3 (2/2)

— Да… Но… - Ты смотришь на области нагрудных карманов, где должен быть твой бейджик, однако Ты его принципиально не носишь.

— Я тот парень, в которого ты утром врезалась, помнишь? Тебя ещё чуть не сбила машина… А ещё у тебя выпали из кармана куртки твои ID с ключами…

— О господи! - Ты прикрываешь рот ладонью, не то в ужасе не то в облегчении распахнув глаза. - Вы серьёзно?!

— Заказ номер Двадцать!

— Сейчас! - Кричишь через плечо Ты. - Я надеюсь, вы никуда не спешите и можете подождать немного, если вам не сложно? - Ты передаешь мне коктейль прямо в руки, и наши пальцы соприкасаются друг с другом.

Я готов ждать Тебя хоть целую вечность, Дорогая!

Кожа Твоих рук немного грубовата и шершава, но они такие тёплые.

— Д-да! Конечно!

— Супер! - Ты подмигиваешь мне и ныряешь под кофейную стойку, чтобы забрать два подноса, а я стою, как истукан, посреди зала и пытаюсь изловить губами трубочку.

***</p> Время близится к четырём часам дня, и трудно поверить, что пустующая стойка кофейного стола минут десять назад ломилась от широкоплечих и толстозадых посетителей, похожих на равносторонние квадраты. Трудно представить, что музыку здесь нельзя было услышать из-за неудержимого гомона и лязга металлических приборов о керамику кружек с тарелками. А сейчас можно услышать, как монотонно гудит вентилятор под потолком.

If you think you&#039;re getting away</p>

I will prove you wrong.</p>

I&#039;ll take you all the way.</p>

Boy, just come along,</p>

Hear me when I say</p>

Hey!</p>

— Хорошо поработали! Хорошо! - Менеджер победно хлопает нас c Энди по плечам, горделиво глядя на полупустой зал и уйму чаевых.

— А премия будет?

В ответ он, хохоча, закрывает за собой дверь в кабинет и потирает заслезившийся глаз.

— Значит не будет. - Я досадливо цокаю языком и потираю левую ягодицу, на которую пришёлся удар из ниоткуда. - А вот синяк будет.

В полупустом обеденном зале почти никого нет кроме дедков, поглощённых решением кроссвордов над остывающей пастой и хихикающих школьников. Лишь один посетитель выбивается из общей массы. Да. Тот самый, с землистым цветом лица и огромными ярко-голубыми глазами. Он всё ещё здесь, сидит перед пустым бокалом из-под молочного коктейля и ждёт, деловито глядя то по сторонам, то в телефон.

Неужели он всё это время ждал, пока я освобожусь, чтобы отдать мне ключи с ID лично?

— Привет. - Я подхожу к нему, прикоснувшись кончиками пальцев к столешнице.

— Привет!

— Я бы хотела извиниться за сегодняшнее утро… я опаздывала на учёбу, а в беге задумалась и не посмотрела по сторонам.

— О нет! Не стоит! - Он начинает рыться в карманах жилета и кладёт на стол передо мной знакомый голубой ремешок с карточкой и ключом.

— Ты мне жизнь спас! Ну… в прямом и переносном смысле! А ещё прогнал эту стерву… Ты не представляешь, сколько я с ней натерпелась! - Я беру связку и надёжно прячу её в кармане фартука, куда обычно кладу блокнот с ручкой и чаевые.

— Всегда пожалуйста! - Парень выпрямляется, гордо выпятив грудь, и широко улыбается.

Эти зубы. Они огромные, как у зверя! Похоже он не знает про существование дантистов, но это ему и не нужно - мало того, что его зубы огромные, они ещё и здоровые!

— Но как ты понял, что я работаю здесь?

— Ну… я довольно часто сюда захожу пообедать… и знаю почти всех официантов здесь в лицо.

— Вот как… - Я достаю свой ID и смотрю на неудачную фотографию с высветленным лицом, как у призрака, и полузакрытыми глазами.

— Все мы на своих документах выглядим ужасно. - Он пододвигает к себе пустой стакан и заглядывает в него, будто пытается что-то найти на его донышке.

— С моей стороны стоит тебя отблагодарить. - Я снова прячу связку в карман фартука. Может, тебя угостить чем-то?

— Я не против угощений. - Он смущённо смотрит в дальний угол зала, потом на мгновение его взгляд останавливается на мне, а потом на брошюрке меню.

Я достаю из того же кармана ручку с блокнотом, готовая записать, но тут краем глаза замечаю, как за окном паркуется полицейская машина с включёнными спецсигналами. Надеюсь, Энди возьмёт их на себя.

Как только двое напарников входят в кафе со звоном дверного колокольчика, один из них намеренно подходит ко мне, показав свой значок.

— Мисс. Разрешите задать пару вопросов?

— Да, сэр… - Я поворачиваюсь к своему утреннему спасителю. - Я надеюсь, что ты сможешь меня немножко подождать и выберешь, что тебе понравится?

— Без проблем. - Парень пожимает плечами, прикрыв глаза.

— Где у вас здесь служебное помещение? - устало спрашивает полицейский.

Мы с Энди заводим офицеров на кухню, где к нам присоединяется ТК, а спустя мгновение из своего кабинета вырывается менеджер, весь перепуганный и нервный.

— Добрый день, господа офицеры! Что-то не так? - Менеджер нервно сжимает руки у груди, бегая глазами от беспристрастного лица одного офицера к лицу другого.

— Не просто не так. - Окидывая взглядом кухню, протягивает тот, что покрупнее.

— Неужели жалобы из санэпидстанции? Мы уже уладили вопрос с тараканами!

— Случилось убийство. - Тот, кто поменьше, снимает очки и кладёт их в карман, поддев за дужку.

— Убийство?

Все мы изумленно смотрим друг на друга, скованные интересом и трепетом.

— Верно. Убит мистер Абрахам Сильверман. В последний раз его видели выходящим из вашей закусочной.

Один из мужчин выуживает из папки фото гладковыбритого мужчины лет тридцати пяти с модельной стрижкой.

ТК поправляет очки и тут же поворачивается ко мне.

— Эй, это часом не тот мужик, который в ту пятницу тебя усадил к себе на колени и хотел, чтобы ты дала ему свой номер? - ТК недоверчиво указывает пальцем на фото, щурясь сквозь стёкла очков.

Меня прошибает холодный пот при воспоминании о том, как этот пьяный мужлан тогда обращался со мной.

— Что с ним случилось? - Выдавливаю я из себя, не понимая, отвращение ли это, страх… или же облегчение.

— Кое-что жуткое.

Полицейский снова выуживает из папки фото и кладёт его перед нами: менеджер, как только видит картину произошедшего, резко убегает в сторону уборной, зажав рот с носом.

Из клозета доносятся утробные звуки под стать тому, что было изображено на фото:

Серое тело с трупными пятнами на лице в области скулы, лежало тряпичной куклой в луже собственной крови на затоптанном полу в кабинке, исписанной граффити, с чёрными дырами, в которых копошились мухи, вместо глаз с такими же чёрными подтёками крови, размазанными по всему лицу, застывшему с ужасающей гримасой агонии. Кисти рук были отрезаны вместе с тем, что должно было быть на месте чернеющего пятна на штанах, которое так же облепили мухи.

— Кому может хватать столько жестокости, чтобы сотворить такое? - Энди в ужасе кусает губы и обнимает себя за локти, как бы пытаясь себя защитить.

— Монстру. - ТК снимает очки и потирает переносицу. - Или мстительной ревнивой жене.

— Это мы и пытаемся выяснить.

— Где вы его нашли?

Что-то завораживает меня в этой фотографии. Страх перед жестокостью содеянного? Удовлетворение тем, что этот человек получил по заслугам? Или же жалость к тем, кто остался в живых и может стать новой жертвой? Не знаю, но это что-то не даёт мне сдвинуться с места и оторвать взгляд от окоченевшего тела, ставшего пристанищем для личинок мух.

Бездна смотрит мне в глаза, но ТК тут же отводит меня назад, положив тёплую широкую руку мне на плечо.

— В общественном туалете жилого комплекса на Пятой северной Стрит.

— Да. Это недалеко отсюда. Недалеко от моего дома… - Я кусаю губы и бросаю взгляд на застывшее в ступоре лицо ТК.

Он побледнел. Даже его ярко выкрашенные зелёные волосы будто стали болотного цвета.

И вот мысли копошатся в моей голове, как опарыши в ранах жертвы

Я не могу удержаться от мыслей о неслышных мольбах о помощи мужчины, истекающем кровью на полу. О том, как убийца отрезает ему руки и детородный орган и, скорее всего, забирает с собой, как трофей, вместе с глазами несчастного.

Даже мысль об этом вызывает тошноту. Вместо этого я думаю о преступнике.

Как же выглядит столь аморальный человек?

Я пытаюсь представить его, но ни одна рожденная воображением деталь не имеет достаточной силы. Хотя монстры - редкость, но однажды такой покажется под ясным дневным светом.

Поскольку этот… человек известен только своим поступком, он обладает неимоверной властью над воображением мирных людей. Однако нагая действительность, с которой сдергивают пелену ужасного, оказывается мучительно разочаровывающей.

То не монстр. То лишь блеклая тень человека, заслуживающего больше жалости, чем благоговейного ужаса.