18. Hold Me Tight (2/2)

— Тебе надо двигаться. Может пройдемся немного? — Ибо не настаивает, но при этом его слова звучат не как просьба. Впрочем, это и не приказ. Рекомендация — усмехается про себя Сяо Чжань.

— Я думал, у тебя приемный день сегодня, — вспоминает Сяо Чжань. Если честно, он не совсем уверен, что у него хватит сил на прогулку, да и отвлекать Ибо от других пациентов — нечестно и неправильно. Но с другой стороны, Сяо Чжаню отчаянно хочется провести с ним время, пока он в состоянии думать о чем-то кроме боли.

— Через полтора часа, — говорит Ибо, его глаза хитро-хитро улыбаются, как будто намекая: не отвертишься. — До этого момента я весь твой.

— А куда ты приглашаешь меня на прогулку? — фыркает Сяо Чжань, откидывая с себя одеяло и свешивая ноги с койки. — Это какое-то особенное место?

Он знает, что из больницы они точно не выйдут — его хиленький иммунитет просто не выдержит подобной вольности, а значит гулять они будут по отделению.

— М-м-м, — задумывается Ибо, подавая Сяо Чжаню руку и помогая встать. — Думаю, у меня есть идея.

— Никогда не поверю, что и в больнице можно что-то интересное выдумать, — Сяо Чжань поправляет перекосившуюся на плечах пижаму. Ибо смотрит на него пристально, а потом, встрепенувшись, кивает головой в сторону двери.

— Ты недооцениваешь мою мощь, — смеется он.

Они бредут по отделению медленно. Так, чтобы Сяо Чжань не устал слишком рано. Сяо Чжань взглядом скользит по другим больным, некоторые из которых тоже вышли, чтобы немного пройтись. Ему кажется, что все они выглядят куда бодрее и здоровее него самого. Только через мгновение до него доходит, какая на самом деле это глупая и эгоистичная мысль. Едва ли тут во всем отделении найдется хоть один пациент, который чувствует себя хорошо.

Сяо Чжаню становится еще более стыдно за свои капризы.

Нет, извиняться все же надо.

— Ибо, — негромко зовет он своего спутника.

— М? — отзывается тот, поворачиваясь к Сяо Чжаню. Взгляд внимательный, цепкий, профессиональный. «Думает, что у меня что-то разболелось», — понимает Сяо Чжань. Совесть мерзко шевелится внутри: это он своего врача зашугал своими жалобами.

— Прости меня, — говорит Сяо Чжань, утыкаясь взглядом под ноги. — Я веду себя просто чудовищно.

— Ты нормально себя ведешь. Я сам говорил тебе, чтобы рассказывал обо всем, — отвечает Ибо, открывая перед Сяо Чжанем дверь на лестничную клетку. Сяо Чжань смотрит на него вопросительно. Ибо кивает, чтобы шел и не сомневался. Сяо Чжань идет. — А еще тебе больно. Мы все это понимаем. И ты не всегда можешь себя контролировать. И это мы тоже прекрасно понимаем.

— Лю Гуань вон себя так не ведет, — вздыхает Сяо Чжань, думая о том, что даже старик и то крепче него оказался.

— У Лю Гуаня совсем другие процедуры. И болезнь совсем другая. И дозировка опиатов тоже, — говорит Ибо, мрачнея. — Почему думаешь, он так много спит.

Сяо Чжань едва не ляпает тупое «У него что-то плохое?», вспоминая, что здесь, черт возьми, у всех плохое. Поэтому вместо вопроса он тупо кивает и взглядом спрашивает, куда идти: вверх или вниз по лестнице. Ибо указывает наверх, а потом подает руку, чтобы помочь Сяо Чжаню подниматься. И Сяо Чжань, прекрасно зная, что и сам с этой задачей может справиться, все равно подает свою. Ибо сжимает его пальцы, но совсем не сильно, даже приятно от той уверенности, которая ощущается в чужих движениях. Ему вдруг кажется, что часть этой уверенности передается ему.

— Так куда мы идем? — уточняет Сяо Чжань, когда они поднимаются на этаж выше и переходят на следующую лестницу.

— Ты испортишь весь сюрприз, — усмехается Ибо, а потом добавляет уже менее самоуверенно. — Но не рассчитывай на что-то сверхъестественное. Это просто место, которое я случайно нашел и о котором мало кто знает. А еще там большое окно. Будь этаж повыше, была бы почти смотровая площадка.

— А почему о нем мало кто знает? — интересуется Сяо Чжань, чуть притормаживая разогнавшегося было Ибо. Тот послушно снижает темп.

— Сейчас увидишь, почему, — отзывается Ибо, останавливаясь на лестничной площадке восьмого этажа и давая Сяо Чжаню отдышаться. — Ты в порядке? Не плохо?

— Все в порядке, — отзывается Сяо Чжань, решая, что фоновая тошнота — уже дело привычное. Надо научиться как-то меньше жаловаться.

— Точно? — подозрительно косится на него Ван Ибо.

— Точно! — фыркает Сяо Чжань. И это даже не совсем вранье, потому что сегодня ему однозначно лучше, чем было вчера.

— Ладно, — решает поверить Ибо. — Тогда нам сюда.

Он тянет на себя почти не заметную дверь в стене лестничной площадки — она даже выкрашена в тон. Такими обычно делают двери служебных помещений, чтобы не путать пациентов и тех, кто к ним приходит.

— А мне точно туда можно? — неуверенно спрашивает Сяо Чжань, все же делая шаг вперед.

— Точно! — уверенно заявляет Ибо, а потом как будто спохватываясь добавляет. — Но только со мной.

— Хорошо-хорошо, док. Как скажешь, — улыбается Сяо Чжань, снова замечая какое-то странное выражение лица Ван Ибо. — Ну мы идем?

— Только после вас, — Ибо придерживает дверь, пока Сяо Чжань входит в странную узкую — всего около полутора метров шириной — комнату с покатой белёной стеной напротив двери, конечно, она не настолько под наклоном, как обычно бывает в мансардах, да и они не на самом высоком этаже, но выглядит это странно и необычно. — Теперь понимаешь, почему ей никто не пользуется? Ее просто ни подо что не приспособишь. И убирать сложно, а одно из требований к больничным помещениям — это чтобы наводить чистоту было легко.

— А почему она такая странная? — Сяо Чжань подходит к той стене, что под наклоном, и смотрит на нее озадаченно.

— Задумка архитекторов, я полагаю, — пожимает плечами Ибо и тоже подходя ближе. — Этажом выше никаких комнат нет. Этажом ниже на этом месте полноценный кабинет, когда будем спускаться, можешь обратить внимание. И на каждом последующем ниже — тоже. А здесь наверное что-то типа переходного этажа. Но самое крутое здесь — это окно.

И Сяо Чжань поворачивается к огромному во всю боковую стену окну, выходящему не на шумную улицу, а на небольшой парк позади больницы. Он подходит к нему, как зачарованный. Нет, это не самый ошеломительный вид, который когда-либо открывался ему, но тот факт, что это все сейчас только для него самого и Ибо, заставляет сердце биться чаще.

За окном серо, в воздухе висит туман. Деревья почти полностью облетели, их очертания лишь угадываются в плотном молочном дыме. Кажется, будто все утонуло в вате и тишине.

Сяо Чжань касается кончиками пальцев ледяного стекла. Ёжится, обхватывая себя руками, однако не отходит.

— Холодно? — спрашивает Ибо, оказываясь рядом совершенно бесшумно. Он стоит прямо позади и настолько близко, что Сяо Чжань может почувствовать тепло его дыхания своей голой шеей.

— Немного, — признается Сяо Чжань. — Но мне здесь нравится. Сюда бы подушку притащить, и можно было бы на полу сидеть.

— Подушки можно устроить к следующему разу, — улыбается Ибо, легонько касаясь его плечом.

— И какао с маршмеллоу, — хихикает Сяо Чжань, оборачиваясь к Ибо и замирая от того, насколько тот близко.

— Это после того, как я тебя выпишу, — кивает Ибо, поднимая три сложенных пальца вверх. — Обязательно будет и какао, и зефирки. И горячие объятия, если захочешь.

Сяо Чжань пунцовеет от воспоминания о той его первой ночи в больнице. И об объятиях Ибо, в которых было так тепло. Сяо Чжаню хочется, чтобы его согрели, и он почти просит, чтобы его обняли снова, спохватываясь в последнюю секунду: для Ван Ибо это однозначно будет выглядеть странно. В тот момент объятия были необходимы, потому что Сяо Чжаню было правда паршиво. А просто потому что замерз, о таком не просят. О таком может попросить девушка Ибо, но никак не болеющий друг.

Это будет выглядеть странно, даже учитывая, что Сяо Чжань никакого подтекста в это и не думал вкладывать.

— Ловлю на слове, — улыбается он, и Ибо отвечает улыбкой. — Я еще чай люблю. Почти что любой.

— Намек понял, — смеется Ибо, глядя ему в глаза. — Будет тебе чай.

Сяо Чжань чувствует себя почти что хорошо в этот момент, а уже в следующий на него сваливается осознание того, что он вообще делает.

— Я опять веду себя как капризный пациент, — он закрывает руками лицо под недовольное шипение Ван Ибо. — Я исправлюсь. Честно.

— Исправься лучше в том, чтобы не трогать грязными руками лицо, — морщится Ван Ибо. — Ты же только что после болезни, у тебя иммунитет в заднице, а ты лезешь в лицо после того как полапал окно, которое дай бог если в прошлом году мыли.

— Оно выглядит чистым, — виновато прикусывает щеку Сяо Чжань.

— Троянский конь тоже выглядел безобидным, — не сдается Ибо, однако улыбка возвращается на его губы, поэтому Сяо Чжань расслабляется.

— Что? Троянский конь безобидным? Ван Ибо, ты шутишь? — распахивает глаза Сяо Чжань, смотрит с недоверием, а потом не выдерживает и хохочет. — Ну конечно! Враги подкатили здоровенную херовину к стене крепости. Там на нее посмотрели, решили, что это подарок! Ведь враги обычно дарят во время войны подарки друг другу! Что могло пойти не так?!

— Сяо Чжань, ты язва, — смеется Ван Ибо, однако не согласиться не может. — Ладно, возможно, это не самый удачный пример.

— Не самый удачный? Да он просто чудовищный, Ван Ибо! — сообщает Сяо Чжань, все еще хихикая.

— Ладно. Придумай пример получше, — складывает руки на груди Ибо. Смотрит испытующе. Это однозначно вызов.

— Да легко! — Сяо Чжань вызов принимает и задумывается. Смотрит в окно, потом на Ибо, потом на стену позади него. И как на зло ничего не лезет в голову. Ведь наверняка куча классных примеров! А потом его озаряет. — О! Яблоко для Белоснежки! Выглядело безобидным.

— Что? Отравленное яблоко? Безобидным?! Сяо Чжань, ты шутишь?! — не слишком похоже, но крайне вдохновенно пародирует его Ван Ибо. — Какая-то бабка, которая якобы шла через дремучий лес, якобы случайно набрела на дом семи гномов! И дала Белоснежке яблоко. И той ничего странным не показалось! Карга, выглядящая как ведьма, дала ей яблоко! Что могло пойти не так?

Сяо Чжань начинает ржать, кажется, даже не дослушав потешные возмущения Ибо.

— Хорошо, — не может отдышаться он. — Мы оба не очень умные.

— Минус на минус дает плюс, — зачем-то ляпает Ибо. И Сяо Чжань снова смеется, потому что ну это-то тут при чем, право слово.

Ибо тоже широко улыбается, глядя на него. Его взгляд мягкий, несмотря на то что они только что в шутку поспорили. Сяо Чжань вдруг осознает, что ему нравится, когда Ибо смотрит на него так. А еще Сяо Чжань понимает, что сам чувствует себя странно, непривычно. И дело здесь не в болезненных ощущениях. Наоборот. Он чувствует что-то приятное. И как будто давным-давно забытое.

В этот момент мобильник в кармане халата Ибо вибрирует. Он достает его и смотрит на экран, морщась.

— Надо идти работать, — вздыхает он извиняющеся.

— Конечно надо. Работа это классно, — отзывается Сяо Чжань, сам не понимая, почему его голос прозвучал так тоскливо. Ибо трактует его грусть, не совсем правильно.

— Ты выздоровеешь и тоже вернешься на работу. Будешь и дальше красавчиков вроде меня обыскивать, — расплывается в гремлинской улыбке Ибо, Сяо Чжань не удерживается и пихает его в бок.

— Не вернусь, — качает он головой, устремляя взгляд в туман за окном. — Меня попросили уволиться.

— Чего? — улыбка стекает с лица Ван Ибо, как часы на картине Дали. — Как это попросили уволиться? Они не имели права тебя увольнять! Ты согласился? Зачем?

— Ибо, — морщится Сяо Чжань. Он ляпнул не подумав, было бы куда проще просто скрыть эту информацию. Во всяком случае на его счету есть сбережения, с которых и оплачивается «химия». Конечно, Сяо Чжань опасается, что их может в итоге не хватить, но пока что деньги есть, а значит лечение можно продолжать. — Просто так получилось. Мне самому ужасно тошно от этого. Давай не будем. Пожалуйста.

— Хорошо, — кивает Ибо, прикусывая губу. Он явно хочет сказать что-то еще, однако не говорит. Сяо Чжань за это благодарен.

В отделение они возвращаются молча. Ибо держит Сяо Чжаня за руку до тех пор, пока безлюдная лестница не заканчивается перед дверьми нужного отделения.

— Слушай, Сяо Чжань, хочешь, я обращусь в трудовую инспекцию от лица больницы. Я где-то слышал, что так можно сделать. Это же бесчеловечно — так поступать с тобой!

Ибо явно полыхает праведным гневом, Сяо Чжань улыбается и борется с желанием потрепать Ибо по щеке. Сейчас он почему-то отчетливо чувствует, что Ибо все же младше. Пусть и совсем не намного.

— Не нужно, Ибо, — качает Сяо Чжань. — Может, оно и к лучшему. Сам же говорил, что мне вредно там работать.

— Говорил! Но они все равно повели себя как мудаки! — не успокаивается Ван Ибо, жаждущий справедливости.

— Эй, — Сяо Чжань почти шепчет, глядя в красивые лисьи глаза. — Ты делаешь для меня и так слишком много. Не заставляй меня чувствовать себя еще более обязанным. Я ужасно благодарен тебе за все, что ты для меня делал и продолжаешь делать.

Ибо смотрит на него, растерянно моргая, а потом ни с того ни с сего притягивает к себе за руку и обнимает, при этом стараясь касаться как можно аккуратнее. Сяо Чжань оторопевает, но конечно обнимает в ответ, прикрывая глаза, принимая то тепло, которого ему так не хватает, и которым так охотно делится с ним Ибо. В этот момент, у Сяо Чжаня проскакивает мимолетное ощущение абсолютного спокойствия. Ему даже кажется, что боль на миг отпустила. Конечно, это всего лишь мгновение, но все же…

В этот момент дверь отделения открывается. На пороге стоит доктор Чжао Лиин.