Часть 35. Лок Муинне. Тяжесть выбора и охота за сокровищами (1/2)
— Какого черта, Vatt'ghern?
Геральт идет мягким неторопливым шагом, размеренно вдыхая и выдыхая, с розовым, отобранном у какой-то маленькой девочки платком на шее, которым привязали компресс от ожогов на основе ромашки, и при определенном раскладе прекрасно подошел бы на роль главного героя какой-нибудь пасторали, если бы не подпаленные волосы, стоящие дыбом, заляпанная, — еще со времен пеших туров по пещерам на пути к Лок Муинне, — всякими останками и продуктами жизнедеятельности куртка, да лицо, олицетворяющее лютую неприязнь ко всему живому, а в особенности к одному наглому и упрямому эльфу.
— Переговоры еще не скоро. Мы успеем отдохнуть и набраться сил.
— Essea n`wett dh`oine dice, Yaevinn! [Меня не интересуют человеческие беседы, Яевинн!] — Грубо рявкает Иорвет в ответ. — En'ca digne, geas tuilleadh ess yn Saskia! [Нужно идти дальше, на Саскии все еще лежит проклятье!]
— И что же ты предлагаешь? — Не оборачиваясь, бросает Геральт. — Искать твою подружку драконшу по окрестностям, или же подать объявление о пропаже?
— Caemm aep arse, Gwynbleidd! Я лишь хочу поскорее закончить здесь и вернуться в Верген, приведя в город его законную правительницу, а если уж кто и явился сюда ради своей подружки, то явно не я.
— Ну, во-первых, я и не отрицал, что пришел спасти Трисс. Если ты забыл, то я напомню, что она в плену у нильфгаардцев. — Ведьмак бросает быстрый взгляд на стоящего рядом Яевинна, пытаясь считать его эмоции, но как всегда бесполезно — лицо эльфа абсолютно непроницаемо. — Во-вторых, меня также интересует поимка Лето и того кретина, который решил посадить убийцу на поводок. Ну и наконец, вопрос легитимности правления Саскии будет решаться на собрании, на котором она появится. Зачем бегать искать ее, когда она сама явится в нужное время?
— Быть может, elder[брат], ты просто боишься, что без королевы Верген вдруг рухнет спустя столько лет?
— А вот это вполне может быть, Яевинн. — Намеренно серьезным голосом говорит Геральт, подмигнув эльфу. — Ведь мы оставили там Лютика, не забывай об этом.
Оба мужчины смеются, а Иорвет пытается понять, почему не пошел за стилетом в дом к Эйльхарт сам и вообще согласился на это совместное турне. Они доходят до таверны, где оба повстанца прячут лицо, накинув капюшон до самого носа, и выпивают по кружке пива. Первый день в городе обещал быть интересным…
***</p>
— Ensh'eass! Bloede asail! Hel'cwelle a soith! Se haadh`ithe ei i`nvolle! [Прелестно! Чертов осел! Убью суку! Он подавится своими собственными кишками!]
Геральт первым обращает внимание на разбушевавшегося эльфа за соседним столиком, которого тщетно пыталась урезонить его куда более разумная спутница. Оседлые, хотя на Старшей Речи говорили без запинок; во всяком случае, блондин с собранными в хвост волосами ругался на ней просто великолепно.
— Вот к чему приводит жизнь среди Dh`oine. — Говорит Яевинн, не без брезгливости взглянув на сородича, в то время как на него самого весьма выразительно пялился Иорвет. — Que?
— Я тоже не радуюсь оказии жить бок о бок с людьми, но иного выбора у нас нет. Dol Blathana потеряна для нас, так что смирись, если не хочешь вновь повести оставшийся молодняк на тракт.
— Не устаю поражаться смене твоих настроений, дорогой друг. Когда-то ты сам внушал этому самому молодняку, как важно не оставлять свидетелей в ограбленных деревнях и жечь поселения, а теперь рассказываешь про ассимиляцию?
— Жить с людьми не означает полюбить их и перестать считать en pavien, но шанс нашему народу мы дать просто обязаны.
Яевинн криво усмехается, оголив ровные, белоснежные зубы.
— Мне кажется, что ты собираешься дать шанс не только нашему народу, но и некоторым из этих самых en pavien.
Иорвет резко подрывается на месте, перегнувшись через стол хватает Яевинна за грудки.
— Мне надоело слушать…
Геральт, все это время перепалку двух упрямцев даже не слушающий, внимал как мог пьяному бреду эльфа по соседству, говорившему о каком-то мужчине в синей кирасе и странном головном уборе, который быстро сбежал, стоило нильфгаардским солдатам, ищущим «темерского пса» заявиться в трактир, но перепалка за общим столом вынудила отвлечься и, как всегда, вмешаться.
— А мне надоели вы оба! То друг дружке спину прикрываете, то собачитесь на людях. Как только с такими лидерами ваши ганзы не порешали еще в зародыше? — Ведьмак встает и кидает на стол последние орены. — Вы оба защищали Верген как последний приют для свободных эльфов. Будьте любезны испробовать плоды своих трудов.
— Куда ты собрался, Vatt'ghern? — Иорвет видит, насколько Геральт заинтересован эльфом за соседним столом, и непонимающе вскидывает бровь. — Que te wett? [Чего ты хочешь?]
— Освежиться. — Говорит Геральт, все больше по описанию «мерзкого dh`oine, обманом выигравшего большие деньги» узнавая никого иного, как Роше. — Возможно, мне придется отлучиться, но не надолго. Я найду вас сам.
Пребывая в, как минимум, легком недоумении, Иорвет и Яевинн переглядываются, провожают странного ведьмака взглядом до чужого столика и решительно покидают трактир, захватив с собой каравай хлеба, что лежал в большой миске возле стойки корчмаря. Ждать у моря погоды они не собирались, но город был наводнен стражниками, как свежая куча мухами, а потому следовало вести себя как можно незаметнее. Так рассуждали оба скоя`таэля, пока на центральной площади не заметили кое-какую особу…
***</p>
Найти Роше самому кажется идеей абсолютно шизофренической: опытный глава спецподразделения не будет сидеть на озаренном солнцем камушке и ждать, пока его возьмут под белы рученьки; но Геральт не был бы собой, если бы не попробовал. Он бредет меж развалин, где пьяный эльф видел как-то кого-то «похожего на этого ублюдка», но долгое время находит лишь неприятности на задницу — горгульи с великим интересом преследовали охотника на чудовищ по всем закоулкам, а вот Вернона как не было, так и…
— Твою мать! — Выражается ведьмак, когда одну из горгулий вдруг кто-то валит с ног прилетевшим с крыши дома булыжником, после чего добивает мечом, эффектно спрыгнув вниз и тотчас отскочив подальше от огненных всполохов, предшествующих небольшому взрыву наполняющей монстров лавы. — Роше?
— А ты, хитрая жопа, своих остроухих дружков ждал? — Сплевывает мужчина, подбоченившись. — Какого хера ты ищешь меня по всему городу?
— Я хотел поговорить.
— Нам не о чем разговаривать, Геральт! Ты даже понятия не имеешь, сколько дерьма произошло с тех пор, как ты решил присоединиться к «белкам» и предать меня! И чего ты сейчас ждешь? Что я тебе все в деталях выложу, как на гребаном заседании совета?
Геральт на какое-то мгновение теряется, будто бы почувствовав себя воистину виноватым, но быстро подавляет накатившие эмоции, встретив чужой взгляд спокойно и уверенно.
— Я не предавал тебя, Роше. Я обещал найти убийцу? За этим я здесь. Но сначала я освобожу Трисс, и если ты знаешь, где она…
— Так вот в чем дело, черт бы тебя подрал! Ну ты и сукин сын, ведьмак…
— Роше…
— А ты знаешь, что дочка Фольтеста сейчас в плену у Детмольда, которому ее отдали сраные нильфы? А ты знаешь, что сейчас на кону судьба целой страны? — Почти выплевывает темерец слова в лицо ведьмаку, с трудом сдерживая готовые выплеснуться злость и отчаяние, что уже давно поселились в душе. — Вот и скажи на милость: ты поможешь мне освободить девочку?
«Ты не можешь спасти всех, везде успеть. Не бери на себя слишком много, так и чердак протечь может», — вспоминает Геральт слова Золтана, но легче на душе от этого не становится. Белый Волк, воспетый в балладах своего друга, без раздумий решился бы вершить справедливость и спасать несчастного ребенка, в то время как реальный ведьмак колебался, думал над выбором, будто тот был его последним и самым важным решением. Когда он помогал Яевинну грабить банк еще в Вызиме, то точно такое же чувство вины грызло мужчину по отношению к Зигфриду, который на тот момент вполне мог сойти уже на хорошего приятеля, по доброму относившегося к тому, от кого обычно шарахаются, как от чумного, называя проклятым мутантом. Теперь же перед Геральтом стоял Роше, обида на которого за столь приятное времяпровождение в заключении уже давно стерлась из памяти, уступив место некому уважению и как минимум нейтральности, а потому ведьмак не может просто так взять и уйти.