Глава 20 - Разные люди (1/2)

Пока Руби виновато улыбалась, я быстро просчитывал варианты. Первый, напрашивающийся, был в том чтобы перейти в “кипение”, подавить детонацию кристаллов и вырубить Руби. Шансы на успех… где-то 50 на 50. Руби не знает, о том что я могу ловить гранаты руками, я никогда не показывал этого при ней, однако, подавить детонацию удастся только в одном случае: если она не распространяет ауру на свой ошейник. Ни один адекватный Охотник бы этого делать не стал, даже несмотря на понимание что голову ему оторвет с аурой или без, но Руби сейчас неадекватна и вполне может. В этом случае подавить детонацию удаленно, скорее всего, не выйдет. Шанс слишком мал, отметаем.

Вариант второй, каким-то образом оказаться достаточно близко, и провести в таком положении секунд тридцать… просто обнять ее за шею – этого было бы достаточно, чтобы использовать мое Проявление. После этого о кристаллах в ошейнике можно забыть. К сожалению, будучи в сознании, Руби просто не даст мне это сделать.

Так же, недостаток обоих вариантов в том, что Руби останется под контролем, и в течении ближайших трех месяцев, ее придется продержать в чем-то вроде комы, чтоб она, например, язык себе не откусила. При условии, что контроль действительно спадает, а не, скажем, Джакс снял его сам – например, по просьбе сестры, или банально решив не тратить силы на бесполезный актив. Кто знает, может близнецы испытывают к отцу минимальные родственные чувства.

Следовательно, контроль надо снять. Самый простой и эффективный способ по борьбе с чужими проявлениями подобного типа – убить Охотника, который использует Проявление. Все-таки, все связанные с аурой сверхъестественные способности являются продолжением своего создателя, и когда он умирает, они исчезают без следа… хотя есть и те, у которых эффект перманентный, но они встречаются крайне редко, и почти всегда постоянность обеспечивается физическими изменениями. Воздействие, использующее открытую ауру цели, перманентным быть не может. Хм-м-м… как бы это проверить?

– Надеюсь, с Руж все в порядке? – спросил я. – Она ведь не в больнице. С открытой аурой ранения вроде того что было у нее, заживают за пару часов.

– С ней все хорошо, ее сейчас тренируют в “Мираже”, – охотно ответила Руби. – У нее оказалось очень много ауры!

Девочка запнулась.

– А откуда ты знаешь, что ей открыли ауру? – подозрительно спросила она.

Я чуть улыбнулся. В другом случае я бы показал ей язык и сообщил что не знал, пока она не проболталась, но сейчас это может привести к тому, что она перестанет мне отвечать.

– Простая дедукция. Ты не выглядишь так, словно тебе пришлось пережить бой, да и с твоим Проявлением удрать было бы нетрудно. Значит, тебя привели и подали на блюдечке. Единственным человеком кто мог бы это сделать была Руж. Проявление Джакса требует открытой ауры у цели, следовательно, Руж ауру открыли. Скорее всего, пока нас не было в городе. Чтобы получить информацию, как минимум, и, возможно, сделать что-то в полицейском участке.

– Вау… – восторженно произнесла она. – Надеюсь, я тоже когда-нибудь этому научусь.

– Я тоже надеюсь, – кивнул я.

Отлично. Информация Финна подтвердилась – люди с промытыми мозгами остаются собой, меняется лишь их мотивация. Так же подтвердилась моя догадка о том, что Джаксу требуется воздействие на человека с открытой аурой, и просто людей он контрить не может. А самое главное: теперь я уверен, что его смерть контроль снимет.

Осталось только добраться до цели… что совсем нетрудно, учитывая что меня явно собрались к оной цели привести. Жертва, думающая что она хищник, сама лезет на стол к хищнику настоящему. Ирония, ирония.

Вот бы еще Руби обезопасить… возможно, я пропустил что-нибудь еще? Если я не могу повлиять на ошейник, то можно повлиять на детонатор. В нем используется маленький кристаллик электрического, и маленький кристаллик земного праха. Первый питает схему, второй генерирует импульс “поля Таннера”. Теоретически, я могу подорвать электрический прах в детонаторе, но не факт, что электроника среагирует на это адекватно. Так же, вновь теоретически, я могу создать свое собственное “поле Таннера”… но для этого нужны тренировки и эксперименты. Однако, в будущем – обязательно! Я же ходячая глушилка сам по себе, грех не воспользоваться.

– Лайн? – окликнула меня Руби.

– М-м?

– Ты выглядишь… обеспокоенным, – неуверенно заметила она.

– Тебя это удивляет? – вскинул брови я. – На тебе, если ты упустила этот момент, ошейник со взрывчаткой, и ты готова его использовать!

– Непривычно… немножко. Обычно ты всегда такой невозмутимый и уверенный, – она смущенно улыбнулась. – Ты действительно очень за меня беспокоишься.

Я вздохнул.

– Очень, Рубс, очень.

– Я рада.

Она, кажется, стала заметно более открытой и расслабленной, с промытыми мозгами. Ну да… преимущества беззаветной веры – отсутствие любых сомнений и неуверенности.

– А я нет.

– Не волнуйся, это не так страшно. Я это все еще я, и ты тоже будешь собой, – поспешила заверить меня Руби. – Просто я обрела…

Станд?

– …настоящую цель в жизни. Это – неописуемое чувство, но я бы ни на что его не променяла.

Я вздохнул. Будь мы знакомы меньше, я мог бы попытаться сыграть заинтересованность, но сейчас она мне не поверит, и будет в этом полностью права.

– Угу. Сильно сомневаюсь, что если с тебя эффект снять, то ты бросишься с просьбой “сделать как было”.

– Брошусь! Обязательно!

Ну-ну. Финн вон не стал.

– Ладно, Рубс… давай уже покончим с этим. Как мы доедем на встречу к “их величествам”?

– Лайн, они правда хорошие, и действительно величественные, не относись к этому с таким скепсисом!

– Они возглавляют преступную группировку, крадут людей, и заставили тебя надеть ошейник со взрывчаткой. Если это “хорошие”, то кто ж тогда “плохие”…

– Я сама!

– Что сама? – нахмурился я.

– Сама ошейник надела, – пояснила Руби, вновь со смущенной улыбкой. – Просто иначе бы не получилось. Я думала подсыпать тебе в еду чего-нибудь, но ты всегда готовишь сам, и мог бы заметить, и это было бы долго, а я бы не хотела заставлять их ждать, и когда я рассказала про результат твоего расследования по свитку…

Я бросил внимательный взгляд на ее свиток. Если ее вырубить, то я смогу позвонить по последнему номеру, и воспользоваться ее голосом.

– …мне сказали тебя привести.

– Кто сказал? Для Джакса ты мелкая сошка, Джиллиан, как сказал ее отец, ненавидит Атлас и всего технологии, да и у него самого в доме нет никакой электроники, так что, полагаю, это семейное.

– Роза! Она вроде как связной у Ее Величества… – Руби посмотрела на меня с искренним восхищением. – Лайн, это очень круто! Ее Величество наверняка возьмет тебя своим приближенным!

Всю жизнь мечтал, мгм… однако, Финн не соврал и в этом. Это хорошо.

– Лайн, не кривись так. Тебе понравится, я уверена!

– Если бы не контекст ситуации, я бы решил что ты меня на секс разводишь, – хмыкнул я.

– Лайн!!! – мгновенно покраснела девушка.

– Да-да, знаю, бака-хентай. Значит, ошейник ты сама на себя нацепила. И можешь его снять?

– Могу.

– Сними.

– Нет. Ты что-нибудь со мной сделаешь.

– Выпорю. Однозначно выпорю, – пообещал я. – Но позже. Хорошо, Рубс, я дам тебе честное слово, что я не буду мешать тебе привести меня к Астуриасам, если ты снимешь ошейник.

– И не будешь сопротивляться Его Величеству?

– Не буду.

– Ты врешь, – тут же уличила меня она. – Не сниму.

Я дернул щекой.

– У него все равно не выйдет ничего. Поэтому можно и не сопротивляться.

– Вот и посмотрим! И ты все равно врешь. Ты ни за что меня туда не пустишь, если у тебя будет возможность.

– А как же мое честное слово?

– Ну… – она задумалась. – Ты скажешь, что я не в себе и враг, значит можно.

– Молодец, Рубс, – я вздохнул. – Чувствую, знаешь, такую горькую гордость… но я тебя все равно выпорю. Обещаю.

Она надулась.

– Ладно, проехали. Как мы будем туда добираться?

– Не знаю… я думала, на твоем дельтаплане, это было бы круто, но ты можешь что-нибудь придумать, если я буду у тебя в руках…

– Какая паранойя, – я усмехнулся. – Где она была пару часов назад?

– У-у, – снова надулась девочка. – Я учусь на своих ошибках!

– Умная, значит. Мудрые учатся на чужих.

– А дураки? – заинтересовалась она.

– Повторяют их из раза в раз. Хорошо. Не полетим. На такси?

Она задумалась, посматривая на меня с явной подозрительностью на мордашке. Прям вижу путь ее мышления: такси предложил я, значит, что-то задумал. Значит, такси не подходит. Значит… – и я очень надеюсь – надо вызвать кого-то из новых знакомых.

А там… мы будем сидеть достаточно близко, чтобы я смог что-нибудь сделать… и, после того как я вырублю Руби, можно будет пустить на фарш сопровождающих. И посмотреть, могу ли я снять контроль при помощи своего Проявления…

– На такси, – неожиданно кивнула девочка.

Неожиданно хорошо.

– Но по отдельности. А с места я тебя доведу пешком.

Бл…ин. Неплохое решение.

– И отдай мне свой свиток.

– А что мне помешает воспользоваться свитком таксиста? – невинно поинтересовался я.

– Я отберу и его.

– А если мы где-то остановимся?

– Я буду ехать прямо за вами, и если увижу что-то подозрительное, то нажму кнопку.

– Отлично. Решительность, находчивость, скорость мышления… грустно лишь, что используешь ты их против меня.

– Ну… это пока, – заискивающе произнесла она. – После благословения Его Величества мы снова будем работать вместе.

– Ну да, ну да… на самом деле, Руби, свиток у меня можно и не отбирать. Мне все равно некому позвонить: во-первых, я не знаю куда мы едем, чтобы направить туда кого-нибудь. Во-вторых, полиция бесполезна, а штурм Охотников займет слишком много времени, поскольку штурмовать придется укрепление. В-третьих, я не могу быть уверен, что среди шейдовцев нет “крота” величеств.

– Эм-м-м… ну… все равно, свиток отдай.

Я пожал плечами, и спокойно отдал ей просимое.

– И сними прах.

– Маленькая террористка, – я усмехнулся. – Будешь смотреть, как я это делаю? Вдруг я что-нибудь скрою?

– Буду! – решительно заявила Руби. – Ты меня не смутишь.

– Да-а-а? – я расплылся в дьявольской улыбке.

***</p>

Руби действительно смотрела… сидя алая, как роза. Почему? О-о-о… я решил немножко поиздеваться над ней, и станцевал ей стриптиз. Конечно, раньше я это делал только в женских телах, но тут главное пластика и принцип. Может, современные “про” могут и лучше, но и без этого от моей неискушенной зрительницы можно было прикуривать.

Но, конечно, главное в этом действе было вовсе не смутить Руби, вернее, смутить ее достаточно, чтобы она не заметила некоторых манипуляций с моей стороны… манипуляций, которые позволили мне прихватить с собой, незаметненько, аж три кольца, спрятав их в месте, в котором никто бы не стал их искать.

Нда, даже из “Криминального чтива” можно чему-то научиться… <span class="footnote" id="fn_32418332_0"></span>

В принципе, дальнейшее развитие событий я представлял себе очень хорошо. Сначала троица бандюганов отыграется на мне за пережитое унижение, заодно высадит ауру в ноль. Затем меня отведут к его дутому величеству, чтоб тот даровал мне просветление… и этот момент меня нервирует. Нет, шанс что он сможет меня “перепрошить” близок к нулю, его аура будет просто поглощена моим Проявлением. Но вот потом мне придется использовать ржавый туман на полную катушку… а значит, надо как-то ухитриться и избавиться от Руби до этого. Вырубить, или что-то вроде… будем надеяться, что такая возможность мне предоставится. Иначе потом придется вскрывать хотя бы часть карт. После того как я ее поймаю – а в случае с ее Проявлением это будет очень и очень сложно. Хотя, она может попытаться сражаться с “демоном”, тогда все будет проще.

И с ошейником тоже надо что-то решить.

– У вас все хорошо? – тихо поинтересовался таксист. – У меня есть личный свиток, я отдал рабочий.

Я удивленно вскинул брови. Надо же. Сострадание прохожего! Не самая распространенная вещь в Вакуо, особенно в таких условиях.

– Все хорошо, – заверил я его после небольшой паузы. – Могло быть и лучше, конечно, но и с тем, что есть, можно работать.

– Точно?

– Точно. Спасибо за заботу, – я улыбнулся ему. – Это было неожиданно и приятно.

– Мы, фавны, должны держаться друг друга.

Ага. Тоже неплохая причина.

Но на самом деле я сказал Руби правду. Мне, в Вакуо, просто некому звонить. Полиция в данном случае бесполезна. Охотники Шейда – если там нет “кротов” с промытыми мозгами, то Джакс болван – это возможно, но рассчитывать на это не стоит. Личные знакомства здесь у меня ограничены обычными людьми, которые в подобной стычке будут бесполезны и даже вредны – их убьют, а Руби потом рыдать в подушку ночами, поставив это себе в вину. Еще, конечно, есть Кроу… но звать сюда Охотника, которое долгое время был уверен (и, возможно, до сих пор не переубежден) что его Проявление – неудача? Руби ему дорога, он может разволноваться, Проявление взбурлит по старой памяти, и все пойдет совершенно не туда.

Не говоря уже о том, что он может стать лишним свидетелем, если в ход пойдет туман – шпиону Оза про эту мою маленькую особенность знать не стоит.

Мы приехали к окраине города, Руби честно расплатилась с моим таксистом и вернула ему свиток. И даже извинилась за то, что угрожала оружием! Вообще, картина “Руби угрожает гражданскому оружием” достойна моего карандаша. Обязательно нарисую, заламинирую, и ей же подарю. Смешно и страшно. Смешно, потому что Руби совершенно не выглядела пугающей, напротив, по ней было прекрасно видно что она этого делать не умеет, не хочет, и вообще. Страшно – потому что если бы таксист стал настаивать на отказе, она готова была отобрать его силой. Я избежал этого, предложив ему двойную оплату. Руби после этого было еще более стыдно… видимо, уже успела заразиться царящей в похитившей ее организации парадигмой о том, что власть можно строить только на насилии.

– И куда дальше? – поинтересовался я у напарницы, когда обе машины уехали.

– Туда. К заброшенному обогатительному заводу.

– Они там устроили свое логово? – удивился я.

– А… ну… я не знаю, – смущенно призналась Руби. – Я же новенькая. Но привести тебя надо сюда.

– Ясно. Новобранцам в армию зла не дают посвящения, пока они не принесут в жертву кого-нибудь из своих близких.

– Лайн! – искренне возмутилась Руби. – Они не армия зла! А ты не жертва!

– Ошейник со взрывчаткой на твоей шее как способ меня мотивировать тонко намекает на то что ты не совсем искренна, Рубенок.

– Так было надо… – буркнула она. – Как бы я еще тебя привела?

Я пожал плечами. Эффект Проявления просто словами не сбросишь, так что я и не пытался. Просто немножко развлекался за счет напарницы.

Руби отправила со своего свитка сообщение, пока мы были на полпути. И, как следствие, уже на входе в здание нас ждали, и знакомые все лица. Не то чтобы я этого не ожидал…

– Уже соскучились? – поинтересовался я с деловитой насмешкой.

– Ты себе даже не представляешь как, сученыш, – многообещающим тоном произнесла Роза.

– Но мы постараемся донести, – с широкой ухмылкой сообщил Покорон, и демонстративно размял кулаки.

– Видишь? – с самодовольной интонацией поинтересовался я у Руби. – Все как я и говорил. Армия зла, а я приведен лучшей подругой как жертва.

– Они просто шутят. И ты тоже обошелся с ними не очень хорошо!

– Я обошелся с ними просто отлично. Они живы, в своем уме, одним куском, и даже без единой царапинки.

– Пацан, ты что, не боишься совсем? – даже как-то удивилась Роза.

– У Лайна проявление, заточенное на выживание, – с потрохами сдала меня Руби. – Он не испытывает негативных эмоций, чтобы не привлекать гримм. Страха тоже.

– Но ведь его проявление это интеллект?!

– Это в детстве так подумали, потому что интеллект выделялся больше всего.

Роза грязно выругалась.

– Испортил все удовольствие, – закончила она мысль после небольшой паузы.

Я расплылся в максимально мерзкой улыбке, какую только смог изобразить.

– Но боль-то он чувствует? – спросил у Руби Покорон.

– М-м-м… вроде? – неуверенно ответила она. – А почему вы спрашиваете?

– Потому что они собираются отплатить мне за все свои, типа, унижения, – скучающим голосом ответил я. – Пытать они меня будут. Аккуратно, чтоб шкурку сильно не попортить, ведь им же еще надо доставлять меня к своим хозяевам.

– Лайн, они не такие!

– Ну-ну.

– Ты просто меряешь всех по себе!

– Грешен.

– А еще ты ошибаешься, сопляк, “шкурку” мы тебе попортим знатно, – вновь начал ухмыляться Покорон. – У нас есть Охотник с проявлением исцеления. Потом все восстановит лучше прежнего… так что ты еще для нас споешь.

– Что?! – вскинулась Руби удивленно.

– Ему в любом случае надо выбить внешнюю ауру, – пожала плечами Роза.

– Но не пытать? – с надеждой уточнила моя напарница.

– Да что ты с ней церемонишься? – презрительно фыркнул свин и обратился уже к Руби. – Ты его привела? Все, молодец, что будет дальше не твое собачье дело. Пошла вон.

– Его нельзя пытать! – воскликнула Руби. – Роза! Я запрещаю!

Хлобысь! Голова девушки дернулась от мощной пощечины, несмотря на ауру.

– Кому ты тут что-то вздумала запрещать? – вскинула брови розововласка. – Ты никто. Собачка на побегушках. Скажи “гав”.

– Гав! – глаза Руби наполнились слезами, однако, похоже, приоритет приказов ей задали четко, и сопротивляться ему она не могла.

– Дай лапу.

Руби протянула руку.

– Вот и молодец, – Роза насмешливо погладила ее по голове. – А теперь пошла вон.

И она пошла, глотая слезы.

***</p>

Болевой порог – это больше психологический навык, нежели физическая особенность. Маленькие дети начинают рыдать всего лишь рассадив коленку. Их незначительный опыт говорит им о том, что это одно из самых болезненных переживаний в их жизни… о, если бы они знали. Ведь дальше ссадины становятся чем-то таким, на что не обращают внимания, полученные в драке удары куда больнее. Потом можно сломать себе что-нибудь. В первый раз думаешь – ну все, здесь я и кончусь. Ну а после третьего лижешь локоть и самодовольно улыбаешься тому факту, что смог. Для девочек все еще веселее – у кого-то болезненные месячные, обычно не слишком-то приятный первый секс, роды… но лично для меня все меркнет по сравнению с первыми пытками. У меня тогда еще не было ауры. Как я орал! На что только не был готов, чтобы это прекратилось! Но уже на второй день научился одному замечательному фокусу. А после того как открыл проявление, еще одному.

Первый фокус заключается в том, что тела, мною занимаемые, это не я. И, как резидентный дух, я могу, образно говоря, отпустить любые рычаги управления и отключиться от любых систем. Внетелесный опыт, как он есть. Кстати, можно использовать и просто так, но недолго – тело имеет тенденцию умирать от удивления, если его духовная начинка шарахается где-то без него.

Второй фокус связан с тем фактом, что мое Проявление, ржавый туман, к моему текущему телу ведет себя амбивалентно: ведь тело одновременно и мое, и нет. Из-за этого, с одной стороны, оно без особых сожалений его жрет, а с другой – без каких-либо проблем восстанавливает, была бы аура. И есть в этой системе одна лазейка: если растворить поврежденное место в ржавом тумане, то воссоздано оно будет целым и красивым. Крутая штука, а?

Научился я этому в той жизни, когда был фавном-пауком. Жуткие восемь лап, торчащие из спины – не та штука, которую можно легко скрыть, а явные признаки фавна, да еще такие отвратительные, это верный путь к очень грустной и короткой жизни. Тогда я и решился на небольшой эксперимент, увенчавшийся полным успехом.

Одна проблема. Если “растворить” какие-то части надолго, больше чем на неделю-две, то обратно их восстановить не выйдет. А ухаживать за тем уродством, что остается от отрезанных животных частей – ужасная морока. В дырки забиваются волосы, залазят насекомые, попадают вода, инфекции, бр-р-р-р… да и в целом некомфортно, словно не хватает пальцев на руке. Поэтому я стараюсь избегать столь радикальной маскировки под человека.

А еще – потому что если кому-то не нравится что я фавн, то это их проблемы. По крайней мере, когда я уже привык к телу и у меня есть доступ к праху.

– Ну что, больше не выеживаешься? – донесся до меня голос свина.

– М-м-м? – я открыл глаза. Один из них кошмарно заплыл. – Ты уже закончил? А то я немножко уснул…

Скрежет его зубов – м-м-м… музыка. Сначала-то я его доводил, говорил что-то вроде “бьешь, как девчонка”, “так вот за что тебя из Шейда выгнали”, “о, удар с правой получше, набил руку мастурбацией?”, ну и так далее. А потом пять минут молчал. Свин уже воспрянул было духом, и тут такое разочарование…

– По-моему, боли он все-таки не чувствует, – резюмировала бандитка.

– Тц! – фавн сплюнул на пол. – Я его ненавижу.

– А что случилось? – с наигранным недоумением спросил я. Закономерно, еще раз получил по зубам, на что лишь тихо захихикал.

– Или он мазохист и ловит с этого кайф.

– Может, тогда попытаем девчонку? – ухмыльнулся Швайн. – У него на глазах. Пусть подергается.

– Хрен тебе. Джакс отдал ее мне, и я не собираюсь портить такую замечательную, красивую игрушку. Ты ее видел? Эта невинность, эти большие светлые глаза, это выражение лица когда я заставляю делать ее то, что ей делать не нравится… так хочется испортить ее, медленно, смакуя каждый момент…

– Шизанутая лесба.

– Садист-импотент.

Я расхохотался, из-за чего они оба посмотрели на меня.

– Нет-нет, продолжайте. Я всегда любил передачи “В мире животных”.

– А знаешь, Джен, кое-какая мысль у меня есть. Сейчас позову Руби, а ты найди какой-нибудь нож.

– О, вот это я понимаю!

– Уймись. Моя очередь развлекаться.

Я напрягся. Здесь и сейчас проходит очень тонкий момент моего плана. Естественно, что недалеких бандюганов, опьяневших от безнаказанности, я провоцировал не из одного лишь желания поиздеваться над собственными мучителями. Я надеялся, что рано или поздно они захотят как-то привлечь к этому Руби. Раз я не чувствую (как они думают) физической боли, то почему бы не причинить мне боль душевную? А заодно утолить свою жажду чужих страданий уже на том, кто их испытывает в полной мере.

Но тут есть нюанс. Если они решат ее пытать, им придется снять с нее ошейник – ведь вспышки внутренней ауры могут спровоцировать детонацию кристаллов. Даже если Руби им не жаль, получить шрапнель от непредсказуемой силы взрыва идиотов нет.

Ну а без ошейника… без ошейника на ней у нас будет совсем другой разговор.

Руби вошла в комнату, и, увидев мое печальное состояние, прерывисто выдохнула:

– Лайн…

– Рубс! – бодро ответил я. – Рад тебя видеть. Видишь? Я жертва.

– Я… не… хотела такого… я не хотела!

– Хотеть не вредно, вредно не хотеть.

Руби развернулась к Розе, гневно сверкая глазами, но успела лишь набрать воздух в грудь, и поперхнуться, когда, словно физический удар, ей прилетел приказ:

– Молчать. Возьми нож у Ардженто.

Она выполнила это, с явным страданием и неприятием на лице.

– Отлично. А теперь пойди и вырежь свое имя у него на груди. И не тряси башкой, твое мнение здесь никого не волнует.

Контроль Джакса абсолютен. Однако, он не меняет личность того, кому промыли мозги. Как не меняет и его мировоззрение… Руби могла убедить себя в том что “их величества” хорошие, а их цель прекрасна. На основании этого она могла привести им меня – чтобы я тоже познал их мозгомойное просветление. Она могла рассказать обо мне “новой семье” то, о чем я не особо распространялся, например, про мое настоящее проявление, каким она его знает. Но сейчас они потребовали от нее чего-то, что было невероятно, запредельно противно всей ее натуре.

Ее била крупная дрожь, а на лице обильно выступил пот. Она словно силилась отбросить нож, но приказ не давал – из-за чего ее тонкие пальчики сжимались на рукояти так, что аж побелели костяшки. Каждый шаг она делала с таким усилием, словно двигалась в ртути, венка на виске отчаянно билась, выдавая бешеный пульс. На третьем шаге у нее из глаз потекли слезы.

– Ты бешеная сучка, но я только что понял, что ты в этом находишь, – хрипло произнес Покорон.

Я перевел взгляд с Руби на ее мучителей.

– Какие же вы все-таки гнилые отбросы. Внешне люди, а на самом деле… черви. Сами давно уже сгнили изнутри, но продолжаете копошиться и жрать других, лишь бы хоть на мгновенье ощутить свежий вкус настоящей жизни. Убожество.

– Ха, смотри как запел! – ухмыльнулся свинофавн.

– Стой, – приказала Роза, когда дрожащий кончик лезвия коснулся моей кожи.

Выражение облегчения на лице девочки было таким, словно она скинула со своих плеч гору. Но оно искривилось, когда поступил новый приказ:

– Сними с себя ошейник и надень на него.

Руби с радостью отбросила нож, и сняла со своей шеи взрывоопасное украшение, и надела его на мою. На такую удачу я даже рассчитывать не мог!

– Кстати. Это ведь не муляж? Отвечай.

– Нет. Настоящий, – выдавила Руби.

– Прекрасно. Отдай мне детонатор.

Тут вновь возникло сопротивление, но куда меньшей силы – так что брелок быстро оказался в руках у Швайн.

– Прекрасно, – ухмыльнулась она. – Ну а теперь продолжим. Раз ты так сопротивлялась приказу, то теперь ты все сделаешь по своей воле. Или я оторву ему голову.

Руби бросила взгляд на нож, но даже не шелохнулась в его сторону, вместо этого встав в явную позу неподчинения.

– Думаешь, что королева накажет меня за это? – фыркнула бандитка. – Ты и твой приятель слишком высоко себя цените. Я с ней больше десяти лет, а его она даже не видела. Так что или ты вырежешь на его груди теперь уже мое имя, красиво и старательно, с завитушками, или я оторву ему голову. Отсчет пошел! Десять!

Руби вздрогнула, как от удара. А я понял, чего ради все это. Они просто и незамысловато ломают ее. Да, она не может не подчиниться приказу, но вполне способна сопротивляться ему некоторое время, что, однозначно, неприемлемо. Но это лишь пока ее личность находится в целости. Но вот если ее надломить, убрав моральные ограничения оставшиеся от прошлой жизни, то мозгомойка окончательно возьмет верх – и получится тот самый идеальный исполнитель, беззаветно верующий в идеалы своих хозяев.

– Девять!

Лицо Руби сморщилось в гримасе ужаса, неверия и шока.

– Восемь!

А еще они хотят насладиться отчаянием. Мои и ее. Тем как я буду кричать ей – “режь, Руби, я не чувствую боли”, тем самым подтачивая ее совесть, способствуя надлому ее личности. Вон с каким предвкушением смотрит на меня Швайн.

– Семь!

Руби вновь беззвучно разрыдалась, но сделала один робкий шажок к ножу. Второй.

– Шесть!

Она схватила нож.

– Пять!

Она посмотрела на нож в своих руках, и застыла, вновь стиснув рукоять так, что побелели костяшки.

Так, все, хватит. С меня довольно! С такой привязанностью ко мне, думаю, даже после демонстрации тумана мне удастся хотя бы поговорить с ней! А там я сумею убедить ее в том, что я это все еще я.

Проявление пришло в движение, сжирая изнутри и тут же восстанавливая переломанные кости в пальцах, а затем я коснулся аурой кристаллов в ошейнике, беря их под свой контроль. Веселье начнется на счет ноль…

– Сука! – неожиданно, громко воскликнул Покорон.

– Что еще? – недовольно спросила подельника Швайн.

– Это Кармин, спрашивает, какого гримма мы еще не в бункере, и где тот подарок, который мы обещали привезти королеве.

Ответ Швайн был куда более экспрессивным. И без даже относительно приличных слов.

– Потом доиграем, а сейчас ноги в руки и бегом! – прервал поток нецензурщины свин.

– Такую ситуацию потом уже не повторить! – возмутилась бандитка, и тут же поникла. – И вообще не повторить. Все похерено… гримм с ним, грузи это тело в булхед. Руби, за мной!

Девочка, слабо улыбнувшись мне на прощание, побежала за ней. А ко мне подошел свин.

– Ха, она тебя проняла, – осклабился он. – Сучка знает, как надавить на больное. А ты сожрал и утерся. Что, не все решают деньги и удачное проявление?

– Утерся. Но еще не сожрал, – двусмысленно, для себя, ответил я.

– Уже сожрал, – он достал из кармана знакомый шприц-тюбик. – До встречи в наших рядах.

И вбил иглу мне в плечо.

***</p>

Логично. И очень разумно. Для внедрения своего проявления, Джаксу требуется прикосновение и открытая аура у объекта воздействия. Наличие сознания у оного объекта не требуется, напротив, даже нежелательно. Мало ли – вдруг у него отличное управление аурой или собственное Проявление, с которым встречаться у противника не хочется совершенно? Я-то ладно, особый случай, но вот вспоминается тот самый фавн, который взглядом мог останавливать сердцебиение. Проявление не особо сильное, ведь нужно всего лишь как-то прервать зрительный контакт, но у него была и “скрытая часть” – прикосновением сердце останавливалось сразу и навсегда. Так что да, вариант с химией самый логичный: разбить внешнюю ауру, чтобы можно было ткнуть иглой, и ткнуть иглой.

Не учтено было только одно: мое прекрасное, восхитительное и волшебное Проявление. Отравить-то меня можно, но надо чтобы я этого не ожидал, иначе произойдет именно то, что и произошло. Все содержимое шприца попало в “ржавый туман” и в кровотоке так и не оказалось. Ну а то, что я лежу тут бессознательным телом – результат того, что я немножко отцепился от управления. Внешне выглядит так же, но в реальности я жду, пока меня начнут “перепрошивать”. Там ведь касание нужно? Оно будет последним в жизни коснувшегося.

Вообще, сейчас ситуация позволяла мне начать действовать в любую секунду, но я решил не торопиться. Сейчас все козыри на моей стороне: например, взрывчатый ошейник с меня так и не сняли, а это дает мне доступ к четырем кусочкам огненного праха высокой чистоты. С кольцами, по прежнему находящимися у меня в прямой кишке, есть даже нехилый шанс что я не буду пользоваться ржавым туманом открыто. Может быть даже кого-нибудь в живых оставлю, чтобы свидетельские показания дали.

Пока я размышлял, мое тело дотащили куда-то, и грубо бросили на пол.

– И вот это он доставил нам столько проблем? – хмыкнул надо мной мужской голос.

– Внешность может быть обманчива, – тихо произнесла Швайн.

Обладатель голоса, скорее всего Джакс, все же услышал это замечание, и хмыкнул еще раз.

– Оно и видно. Мелиссе придется потрудиться, чтобы вернуть ему товарный вид.

– Сученыш все равно не чувствует боли, – буркнул Покорон. – Только костяшки себе ссадил впустую.

– Наглотался чего-то?

– Нет, это оказалось его проявление. Расскажи, – последнее слово было произнесено как приказ.

– Его проявление – выживание, ваше величество, – охотно повиновалась ему Руби. – Он жил в Арклайте, шахтерском поселении на Безымянном. ПКШ бросили всех кто там жил на растерзание гримм, а Лайн выжил.

– Очередное зверство проклятых атлассцев, – новый голос, на этот раз женский. Джиллиан? – Продолжай.

– Проявление Лайна, ну, приспосабливает его к новым условиям, если он находится на грани жизни и смерти. Он объяснял это так: “глупый ребенок бы не выжил, поэтому стал умным”, и всякое такое.

– Полагаю, Атлас он ненавидит? – спросила Джиллиан.

– Лайн не испытывает негативных эмоций, но он говорил что Атлас нужно сжечь.

– Умный, ненавидит Атлас и не пользуется их технологическими игрушками, полагаясь лишь на себя, – одобрительно перечислила женщина. – Да, он мне подходит.

– Тогда забирай, сестра. Пусть он хорошо послужит нашему делу. Поднимите его.

Мое тело подобрали с пола и придали ему вертикальное положение.

– Властью Короля я объявляю его собственностью Короны, – пафосно провозгласил Джакс, и сделал последнюю ошибку в своей жизни: приложил кончики пальцев к моему лбу, и тонкой струйкой пустил ауру.

Не так уж и давно я цитировал Пирре и Жону брошюру об открытии ауры, про то, что “процесс естественный, как роды, но бывают случаи когда умирают и мать, и ребенок”. Обычно открытие ауры похоже на искусственное дыхание: тот кто может дышать силой расправляет легкие того, кто дышать не может – и тот делает свой первый вдох, а затем и последующие. Но это в норме – а есть множество возможных отклонений. Например, свойство ауры, которое с моей легкой руки называют “пиявкой”, делает ее открытие неуправляемым и опасным, ведь уже не “донор” прилагает усилия чтобы протолкнуть энергию в “рецепиента”, а “рецепиент” с силой втягивает ее в себя. Эффект неожиданный и неприятный, “донору” обычно после этого весьма хреново. Но что случится, например, если энергоемкость “реципиента-пиявки” во много раз выше “донора”? Все просто. Оба участника процесса умрут, причем очень быстро.

– Что за…?! – воскликнул Джакс, когда я, распахнув глаза, схватил его за запястье и активировал тот самый эффект “пиявки”, перекинув другой конец образовавшегося канала прямо к собственному проявлению.

Он даже успел всеми силами дернуться, в попытке вырваться из моей хватки, прежде чем потерял сознание. А в следующий миг события понеслись вскачь: со стороны Джиллиан ударил поток энергии в бессмысленной уже попытке восполнить ауру брата, Руби выхватила Кресент и, похоже, собиралась отсечь мне руку, а Покорон, до сих пор державший меня поперек туловища, попытался отбросить меня в сторону, но в результате этого рывка, коса полетела в Джакса, и лишь в последнее мгновение, воспользовавшись гравипрахом, Руби смогла перенаправить ее движение… из-за чего не менее чем полметра праховой стали с хрустом вонзились мне в грудь, пробив ее насквозь. Сзади вскрикнул и отпрыгнул Покорон, до которого, похоже, лезвие тоже добралось.

Я успел заметить, как глаза девочки расширились в осознании… а потом мир исчез в ослепительной белизне.

Нет, это не я умер и вижу свет в конце тоннеля. Это у Руби полыхнуло так, что глаза стали как прожекторы. Удача? Нет, лучше! Успех! Шок пробуждения надежно отправит ее в беспробудный сон… ну, гримм тут нет, так что денька на два. А еще она, скорее всего, очень фрагментарно запомнит последние минуты перед активацией глаз. Так что… так что теперь я ничем не ограничен.

– Что за дерьмо тут происходит?! – взвыл Покорон.

Да, свет ослепил и их тоже. Аура позволила бы им быстро восстановиться, но в мои планы это не входит… а значит, как говорят мистральцы, итадакимас! Все равно, раз уж меня зарезали косой, без ржавого тумана обойтись не удастся. Я с некоторым усилием выдернул Кресент из себя, и регенировал рану туманом. Аура почти на нуле, но это не проблема, сейчас все восстановим. Все равно присутствующие здесь уже не жильцы.

Первым был свин. Моя рука легко прошла сквозь его грудь, разъедая все на своем пути. Следующей стала Швайн – она автоматически использовала свое Проявление, уклоняясь от удара в голову, а я, не ожидая большого эффекта, просто выстрелил конусом своего тумана ей вслед… то что упало на пол после этого я решил “съесть” полностью. Мои глаза еще ослеплены, но судя по аурной эхолокации, она стала чем-то вроде губки по структуре. Бр-р-р. Не откладывая дело в долгий ящик я наклонился к телу и уничтожил его полностью, неспешно, без затрат ауры. Так, ну и близнецы-Астуриасы… Джакса однозначно в расход, слишком он лакомый кусочек для разнообразных любителей абсолютной власти. Оставь я его в живых, и он скоро “умрет в камере”, чтобы оказаться где-нибудь в исследовательских застенках Атласа. Так что тонкая струйка тумана влетает в его голову, превращая мозг парня в мою ауру. Его сестра, хм… может рассказать про глаза Руби. Ну, и не жалко. Кто к нам с чем зачем, тот от того и того – так что ее аура стала моей. А потом я, подумав пару минут, растворил в тумане и ее. Буду говорить, что они со Швайн сбежали, пока Покорон задерживал меня.

Так, ну а теперь надо имитировать следы кошмарного боя, убрать все следы использования тумана, например, при помощи огненного праха, и можно звонить в полицию с Шейдом.

***</p>

Взмах Кресент встречает на своем пути преграду – но вместо неподатливой, вязкой плоти гримм, коса встречает нечто гораздо более мягкое – и руки окатывает алым. Рассеченное пополам человеческое тело падает на землю…

– Нет… пожалуйста…

Но чернильной тьме, завладевшей ею, нет никакого дела до ее мнения. Тело привычно ведет инерцией, тело привычно ставит опорную ногу назад, тело привычно перехватывает древко косы, чтобы нанести следующий удар – и следующий удар тоже достигнет цели, чтобы еще один человек рухнул ей под ноги.

– Нет! Нет!!!

Она барахтается в путах тьмы, но не сдвигается и на миллиметр. Тело делает очередной шаг вперед.

– Отлично! – восклицает рядом голос Розы. – Моя сучка! Так их!

– За Корону и Королевство! – ревет безликая толпа вокруг нее.

– За Корону и Королевство! – вырывается крик из ее горла.

И алая волна накрывает ее с головой. Новые тела падают ей под ноги одно за другим. Кровавая вакханалия прекращается спустя часы – и тогда она чувствует руки Швайн на своем теле – Руби трясет от омерзения, но тьма ластится к той, кого назначили ее хозяйкой, и охотно выполняет ее команды.

А потом наступает тишина и опустошенность.

– Ну, как тебе служба в армии зла? – раздается рядом с ней спокойный голос, и Руби вздрагивает как от удара. Поднимая взгляд, она мысленно уже знает, что увидит.

Тело ее напарника избито до черноты, ребра с правой стороны словно вмяты в тело. Пальцы торчат в разные стороны, словно переломанные спички. Нос сломан, лицо заплыло и покрыто множеством потеков запекшейся крови, а его когда-то великолепные двухцветные волосы пропитаны ею насквозь, из-за грубо оторванного уха.

– Лайн… прости меня, пожалуйста, пожалуйста… я не хотела…

– Конечно, нет, – улыбнулся он разбитыми губами. – Ты хотела быть доброй, хорошей… правильной. Не особо получилось в итоге, конечно, но хэй? Ты хотя бы пыталась.

– Лайн… – она всхлипнула, и опустила голову.

– Ты не виновата, в этом, Рубс, – вновь произнес он с улыбкой. – Это все делала не ты.

Ее руки привычно потянулись к поясу, и коснулись холодного металла ее оружия.

– Нет…нет, нет, нет!

– И это тоже сделаешь не ты, – мягко сказал Лайн.

С резким скрежетом форсированного режима открытия, Кресент разложилась в форму косы. Тело Руби, несмотря на все ее сопротивление, размахнулось – и с влажным хрустом ломаемых костей полметра остро заточенного металла пробили грудь ее напарника.

– Делать правильные вещи легко и приятно… – затихающим голосом произнес он. – Эй, Рубс… скажи… если отвечать добром на зло, то чем тогда отвечать на добро?

– ЛАААААААААААААААЙН!!! – закричала она…

…и проснулась, подскочив в кровати. Диким взглядом, с бешено колотящимся сердцем, она осмотрела помещение в котором находилась. Это, похоже, была больничная палата, одноместная, и очень хорошая. Удобная кровать, столик около стены, на столике – множество цветочных букетов, в вазах и с записками. В палате больше никого не было, и она расслабилась, рухнув обратно на подушку.

– Просто кошмар… – тихо успокоила себя Руби.

И тут же осознала, что должна быть вовсе не в больнице. Ее окончательно проснувшийся мозг разом вывалил на хозяйку события последних часов перед тем как она потеряла сознание. И то, как Руж вколола ей что-то, и то, как она проснулась непонятно где, твердо веруя что должна подчиняться всем желаниям Короля и Королевы, как ей сказали во всем слушаться Розу Швайн, как ее отправили домой, сказав вести себя словно ничего не произошло, и внезапно пришедший по свитку приказ, и как она надела на себя ошейник, чтобы…

– Лайн… – прошептала она, чувствуя как глаза начало щипать.

Ее напарник безропотно пошел вместе с ней, чтобы она не навредила себе. И попал в лапы собственным палачам, которые… сделали с ним все то, что она видела в своем кошмаре. – Лайн…

То всепоглощающее чувство правильности, которое, как она теперь знала, было проявлением того гадкого мужчины, Джакса, оно исчезло. У Лайна получилось – он смог до него добраться. Несмотря на все раны и препараты, он смог. Он что-то сделал, схватил его за руку, а потом… потом?

Руби передернулась. Ее тело словно изнутри ощутило вибрацию и щелчок раскладывающейся Кресент, а затем… в памяти не было того, что произошло после того как Лайн схватил Джакса за руку. Но эта же предательская память подкидывала ощущения, те самые, из кошмара – склизкий звук проскальзывающего по костям лезвия, влажный хруст ломающихся ребер… неужели она убила Лайна? Своими… руками…?

По щекам девочки покатились слезы.

– Ну и чего ревем? – деловито поинтересовался знакомый голос.

– А?! – она вскинулась, и, сквозь слезы увидела своего напарника. Такого, каким он был день назад, до застенков “Миража” – с целыми ушами, и без каких-либо следов всего того, что ему пришлось пережить. – Лайн?!

– Не похож? – вскинул брови он.

– Похож… – она невольно улыбнулась. – Но ведь… я же…

– Да-да?

– Разве я не… – следующие слова она выдавила с огромным усилим: – …не уб…убила тебя?

– Убила, конечно, – спокойно подтвердил это Лайн, и улыбнулся.

– Но… ты… ты шутишь?

– А ты как думаешь? – его улыбка стала шкодливой.

Руби не была уверена. Она бросила взгляд на календарь, висевший на противоположной стене, зрение снайпера идеально вычленило сегодняшнюю дату. Прошло два дня, а значит…

Она внимательно осмотрела Лайна. Целые уши, никаких синяков или кровоподтеков. За сутки полностью восстановиться не смог бы никто, и она не слышала, чтобы он входил, он просто появился здесь, совершенно бесшумно.

– Ты… действительно умер.

Брови Лайна снова поднялись вверх.

– И как ты до этого дошла? – с интересом спросил напарник.

Она объяснила, заставив его усмехнуться.

– Мои уроки не прошли зря, – кивнул он, и… уселся прямо на воздух, без каких-либо спецэффектов. – Очень этому рад.

– Ты… призрак? – осторожно поинтересовалась Руби.

– А чего не галлюцинация? – вновь развеселился Лайн. – Юная девушка под воздействием чужого проявления убила своего напарника, “лучшего друга навсегда”. Только естественно, что осознание этого деяния слегка свело ее с ума. Она не захотела отпускать его – и вот, он остался с ней.

– Правда? – растерянно произнесла Руби.

– Не, ну может и призрак, я не против. Объяснение… – он пару раз постучал пальцем по своему подбородку, возведя глаза к потолку. – Проявление! Не удержав своего владельца на грани между жизнью и смертью, оно активировалось в последний раз, и-и-и… чпок! Получился призрак Лайна, который уже гарантированно никто не убьет.

– А… – растерянно протянула девочка, глядя на улыбающегося напарника. – А как узнать точно?

– Требуется эксперимент. Если я знаю то, что ты не знаешь и знать не можешь, то я призрак. Если не знаю – галлюцинация.

– Тогда давай проверим?

– М-м-м… не-а, – ехидно заявил Лайн. – Мне и так хорошо.

Руби открыла рот, но не нашла слов для ответа. Не обращать внимания на собственную смерть – это так в духе ее напарника!

– Руби! – в палату практически ворвался золотистый ураган, мгновенно оказавшийся возле ее кровати. – Мне так жаль!

– А…

– Очень жаль! Очень-очень! Я была не в себе, ты на себе ощутила каково это, но я просто обязана была извиниться! – она отпрянула, и удивленно уставилась на Лайна. – Эй, лисенок, а ты чего в воздухе висишь?

– Ты его видишь?! – поразилась Руби.

– Естественно! – Фыркнула Руж. – И вижу, и слышу, везде, куда не пойду! На каждом канале он, на всех радиостанциях он, в сеть выйдешь – и там тоже он!

– Завидно? – ехидно уточнил Лайн.

– Конечно завидно! Так ты не ответил, чего ты в воздухе-то висишь? И как ты это делаешь вообще?!

– Ответ на первый вопрос: прикалываюсь над Руби. Ответ на второй: гравипраховая невесомость.

– Прикалываешься? Летая? – удивилась Руж. – Как именно?

Руби, от одного взгляда на хитрую и самодовольную рожу напарника, сразу все поняла.

– Лайн!!! Ты… ты… скотина ушастая!!! – завопила она, и кинула в него собственной подушкой. Снаряд был пойман, но фавну это помогло слабо: парня закрутило в воздухе и влепило в стену.

Жизнерадостно хохотать в процессе ему это не помешало.

***</p>

– Не ожидала от тебя такого сомнительного юмора, – неодобрительно сказала Руж, после того как кипящая от возмущения Руби рассказала про мой пранк.

– Да ладно тебе, – беззаботно ответил я. – Я ведь сразу тебе написал, как узнал что она проснулась, долго бы не мучал. Да и своей цели шутка достигла.

– А у нее еще и цель была?

– Конечно. Рубс теперь уж точно отошла от того кошмара, в котором видела мою смерть, – я подмигнул все еще возмущенной напарнице. – А еще она больше не плачет, и не собирается. И, как бонус, она назвала меня ушастой скотиной! День прожит не зря.

– Ты странный, – резюмировала Руж.

– А то, – залихватски подмигнул я ей. – Но это неважно. Рубс, тебя уже можно тискать, или ты еще злишься?

– …можно, – буркнула девочка.

– Ура!

Я прыгнул на ее кровать, и сграбастал ее в объятия.

– Я так скуча-а-ал!

– Прошло всего лишь два дня, – хмыкнула Руж.

– Она за эти два дня была под майндконтрелом, едва не подорвала себя, и немного поучаствовала в том еще дерьмеце. Кроме того, меня уже заколебали все эти журналисты, полицейские, шейдовцы и Совет Вакуо. Все вцепились в свои кресла словно безумные, и боятся что я сделаю что-нибудь, что их с этих кресел все-таки стряхнет. Одни начали под меня копать, другие пытаются подкупить… – я потерся щекой об смущенно пискнувшую Руби. – А еще мне уже оборвали свиток твои родственники, Рубс. Сплошной стресс и суета. Короче, я соскучился и все тут!

– Я все не могу понять, что у вас за отношения, – усмехнулась Руж.

– Отличные отношения, – ответил я и упал к девочке на колени. – Погладь меня. И за ушком почеши. Да-а-а, вот та-а-ак…

– Ластишься, как зверушка, – рассмеялась старшая дочь рода Арк.

– Моя напарница, хочу и лащусь, – и я демонстративно погладился об руку Руби. – Ми-ло-ты требуют наши сердца!

Обе девушки рассмеялись.

– Лайн, а как… – Руби замялась. – Ну… раны…