Часть XI "Темнее всего под пламенем свечи" (1/2)

Just a classic case</p>

A scenario</p>

Tale as old as time</p>

Girl you got what you deserved.<span class="footnote" id="fn_31342874_0"></span> </p>

(”What Goes Around...Comes Around” </p>

Justin Timberlake)</p>

Рону показалось, что он ослышался:

— Что?..

Мерлин, неужели она это сказала?.. Гермиона набрала побольше воздуха в легкие и повторила:

— Рон… Нам нужно расстаться.

Повисла тишина. Она не решалась поднять на него глаза. Минуты текли так медленно, как будто кто-то умышленно задерживал маховик времени. Молчание становилось невыносимым.

— Это… Какая-то шутка?.. — наконец проговорил он.

Казалось, своими словами он прорвал поток слов, который обрушился на него.

— Нет, я не шучу. Нам действительно… нужно расстаться, — она отчаянно смотрела ему в глаза, он был совершенно сбит с толку, — Я много думала, и… Мы не подходим друг другу. Я так больше не могу, мы должны…

— Это из-за того случая? — вдруг рыкнул он, — из-за Лаванды?

— Нет… — стушевалась она, ненавидя себя и то, что происходит, — Она здесь вообще не при чём… Дело не в тебе, дело во мне… — казалось, нет ничего банальнее и омерзительнее, чем эти слова, которые вылетали из её рта с таким трудом.

Она запнулась, не зная, что еще сказать. Попробовала принять позу поудобнее, сидя на кровати.

Рон выглядел потерянным и опустошенным. Он медленно поднялся с кровати, сделав пару бессмысленных шагов прочь. Остановился.

— Мне жаль, — сдавленным голосом проговорила она, чувствуя, что еще немного и хлынут горячие слезы.

Он стоял к ней спиной, ссутулясь, засунув руки в карманы.

— Я не верю, — глухо проговорил он.

Гермиона страстно хотела как-то облегчить его боль. Но… что она могла сказать?

Внезапно он чуть развернулся к ней:

— У тебя кто-то появился? — она поразилась, как отстраненно и холодно прозвучал его голос.

— Нет! Нет, Рон! Я просто… — что, ради Мерлина? Что «просто»? Сказать, что не любит его? Озвучить то, что и так понятно, но трудно произнести?

— Что? — он развернулся и глядел на неё в упор, — Продолжай.

Гермиона сглотнула сухой комок в горле.

— Просто я хочу, чтобы мы остались друзьями…

— Друзьями? — он метнул на нее тяжелый взгляд, — Друзьями, говоришь?.. Я с трудом добываю себе отпуск на два дня, чтобы провести его с тобой, веду тебя в кафе, выпрашиваю у Гарри квартиру на ночь, а ты вот так заявляешь «нам нужно расстаться»? С какого… хрена, я тебя спрашиваю?

— Ро-он!.. — она судорожно вздохнула, — Прости меня, пожалуйста… Но я так больше не могу.

— Как, блядь, ты не можешь?!. — взревел он, — Я же извинился! Я думал, ты поняла, простила! Ты же писала, что всё нормально!..

— Пожалуйста, Рон… — брызнули слёзы.

Казалось, он пришел в себя. Запрокинул голову, глубоко вздохнул, выравнивая дыхание. Прикрыл рукой лицо.

— Гермиона, я понимаю, что ты обижаешься, но давай поговорим. Я виноват, признаю! Но неужели ты на самом деле хочешь вот так расстаться? Мы же любим друг друга! — он сделал шаг к ней, — Что ты себе придумала?

Мерлин, еще немного, и он уговорит её. И опять всё потечет по-старому. Пройдёт год, два. А потом она будет сидеть и жалеть, что не нашла в себе смелости расстаться в этот день. Слезы высохли. Она с отчаянной уверенностью посмотрела на него и вновь повторила:

— Рон, мы… не подходим друг другу.

Он с неверием смотрел на нее, как будто не узнавая:

— Не подходим?.. И когда ты это поняла? Вчера?

— Не надо так, пожалуйста, — она постаралась, чтобы голос звучал ровно, — Давай расстанемся без скандалов и ссор… Останемся друзьями.

Он молча глядел на нее, качая головой, будто бы она сделала что-то постыдное.

— В самом деле, Рон, — вдруг она обрела уверенность, — мы же были друзьями до войны? А потом всё так сумбурно вышло… Неужели ты сам не чувствуешь, что у нас… не выходит?..

Он по-прежнему пораженно смотрел на нее, качая головой.

— Мерлин, Гермиона, что ты делаешь? — тихо проговорил он.

— Рон, — она судорожно выдохнула, ломая пальцы, — Я окончательно решила. И ты скоро убедишься, что это… правильно.

Он отвел от неё глаза, прошел из одного угла в другой. Тяжело опустился в кресло. Закрыл лицо рукой.

Она не может тут оставаться больше. Видит Мерлин, у неё нет сил наблюдать его агонию. Он справится. Рон скоро сам поймет, что так лучше…

Она встала и сделала шаг. Он не шевелился.

— Мне… сказать Джинни и Гарри? — вылетело у неё, — или ты сам… расскажешь?

Он долго молчал.

— Мне всё равно, — сказал, не глядя на нее, не убирая от лица руку, — делай что хочешь.

Она зачем-то кивнула, хотя он не мог этого видеть.

— Рон… Прости меня, но… Ты скоро поймешь, что так будет лучше для нас, — ну зачем она это говорит сейчас?

Он покачал головой. Ничего не ответил.

— Я… Пойду?.. — прозвучало вопросительно.

Он сидел в той же позе и молчал. Сердце разрывалось от жалости. Она тихо вышла из комнаты, прошла в столовую за мантией и сумочкой. На столе сиротливо стояла бутылка, полупустые бокалы. Свечи горели ярким пламенем. Роза продолжала петь романтические песенки, что казалось извращенным издевательством. Гермиона оделась, вытащила палочку, направила её на цветок:

— Финита, — тихо произнесла она, и музыка смолкла.

Гермиона прикрыла за собой дверь и аппарировала в дом к родителям.

***</p>

— Мистер Малфой, меня зовут инспектор Стивенс, я прибыл осмотреть дом, в который вам требуется домовой эльф.

Малфой кивнул, и посторонился, пропуская инспектора из министерства. Стивенс битый час пытал Драко, где будет жить эльф, какие условия ему он может предложить, и тому подобное. Вопрошал, что Малфой сделает, если эльф ошибется с поручением? Если заболеет? Если откажется выполнять какую-либо работу?

Малфой бесстрастно отвечал, наученный Пэнси, что говорить в случае чего. Инспектор записывал его ответы в специальный пергамент, явно разочарованный, что Драко говорит так, как нужно. В итоге он дал памятку «О правах домовых эльфов» и сказал, что как только ремонт будет закончен, Малфой должен прислать сову и эльф прибудет в тот же день. Напомнил об ответственности перед законом за нарушение прав волшебных существ, и, наконец, удалился.

Малфой прошелся по комнатам. Очевидно, что гоблинов нужно поторопить. Иначе они закончат ремонт не к этому рождеству, а к следующему. Внезапно послышался треск камина и из него вышла мать, брезгливо отряхиваясь от сажи.

— Здравствуй, дорогой, — она быстро поцеловала его в щеку, — Надо сказать гоблинам, что бы прочистили камин, это же ужас, что такое! — она достала палочку и удалила пятна копоти с мантии.

— Я скажу, — он пристально глядел на неё, думая, как бы задать ей вопрос, который волновал его уже вторую неделю.

Нарцисса прошлась по комнатам, придирчиво оглядывая работу строителей.

— Драко, вот эту комнату я оставляю себе, не возражаешь? Может, когда-нибудь в будущем я захочу погостить у тебя, — она осмотрела просторную комнату на втором этаже, — остальные комнаты твои, дорогой, но эту напомни сделать по моим чертежам. Цвет стен — марсала, мебель — эбеновое дерево, пусть только не перепутают!

— Хорошо, — кивнул Драко.

— Как прошла встреча с инспектором? Одобрили эльфа?

— По всей вероятности, да. Как только будет готов дом, они пришлют его.

— Отлично, — Нарцисса прошлась по холлу, задумчиво оглядела потолок, — поторопи гоблинов, это же немыслимо — делать так долго ремонт в таком небольшом доме. Я бы хотела, чтобы всё было готово уже в начале декабря.

— К чему такая спешка?

Нарцисса равнодушно пожала плечами.

— Не люблю затягивать.

— Мам, что ты делала на прошлой неделе в Косом Переулке? — в лоб вдруг спросил Драко.

Нарцисса всем телом развернулась к нему, пристально глядя в глаза:

— Паркинсон тебе сказала?

— Да, — он в упор смотрел на мать, ловя каждую её эмоцию.

Но миссис Малфой не зря носила свою фамилию. Ни одна лишняя эмоция не проскочила на её лице.

— И что же сказала тебе мисс Паркинсон?

— Что ты была с мужчиной. — выдавил он.

Нарцисса смерила взглядом сына, раздумывая, как бы донести до него информацию.

— Возможно, — она изящно отвернулась и отошла к витым перилам лестницы, делая вид, что весьма заинтересована их переплетением.

— Возможно?!. — Драко не верил своим ушам, — И что это значит, мама?..

Глаза Нарциссы метнули молнию, когда она выпрямилась и посмотрела на него, чуть задрав подбородок:

— А я должна перед тобой отчитываться, сын? — ровным голосом произнесла она.

Он шокированно уставился на мать, молясь, чтобы это было не то, о чем он подумал.

— То есть… Этот мужчина, с которым тебя видели…

— Да, — он встретил уверенный и прямой взгляд матери.

— Бля-ядь, — Драко, наверное, в первый раз так ругнулся при матери.

— Драко Люциус Малфой, — очеканила Нарцисса, — я считала, что хорошо воспитала тебя, чтобы ты следил за тем, что вылетает у тебя изо рта при матери.

— Вот именно, что Люциус, блядь! — окончательно вышел из себя Драко. Он в бессилии ударил кулаками по перилам, — вот именно, что Люциус!!!

Гул от удара по перилам эхом прокатился по пустому дому.

— Он мертв, Драко, — тихо, но жестко сказала Нарцисса, — Ты думал, я всегда буду одна?

— У тебя есть я!

— Драко, — взгляд матери смягчился, — Я понимаю твои чувства. Но и ты меня пойми, — она подошла ближе и провела рукой по его щеке, — Ты женишься, у тебя будет своя семья, своя жизнь. Я же останусь одна. А это очень печально, когда женщина остается одна, — Нарцисса отвернулась к окну на пролете лестницы.

В голове Малфоя царил такой хаос, что он с трудом удерживался, чтобы не произошел неконтролируемый выброс магии. Ему казалось, что еще немного, и от его бешенства вылетят стекла, или вспыхнет пожар, или нахрен, бомбардой снесет этот дом.

— Поэтому ты купила этот дом, да? — голос прозвучал хрипло, — Вьешь ему уютное гнёздышко в Мэноре? Боишься, что я помешаю?

— Как ты разговариваешь со мной, Драко? — сталь прозвучала в голосе Нарциссы, когда она повернулась к нему, — Разве не ты всегда хотел приобрести здесь дом?

— Хотел, но почему-то ты согласилась именно сейчас!

Нарцисса промолчала. Понимай, как знаешь, сын — так это выглядело.

— Кто он? — Драко произнес это, но совсем не был уверен, что хочет знать.

— Я как-нибудь познакомлю вас, — уклончиво ответила.

— И давно?..

— Не так что бы.

— И ты уже строишь планы на будущее? — закрой сознание, контролируй эмоции.

Нарцисса насмешливо посмотрела на него, как будто он был еще совсем ребенком.

— Драко, милый. Я не девочка, чтобы ты меня отчитывал. Строю я планы или нет — это моё дело. Я взрослая женщина и могу сама решать, что мне нужно.

Он смотрел на нее в отчаянии. Нарцисса прочувствовала его состояние, снова подошла к нему и положила руку ему на плечо, ласково поглаживая:

— Сын, успокойся пожалуйста. Ничего особенного и страшного не происходит, поверь.

Драко чуть дернулся от её руки. Мать улыбнулась ему и сказала:

— Я все же рада, что мы поговорили. Конечно, я бы предпочла сама тебе обо всём рассказать…

— Ты вообще не собиралась мне ни о чем говорить, — безнадежно выдавил он.

— Не правда, — она прямо на него посмотрела, — просто еще не время. Но — раз ты узнал таким образом, значит, просто ускорил события.

Она снова похлопала его по плечу.

— Драко, мне пора. Не надо принимать всё это так близко к сердцу. Я знаю, что делаю.

Она легко поцеловала его в щеку, спустилась в холл и вошла в портал камина. Вспышка искр известила, что миссис Малфой отбыла в Мэнор.

Драко вышел из дома и направился в «Три метлы». Необходимо срочно выпить. Видит Мерлин, он не вывозит эти новости на трезвую голову.

В баре он обнаружил компанию старшекурсников Слизерина. Было шумно и весело. Совсем не подходило под настроение Драко. Он подошел к столу и только тут заметил, что среди студентов сидела Гринграсс с близняшками Кэрроу. Она с такой радостью и надеждой смотрела на него, что Малфой физически ощущал, что его сейчас стошнит от её влюбленного взгляда.

И какого соплехвоста он вчера поволок её в ванну старост? Больше некого было? Она что-то там опять шептала про свою любовь, но Драко не слушал. Ему нужно было выпустить пар, он его выпустил. Жаль, то было физическое удовлетворение, от которого легче стало чуть. Но и это его задержало на поверхности, не дало утонуть в пучине тьмы и глухой ярости.

И вот она опять смотрит на него, ждёт, что он по-особенному с ней поздоровается или еще что-то. Нет, нет желания. Малфой разворачивается и покидает бар. Он пойдет в Кабанью голову. И пусть там он будет слушать бурчание старика Аберфорда по поводу ошибок, которые он совершил, это лучше, чем находиться под прицелом глупо-влюблённого взгляда.

— Малфой! — окрик донесся до его ушей не сразу.

Забини спешил за ним.

— Куда вы так летите, староста, сэр?..

— В Кабанью голову, Блэйз, — Драко повернулся и пошел по дороге.

— Ну что ж, бывает, что и после шотландского огневиски тянет полирнуть Аберфордовской бормотухой, не так ли? — ухмыльнулся Блэйз, приноравливаясь к быстрому шагу Малфоя.

Они зашли в грязный трактир и устроились в углу за барной стойкой.

Аберфорд налил им по бокалу эля. Поцокав языком, он завёл свой обычный треп про то, как рано Драко свернул не на ту дорожку. На его счастье, в трактир вскоре зашли несколько пожилых волшебников, которые были рады поболтать с Аберфордом о старых временах, и тот потерял интерес к двум студентам.

— Итак, — начал Забини, когда они остались у барной стойки вдвоем, — что случилось, что ты бесишься второй день подряд?

— Забини… — хотелось одновременно и открыться другу, и в то же время рыкнуть, что не его это дело. Он безнадежно покачал головой.

— Так что? — Блэйз пристально смотрел на Малфоя. Тот поморщился.

— У матери появился мужчина, — он с таким трудом выдавил эти слова, что они прозвучали глухо и хрипло.

Блейз внимательно смотрел на него.

— И-и?.. Что тебя смущает?

— Блейз, — Драко вдруг понял, что не с тем человеком завел разговор, — забей…

— Нет уж, Малфой, давай, договаривай.

— Она с каким-то мужчиной, похоже, встречается, — говорить так о матери было странно, — мне не рассказала. Паркинсон засекла их в Косом Переулке неделю назад.

Блейз ждал.

— Вот, — закончил Драко, отхлебнув эль, поморщился.

— М-м, и ты, конечно же, кинулся учить мать жизни, да? — Забини насмешливо смотрел на него.

— Блейз, блядь, ну а как я должен реагировать?.. Совет да любовь? Она дала согласие на покупку дома в Хогсмиде чтобы я ей не мешал в Мэноре. А кто этот хрен, мне не сказала.

— Драко, мой юный друг, — Забини закатил глаза, — садись поудобнее, дядя Блейз будет рассказывать тебе о взрослой жизни. Твоя мать женщина не старая, и, даже не постесняюсь заметить, очень привлекательная, — он расхохотался, увидев взгляд Драко, — ясное дело, что у неё рано или поздно кто-то бы появился. Тебе напомнить количество моих отчимов?

— Это другое…

— Ну конечно, — Блейз хлопнул его по плечу, — А в чем разница-то? Что именно тебя расстраивает, что Нарцисса с тобой не посоветовалась? Или что посмела иметь личную жизнь?

— И то, и другое.

— Нарцисса умная женщина. Она знает, что делает.

— Откуда, вы, блядь, все знаете, что делать?!. — рыкнул Малфой. Старики удивленно повернулись на его голос. Аберфорд погрозил им пальцем, как расшалившимся детям.

— Притормози, Малфой. — сверкнул глазами Забини, — Тебе бы хотелось, чтобы мать годами сидела одна в поместье? Ты хоть представь на минутку, каково это?

— Она встречается с подругами. Я навещаю её.

— Это другое, Драко. Твоя мать тоже имеет право на личную жизнь.

— Да блядь!!! — в бессильной злобе Малфой отхлебнул напиток.

— Давай, прекращай истерику, — Забини устало вздохнул, — не будь таким эгоистом.

Драко промолчал. Он злился, но злость немного притупилась, облегчилась, пролилась наружу и остыла. Она уже не бурлила в нём, как пятнадцать минут назад. Где-то в глубине души он признавал, что мать действительно имеет право на личную жизнь. Но ему казалось, что еще слишком мало времени прошло после смерти отца, и это виделось ему чем-то вроде легкомысленности. Он не хотел, чтобы его мать становилась объектом обсуждения. Что говорят о нём, Драко ни в малейшей степени не волновало, но репутация его матери должна оставаться чистой.

И еще в добавок ко всему он смутно чувствовал, что не одобрит кандидатуру. Кем бы ни был этот мужчина, Драко он не нравился заранее.

***</p>

Гермиона слонялась по дому родителей из угла в угол весь день. Вчера она аппарировала поздно вечером, и мама с папой были очень удивлены её визиту.

Какое все-таки счастье, что ей удалось восстановить им память. Гермиона просто не знала, чтобы она делала, не будь у неё мамы и папы. Куда бы она отправилась? Кому бы выплакала свои проблемы?

Отец особо не вмешивался в её дела, поэтому просто вздохнул в ответ на новость, что она рассталась с тем самым парнем. А вот мама сожалела. Рон ей нравился.

— Дочка, даже не знаю, как теперь поступить, — задумчиво сказала утром мама, — Мы с папой думали, что Рождество ты будешь встречать с ним, и купили путевки в Грецию. Конечно, мы теперь откажемся от поездки…

— Не стоит, мама, — Гермиона знала, как они хотели уехать в отпуск зимой, — не переживай, я останусь в Хогвартсе. Кто-то должен приглядывать за студентами, которые не поедут на каникулы домой, — улыбнулась она.

Мать недоверчиво смотрела на неё.

Да, это будет первое Рождество за последние годы, которое она проведет не в семье Рона. Хотя Уизли прекрасно относились к ней, и она не думала, что они возненавидят её, но все же ей виделось неправильным быть в Рождество с ними.

Она останется в Хогвартсе.

В окно стукнула сова. Руки похолодели. Вот они, письма от друзей. Она торопливо отцепила конверт и ушла в свою комнату.

«Гермиона, привет!</p> Что случилось? Джинни написала сегодня, что Рон вернулся в Нору, ни с кем не разговаривает. Она подозревает, что вы серьезно поссорились.

Я решил написать тебе, потому что решительно ничего не понимаю! Он что-то сделал опять? Мы с Джинни думали, что ваша встреча пойдёт вам на пользу, может даже, Рон сделает тебе предложение. Во всяком случае, мы ему очень это советовали.

Он должен был купить кольцо…

Что случилось?

Гарри Поттер»</p>

Гермиона закрыла глаза и положила голову на руки. Вот оно. Вздохнула, поднялась и написала короткий ответ:

«Здравствуй, Гарри!</p> Я приняла решение расстаться с Роном.

Он замечательный человек, отличный друг. Гарри, прошу, постарайся меня понять.

В наших отношениях всегда чего-то не хватало. Мы были всегда больше друзьями, чем парой.

Но нельзя себя обманывать, я не вижу будущего у нас. Я бы хотела остаться с ним в дружеских отношениях, как раньше, в школьные годы. Мы очень разные с ним, у нас разный взгляд на наше будущее. Ты же знаешь, что я не хочу замуж в ближайшие годы, я хочу строить карьеру, жить для себя. С Роном это будет невозможно, он не поймет меня.

Если мы расходимся даже в таких рассуждениях, то что говорить об остальном?

Я верю и надеюсь, что он остынет и мы сможем когда-нибудь нормально общаться.

Не знаю, что еще написать… Мне тоже сейчас тяжело, но, поверь, так будет лучше.

Гермиона Г.»</p>

Сова глядела на неё круглыми глазами. Она перелетела на окно её комнаты и ждала ответ. Гермиона прикрепила конверт, проследила за тем, как она исчезает вдали. Рассеянно отметила, что уже вечер.

Внезапно в комнате материализовался патронус Джинни.

«Гермиона, я жду тебя в «Трех Метлах» прямо сейчас. Не вздумай проигнорировать беременную женщину!»

Ну вот, только этого не хватало. С Джинни будет сложнее. Она всю душу вытрясет, даже без легилименции вывернет всё, что в голове у Гермионы.

Внезапно стены дома детства стали давить. Нестерпимо захотелось в Хогвартс. Какая она в последнее время противоречивая! Это раздражало.

Она попрощалась с родителями, наврав что-то о срочном дежурстве в школе. Не хотелось объяснять настоящих причин.

В субботний вечер в «Трех метлах» было на удивление немноголюдно. В углу сидели старшекурсники Слизерина. Гермиона не увидела среди них Малфоя. Очень порадовалась этому наблюдению. Проходя мимо, она обратила внимание, что Астория Гринграсс плачет, а её подружки утешают её. Гермиона почувствовала острую жалость, ей нравилась эта тихая, спокойная девушка. В последнее время, правда, у неё упала успеваемость, об этом как-то говорили в учительской, но магловедение она знала хорошо. Раздумывать над увиденным у Гермионы не было времени, потому что она заметила Джинни.

Та сидела с суровым лицом, не предвещавшим ничего хорошего. Гермиона подошла к ней и села напротив.

— Привет.

— Привет, Гермиона, — Джинни откинулась на стуле, — ну, рассказывай, что произошло?

— Мы расстались с Роном, — она твердо посмотрела в глаза подруге.

— Но почему?

— Джинни… — Гермиона ощутила навалившуюся на неё тяжесть, — Я попробую объяснить. Я думаю, что люблю Рона, как друга, но не вижу его в качестве партнера. Мы разные. И если дружбе это не мешало никогда, то отношения построить не получается. Я и Рон… мы пытались. Я пыталась. Но не получается, понимаешь?

— Не совсем, — протянула Джинни, покачав головой.

Гермиона выдохнула:

— Я не люблю Рона. Так, как должна любить. Помнишь, ты говорила, что сердце замирает, когда вы целуетесь с Гарри, бабочки в животе? У меня нет этого. Одно время казалось, что было. Но, возможно, на фоне победы над Воландемортом я приняла эту эйфорию за любовь.

— Он любит тебя…

— Джинни. Не думаю, что Рон так уж меня любит. Ему удобно со мной, это да. Привычно. Но я никогда не чувствовала с его стороны каких-то особенных чувств. Он всегда был… немного отстранен, равнодушен.

— Он собирался сделать тебе предложение, — тихо проговорила Джинни.

Гермиона помолчала немного:

— Хорошо, что не успел.

— Ты жестока.

— Вовсе нет, — Гермиона покачала головой, — Я понимаю, что он твой брат, что ты будешь на его стороне… Хочу, чтобы ты знала, ты всегда была моей лучшей подругой, но я пойму, если после этого ты не захочешь со мной общаться…

— Почему это? — глаза Джинни насмешливо сверкнули, — Почему это ты говоришь «была» лучшей подругой? Что-то изменилось?

— Не-ет, — непонимающе проговорила Гермиона, — Но ты же не захочешь оставаться подругами, разве нет?.. После этого…

— Не говори глупостей, — резко сказала Джинни, — не имеет значения, будете вы с Роном вместе или нет, моей подругой ты как была, так и останешься. Возможно, первое время будет некий дискомфорт, когда вы с Роном окажетесь в одной компании, но имей в виду, крестных я менять не намерена! Так что потрудитесь через полгода обуздать ваши отношения, хотя бы до дружеских.

Гермиона почувствовала, что сейчас расплачется.

— Значит, ты меня понимаешь?

— Не очень. Но если ты говоришь, что не любишь, то зачем мучить себя и его.

— Спасибо, Джинни! — Гермиона бросилась обнимать её.

Гермиона была очень рада, что Джинни отреагировала таким образом. Может, и Гарри тоже примет это решение без обид?

— Как он? — тихо спросила Гермиона.

— Плохо. — ответила Джинни, поглядев в глаза Гермионы, — Ни с кем не разговаривает и не рассказывает, что произошло. Хотя, это и так понятно. Вечером должен отправиться на учебу.

— Мне жаль, — Гермиона отвела глаза, — мне действительно жаль, но я ничего не могу сделать… А Гарри?

— Гарри в недоумении, для него это как снег на голову. — Джинни побарабанила пальцами по столу, — Но он свыкнется. Но скажи мне вот что, Гермиона, — Джинни чуть к ней наклонилась, — Кто же он?