Глава XVI "Подаренное Рождество" (1/2)

Гермиона, завернувшись в плед, сидела на диване перед электрическим камином в доме родителей. Тёплый свет окутывал комнату, верхнее освещение она умышленно не включила. Перед ней дымился горячий глинтвейн, по телевизору, который висел над камином, шла какая-то развлекательная передача, а за окном медленно падали хлопья снега. Уют и идиллия! Ну, и чем это Рождество хуже тех, к которым она привыкла? Этот вечер, конечно, тихий, но при этом, Гермиона ощущала, что это именно то, что ей нужно. Может, это вынужденное одиночество подарит ей спокойствие?

Может, в это Рождество произойдёт чудо, и все эти неприятные события останутся позади, а дальше её будет ждать нечто хорошее, то, что принесёт ей счастье?

Гермиона не могла назвать свою жизнь несчастливой. Но вместе с этим, для полного ощущения счастья ей чего-то постоянно не хватало. Так было с Роном. Но и сейчас, расставшись с ним, пустота в душе осталась не заполненной.

Да, она попросту сбежала из школы. Она даже сама боялась признаться себе, из-за чего, а точнее, из-за кого она решилась на это спонтанный побег. Боялась поддаться своим слабостям. Он выворачивает ей душу каждым своим появлением, каждой фразой, так просто бросаемой им.

Как легко он говорит о своих чувствах!

Никогда, никогда Гермиона не поверит, что можно так просто говорить о том, что чувствуешь. Во всех книгах, которые она читала, в фильмах, которые она смотрела, красной нитью шло убеждение, что, чем сильнее чувства, тем сложнее о них говорить. Вот даже она, к примеру… Не сможет так легко признаться кому-либо в своих чувствах.

Она соврала Малфою. Пообещала и не сдержала своего слова. Но она не испытывала по этому поводу никаких угрызений совести: ему не будет больно от её отсутствия. Вот ей — больно от осознания, что он играет с ней, как кот с мышью, а ему нет. Какие цели он преследует, чего от неё хочет — Гермиона так и не разобралась. Да и возможно ли понять все эти хитросплетения, на которые он идёт?

В который раз она задумалась, на сколько было бы легче, если бы их не связывали отношения преподаватель-студент. Она чувствовала бы себя увереннее, и, возможно, даже позволяла себе чуточку больше… И наплевать, что он там о себе возомнил, она бы приняла правила его игры.

Гермиона подумала, что пора положить этому безумию конец. У неё же получалось целый месяц избегать его? Вот такую линию поведения она и выберет после каникул. Ему наскучит, что она игнорирует его. Он потеряет к ней интерес, и она вернётся к спокойной и размеренной жизни в школе, как в первый месяц её преподавания.

Она вздохнула, украдкой вытерла слезинку, которая как будто случайно покатилась по щеке. Сделала глоток глинтвейна. Он приятно обжёг горло, обдав её пряно-сладким ароматом. Гермиона подумала, что зря не заглянула в супермаркет,  холодильник оказался пустым. Нашлась только бутылка вина, апельсиновый сок и приправы, из всего этого она и сварила напиток. Она не имела привычки пить на голодный желудок, но еды не было, а ведь сегодня Рождество. Она не будет дожидаться полуночи, это лишнее. Подарков под ёлкой она не ждёт, так как родители уехали, праздничное дерево не наряжали. Да и некому дарить ей подарки.

Поэтому Гермиона встретит это Рождество по-взрослому: обмотавшись пледом, перед телевизором, с кружкой глинтвейна в руках и в полном одиночестве.

Размышляя таким образом, она даже немного задремала под звуки бормотавшего телевизора.

Внезапно раздался размеренный стук в дверь, эхом прокатившийся по пустому, тёмному дому. Это было так неожиданно, что Гермиона подскочила, чуть не пролив на себя горячий напиток.

«Кто это? Неужели кто-то из соседей? Странно…» — она торопливо вскочила, поставила кружку на низкий столик перед диваном, выключила телевизор. Выхватила волшебную палочку и засунула её в рукав вязаной кофты. Не включая свет, крадучись, она двинулась ко входной двери. Тихо подошла и привстала на носочки, чтобы посмотреть в глазок. На крыльце никого не было. Странно.

Она чуть выдвинула палочку из рукава и открыла дверь. Никого. Нацепив первую попавшуюся обувь, она вышла во дворик.

Снег красиво кружился в воздухе. Тихая улица за изгородью была пуста, и фонари мягко освещали двор. Гермиона, оглядываясь, нерешительно прошла по дорожке к заборчику, оставив дверь в дом приоткрытой. Опустила взгляд на покрытую пушистым снегом землю: следы. Кажется, мужские.  Она торопливо устремилась к калитке — за ней следов не было.

Это могло значить только одно. Кто-то, зная её адрес, аппарировал прямо к ней во двор. Кто? Гарри, Рон? Но они думают, что она в школе… Она в страхе обернулась и вдруг замерла. Позади неё, на дорожке между ней и домом, стояла безмолвная высокая фигура в темной одежде. Густой снег мешал разглядеть гостя, но волосы, ярко контрастировавшие своей белизной с чёрной одеждой, не оставляли никакого сомнения, кто стоит в её дворике.

Гермиона застыла, нервно сжимая палочку в руке, когда он сделал медленный шаг к ней. Она просто стояла и не могла отвести глаза от созерцания того, как он медленно, словно боясь спугнуть, приближается к ней.

Он остановился на расстоянии вытянутой руки.

— Убежала от меня… — услышала она его низкий голос, — думала, не найду…

Гермиона не могла пошевелиться, словно её сковали заклятием, она просто стояла и смотрела ему в глаза, а вокруг них медленно кружились хлопья снега, мягко путаясь в волосах, и опускаясь на ресницы. Казалось, время остановилось вокруг них. Не было в мире больше никого, кроме двух фигур, застывших напротив друг друга на скудно

освещённом дворике. Тишина окутывала их снегом, убаюкивала, заполняла пустоту в

чувствах и создавала иллюзию умиротворённости.

И он сделал ещё один, последний шаг, чтобы быть ближе. Его руки обхватили её лицо и горячие губы накрыли её губы медленным поцелуем, таким же неторопливым, как и этот снег вокруг.

Гермиона закрыла глаза и дала волю своим чувствам. Её руки судорожно обняли его спину, и она отвечала на его нежным поцелуй, вкладывая в него всё, что у неё было.

Пусть. Школа, преподаватели, друзья, студенты, обязанности… Это далеко и не в этом мире. Будет другой день и она подумает об этом. Но не сейчас. Сейчас важно было лишь то, что она чувствовала, как он обхватывает её и прижимает к себе, согревая и защищая от лёгкого ветерка, который закружил снег вокруг. Важно только лишь то, что он здесь и целует её.

Да, он уйдёт потом. Потому что не принадлежит ей. Но она решила подарить себе этот вечер. Пусть в череде однообразных дней она позволит побыть себе просто девушкой, которая получает внимание и нежность. Будет она потом жалеть или нет, это не важно, потому что в это Рождество она сделает себе такой подарок.

Он нежно закончил поцелуй, глядя ей в глаза, держал в своих объятиях, а она дрожала. Дрожала от холода и осознания того, на что решалась.

— Пойдём в дом, — прошептала она, и это сказало ему больше, чем все слова, которые она могла бы произнести сейчас. И он повёл её по направлению ко входной двери.

Гермиона закрыла дверь, сняла обувь и провела палочкой вдоль одежды, высушивая её. Искоса взглянула на своего гостя — он уже разулся и повесил пальто на вешалку возле двери, влез в тапочки для гостей, которые стояли тут же. Пригладил чуть влажные волосы, отчего в его причёске появилась та самая лёгкая небрежность, которая ему так шла.

Внезапно какой-то странный звук привлёк её внимание. Из гостиной выходил какой-то маленький белый комочек шерсти. Гермиона оторопело перевела взгляд на Драко: тот довольно ухмылялся.

— Это… что? — голос от удивления напоминал какой-то писк, похожий на тот, что издавал этот белый комок.

— Это мой подарок тебе, — проговорил он, улыбаясь.

— Ко… котёнок? — она всё ещё не могла поверить в это, но маленький комочек вышел из дверей, и, задрав хвостик, медленно и грациозно подошёл к Гермионе, потёршись о её ноги и издал требовательное мяуканье.

Гермиона потрясённо опустилась на колени, протягивая руки к котёнку, а тот, смерив её заинтересованным взглядом, шагнул на встречу, с таким видом, как будто делал величайшее одолжение. Гермиона взяла его на руки и поднесла к глазам, чтобы рассмотреть. Он мягко оттолкнул лапкой её лицо, чем вызвал искреннюю улыбку.

— Мерлин, Драко… но … зачем? — она гладила котёнка по мягкой шёрстке, а тот пытался поймать её руку лапками.

— Ты же любишь кошек, — протянул он, — мне показалось, ты очень переживаешь, что твой тот рыжий кот умер.

— Но… как он сюда попал?.. — она все никак не могла прийти в себя от удивления.

Драко оглянулся по сторонам, и заговорщически прошептал:

— Только никому не говори… Я — волшебник, Грейнджер!

Она фыркнула, а котёнок тем временем играл со своим хвостом, что было так трогательно, и Гермиона искренне рассмеялась его возне.

— Это кот или кошка? — спросила она.

— Кот, — ответил Драко, — это мейн-куниззл.

— Так ты купил его? — Гермиона вскинула на него подозрительный взгляд.

Малфой закатил глаза.

— Грейнджер. Я бы мог, конечно, сочинить милую историю о том, как я шёл к тебе и вдруг услышал жалобное мяуканье в подворотне, отбил у группы диких гоблинов полумертвого котёнка, отогрел и вылечил его. Взглянул в его зелёные глаза и вдруг меня озарило: я подарю его Грейнджер! — он улыбался, — Но нет, котят мне по дороге не попалось, поэтому пришлось вот так не благородно, заблаговременно купить его в «Волшебном зверинце».

— Спасибо… — растрогано прошептала Гермиона. Надо же, он думал о ней, запомнил, с какой тоской она тогда сказала про Глотика…

— Как его зовут? — она вернулась к практичным вопросам.

— Никак, можешь придумать ему имя сама. Хочешь, Поттером назови, или, ну не знаю… Фелис-Фелистисом.

Гермиона рассмеялась.

— Нет, Поттером я его не буду называть… Я подумаю. — она вдруг нахмурилась, — он же, наверное, захочет есть, а у меня нет для него еды.

Тем временем Драко прошёл в гостиную, с интересом оглядываясь вокруг.

— Так, а что, Рождество в этом доме не празднуют? — он театрально приложил руку к голове, — где ёлка, свечи, рождественская индейка? — он подошёл к столику перед диваном, на котором стояла её кружка с глинтвейном, и прежде чем она успела что-то

сказать, сделал большой глоток.

— Что это за пойло? — поморщился он, — хотя… — сделал ещё глоток, — сойдёт.

Он повернулся и направился в другой угол комнаты, где располагалась кухня. Без стеснения распахнул дверцы холодильника и присвистнул:

— Грейнджер. Ну я понимаю, конечно, диета, фигура и все дела… Но это уж слишком! — он возмущённо захлопнул пустой холодильник.

Гермиона тем временем сидела на диване с котёнком на коленях. Он доверчиво свернулся клубочком и умиротворённо мурчал, как маленький мотор.

— Тише, Драко! Он спит… — она ласково провела рукой по его шёрстке.

— А я голоден! — Драко остановился перед ней, - Между прочим, я сорвался к тебе с праздничного ужина в школе! А это, заметь, очень большая жертва, - он задумался, затем щёлкнул пальцами.

Эльфийка возникла из воздуха:

— Хозяин? — она вопросительно склонилась.

— Фанни, подай сюда праздничный ужин. И принеси всё для кота, что там с ним прилагалось, миска, корзинка… — велел Малфой и ещё раз окинул взглядом гостиную, — и укрась тут всё для Рождества. Ну, ёлка, свечи, как ты умеешь.

— Будет сделано, хозяин, — и эльфийка с хлопком растворилась в воздухе. Через мгновение на кухне появилась миска с едой для котёнка, возле электронного камина корзинка. В гостиной с хлопком возникла украшенная ёлка, задорно мигавшая огоньками. На камине вдруг оказалась рождественская композиция из омелы, зажжённые свечи, а на окне замерцали гирлянды. Перед камином развернулся пушистый белый коврик. На диване появились красные клетчатые подушки и плед со снежинками и оленями.

Гермиона растерянно наблюдала за этими преобразованиями своего дома.

— Драко, не надо было… — тихо сказала она.

— Нет, как это не надо!  Рождество ведь! — он нахально сел рядом и отпил ещё глоток

из её кружки, — кстати, неплохая штука, — вдруг проговорил он, — что это?

— Глинтвейн, — ответила она, не глядя на него.

— А, слышал. Сама варила? — она кивнула. Драко с удовольствием допил напиток и поставил пустую кружку на столик.

Малфой придвинулся к ней и закинул руку на спинку дивана за её головой.

— Что случилось? — он наклонился к ней, заглядывая в лицо, — мне показалось, ты загрустила.

Гермиона сидела, поглаживая котёнка, ощущая под пальцами вибрацию его урчания.

— Ты из-за эльфа расстроилась? — он усмехнулся, — я плачу ей зарплату, и меня контролирует комиссия по правам эльфов. Если можно попросить её сделать праздничное настроение у тебя дома, почему не сделать это? И в холодильнике у тебя пусто, а

я не привык быть голодным в Рождество!

Гермиона фыркнула.

— Давай ты хотя бы сегодня не будешь переживать за других, а насладишься моей несравненной компанией? — шутливо сказал он.

Гермиона наконец посмотрела на него. Он улыбался. Так искренне, с юношеским азартом. Красивый… Самоуверенный и дерзкий. Она вдруг подняла одну руку и провела тыльной стороной ладони по его скуле.

Малфой чуть наклонился и его губы легко скользнули по её губам, как будто вкрадчиво спрашивая разрешения. И Гермиона поцеловала его. Они сидели на диване, в теплом свете от камина, и целовались. На коленях у неё лежал пушистый комочек и мурчал, ёлка перемигивалась огоньками, и вся комната как будто наполнилась уютом и гармонией. Будь что будет. Она подарила себе этот вечер.

Он нежно придерживал её затылок, и целовал. Откуда в нём взялась эта нежность? Драко не знал. Да ему и не хотелось разбираться в этом сейчас. Ведь то, что он увидел в её глазах, там, на улице, когда он подошёл к ней, сказало ему больше слов. И от этого что-то лёгкое и радостное возникло где-то в груди. Сладостно сжалось и отозвалось какой-то приятной болью.

Салазар. Как может быть так хорошо и больно одновременно? Он не знал. И, как всегда, по привычке, отбросил подальше то, что не требовало решения сейчас.

Внезапно котёнок соскочил с коленей Гермионы и уверенным шагом направился к своей миске. Они одновременно проследили за его передвижениями и усмехнулись, переглянувшись. Какое-то единение возникло между ними.

— Праздничный ужин подан! — вдруг объявил Драко, кинув взгляд в сторону кухни, — разрешите отвести вас к столу? — учтиво предложил он.

Гермиона фыркнула и только сейчас ощутила, что действительно голодна. Она кивнула:

— Идём.

Он подвёл её к столу, отвесил комичный поклон и сказал:

— Прошу, мисс!

Гермиона села за стол, накрытый на две персоны, украшенный свечами и обвела его взглядом. Почти такой же, как и они всегда готовили с родителями на Рождество. И совсем не похожий на стол у Уизли. Молли готовила вкусно и много, что не удивительно, ведь семья большая. А вот они с родителями всегда предпочитали несколько любимых блюд на праздник и стол был небольшим. Красиво нарезанная индейка, запечённый картофель, ветчина, сыр, утиный паштет, несколько закусок. Видимо, в семье Малфоев тоже придерживались такой традиции. Гермиона с удивлением отметила это сходство в обычаях их семей.

Малфой взял бутылку шампанского из ведёрка со льдом.

— Ты умеешь открывать шампанское? — спросила Гермиона недоверчиво.

— Для этого у меня есть волшебная палочка, — проговорил Малфой, вычертив ею что-то над пробкой, и та плавно выскочила. Он поймал пробку и победоносно взглянул на Гермиону, принялся разливать шампанское по высоким бокалам. Отлевитировал ей один и провозгласил тост:

— За рождественское чудо! — легонько стукнул бокалом об её бокал и с удовольствием пригубил напиток.

Гермиона тоже сделала глоток. Они принялись за ужин. Малфой искренне восторгался блюдами, приготовленными его эльфийкой, обещая выплатить ей премию в этом месяце. Гермиона наблюдала за ним, ловя себя на мысли, что ей нравится, когда он в таком настроении. Он старался её рассмешить, не давал скучать и вообще, делал всё, чтобы она почувствовала праздничную атмосферу.

— Как ты узнал, где я живу? — спросила вдруг она.

— Ах, это, — театрально зевнул Малфой, манерно прикрыв рот ладонью, — я думал, ты не спросишь… Когда я понял, что ты сбежала, отправился к Слизнорту и выразил горячее желание поздравить тебя лично от нашего факультета. В нём уже плескалась добрая бутылка огневиски, и он чуть ли не благословил меня на это дело. Отправился в учительскую, и, чтобы не беспокоить Макгонагалл, сам достал откуда-то твой адрес. Из личного дела, я так полагаю.

Гермиона пригубила свой бокал. Шампанское приятно будоражило и расслабляло, и ей становилось всё легче и легче в его обществе. И вот они уже смеются над какой-то очередной остротой, отпущенной Малфоем, и вечер становится по-настоящему праздничным.

Гермиона обнаружила, что Драко может поддержать любую беседу, будь то какие-то точные науки, или историческое событие, освещённое однобоко.

…- Нет, Элфрик Нетерпеливый в первый раз поднял восстание из-за чистокровных магов, из-за их стремления к роскоши, что приводило к поднятию арендной платы и увеличению налогов! — говорила Гермиона.

— А я тебе говорю, Грейнджер, что надо глубже смотреть в суть дела! Ты видишь то, что лежит на поверхности! А на деле там одна инфляция из-за роста населения чего стоила! — не унимался Драко, отстаивая свою точку зрения.

Котёнок, которому ещё не придумали имя, мирно спал в своей корзинке, вызывая умиление Гермионы.

— Назови его Горацием! Слизнорт будет польщен, — предлагал тем временем Малфой,  Или Чедвик, в честь Чедвика Бута, основателя школы Ильверморни!

Гермиона отказывалась, отрицательно качая головой:

— Нет, никаких Чедвиков…

— Я придумал! — перебил её вдруг Малфой, — назови его Мерлин! Только представь: выходишь в коридор Хогвартса и кричишь «Мерлин! Опять подрал мои учебники, наглая ты морда!»

Гермиона смелась до слёз, отмахиваясь от его предложений, которые сыпались, как из рога изобилия.

Она включила радио и фоном играли рождественские песни, и на душе у Гермионы впервые за много дней было легко. Оказывается, это так просто — отпустить ситуацию и поддаться течению.

Малфой сидел напротив неё и ловил себя на мысли, что давно уже не испытывал такого спокойствия и обычного, человеческого веселья. Ему нравилось смешить девушку, которая иногда уходила в себя, задумывалась, и он прилагал все силы, всё своё обаяние, чтобы она забыла о своих невесёлых мыслях.

Он знал, что это за мысли, но ему не хотелось, чтобы она сегодня грустила. И вместе с ней он получал удовольствие от этого вечера.

Когда они закончили с ужином, Гермиона сказала:

— Не возражаешь, если мы посмотрим фильм?

— А, это история по телевизору? — магловские занятия не пошли впрок.

— Да… есть одна рождественская комедия. Мы смотрим её с родителями… Когда я с ними провожу праздник.

— Я согласен! — объявил Драко, вставая и направляясь к дивану. Он повалился на подушки, удобно устроившись перед телевизором.

Гермиона вставила диск в проигрыватель. Оглянулась, решая, куда ей сесть. Малфой чуть подвинулся, принимая полусидячее положение, опираясь локтём на ворох подушек. Кивком пригласил присоединиться к нему на диване. Гемиона помедлила, затем подошла и села на диван. Его рука притянула её к себе, и она устроилась между его расставленных ног и откинула голову ему на грудь. Его рука тут же намотала на палец её локон, а пальцы другой выписывали круги где-то на её рёбрах. Она нажала несколько кнопок на пульте и экран телевизора ожил.

— ”Один дома”? Это точно комедия? — расслабленно протянул Драко, явно наслаждаясь происходящим.

Гермиона кивнула и он прижал её покрепче к себе.

— А! Многодетная семья! С Уизли, никак, писали? — бурчал Малфой,  — уверен, дома у них такой же хаос.

Гермиона слегка ущипнула его за руку. Драко замолчал на несколько минут, потом возмущенно проговорил:

— Они забыли пацана, серьёзно? Это он просидит один дома на Рождество, как ты собиралась? Это у маглов развлечение такое?

— Да нет, Драко, — рассмеялась она, — ты же видел, они не специально.

— Но он, похоже, ничуть не расстроен! Охренеть, если бы я в его возрасте остался один дома на Рождество, Мэнор бы по кирпичику восстанавливали!

— Не сомневаюсь, — улыбнулась Гермиона, и его рука скользнула, обнимая её за талию. С такой уверенностью и естественностью, словно они сидели вот так, перед телевизором,

уже тысячи раз.

Некоторое время они молчали.  Гермиона не видела лица Драко, но с уверенностью могла сказать, что то, что происходило в фильме, увлекло его, потому что он наконец замолчал и даже перестал водить пальцем по её ребрам.

— Пацан не промах, — вдруг прокомментировал он, — маглы все такие изобретательные в детстве?

— Это комедия, Драко, — улыбнулась она.

Когда фильм закончился и побежали титры, Гермиона чуть повернула голову, чтобы видеть его.

— И как тебе?

— Знаешь, неплохо, — задумчиво сказал он, — у всех маглов такая традиция, смотреть этот фильм на Рождество? — он играл с её волосами, перебирал их.

— Такая традиция довольно часто встречается, — проговорила Гермиона, — Есть и другие фильмы, которые любят смотреть на Рождество, Новый год. Бывают разные сюжеты, про любовь, про войну, детективы или ужасы.

— Ужасы? — поразился Драко, — зачем смотреть ужасы?

— Некоторым нравится пощекотать себе нервы, — пожала она плечами, и ей вдруг пришла идея показать ему еще какой-нибудь фильм. Потом. Если это «потом» еще будет…

Вместо этого она вдруг спросила:

— А как проводила Рождество… твоя семья?

Вопреки её ожиданиям, он охотно начал рассказывать: