Часть 14. Спасение (1/2)

Яевинн слышит, как мимо уха просвистела стрела как раз в тот момент, когда одним ловким ударом меча вспарывает живот еще одному кмету, вставшему у него на пути. Краем глаза удается заметить, как выделывает пируэты в стороне Геральт, являя собой образец непробиваемого спокойствия даже в ту минуту, когда на него летит огромный местный дубина с вилами, вызвавший неприятное ощущение дежавю у ведьмака. Он рубит мечом жалкое орудие труда пополам, после чего загоняет острое лезвие мужику в глотку, тотчас обернувшись, стоило заслышать скрип открывающейся двери башни, в которую уже кидался Яевинн, навстречу тому пламени, что встретило его обжигающими язычками, неприятно коснувшись лица.

— Ты всегда такой альтруист или сегодня удачно встали планеты? — Ведьмак врывается следом весь в крови, как всегда сработав несколько грязно, а его глаза полыхают не меньше пожарища, устроенного недобитыми наемниками из Хагге.

— Не припомню, чтобы я звал тебя с собой на берег.

Геральт лишь громко фыркает в ответ, карабкаясь следом за эльфом по лестницам на самый верх, покуда обоих мужчин яростно подгоняло спешно распространяющееся пламя. Сверху доносились душераздирающие крики куртизанок, посчитавших себя обреченными на погибель, и в голове Белого Волка тотчас всплывает высказывание Иорвета о том, как эльфийские женщины готовы к смерти в любой момент к тому располагающий.

— Курва, — цедит он, буквально чувствуя пятками поднимающийся следом огонь, — надо спешить.

Добравшись до самого верха, дело оставалось за малым. Снаружи кто-то подгонял обоих смельчаков поторопиться, что абсолютно никак не способствовало скорости разрезания веревок, однако вдруг раздается знакомый, срывающийся на фальцет голос:

— Геральт, крыша падает!

На самом деле, падала вся башня. Огонь пожирал постройку целиком, доски стали опасно скрипеть.

— Быстро в воду!

Геральт подталкивает девушек к окну, поворачивается к замешкавшемуся у лестницы Яевинну и замирает.

— Прыгай, Волк!

Провалившись ногой по самое бедро в одну из начавших проваливаться половых досок, эльф отчаянно пытался вытянуть ее из дыры, сжав зубы от настойчивых касаний пламени к его ступням и икрам, грозивших оставить на теле тяжелые ожоги.

— Bloede arse, что ты делаешь? — Он пытается оттолкнуть подошедшего к нему ведьмака, слыша, как пол под ними почти трещал, разваливаясь на куски, на что тот даже бровью не ведет. — Сейчас все рухнет!

— Сделай одолжение, заткнись, пожалуйста.

Они выпрыгивают из окна как раз в тот момент, когда крыша башни обваливается, а вместе с ней и вся постройка в целом. Их вылавливают вместе с едва держащимися на ногах эльфийками, с благодарностью и восхищением смотрят в изможденные лица, но Геральту не было дела до чьих-либо сантиментов. Он поворачивает голову, дабы увидеть внимательные васильковые глаза, светящиеся чем-то ярким и светлым, как путеводная звезда в ночи, и вдруг весьма осознанно признает с недавних пор ставший очевидным факт — он, кажется, влюбился в мужчину. И то была не юношеская запальчивость, как в цитадели ведьмаков, не дружеская симпатия, не странное ощущение треклятых бабочек в груди, про которых так любят говорить наивные дамочки, начитавшись любовных романов, а нечто более глубокое, заставляющее сердце стучать чаще.

Видимо, он пялился слишком откровенно, потому что на секунду показалось, что на впалых щеках Яевинна показался слабый румянец. Хотя, стоило признать очевидное, — этот эльф явно давно перешагнул тот возраст, когда еще можно вогнать кого-то в краску такими мелочами. Черные пряди мужчины прилипли к его бледному лицу, точно сетка паука, из раны на ноге, разодранной острыми краями доски, тонкими струйками сочилась кровь, да и весь его вид был каким-то обманчиво хрупким и эфемерным, а потому первым куртуазным порывом было аккуратно донести его до какой-нибудь свободной лежанки, однако мужчина благоразумно отмел этот вариант в сторону, неохотно отводя от Яевинна взгляд.

— Должен признать, ты меня знатно удивил. — К Геральту подходит Иорвет, до сего момента отдававший распоряжения на палубе. — Ты спас наших женщин, я благодарен тебе, но быть должным не хочу. Чего ты хочешь взамен, Vatt'gern?

— Выполни нашу часть уговора, связанную с Лето, и мы квиты.

Иорвет лишь кивает в ответ, удаляясь, а следом за ним плетутся волкулаки, так и не сменившие ипостась за все то время, что находились на палубе.

— Почему они не обращаются обратно? — Лютик, встревоженный и возбужденный больше обычного, подходит к другу, настороженно косясь на идущих гуськом в трюм оборотней.

— Это отнимает много сил, а они с трудом держатся на ногах. Тем более, регенерация в волчьей форме протекает быстрее, чем в человечьей. — Геральт видит, как Вальга спотыкается на ступеньках и едва ли не летит головой вниз, но ее подхватывает, кажется, Иорвет, что заставляет ведьмака удивленно вскинуть бровь. — А он оказывается еще и галантный кавалер.

— Иорвет не так плох, как тебе кажется, Геральт. Он переживал за вас и даже хотел вновь причалить к берегу. Ему не безразличны жизни этих проституток, просто он не может рисковать…

— Знаю, Лютик. Однако не стоит забывать, что порой во имя великой цели стоит лучше спасти несколько десятков жизней, чем загубить несколько сотен.

***</p>

Вальга проваливается в небытие как только ее голова касается скомканного в углу сена, но спит недолго, хотя внутренних резервов почти не осталось, а тот настой, который столь выручил ее при взятии барки, уже покинул организм вместе с потом. Тошнило и хотелось пить.

Она видит, как сверкают злобой глаза Ярослава, каким мертвецки бледным выглядит Владемер, слышит, как сипло дышит так и не приходящий в сознание Босник. Ярик, пошедший на поправку быстрее за счет чужих жизненных сил, сейчас же лежал бесформенной грудой из шерсти, заляпанной кровью, в самом углу камеры, слабо поскуливая во сне. Еще двое оборотней, скорее всего, были обречены на смерть в пути. Кроме них в трюме были одни лишь нелюди, причем, судя по одежде, не партизаны точно, и они смотрели на глухо кряхтящую Вальгу, старательно пытающуюся принять вертикаль, с неимоверным любопытством и, с той же пропорцией, страхом в глазах.