I (1/2)
Трое: холодный воздух, табачная вонь и… труп. Не физически, но морально.
«А жалко».
Кровать, на которой лежит Минхо, раскинув руки и пусто глядя в потолок — единый, наверное, уголок в его квартире, не источающий безжизненность серыми оттенками.
Он намеренно не закрывает окна. Нежаркая июньская ночь заносит в комнату прохладный ветер, который нещадно кутает в себе конечности. Это приятно — вот так лежать и мёрзнуть. Для Минхо, по крайней мере, точно.
Дз-з-з-ынь. Противный звук уведомления прервал музыку в наушниках. Парень раздражённо схватил телефон и перекатился на живот.
Х: «Завтра нормально отмечаем выпускной^^Без отговорок! Жду в 8~».
«Скоро переименую с «Хенджин» на «Чертила с ушами». Может, уши выдрать? Тогда будет просто «Чертила»».
Х: «И даже не думай меня в черта какого нибудь именовать! ^»
М: «Ты мысли даже дистанционно читаешь?»
Стоило отметить — «нормально отмечаем», в переводе с хенджинового на человеческий, значит «напиваемся у меня дома с толпой».
Минхо усмехнулся. Единственный друг, и тот отбитый тусовщик. Хотя, объективно, какие причины не пойти? Если Хёнджин отбитый тусовщик, то Минхо — отбитый домосед. С нотками депрессивности.
«Убедил».
Но он имел в виду себя. Сам себя убедил. Не Хёнджин. Пора, кажется, справляться со своей неприязнью к людскому обществу.
«Ну да, места же получше для этого не нашёл. Куда, как не к пьяным подросткам пойти избавляться от социопатии. Ну и ладно, чёрт с ним».
Следующий день начался рано. Как и всегда. Часовые стрелки клонились к десяти, когда Минхо уже был в танцевальном зале некоей студии и разминал затёкшие после сна мышцы. Готовился он, кратко говоря, к съёмке дэнс-практики.
Серая толстовка и чёрные джинсы. Образ говорит сам за себя: «Ты здесь второстепенен». Бэк-танцор — вот его должность. Как и в остальной жизни: неприметен, незаметен, сер и скуден.
И пусть. Имеет ли смысл, каков твой труд, если это приносит желаемые деньги?
«Плевать».
Flashback</p>
Чьи-то хлопки и посвистывание. Минхо обернулся на звук — то был одноклассник. Тошно на него смотреть ещё с самого перевода в старшую школу: патлатый, крашеный модник с миловидным личиком и, откровенно, сучьим взглядом. Притом ещё и отличником оказался.
—Ты-то что здесь забыл? Проваливай! —Прошипел он, попытавшись скрыть смущение грубостью. Вышло скверно.
—Ты с такой стеснительностью на большую сцену точно не выйдешь. —Хёнджин только рассмеялся. Ещё больше удивило то, что без злобы, напротив — тепло и по-доброму. —Я вряд ли поверю, что ты сам эту хореографию сочинил. Показывай, где такое нашёл.
—Это моя, придурок. —Недружелюбно процедил Минхо. —И вообще…
Хёнджин договорить не дал. Минуты две ещё пришлось потратить, чтобы доказать свои слова, после чего тот принялся нахваливать фантазию парня.
—А на припеве… Это вообще! Знал бы кто, что нелюдимый Минхо так умеет! Научи меня ей!
—Только если заткнешься наконец.
И снова пришлось отвернуться в попытке скрыть эмоции.
Никто раньше не видел, как он танцует собой же поставленные хореографии. Что уж там — хвалебное слово в свой адрес в последний раз он слышал лет в одиннадцать на занятиях танцами. Зато замечания от старой карги, тогдашней преподавательницы, плыли нескончаемыми потоками.
—Ты, вообще, что тут забыл?
Минхо привык приходить в школьный танцевальный зал к половине шестого. К этому времени участники кружка уже разбегались по домам, и перед ним открывались двери пустого помещения. Заниматься в одиночестве — вот оно, увлечение, что приносило разгрузку.
—Я на занятие пришёл! Всего на тридцать минут (на два часа) опоздал, а тут ни души, только чудак какой-то трясётся. А это одноклассник мой, оказывается.
Настоящее время</p>
«Отпуск».
Минхо улыбнулся этой мысли. Сегодня отснят последний танцевальный ролик под песню из нового альбома.
Дома встретил привычно пустой холодильник и белые стены.
«Как в психушке».
Он любил проводить вечера после работы, лёжа в донельзя горячей ванне. Долго, до самого остывания и после. Сейчас тоже неплохо бы — тело ныло после усердной и длинной тренировки, а от пота одежда неприятно липла к коже.
Он удобно расположился в купальне, прикрыв глаза и массируя затылок, приводя в порядок мысли. Долгих полтора часа прошло, прежде чем Минхо, наконец, спустил воду, сполоснулся под прохладным душем и вышел из ванной.
В шкафу ютилась педантично сложенная стопка вещей. Долго думать над нарядом не хотелось. Ради чего? Чтобы нажраться и уехать обратно?
Накинув поверх большой фиолетовой футболки мастерку, он отправился к Хёнджину, уже опаздывая на пару минут. Не страшно.
Следующие полчаса прошли в душном автобусе. Иногда накатывала паника, и тогда Минхо думал о том, что любит, коего много не насчитать. Не суть — лишь бы не возвращаться к мыслям о том, что он находится в транспорте, не представлять напуганные крики людей и звук влетающего в машину автобуса.
Музыка из дома слышна на расстоянии километра. Думаешь, куда ещё громче, пока не зайдёшь вовнутрь.
Людей, кажется, много. Минхо вообще не уверен, учится ли во всей их старшей школе столько человек, не говоря уже о выпускниках. Вечеринка-то для них.
Под биты шаг за шагом по лестнице вверх. На втором этаже, в гостиной, хаос.
«Соджу. Да, это похоже на Хёнджина».
Минхо оглядывается — муравейник. Идёт к кофейному столику, куда какой-то здоровяк сейчас помещает ещё одну коробку с бутылками. На ходу захватывая одну, проходит дальше и плюхается на бежевый кожаный диван, с отвращением глядя на обжимающуюся рядом парочку.
Крышка от стеклянной бутылки полетела в сторону. Он отпил несколько глотков, продолжая наблюдать за всеми. Хёнджина не видно, а с другими знакомыми из школы он и вовсе предпочитает не здороваться больше.
Напиток постепенно заканчивается, проникая в желудок и оставляя там приятно-неприятную горечь. Минхо встаёт и тут же чуть не падает. Алкогольной гадости его организм не впитывал уже давно, а потому с непривычки пьянеет парень быстро.
«Да где же ты, чёртов Хёнджин?»
Мысль плывучая и абстрактная.
Минхо идёт по знакомым коридорам до уборной. Добравшись, открывает дверь…
—О-о… парень, ты чего так… —
Около унитаза валяется некто, вымазанный… чем это? Кровью?
В туалете следы рвотного позыва.
«Мерзостно».
Вечеринка без таких типов, не умеющих пить — не вечеринка. Не неожиданно, но зрелище вывернуло. Не желудок, к сожалению, а душу. Перед глазами поплыли образы из горьких воспоминаний, но это прервалось:
—О-о… Минхо-и? Что ту-ут? —Обладатель знакомого голоса, похоже, уже пьян. Ясно по растягиванию слогов.
Хёнджин застал Минхо, сидящего на коленях перед незнакомцем, который лежал в крови. Абсурд. Что-что, а в нужное время появляться он всегда умел.
—Нормально. Дышит. Уснул.
В многозначительном взгляде вошедшего читалось безмолвное: «Ты его убил? Кровь откуда?»
Глубокий вздох. Минхо потряс странную, какую-то новомодную розовую кофту с чёрными полосками там, где предполагалось плечо.
Незнакомец что-то сонно промычал и махнул рукой, а затем перевернулся набок.
—Я опоздал, чёрт вас подери, на сорок минут. —Убийственный взгляд. —Как можно было за это время так надраться?
—На пятьдеся-ят, вообще-то! —Хёнджин по-театральному оскорбился, скрестив руки на груди и отведя взгляд в сторону.
—Каков придурок! —Минхо закатил глаза.
Незнакомец вдруг отчего-то вскочил, напугав двоих резкостью:
—Копы?!
—Где? —Хёнджин тоже встрепенулся.
—Какие, к чёрту, копы? Проспись и, желательно, не у сортира. Здесь люди нужды справляют, а не…
В это время в проходе, рядом с Хёнджином, застывает ещё одно лицо:
—Джисон!
—И вообще, какого феникса в крови валяешься? —Минхо задумчиво щурится.
—Феникса? А я Феликс. —Веснушчатое лицо пусто и с глупой улыбкой глядит на разлегшегося друга.
«Куда я, чёрт возьми, попал?»
Минхо уже в который раз глубоко вздыхает и закрывает лицо руками. И без того глупая ситуация становится все более комичной.
—Ладно. Феликс. Хорошо. —
Пауза с каждым новым словом,
—Забирай это пьяное тело и свалите, наконец, из туалета.
***</p>
Ф: «Я даже не знаю, что это за Хёнджин такой/»
Д: «Не парься так, все круто будет!»
Он вошёл в другой диалог, помеченный как «Чанбин». Последнее сообщение — адрес. Адрес Хёнджина. Он пока не знает, кто это, но, говорят, тусовки устраивает отменные. Завтра — по случаю выпускного.
Неужто Хан Джисон пропустит это?
«Ни за что. Последний раз тусовал… когда? В прошлом месяце? Не дело».
Ф: «Ладно, уговорил… только пожалуйста, не как в прошлый раз!!!»
Победная улыбка в экран.
«Интересно, о каком именно из прошлых разов он говорит?»
Основой следующего дня стали пицца и дорама про каких-то кальмаров. Продолжалось безделье вплоть до вечера. Обратив внимание на время, Джисон встал с кровати и потянулся. Кости захрустели.
—Please don't leave me now… Summer… Na-a na-a na-a… 그냥 뛰어… Na-a na-a na-a… —
[Не покидай меня… Лето… На-на-на… Просто бегу… На-на-на]
[прим. ENHYPEN — Tamed-Dashed]
Музыка пусть и была только в голове, но он смешно задрыгался перед зеркалом.
Всё так же пританцовывая, раскрыл немаленький шкаф. Хан — тот ещё модник. О его образах всегда отзываются не иначе, как «фриковый». Хорошо, что его это не колышет и не задевает тем более.
Flashback</p>
На семейном застолье играла незнакомая песня. Одному богу известно, что там поётся и на каком языке. Так думал маленький Джисон, но невзирая на это, старался подпевать и танцевать.
Взрослые тут же обратили внимание на ребёнка.
—Джисон-и, умница! —
Мама растянула губы в улыбке и начала хлопать в такт. Повернула голову в сторону супруга, а тот не выказал ни малейшего интереса в сторону сына.
—Хюн, у тебя певец вырастет, а ты и не заметишь. —Шёпотом сказала она, расстроенно пихнув его локтём в бок.
Отец внимания не обратил, только продолжил задумчиво смотреть на плещущийся в стакане алкоголь. Мысли заняты работой и ничем более. Мать, похоже, догадалась об этом и начала так же тихо произносить что-то утешающее.
—Мама, мама! —