя. Не сразу до меня дошло, зачем бармену понадобилось снимать все на видео, но сейчас понимаю, что этот хитрец заранее все продумал. По ее словам, другой я на следующий день не помнил ничего из произошедшего в предыдущий. Значит, и она не вспомнит. Может даже решить, что ее накачали, но больница со всеми возможными анализами в полном распоряжении Скипетра – проверяй не хочу.А еще есть записи с камер. Но Кусанаги-сан, похоже, решил иметь и собственный экземпляр такого значимого события. Надо бы отправить, кстати. Да, если бы после вчерашнего телефон пострадал больше, бармена бы это не обрадовало.А вот и пропущенные. Сто сорок пять? Да ладно.Большинство от конченого недоразумения, но еще два – от Кусанаги-сана. Черт. Все же следовало отправить запись сразу. Надеюсь, за ночь там ничего непоправимого не произошло.Первым делом исполнил свой долг перед барменом, подтверждая его право на руку невесты. Да уж, чувствую себя священником каким-то. Ну что за мерзость.Потом снова взглянул на кучу звонков и не удержался от смешка. За каким чертом постоянно названивать на отключенный телефон? Мисаки рассчитывал, что его упорство утомит мобильный, и тот от безысходности самовольно включится?Болван.Перезванивать не собираюсь – обойдется. Однако первый звонок застиг меня по пути в душ, пятнадцатый – на кухне, а сорок второй – уже на улице. Еще после третьего я отключил звук и проблем не испытывал, но упорство поражало.Пустоголовые соклановцы уже вовсю пускают слюни на предстоящее Рождество и еще вчера выпросили дополнительный выходной. Я не сопротивлялся, поскольку большинству дал бы выходные пожизненно, но капитан не одобрит.Вчера особых происшествий со Стрейнами не наблюдалось, что оставляет крохотную надежду на то, что к этому безумному городу наконец возвращается рассудок.Но не к этому придурку. И все же на семьдесят втором звонке я взял-таки трубку, прежде чем задуматься зачем.– Чего ты хочешь?– Сару, черт тебя побери! Сколько можно меня игнорировать?!– Вечно.– Почему ты не брал трубку?!– Не хотел. Еще вопросы?– Да, мать его! Какого хрена ты мне сказал, что она нормально готовит?!– А, значит лейтенант у вас. Быстро же она оправилась.– Лживый ты сукин сын!– Не без этого.– Хуже того – она собирается на вечер остаться в баре! Это же кошмар какой-то будет, а не Рождество!– Вот и почувствуешь себя в моей шкуре.– Ну нахер эту твою шкуру! Ты не можешь затащить ее обратно в вашу синьку?– С чего бы?– Она же ваш долбанный лейтенант! Придумай что-нибудь! Какое-то неотложное дело!– У нас выходной.– Я тебе дам выходной, сделай с ней что-нибудь!– Сам делай. Только желательно чтобы Кусанаги-сан не видел.– П-придурок!! Я не это имел в виду!!– Твои проблемы.Визга из трубки было так много, что я не сразу заметил визг снаружи. Раздражающие звуки доносились откуда-то слева, и я зачем-то решил взглянуть на их источник.– О дьявол… Я перезвоню.Не дожидаясь ответа, положил трубку, но нового марафона звонков не последовало – это успокаивало. В отличие от дурдома, творящегося у входа в штаб.За каких-то пару минут туда набежала целая толпа, поначалу загораживающая эпицентр происшествия, но подойдя ближе, я и сам все понял.– Ну здравствуйте, капитан Мунаката.***Возвращение Короля с одной стороны стало дивным облегчением, поскольку освобождало от бремени командования, которое за неполных три дня успело уже осточертеть. Но с другой – стало очередным геморроем, ведь пропажа всерьез занялась подготовкой к предстоящему празднику, используя для этого всех, кто попадется под загребуще руки. Попался и я.Поручение добыть шампанское для пиршества казалось самым безобидным, да и единственное из предложенных не предполагало наличия напарника, вот я за него и схватился. Кто же знал, что капитан каким-то образом уже умудрился договориться с Кусанаги-саном, чтобы тот продал нам часть своих запасов, и теперь я невольно нанялся доставщиком.Понимал ли он, что именно я отберу этот квест, или ему не принципиально, кого из обладателей почетного синего плаща отправить к хомровскому бару?Да и надежды на хоть какое-то прояснение обстановки с его возвращением улетучились, ведь расспрашивать капитана в компании рождественских оленей тянуло мало, а те от него не отлетали ни на метр. Да и сам он моим внезапным выздоровлением не интересовался, значит ждем приватной аудиенции.По такому поводу мне даже доверили штабной минивэн, что на моей памяти было раза два, и то – в чрезвычайных ситуациях, когда никого другого на эту роль просто не оставалось. После восемнадцати капитан нагрузил меня сдать на права, пусть и помимо тех двух раз они мне не понадобились. Но нет же – именно меня именно с моим скудным опытом вождения и скверным характером нужно было посылать на территорию Хомры, как будто в последнее время я недостаточно там появлялся.Ах да, я ведь сам вызвался. Вот ведь манипулятор хренов. И нельзя было купить обычное шампанское в обычном магазине? Но нет, политика превыше здравого смысла.Дорога с непривычки показалась ужасно долгой, а злополучный бар стал даже облегчением. Какой-то дурацкий психологический эффект от этой поездки все же был.Приветливый бармен и неизбежная Анна встречали меня у входа, как будто я должен был это шампанское привезти, а не забрать. Беловолосая девочка сегодня чуть менее угрюма, чем обычно, она сумела мне даже улыбнуться, если только пережитый стресс не искажает мое чувство реальности.Теперь вылезти из синейшего автомобиля, победить себя и поприветствовать хозяев. Что бара, что клана.– И когда вы успели заключить торговый союз со Скипетром? – на приветствие мало тянет, но ничего другого из меня не вылезло.– Четыре часа назад, – не стал таить бармен. – Ваш капитан сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться.– Тройную цену?– Полноценный медовый месяц для Сери-чан.Ну, бывает и так. В конце концов союз двух кланов сам по себе намекает на улучшение взаимоотношений. И если доброжелательные коллеги не одобряли мою дружбу с некой хомровской дрянью, то уж свадьба лейтенанта с их фактическим предводителем ни у кого восторга не вызовет. Однако мнение планктона акул не волнует, что ему только на пользу.– Вижу, задержка с видео роковой не стала, – я вспомнил свой недавний грешок, и таким образом как бы невзначай за него извинился.– Она стала даже полезной, – бармен мечтательно поднял глаза к небу, рассматривая серые тучи. И зачем ему темные очки в такую погоду? Чтобы мир казался еще мрачнее, чем он есть? – В определенном смысле.Но явно не для их желудков. Есть и минусы в такой семейной жизни. Впрочем, о чем это я? Только минусы в ней и есть.– К лейтенанту вернулась память?– Верно. Но причину комы не могут установить ни врачи, ни она сама. Оказывается, Сери-чан просто уснула на диване, а проснулась уже в больнице три недели спустя. Организм в порядке, анализы тоже ничего не обнаружили. Загадка, в общем.Значит, никаких тебе странных видений и кровавых снов. Повезло же лейтенанту с комой, обыкновенное скучное забытье. Впрочем, может, она просто не посчитала нужным посвящать в детали новоиспеченного жениха, либо же тот не счел нужным посвящать меня.– Мисаки будет тебе рад, – зачем-то подала голос принцесска Хомры.– …Я не за ним сюда приехал.– Разве?Чертова фея вообще не думает, что несет, а ее речь больше напоминает бессвязный поток сознания. Однако девчонка нередко смотрит в самую суть, куда я и сам не всегда рискую заглянуть. Паршиво, наверное, видеть людей насквозь. Особенно гнилых гадов вроде меня.– Давайте ваше шампанское, и поеду, – но особо обольщаться эмпату не позволю. Любому ребенку полезно знать, что не все желания исполняются.Бармен пожал плечами и открыл дверь. Оттуда сразу вылетело нечто бешеное и распатланное, чей черный спортивный костюм опять сбил с толку.– Кусанаги-сан… За что? – это выражение лица красноречиво выдавало неудачный обед, который рисковал перерасти в ещё более неудачный ужин. Потом лицо обратилось ко мне и возликовало. – О, так ты уже здесь? Отлично! Я помогу Сарухико! Сам он ничего не дотащит, вы только взгляните на него!И вправду, зрелище не самое внушительное. Ещё одна причина, по которой я – последний человек, которому стоило поручить подобное задание. Но у капитана свои неведомые понятия, которые ни переспорить, ни понять. А перспектива отправиться куда-нибудь с любимыми коллегами вынудила бы меня это шампанское хоть самому приготовить, не то что таскать.Бармен недвусмысленно хмыкнул, а маленькая ведьма скромно улыбнулась. Девчонка опять оказалась права, мое появление избавило бедолагу от экстравагантной кухни ведьмы постарше. Разумеется, он мне рад!– Тащи бутылки, – я попробовал направить эту радость в продуктивное русло.– Есть!Мгновенный перепад от обречённости к жизнерадостной исполнительности, да уж. Последний раз я видел его таким ещё во время нашего общего хомровского прошлого, когда Красный Король или кто-нибудь из ближайшей свиты поручал ему очередную хрень. А тот с максимально героическим настроем рвался ее исполнять, чтобы не разочаровать своего бога. Которому до него и дела то не было.Тошнотворные воспоминания. Выбросить бы их нахрен за борт сознания, но дерьмо не тонет.Я открыл багажник и присел. Бармен устроился рядом, усадив себе на колено Анну. Потом достал сигарету и щёлкнул зажигалкой, любезно предоставив ребенку возможность вдоволь подышать табачным дымом. Принцесса признаков недовольства не проявляла – похоже, привыкла.– И как тебе находка Мунакаты?– В смысле?– Так он не показывал еще? – бармен удивленно приподнял бровь. – Ха, странно.– По возвращению капитан сразу занялся подготовкой к празднику.– Сюда он не за шампанским заезжал. Точнее не только за ним, – он выдохнул густую струю дыма, и та медленно растворилась в воздухе. – В одной валлийской деревне был найден достаточно древний меч, который ваш капитан с присущим ему упрямством выторговал у Национального музея Уэльса. За этим он, собственно, и ездил.– Да, у него слабость к бесполезной рухляди, – промычал я, вспоминая облепленный сувенирами кабинет.– Эта не такая уж и бесполезная. Мунаката утверждает, что меч приснился ему еще в ночь на Хэллоуин, и с тех пор как будто звал его. Хотя прежде он никогда о нем не слышал. Мало того, что клинок оказался в точности таким, как во сне, так еще и при встрече с ним на мгновение загорелся синим пламенем.И тут этот Хэллоуин наследил, будь он неладен.– Дайте угадаю, теперь капитан бросает Скипетр и отправляется защищать Камелот?– Нет-нет, меч не настолько древний. Предположительно десятый век, но все равно удивительно, что его обнаружили только сейчас.– И он решил посоветоваться с вами, впишется ли реликвия в дизайн штаба?– Мунаката приходил не ко мне, – бармен перевел взгляд на мирно сидящую у него на колене Анну. – Тебе ведь эта вещь показалась необычной?– Клинок, разрезавший время, – она вздрогнула и уставилась в пустоту. – Его выковали, чтобы не дать мертвецу умереть. Но мертвец остался жив лишь наполовину, превратившись в голодное чудовище.– Это тебе меч рассказал? – я попытался усмехнуться, но и сам напрягся от услышанного.Девочка кивнула.– Ладно, капитан сам тебе все расскажет, если посчитает нужным. А вот и Ята-чан, как всегда усердствует, – в проходе возник Мисаки с четырьмя бутылками в руках. – Придержи ему лучше дверь, а то терять такой товар не хочется.Я поднялся и, отряхнув плащ, направился к воодушевленному грузчику, которому явно не терпится уехать отсюда хоть куда-нибудь. Пристроив эти бутылки, мы уже вместе вынесли следующих шесть, затем попрощались с хозяевами и сели в машину.– Ого, так ты еще и водишь? – он хлопнул дверцей и поставил на пол зачем-то прихваченный рюкзак.– Удовольствия от этого мало.– А дашь мне попробовать? – восторженные глаза загорелись от мыслей о новой игрушке, но поощрять их блеск я не собираюсь.– Еще чего, – я пристегнулся и завел второй по значимости источник своего стресса на сегодня. – Чтобы потом ремонт с моего жалования оплачивали? Нет, спасибо.– Да я аккуратно!– Обойдешься. И вообще – пристегнись.Мисаки в кой-то веке послушался – похоже, предстоящая поездка доверия ему внушает не больше, чем мне. Еще бы пристегнуть груз в багажнике, ведь его целостность на данный момент важнее нашей. Но ремни ему все равно не помогут, а вот поролон какой-нибудь или другую подобную хреновину мог бы и выпросить, коробки эти доверия не внушают. Но раньше надо было думать. Сейчас остается только ехать нормально.– Вижу, Анна уже оправилась.– Да, она сегодня наконец-то вышла из комнаты, – впрочем, радость на лице тут же сменилась возмущением. – Но ваша женщина-цундэрэ со своей едой чуть было не загнала ее обратно! Кусанаги-сан спас Анну, пожертвовав нами с Камамото. Тому то похер, что жрать, а меня чуть не вырвало…– К слову, лейтенант ведь тоже только из комы вчера вышла, ей бы еще с неделю в больнице валяться.– Да она вообще у вас неправильная какая-то! – крики негодования разбавляли шум мотора. – С ног валится, а все равно поперлась на кухню. Не понимаю я этих женщин, хоть тресни!– Тебе и не надо, – утешил я. – Впрочем, на здоровье лейтенант никогда не жаловалась. Похоже, эти ее кулинарные изыски и впрямь полезны.– Так пусть сама их жрет и здоровеет хоть до бессмертия, мы тут причем?– При Кусанаги-сане вы, этого хватает.Он фыркнул и уставился в окно, а я сосредоточился на дороге. Бутылки пока не пострадали, но лучше до этого не доводить. В конце концов их стоимость мне придется компенсировать месяца два, если не больше. А если с ремонтом, то добрых полгода.– Ты будешь со своими? – он не обернулся и говорил куда тише, чем обычно, так что я поначалу даже решил, что мне послышалось. – Ну, сегодня, в смысле.– Хотелось бы запереться в комнате, но капитан меня и оттуда достанет.– Так может со мной пойдешь? – он все же обернулся, но переводить на него взгляд я не рискнул – бутылки важнее.– Из Хомры он меня уже один раз достал, достанет и теперь. Да и я не настолько скучаю по кухне лейтенанта.– Да нет же, я и сам туда теперь не хочу! Но одному дома сидеть – как-то это грустно. Вот если бы хоть ты пришел…Я застыл как вкопанный и не сразу заметил, что машину уносит. Отчаянно выругавшись, вернул ее на полосу, при этом получив чей-то громкий упрек сигналом. Да знаю я, знаю… Нет, за руль я больше не сяду! По крайней мере, с пассажирами, способными довести до ступора одной фразой…– Стырим одну бутылку, они же не заметят!– Закройся, Мисаки. Отвлекаешь!Закрылся. Вот и правильно. А мне надо за дорогой следить, не забивая голову всякой ересью. Но черт… Он меня пригласил? Серьезно? Это ведь не очередной дурацкий сон?Остаток пути проехали в тишине, но даже она меня отвлекала. Я еще дважды чуть не влез в ДТП, но зловещего звона из багажника не последовало. Вечно мне какой-то заговоренный груз попадается: то сервиз, стойко переживший столкновение с Мисаки и асфальтом, то неуязвимое шампанское. Еще бы психика неуязвимой была, но чего не дано, того не дано.– Так что? – подал голос пассажир, когда перед нами уже распахнулись ворота Скипетра. – Мне тебя ждать или в бар переться?Неизбежный вопрос застал врасплох, но требовал ответа. Я тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, и решился. Да будь уже что будет!– Жди. Но мне еще надо зайти к капитану, это может занять время.– Отлично!

***Мне повезло, и капитан оказался у себя, причем без компании назойливых мух в синих плащах. Он стоял у окна и рассматривал свой ?экскалибур?. На легендарный меч тот, впрочем походил мало, а напоминал скорее обыкновенную катану. Даже странно, откуда ему было взяться в Уэльсе.Я подошел ближе. Рукоять вполне обычная, деревянная, черно-бордовая. Стальная гарда с лаконичным узором, но лезвие… Слишком уж блестит как для стали.– Посеребренная сталь? – я прикоснулся к сверкающей поверхности. Холодная.– Нет, – ответил счастливый владелец, не оборачиваясь. – Чистое серебро.– Ну и какой тогда от него толк?Капитан слабо усмехнулся и внезапно выхватил меч у меня из под рук. Так молниеносно, что я едва выдохнуть успел. Затем достал собственный из ножен и резким ударом скрестил их перпендикулярно друг другу.По ушам ударил звон – и прежний клинок разлетелся от столкновения, а на серебряном ни царапины.Ладно, это впечатляет.– И на чем же вы его проверяли?Мечи Синего Клана хлипкостью не отличались никогда, но капитанский треснул как стеклянный, а он получше моего был.– Ни на чем. Если бы этот меч не выдержал удара, он был бы мне не нужен.И все же забавно было бы столько провозиться ради пустышки, пусть и сверкающей. Но если капитан говорит правду, и клинок действительно серебряный, то каким чертовым образом он расколол лучший из известных мне стальных мечей, надежный и прочный, как само мироздание?– Я верю этому клинку как себе и знаю, на что он способен.– Быстро же вы к вещам привязываетесь, – я устал дожидаться приглашения и сел на кресло. Капитан последовал моему примеру.– Нет, это не просто вещь, – он расположился на своем кресле и не сводил глаз с новой игрушки. – Он разговаривает со мной и понимает мои мысли. Это сложно объяснить, но он… удивительный.И тут диагноз был бы очевиден, если бы не слова Анны. Ведьмочка тоже ссылалась на беседу с мечом, а одновременное помешательство двоих столь выдающихся людей маловероятно.– Анна говорила, что им пытались кого-то воскресить, – если бы капитан желал скрыть свою встречу с элитой Хомры, он бы не отправлял меня в бар, так что я решил не затягивать.– Не совсем так, – на мою осведомленность он не среагировал, значит выводы правильны. – Им пытались предотвратить смерть, а это вовсе не одно и то же.– И как, получилось?– И да, и нет, – мой сарказм он предпочел не заметить. – У старейшины одной влиятельной общины погибла молодая дочь. Он был в таком отчаянии, что собрал всех известных ему алхимиков и приказал тем найти способ вернуть ее к жизни. Тому же, кто справится, обещал неизмеримые богатства, а также возможность жить и работать в далеком замке на горе, не опасаясь преследований церкви. Большинство алхимиков заранее отказались, ведь воскрешение из мертвых не только богомерзко, но и невозможно. Но один вышел вперед и сказал: ?Я верну твою дочь. Для этого твои лучшие кузнецы должны выковать мне меч, который не сломается от камня и не расплавится от огня. И блеск его должен затмить Солнце, отражая Луну?.И согласился отец, передал лучшим кузнецам слова алхимика, и выковали кузнецы меч, закаленный в огненной глыбе и каменном пламени, и блеск его отражал Луну, затмевая Солнце. Был тот клинок из чистого серебра, добытого из полуночного сияния…– Ну и каким образом это… кхэм… приспособление поможет оживить мертвую девчонку? – я успел уже пожалеть, что вообще начал эту тему, ведь капитана понесло в излюбленные дебри.Пожалуй, эту легенду он припас для рождественского вечера, с которого я все еще надеюсь сбежать. В компанию поприятнее. Черт, все еще не верится, что Мисаки меня пригласил… От этой мысли хочется не то выть, не то петь, но ни того ни другого я не умею, поэтому просто уныло сижу и слушаю капитанские бредни.– Старейшина преподнес алхимику сотворенный меч, и тот взялся за работу. Четыре дня и четыре ночи не покидал он лаборатории, а на пятый отправился в час последнего вздоха дочери старейшины, встретил там смерть и заколол ее мечом. Возрадовался отец и наградил алхимика неизмеримыми богатствами, и поселил в далеком замке на горе, чтобы церковь его не преследовала.Но недолго длилась радость – дочь старейшины постоянно мучилась от сильного голода, который не могло утолить ни одно блюдо. Когда голод стал невыносимым, дочь набросилась на отца и выпила всю его кровь. Это ее насытило, но голод вскоре вернулся. Тогда девушка начала пить кровь слуг и жителей деревни, требуя от тех повиноваться ей. Слуги и жители деревни повиновались и сами хотели отдавать ей свою кровь, укус госпожи их околдовывал и лишал разума. Самого преданного слугу она напоила собственной кровью, и стал тот новым господином – голодным и кровожадным.Прошло сорок четыре года, алхимик состарился и вышел из далекого замка на горе, чтобы проведать старейшину и его дочь. Вернулся алхимик в родную деревню и не поверил глазам своим – дома были пусты, плодородные земли иссохли и пропитались кровью. А потом встретил алхимик дочь старейшины – такую же молодую и прекрасную, как сорок четыре года назад. И спросил алхимик: ?Что стало с деревней??. Дочь старейшины ответила: ?Я испила ее жизнь, чтобы утолить голод. Это ты сделал меня голодной! Теперь ты разделишь мою судьбу!?.Прокусила девушка белую кожу свою и напоила старого алхимика кровью. Очнувшись, алхимик в ужасе сбежал из деревни и вернулся в далекий замок на горе. Но вскоре стал голоден и не мог больше выходить на солнце. Четыре дня и четыре ночи он терпел сильный голод, который не могло утолить ни одно блюдо. Когда голод стал невыносимым, алхимик достал серебряный меч, закаленный в огненной глыбе и каменном пламени, чей блеск отражал Луну, затмевая Солнце. И заколол алхимик сам себя, потому что превратиться в кровожадную тварь было страшнее смерти…– Ну… допустим, – я все еще перевариваю услышанное, усиленно отгоняя мысли о собственном подобном опыте, ведь глупая легенда не может иметь к нему никакого отношения. Не может ведь? – А вампирша куда делась?– Дочь старейшины, испив жизнь деревни, подалась в странствия, ища новую пищу и порождая себе подобных бессмертных тварей. Где она сейчас, никто не знает. Может, догнала наконец свою смерть, а может, живет среди нас. Опасайтесь молодых и красивых, избегающих солнца…– Это да, в средневековье все грехи валили на молодых и красивых.– Тебе, как я понял, опасаться нечего, – завершив муторный рассказ, капитан наконец-то заговорил по-человечески. – Домеджи поделился своими наблюдениями о том, как ты не щурился, глядя на солнце.– Домеджи – придурок, вы не замечали?Он загадочно хмыкнул, оставив меня без ответа. Сейчас бы оправдываться за чью-то нелепую болтовню, особенно когда она не так далека от правды… В тот день я действительно начудил, вот идиоты и начали плести свою ересь, а у одного даже хватило тупости ею поделиться. Капитана таким с толку не собьешь, но развлечь можно. А я не нанимался его развлекать.– Ты ведь оставлял подношения новорожденному Солнцу? – с улыбочкой спросил чертов всезнайка, а у меня аж мурашки по коже прошлись.– Чего?– Не удивляйся, на зимнее солнцестояние такое случается. Некоторым из тех, кто ночью ?накормил? Солнце, потом весь день невероятно везет, а еще их не слепит солнечный свет. Из чего я делаю вывод, что ты подался в язычество, что стало для меня приятной неожиданностью.Черт, да это Зельман со своим котярой пировали и столы жгли. Каким образом их несмышленое Солнце могло решить, что я ему дары преподнес? Впрочем, новорожденные интеллектом не отличаются.– Не спешите радоваться, я без понятия, о чем вы, – отрезал я, но потом все же решил на всякий случай добавить долю правды. – Да, мне в ту ночь снилась какая-то околесица, но никаких подношений я там не делал.– А потом проснулся абсолютно здоровым и утихомирил двести пятьдесят обезумевших Стрейнов за три с половиной часа. С минимальными потерями среди заключенных, к тому же. Для этого и мне бы с полдня понадобилось.Это прозвучало бы даже как похвала, не будь оно полной чушью.– Да что эти олухи вам наплели? – нет, уж никак не думал, что когда-нибудь придется открещиваться от ошибочно приписанных мне заслуг. – Я убил от силы четверых, в зачистке сектора С даже не участвовал, а остальных ввела в транс Судзуки Акира, с которой мне просто удалось договориться.– Даже сильнейший телепат не способен держать под контролем больше десяти человек, да и в том случае он за несколько минут истощится до полусмерти. Что уже говорить об управлении сознанием других телепатов, ведь это само по себе несоизмеримо тяжелее.– Тогда… как? – с меня непроизвольно вылетел вопрос, который капитан всегда рад слышать, а еще больше рад отвечать на него.– Я вижу этому только одно возможное объяснение: она использовала для этого твою же энергию. И, вероятно, собиралась выкачать тебя досуха, а потом постепенно взять под контроль, чтобы обеспечить себе беспрепятственный уход. Должно быть, ее здорово удивило то, что источник оказался нескончаем. Откуда Стрейну было знать, что она ворует у самого Солнца?Забавно. А я ведь ей даже поверил. Ну вот, давно наивностью не страдал, называется.– Однако тело телепата не было подготовлено к такому количеству энергии, и в итоге отказало. Так что использовали все же ее, но пользу она принести успела.Да, у кармы определенно есть чувство юмора. И предсмертное состояние Судзуки в этом контексте приобретает новый смысл. Если она сама неосознанно подключилась к Солнцу, то непонятной сущности уже было проще завладеть ее телом. Тогда мне это показалось несправедливым, но мирозданию виднее. Капитану, очевидно, тоже.– В любом случае подобного больше не повторится, ведь теперь вы вернулись, – я как бы невзначай спихнул с себя дополнительные обязанности, которые он после всего мог бы навязать мне по доброте душевной. Более того, меня вроде как ждут, и засиживаться здесь еще дольше было бы нежелательно. – Да и это ваше солнцестояние закончилось, так что я снова смертен.– Не спеши уходить, Фушими-кун, – мой план раскрыт и беспощадно растоптан. – Тебе, вероятно, будет интересно узнать, что легенда о серебряном мече основана на реальных событиях.Плевал я на все эти ваши легенды, что было бы очевидно даже Домеджи с Хидакой. Но скупой платит дважды, а скупиться на беседы с капитаном бывает особенно чревато.– И на каких же? – в итоге я попытался сымитировать интерес. Не совсем правдоподобно

– В одной из англосаксонских летописей конца девятого начала десятого века упомянута некая тайная организация ?Ковен?. К ней принадлежали многие влиятельные вельможи, что позволяло организации просуществовать достаточно долгое время, не сталкиваясь с серьезным сопротивлением церкви. У одного из ее высокопоставленных участников и вправду погибла молодая дочь, от редкого заболевания крови. После чего был проведен съезд около двухсот алхимиков, которым дали задание вернуть девушку из мертвых. Отобран был один, и для него действительно выковали серебряный меч. Но через несколько дней алхимик исчез вместе с мечом, и его объявили клятвопреступником. После норманнского завоевания ?Ковен? распался, а его оставшиеся участники эмигрировали из страны. Сведений об их дальнейшей деятельности нет.– Значит на самом деле вам попался меч клятвопреступника? – я хмыкнул, тоскливо поглядывая на дверь. – Звучит гордо.– Не все так просто, – капитан благородно вступился за честь своей новой игрушки. – Как я уже говорил, у этого клинка есть память. И он действительно был использован алхимиком для некого ритуала возвращения в прошлое. Смерть тот, разумеется, не убивал – поскольку он алхимик, а не рыцарь, методы были использованы исключительно алхимические. Он создал зелье или, если угодно, вирус, полностью излечивший умирающую девушку и превративший ее в так называемого вампира. Следующий раз алхимик воспользовался мечом уже для самоубийства, а после тот нашел себе нового хозяина. В дальнейшим им владели еще несколько выдающихся воинов, среди которых были и вампиры.– Значит алхимик вернулся в прошлое и остался там, а из прежней реальности попросту исчез, вместе с мечом. Время пошло двумя дорогами, одна из которых – наша.– Как всегда быстро схватываешь, – удовлетворенно констатировал капитан, ведь я наконец-то воспринял его байку всерьез. – Но тебя, наверное, интересует вопрос: каким образом меч, пошедший по другой дороге времени, обнаружился на этой. Меня, по правде, тоже. Я все еще не нашел на него ответ.– Почему бы не спросить вашего серебряного приятеля?– Наша связь еще не совершенна, – он тяжело вздохнул. – Не все его слова я способен понять, и не на все мои вопросы он отвечает.Ох уж эти сложности взаимопонимания с мечами. Куда там мне с Мисаки.– И это печально.Капитан снова не оценил сарказм и спрятал непонятливый меч в ножны. Обыкновенные черные ножны. В сравнении с эффектными мечами Скипетра этот выглядит достаточно прозаично. И все же ставлю на то, что капитан будет носить легендарный клинок на месте предшественника, привлекая недоумевающие взгляды слабоумных подчиненных.– Я вижу, ты связался с потусторонним, Фушими-кун. И зашел достаточно далеко.Проклятие, ну тянет же его вечно не в свое дело. Это его из-за солнцестояния озарило или еще что-то разузнал?– Просто будь осторожен.Я молча кивнул и понял, что меня наконец-то отпускают. Сдержал себя, чтобы не рвануть из кабинета прямо сейчас, разбрасывая попавшихся на пути недоумков, и спокойно поднялся с кресла, мучительно размеренным шагом ступая к двери. И вдруг какой-то черт дернул меня за язык.– Если недосчитаетесь одной бутылки, не ругайте Кусанаги-сана.Ведь я более чем уверен, что придурок успел-таки обворовать Скипетр, не зря же он рюкзак прихватил. А нагнетать отношения между наконец-то примирившимися кланами было нежелательно, да и бармену сегодня еще предстоит как-то спасать жуткий рождественский ужин.Капитан еле слышно хмыкнул, но я не обернулся, просто покинул наконец этот зыбучий кабинет с его бесконечными разговорами.И пошел навстречу бросающей в дрожь неизвестности.***Ночная улица поприветствовала внезапным снегом, на который не было ни намека, когда я только заходил в штаб. А сейчас весь асфальт уже покрыт тускло-белым слоем, словно пылью.Внутри все сжалось и задрожало при мысли о предстоящем вечере. Какую бы глупость не выкинула судьба, слепо верить в ее расположение – смешно. Просто от меня тебя тошнит чуть меньше, чем от еды лейтенанта. Решено, буду удерживать этой мыслью свои сдуревшие эмоции, дабы те окончательно не сорвались с цепи.Ты стоишь за воротами Скипетра, прислонившись спиной к каменному столбу. Сложил руки на груди и нервно поглядываешь по сторонам, пока не зацепил наконец меня взглядом.– Какого хрена так долго?! – поднял с асфальта рюкзак и подбежал ко мне. – Я тут чуть не окоченел, пока вы там трепались!И вправду – даже под тусклым светом фонаря заметно, как твои щеки и нос покраснели от мороза. Глаза злобно горят, но выглядит это скорее смешно, чем грозно.– Я предупреждал, – выпалил заготовленную банальщину, как будто она чем-то меня оправдывает. – И вообще, мог бы и потеплее одеться.– Да откуда мне было знать, что чертов снег выпадет?! – ты взбешенно развел руками, как будто собирался смахнуть с дороги все снежники.– То есть синоптики зря старались?– Иди нахер, Сару.Но у снежинок на этот счёт было свое мнение. Не вняв твоему жесту, они, будто издеваясь, застревали у тебя в волосах и на одежде. Черная спортивная куртка смотрится уже привычнее, но все равно отвлекает неуместными воспоминаниями. И все же до вампирской бледности тебе сейчас далековато – это радует.Остаток пути ты только ныл по поводу холода и жаловался на дерзкий снег, усиленный ветром. Я не нашел, что ответить на эти причитания и просто плелся молча. На самом же деле меня разрывало на части от противоречивых мыслей, что само по себе к разговорам не располагало.Эта вампирская ересь, рассказанная капитаном, вытащила из глубин памяти эпизоды моего донорского опыта и предусмотрительно отвлекла от реальности. Я поблагодарил ее за это, но тут же проклял – ведь когда бета-версия Зельмана плетется рядом, с кровью творится не пойми что.Странно все же находиться рядом с человеком, с которым вас связывает нечто такое, о чем думать страшно. А тот при этом даже не подозревает о выходках своего будущего ?я?.Но Мисаки в моей крови не нуждается, как и, собственно, в моих чувствах. Моя функция только в том, чтобы развлечь тебя на один глупый вечер, излечивая психологическую травму, нанесенную лейтенантом.Вот и дошагали до очередного ящика Пандоры, вместилища воспоминаний.Полуквартира-полубункер не многим изменилась с момента моего последнего визита. Разве что, стала чуть более приветливой и чуть менее опрятной. Мисаки перестал убирать? Раньше ведь не упускал возможности взъесться на меня из-за очередного бардака. Теперь, видимо, взял этот элемент интерьера на себя.– Я еще с утра затарился фастфудом, так что с голоду не помрем, – ты разулся, поставил рюкзак на тумбу и снял куртку, под которой оказалась только майка. Да, и вправду не очень-то по погоде. – Пойду разогрею.Что может быть лучше разогретого фастфуда в рождественский вечер? Пожалуй, только старое жилье и давний друг. Удивительно, сколько поводов для счастья было три года назад, и как же грандиозно я их просрал.Как по заказу, память оживила зуд на ключице, будто злорадствуя. Но руки заняты сапогами, а после – плащом. Когда снимал, все же не удержался и зацепил пальцами старый ожог, злостно его почесав.С каждым шагом память накрывала новой волной, почти не оставляя пространства для настоящего. Все растворяется во времени, как будто я отсюда и не переезжал вовсе, а просто вышел погулять. На три года.Так бы здесь и остаться, но у меня вроде как жизнь и чертов Скипетр во главе с венценосным Мунакатой и его новым серебряным другом.История меча звучит как минимум любопытно и вполне может иметь общие корни с небезызвестным Красноглазым Демоном или по крайней мере с его миром. К параллельным измерениям мне уже не привыкать, и кто знает, сколько их еще таких может быть. Как мне сказали, вампиры появились по чьей-то дурости, как результат попытки обмануть время. Рассказ капитана это подтверждает, из чего следует, что какому-то алхимику удалось вернуться в прошлое и сотворить первого из них.Интересно все же, что требуется для перемещений во времени, и какую роль в них играет серебряный меч. Обсудить бы все это с каким-нибудь восьмисотлетним вампиром, но сейчас мне предстоит всего лишь ужин с его двадцатилетней версией.Пройдя по тропам воспоминаний, я дошел до их эпицентра. О том, сколько пережил этот диван, даже помнить страшно. Но явно проще, чем задумываться о том, чего он, увы, так и не пережил.Я развалился на кожаном ложе и прислонился к спинке, скрестив ноги. Места на этом чудовище все еще слишком много, и зачем маленькому Мисаки такой огромный диван – как было загадкой, так и осталось. В прежние времена у нас нередко ночевали толпы хомровцев, может и сейчас сюда забираются. Эту цель диван оправдывает, но все же когда он покупался, о Красном Клане мы и не слышали.Да, похоже, именно после вступления в Хомру у нас все пошло наперекосяк. Ты, однако, меня за такие мысли обругал бы последними словами, так как твой клан – и есть твоя жизнь. Бесит.В нос ударил неповторимый аромат бургеров и курятины в кляре, и все мои тревоги отошли на задний план. В какой-то момент я вспомнил, что последний раз нормально ел еще утром, а тебе и того не удалось.– Вот посмотри на это! – ты поставил широкий поднос на стол и отхватил себе самый здоровый бургер. – Вот это – еда! А не те куски навоза в непонятном соусе!Я приватизировал курятину и с понимающим видом кивнул. Теперь ты испробовал очередное дерьмо из моей жизни, и вот – у нас уже чуть больше общего, чем было еще вчера.– И вообще – у вас ведь тоже сегодня какой-то банкет намечается. Так какого хрена она в баре осталась?– Вообще ей было бы уместнее остаться в больнице, – подытожил я. – Но не думаю, что капитан так уж огорчился ее отсутствием.– Вот же хитрый ублюдок!– Нет, вряд ли он имеет к этому отношение. Спасать ужины не в его привычке.– Да все равно он меня бесит, – ты открыл банку колы и отхлебнул. – Пересекся с ним с утра. Ляпнул мне какую-то хрень о судьбе и предназначении, аж долбануть его чем-нибудь захотелось по башке мудреной!Какова вероятность, что Анна рассказала капитану о том, что знает? По сути, это его не касается, но у девчонки своеобразный взгляд на вещи. Впрочем, для него не редкость загнуть что-нибудь на эту тему и без конкретного повода. Особенно тем, кого нравоучения в принципе выводят из себя.– Абсолютно не рекомендую, – я соблазнился жареной картошкой, ухватил кусок и макнул в соус. – Его речи как трясина: чем больше сопротивляешься, тем сильнее он за тебя вцепится.– Ну и зачем ему за меня цепляться, придурок?Я хотел ляпнуть что-то вроде ?пути капитана неисповедимы?, но вовремя себя одернул. Ты не всегда улавливаешь сарказм, поэтому рискую нарваться на очередные проповеди свидетеля Суо Микото.– Чтобы ты следовал своему предназначению, зачем же еще, – сарказм пошел другой тропой, побезопаснее. – От судьбы не уйти, но с ней можно договориться.– Тебе он тоже эту дичь втирает, да? – вот уж не думал, что сказанная невпопад фраза окажется цитатой великого Мунакаты. – Вот же зануда.– Судьбе плевать, как к ней относятся. Она просто берет и жрет свое, не спрашивая, – я наглядно проиллюстрировал ее сущность, давясь очередным крылышком в кляре.– Да срал я на эту вашу судьбу! Никогда не подчинялся этой дуре и не собираюсь!Черт, как же это в твоем духе. Судьба хоть и дура, но не безобидная. Она как всемогущий ребенок, который играется жизнями, пока не надоест. А потом капризно выбрасывает в какой-нибудь дальний угол, где игрушке приходится уже самой себя спасать.– Она на тебя тоже. И ее дерьмо уж поглобальнее твоего будет.– Да хватит уже о дерьме, я ем, вообще-то!– Так сам ведь начал.Ты фыркнул и догрыз свой бургер, после чего взялся за курятину. И пока более-менее не утолил голод, не рискнул больше своим аппетитом в попытках развлечь меня беседой.А потом как будто что-то вспомнил, загадочно заржал и удалился на кухню. Я, вопреки твоим ожиданиям, заинтригован не был, ведь и сам все прекрасно знал. Вскоре ты притащил два бокала и достал из рюкзака украденную бутылку. Мне, однако, было лень изображать удивление, что тебя заметно разочаровало.Штопор оказался в тумбе возле дивана, что заинтриговало меня куда больше. Впрочем, если ты действительно периодически приглашаешь сюда бездельников-соклановцев, то вряд ли они приходят из бара с пустыми руками.Почему-то мысль о том, что в последний раз ты пил здесь с каким-нибудь Камамото, меня почти оскорбила. Но поощрять эту глупую обиду я не стал, вместо этого решил поугарать над тем, как ты будешь открывать бутылку.Но мне и этого не удалось, ведь справился ты достаточно ловко. Что опять же почему-то угнетало. Когда я уже привыкну к тому, что у тебя есть и другие друзья? Еще в Хомре меня это дико задевало, а после ухода – и вовсе взбесило. Вопреки ожиданиям. Что ж, меньше ожидать надо.Бокалы были шире и глубже обычных. Они подошли бы скорее под вино, но я не Кусанаги-сан, чтобы возмущаться по поводу всех этих тонкостей алкогольного дела. Наполнив их чуть ли не до краев, ты уселся рядом, дождался, пока я возьму свой, затем внезапно зацепил мою руку своей, согнув у локтя.– Брудершафт? Ты это серьезно?Что тебя ничуть не смутило, и ты все с тем же ехидным выражением лица поднес бокал к губам и опять улыбнулся не своей улыбкой.– За возобновление дружбы, Сарухико! И да будет она вечной! Кампай!Внутренне меня распирало от смеха и чего-то еще, но снаружи я заставил себя просто хмыкнуть и отхлебнуть шампанского одновременно с тобой. Близость шипящего напитка щекотала ноздри, а твой взгляд – нервы. Не уверен, в курсе ли ты, что зрительного контакта требует традиция, или же это полностью твоя инициатива, но отвести от тебя взгляд в тот момент было равносильно предательству. Очередному.Вот я и не отводил. Стараясь не думать в те бесконечные минуты о том, чего еще требует традиция после брудершафта. Не думать не получалось, но этим мыслям лучше мыслями и оставаться.Слава всем святым, ты не стал подобным заморачиваться и, дохлебав свое пойло, откинулся на спинку дивана. Я перехватил твой бокал и вместе со своим поставил на стол – мало ли в какой момент тебе приспичит его случайно разбить. Да уж, забочусь о твоей посуде так, как будто она все еще наша. Ну что за дурак.Сам, впрочем, с места не сдвинулся, ведь мысль о том, чтобы опять к тебе приблизиться, доводила меня до исступления. Чтобы хоть чем-то себя отвлечь, принялся грызть оставшуюся картошку, дрожащими руками макая ее в соус. Вкуса я, впрочем, не почувствовал, и не только из-за оставшегося послевкусия от шампанского.Глупое волнение как всегда вылезло не к месту, и мне ничего не оставалось, кроме как игнорировать его и заедать. Когда заедать оказалось нечем, я с сомнением глянул на бутылку. Эта зараза сделает только хуже, но мне отчаянно нужен повод не отползать от стола.Подумав еще пару секунд, налил себе все же шампанского, хоть и более щадящую порцию, чем в прошлый раз. Но в результате это стало чем угодно, только не спасением.– Эй, ты там без меня бухаешь? – назойливый голос за спиной заставил обернуться.Мой притворившийся унылым взгляд столкнулся с твоим – увеселенным и ленивым одновременно. Ты запрокинул голову на спинку дивана и смотришь на меня как бы сверху вниз.Внутри что-то пошатнулось, лицу и ушам вдруг стало слишком жарко, и я спешно отвернулся, принявшись глотать шипящий яд. Глаза тоже как будто горели и чуть ли не слезились. Проклятие, сейчас бы сквозь землю провалиться, а не на диване этом чертовом сидеть. С тобой…Но сдаваться ты, конечно же, не стал, и сам подполз ко мне, наливая себе добавку.– Эй! С Рождеством, чтоб тебя! – я заметил краем глаза, что ты протянул бокал, и наугад тыкнул своим, просто чтобы не поворачиваться. Характерный звон дал понять, что я не ошибся, и могу с чистой совестью продолжать пить. – Кампай!– К-кампай...В моем положении было бы куда разумнее глотать понемногу, но я какого-то черта выпил залпом. Ты на это одобрительно заржал и, судя по звукам, повторил мой подвиг. После чего пустой бокал грохнулся на стол, чудом уцелев. Рядом с ним ты вдруг заложил ноги, а сам упал на сиденье дивана, на котором поместился почти во весь рост, только слегка касаясь макушкой спинки.Это я уже увидел, когда ты дернул меня за рукав, заставив выронить собственный бокал, и его судьба оказалась менее завидной, чем предшественника.Вот же проклятие.– Не парься, там еще есть, – ты зачем-то решил меня успокоить, отчего стало еще паршивее. – Но можешь пока мой брать, а я буду с горла.Я не стал ни принимать предложение, ни отвергать его, и уже собрался подобрать осколки, как голова вдруг закружилась, и я чудом не упал с дивана. Ты рассмеялся, заметив мой маленький провал, после чего опять схватил меня за руку, на этой раз удачно – я не удержал равновесия и повалился рядом с тобой.Благо, лицо к тому времени уже восстановило свой нормальный цвет, и я мог спокойно показывать его собутыльнику. Лишний раз, впрочем, смотреть на него сам не рисковал. Вместо этого уставился на спасительный потолок. Тот был полон какими-то странными разводами, которых я не замечал раньше. Не похоже, чтобы эти бледные желто-розовые полосы появились сами по себе, а еще я обратил внимание на диодную ленту по периметру потолка, ее тоже раньше не было.Проследив за направлением моего взгляда, ты усмехнулся и подвинулся к тумбе, достав оттуда небольшой пульт с сенсорным экраном. Нажал на клавишу питания, после чего свет в комнате медленно потух, а диоды загорелись красным.Хаотичные бледные мазки на потолке тут же приобрели цвет и форму – это оказались языки пламени, и с миганием диодов они передвигались почти как настоящие. Рядом с обыкновенными желто-оранжевыми вспыхивали красно-малиновые, как пламя Хомры. Никогда не питал к нему слабости, но сейчас это выглядит действительно красиво.– Круто, да? – ты зашел в меню на пульте и пролистал список режимов, остановившись на одном из них. – А еще так можно!Пламя вдруг замедлилось и понемногу таяло, появляясь на других участках и медленно в них перетекая. Таким образом оно казалось даже похожим скорее на дым или разводы краски по воде. Или крови.Несколько минут мы молча наблюдали это завораживающее зрелище, которое усугублялось еще и усиливающимся головокружением. Огонь над головой то плыл, то пылал, отлично гармонируя с моим внутренним состоянием.– Ну так… как тебе картина?Я оцепенел.Пламя все так же равнодушно мигало, а внезапная тишина оглушила до потери пульса.То есть как… уже?– Нет, только не сейчас… – я приподнялся с дивана, уставившись в пустоту. – Мисаки, не смей! Не сейчас!!!Ты резко встал и пододвинулся ко мне. Я боюсь на тебя смотреть, просто боюсь! Ты все еще здесь, я знаю, я чувствую, но смотреть боюсь. Что если это уже не ты, а пустой призрак? Отголосок тебя, который ты оставил позади, отправляясь в неизвестность?– Что случилось?! – твой голос громче боли, но кровь ему не перекричать.Твои глаза все же оказались в поле моего зрения, и они на миг сверкнули красным. Отблеск диодов…– Не уходи сейчас… – хватаю тебя за плечи, но руки не перестают дрожать. – Вообще не уходи, слышишь?!– Да никуда я не ухожу! Ты чего?Попытался улыбнуться, но с опаской. Ты еще ничего не понял, а я уже знаю.– Слушай сюда… – я попытался собрать воедино куски себя и направил их все в голос. – Там, куда ты попадешь, тебе будет сложно… но ты справишься. Ты станешь сильнее кого бы то ни было, и… у тебя будут красные глаза. Запомни все это! Слышишь?! Ты справишься!!!Ты смотришь на меня тревожными глазами, не понимая, что происходит. Ничего, поймешь…– Да о чем ты вообще?!Теперь мой запас слов исчерпан, и все, на что хватило сил, – это схватить тебя сильнее и прижать к себе. Тепло твоего тела и бешенный стук сердца расслабляли, но не успокаивали. Я закрыл глаза, вдыхая запах твоих волос, пытаясь запомнить и надышаться, пока еще могу дышать…– Сарухико, что… что с тобой? – не сопротивляешься объятиям, и на том спасибо. – Объясни мне! Что это все значит? Куда я должен уйти!?Ты дрожишь и бесишься, но я лишь крепче обнимаю тебя и… просто наслаждаюсь твоим присутствием. Как же оно на самом деле... бесценно…– Не молчи, Сарухико! – ты дернулся и высвободился так, чтобы видеть мое лицо. Ну и зачем? – Что происходит?! Ответь мне!Смотреть на тебя сквозь эти мигающие огни невыносимо, они издевательски медленно растворяются друг в друге, снова окрашивая твои глаза из желтого в красный…– Да хватит молчать! Объяснись уже наконец!!!Ты оттолкнул меня к краю дивана. Я попытался нащупать рукой опору, которой не оказалось, и свалился на пол, лицом вниз, успев закрыть глаза и подставить ладонь, которую тут же прожгла волна внезапной боли, ведь приземлилась она, похоже, на осколки. Я инстинктивно одернул руку, но зря – ведь в следующую секунду уже упал на то же место лицом.Очки спасли глаза и чудом уцелели, но остальная кожа буквально горит от мелких царапин.Вот же неудачник…Ты бросился ко мне с извинениями и криками, с ужасом рассматривая мою покалеченную рожу. Сколько можно извиняться, Мисаки? Каждый раз, когда ты меня ранишь, я чувствую себя живым. Спасибо за это…Ты аккуратно снял с меня очки, одна линза все же пошла мелкой паутинкой трещин, чего я изнутри не заметил. Царапины на ладони все больше наливаются кровью, а я могу только в оцепенении на них смотреть, сжимая и разжимая пальцы.Наконец-то ты сбежишь от меня, память… Я тебя и не держу…– Пошли, тебе нужно умыться! – ты попытался поднять меня с пола, но на полпути я свалился на диван, потащив тебя за собой.– Не надо… Ей так будет лучше…Слова отдались новой волной боли, и я почувствовал отчетливый металлический привкус во рту. Проведя языком по губам, обнаружил, что нижнюю перерезает глубокая вертикальная царапина, которая обильно кровоточит. Сплюнул несколько мелких осколков и протер лицо от оставшихся, стряхнув их на стол.– К-кому?Кровь с моей ладони запачкала тебе мебель, уж прости… Рассеченная губа ноет с каждым движением рта, что почему-то провоцирует меня все больше ее тревожить, глотая собственную кровь… И тут до меня дошло.– Хах, так вот же он – третий узел… Как я сразу не понял, конечно…Меня вдруг прорвало на дикий смех, что еще больше растягивало рану. Но мне уже плевать и на боль, и на себя, и на память… Пусть убегает, да черт с ней! Если в этом мире ей и так не место… Без тебя… не место!Ты смотришь на меня недоумевающими напуганными глазами, которые на тот момент для разнообразия загорелись желто-оранжевым… Ложь! Это больше не твои глаза!– Мисаки, – сладкое имя отлично сочетается с кисло-соленым вкусом моей крови, теперь я это понял… – Мы еще увидимся. Можешь быть уверен…Я прикоснулся здоровой ладонью к твоей щеке, поправил волосы и притянул тебя к себе. Полные страха и горечи, твои глаза уставились на меня с немым вопросом.– Не бойся, Мисаки… Ты со всем справишься, я знаю… Я видел…Не в силах выносить это твой взгляд, я закрыл глаза, и дальше все пошло проще. Поцеловать тебя сейчас, в этой реальности, было неожиданно легко – и почему я раньше этого не делал? Жаль…Больше и не буду…Твои губы мало того, что не сопротивлялись, так еще и вскоре подхватили инициативу… Ты целовал меня не менее жадно, чем я тебя, – от этого на глаза просто слезы наворачивались…Если ты и сам все это… Почему же мы раньше не…Углубляя поцелуй, ты чуть сильнее зацепил языком царапину и слизал капли крови… Убедившись, что я не возражаю, ты продолжил целовать мою рану и высасывать из нее кровь…Все правильно, Мисаки… Это твое, пей…Наглотавшись моей крови, ты отстранился и посмотрел на меня странными глазами, которые в тот момент как раз волей диодов загорелись красным…– Сарухико, я…– Молчи.Я поцеловал тебя уже жестче, обнимая так сильно, что мы почти стали единым целым… Повалил на диван и переключился на твою шею, покрывая ее поцелуями и редкими укусами. Я не смогу как ты, конечно… Ты когда-то сможешь лучше…И все же здесь твой вкус приятнее, чем был там… Чем будет…Ты живее, насколько же ты живее, когда настоящий…Тебе так идет быть живым, Мисаки…Губа снова принялась кровоточить, оставляя на твоей коже красные дорожки. Раненная ладонь гладит твою спину. Уж прости за пятна крови на майке… Хотя… на черном их почти не видно…Твоя кожа все еще теплая, а твое сердце стучит прямо подо мной… И как же я без тебя смогу вообще?Да я же никак не смогу…Прижать тебя еще сильнее, чтобы не отпускать никуда… Не смей уходить, Мисаки, когда ты мне так нужен!Или это такая месть за то, что я тебя покинул тогда? Черт, да почему это все происходит именно с нами?!Почему… ты на меня так смотришь, Мисаки?Я не смогу отпустить тебя… Просто не смогу…Ты коснулся пальцами моего лица и приподнял над собой. Твои губы опять хотели что-то сказать, но я и на этот раз заткнул их поцелуем. Молчи, Мисаки… Слова сейчас неуместны…Потом я почувствовал, как ты обнимаешь мои ноги своими, прижимаешь меня ближе… И продолжаешь целовать, пока я разрываюсь на части… пока я схожу с ума…Ты рядом и ты такой теплый… Ты ведь и раньше… был не против… Так почему я только сейчас решился? Страх тебя потерять совсем сорвал крышу, и я внял наконец душераздирающим воплям своей крови, жаждущей быть снова испитой тобой…Ты ведь и так можешь… пить меня… Зачем тебе становиться им? Ну зачем?!Твои глаза, твои губы, твое тело… Ты ведь тоже… испытываешь это… Ты тоже ждал этого, не меньше, чем я, ждал… И как я мог раньше этого не понимать? О черт!Как я мог…Внезапный шум со стороны заставил нас отвлечься друг от друга и оглянуться.Из разбитого окна валил сдуревший снег, и я не сразу заметил, что рядом, между столом и креслом что-то сверкнуло. Это был меч, воткнутый в пол почти на половину лезвия.– Что за?! – ты приподнялся, но я перехватил тебя за руку.– Не подходи к нему! Я знаю этот меч!– Погоди… – ты сделал жест рукой, призывая меня заткнуться. – Ты это слышишь?– Что… слышу? – спросил я шепотом, холодея.– Он хочет что-то сказать, этот меч, – ты встаешь с дивана, полностью игнорируя мои попытки тебя остановить. – Я должен его выслушать.Проклятие, и ты туда же, болван! Да сколько вас таких, с мечами разговаривающих? И почему вы вообще доверяете этой чертовщине?!– Мисаки, это меч капитана! Я не знаю, откуда он здесь, но тебе точно не стоит к нему подходить!Ты ловко освободился от моей хватки, подбежал к мечу и резко схватился за рукоять. Я не успел тебя остановить и в какой-то момент просто застыл. Мое тело парализовало, даже голос пропал, осталось только дыхание.Я смотрю на тебя умоляющими глазами, но поздно… Уже поздно.Ты вытянул меч из пола и подошел ко мне.Мое оцепенение тебя ничуть не смутило, ты смотришь сквозь меня пустыми глазами, которые мигают то красным, то желтым. Вместе со всем миром.Наклоняешь голову чуть вбок, как будто пытаясь рассмотреть во мне что-то смутно знакомое, но непонятное. Потом твой застывший взгляд просветился пониманием и узнаванием. Ты едва ощутимо касаешься пальцами моего подбородка и шепчешь мне прямо в губы…– Прости, Гость. И спасибо тебе за все.Ты резко отходишь и наставляешь на меня меч. Из лезвия стекает кровь. Не твоя, ведь ты не ранен. Чья же? Оно смотрит мне прямо в душу своим ледяным взглядом. Однако его целью стал не я – клинок рассек воздух снизу вверх, затем слева от этой линии провел ветку, завернув ее на середине в сторону основы.Вырезанная фигура засеяла жидким серебром, и выглядела она как перерезанный вертикально ромб с длинной, выходившей за его грани, линией разреза.Твое лицо как раз находилось над этой линией, и я смог рассмотреть его в последний раз – холодное и сосредоточенное. Оно уже не принадлежит тебе, как и этот мир.Но я буду принадлежать тебе всегда, Мисаки.Ты словно услышал мои мысли и подарил мне прощальный взгляд бесценных глаз, которые я никогда не забуду.Затем подошел ближе и…Растворился в серебрящемся символе, который в последний раз ослепительно блеснул прежде, чем забрать тебя и исчезнуть следом.Не прошло и минуты, как я почувствовал, что снова могу управлять своим телом, но нужды в этом уже не было. Я обессилено рухнул на диван, где еще пару минут назад мы…Вот и все.