Часть 13. Сотрудничество (1/2)

Торувьель спускается в руины купальни, дабы смыть с раны остатки целебной мази, и сменить бинты. Решив для себя более не просить Лютика ассистировать с перевязками, эльфка тяжело опускается на край бассейна, поджав ноги под себя. Кристально чистая вода отражала ее бледное, измученное лицо, на котором, точно два бездонных озера, выделялись красивые, обрамленные длинными пушистыми ресницами глаза. Как давно в них более не читалось радости или восторга, спокойствия или любви? Казалось, Торувьель забыла про все эти чувства — война поглотила все. Она аккуратно касается намоченным бинтом раны, с облегчением отметив, что ее края слегка затянулись, а кровь окончательно остановилась, и вдруг чувствует уже до ужаса знакомый запах, который стал в этом лесу ее незримым спутником.

— Тебя ранили.

Воительница не оборачивается, только ведет плечом в ответ, продолжая смывать остатки целебной мази, и даже не чувствует нужды потянуться за оружием. Отчего-то ей стало спокойно, когда этот зверь был рядом.

— Попроси Вальгу, она умеет заговаривать раны.

— Ваша женщина — ведьма?

Теперь на водной глади отражалось два лица, и одно из них было мужское, с окладистой бородой и ясными голубыми глазами. Длинные волосы оборотня взлохматились, пахли гарью и кровью, а в кривой ухмылке, что коснулась губ зверя, показались обычные человеческие зубы.

— Можно и так сказать. — Ярослав поворачивает голову к эльфке, пристально всматриваясь в ее лицо. — Ваши вожди приняли условия?

— Наши кто? — Насмешливо переспрашивает Торувьель. — Ты про Иорвета?

— Вальга сказала, вас ведут двое.

— Да, но я подчиняюсь только одному командиру.

Ярослав кивает в ответ, внимательно слушая эльфку, которая сосредоточилась только лишь на бинтах, не поднимая на оборотня глаз. Его взор обжигал, заставлял краснеть, как зеленую девицу при первом поцелуе, что совершенно шло в разрез с тем, как уверенно чувствовала себя женщина на поле боя с мечом в руке.

— Наши боятся, что вы не сумеете держать себя в руках. Что вы нападете на нас, когда сядем на корабль.

Мужчина в ответ неприятно кривится, оголив зубы, точно как самый настоящий дикий волк.

— Коли жаждали мы крови, то напали бы на ваш лагерь уже давно.

— А зачем вам с нами на один корабль?

— Затем, что среди наших нет хороших мореходов. В пути мы потеряли одного, еще двое до сих пор не отошли от ран. С вами мы быстрее доберемся до суши.

— А потом? Пойдете своей дорогой?

Ярослав чувствует странное волнение в воительнице, на лице которой тем не менее была маска холодной отстраненности, и хотя она не смотрела оборотню в глаза, он все же позволил себе испытать надежду на то, что в чужом сердце еще можно зажечь тот же огонь, что горит в его собственном.

— Если попросишь — останусь.

Торувьель наконец оборачивается лицом к зверю, растерянная и будто бы даже смущенная, не зная, как реагировать на его легкое касание к ее щеке, слишком нежное для того, кто мог запросто этой же рукой снести кому-то голову. Ситуацию спасает чей-то голос, и вскоре в купальне оказывается тот, кого никто никогда не зовет в случайные свидетели, но он постоянно в них записывается по собственной ли воле, либо стечению обстоятельств.

— Лютик, какого черта ты здесь делаешь?

Ярослав напрягается всем телом, присев на корточки, прекрасно зная, из какой позиции удобнее атаковать в прыжке, но эльфка удерживает оборотня, положив руку ему на плечо и стойко игнорируя вопросительный взгляд менестреля, который едва ли не упал на ровном месте, стоило незнакомцу утробно зарычать и сверкнуть волчьими глазами.

— Это твой новый друг?

— Лютик, чего тебе надо?

— Да за тобой меня послали. Формируют отряд, собираются скоро атаковать порт. Иорвет сказал, что берет всех, включая оборотней, но те поедут в клетках, где держали заключенных эльфов…

Не успел бард закончить предложение, как Ярослав уже поднялся во весь рост, возвышаясь над еще сидящей у бассейна Торувьель подобно каменной глыбе. Крепко сжав кулаки так, что начавшие удлиняться когти пронзили ладонь почти на всю глубину, он издал полный злобы звериный рев, который едва ли не заставил Лютика испустить дух от испуга.

— В клетке? Этот seidhe хочет посадить нас в клетку?

— Но ваш парламентер приняла эти условия и уже…

Дослушивать Ярослав не стал, прервав Лютика грозным рыком. Бросив на Торувьель прощальный взгляд, он быстро выскочил через ту дыру, что проделали Геральт и Лето в стене купальни, и исчез так же неожиданно, как появился. Менестрель, наконец, вздохнул от облегчения.

— У твоего спутника горячий характер.

— Замолчи, Лютик. — Отмахивается от него эльфка, все еще глядя с тревогой оборотню вслед. — Просто замолчи…

***</p>

Геральт идет по тропе, что выбрал Иорвет для нападения, почти впереди всех, ступая аккуратно и держа меч наготове. Рядом с ним шел Яевинн, бросавший внимательные взгляды по сторонам, как дикий хищник в ожидании добычи, и оба мужчины действовали на удивление синхронно, словно всю свою жизнь сражались бок о бок как верные соратники. Ведьмак сомневался в плане, буквально сотканном из надежды на чистую удачу и везение, даже не будучи уверенным, что всем беженцам удастся попасть на корабль, потому как ждать их полной погрузки скоя`таэли вряд ли собирались.

— Курвина жопа, сколько их тут? — Не сдержавшись выдает краснолюд Грувер, завидев из-за кустов расположившийся в порту лагерь.

— Синие полоски отплыли, значит здесь лишь наемники из Хагге. — Геральт слегка сощуривает глаза, напрягая острое зрение, и видит, что к барке с пленниками приближается вооруженный отряд, и некоторые из его членов уже обнажили оружие. — Они собираются избавиться от узников. Месть за пожарище и гору трупов, надо полагать.

В единственном глазу Иорвета всего за секунду промелькнула целая буря эмоций, которые Белый Волк почти чувствовал интуитивно, и страх за чужую жизнь там был едва ли не из первых. Ведьмак видел, как поджались чужие губы, а лицо командира «белок» преисполнилось решимостью, когда до убежища атакующих лагерь донеслись голоса наемников, скандирующих «смерть нелюдям». Организовывалась демонстративная казнь, к которой так любят прибегать в нескольких случаях: когда требуется кого-то устрашить, или же когда кого-то желают спровоцировать. Геральт поворачивает голову и встречается со напряженным взглядом Яевинна.

— Думаешь, они знают?

— Полагаю, что да, иначе какой им резон устраивать зрелище?