16. I'll be right there (2/2)
— «Homo», но точно не «sapience», — сгоряча заявляет Сяо Чжань, воинственно сжимая в руке оставшийся кусочек булки. А потом весь запал растворяется моментально. — В смысле «человек», но не «разумный». Я про это.
Ибо мгновение не понимает причину заминки и такого очевидного смущения, а потом до него доходит. Сяо Чжань испугался, что Ибо обидится на то, что его назвали геем, пусть и случайно? Ибо хмурится.
Он всю свою жизнь был геем. И умрет им же, что уж тут думать. Он всегда знал о своей ориентации и не то чтобы стеснялся ее. Хотел бы — всем растрезвонил. В универе сокурсники и так знали. Сейчас просто необходимости нет.
А Сяо Чжань не просто стесняется или боится, что раскрытие его ориентации повлияет на его положение в обществе или что-то вроде того. Сяо Чжань по какой-то причине считает формулировку «Быть геем» базово обидной.
И Ибо бы понял такое со стороны какого-нибудь гомофоба, но точно не с уст гомосексуала.
К тому же, если Сяо Чжань в отношениях с мужчиной, значит он давно принял себя. Не отрицает и не торгуется. Тогда в чем причина?
У Ибо внутри тянет странной догадкой, на которую у него всего две косвенные улики. Ему почему-то кажется, что в таком отношении к самому себе в случае Сяо Чжаня отчасти виноват его партнер.
Ибо прикидывает, что если бы он встречался с Сяо Чжанем, он бы точно постарался его убедить в том, что нет ничего более правильного, чем быть вместе. И уж наверняка хотел бы знать, если со здоровьем его любимого человека что-то было не так.
Ибо делает заключение, что ему совершенно точно не нравится парень Сяо Чжаня.
С другой стороны, вполне вероятно, что причина в другом. В семье, например. Сяо Чжань говорил, что родителей давно нет, а с братом он давно не общается. Собака могла порыться и там.
Ван Ибо думает о том, что на Сяо Чжаня, если честно, свалилось неоправданно много.
Ибо наблюдает за тем, как Сяо Чжань запихивает в рот остатки булочки. В уголке губы остается крошка. Она выглядит… трогательно. Сяо Чжань начинает казаться еще более хрупким. У Ибо под кожей свербит потребностью защищать.
Но он одергивает себя. Он сделает максимум, чтобы защитить Сяо Чжаня от той части проблем, что связана с онкологией. Он постарается сделать так, чтобы Сяо Чжаню было ментально комфортно находиться рядом с ним.
Но на его отношения с парнем или с семьей Ибо никак повлиять не сможет.
Конечно, он бы вполне мог пригласить парня Сяо Чжаня и хорошенько с ним побеседовать на тему здоровья его возлюбленного и необходимости беречь его нервную систему. Но это в том случае, если бы Сяо Чжань согласился принять такую помощь. Но Ибо точно знает, что Сяо Чжань не примет.
Едва ли он ему о парне-то расскажет, если только в лоб спросить…
В целом, идея спросить прямо кажется разумной. Но это точно не сейчас. Сейчас их ждет вторая инъекция.
Во время второго укола Сяо Чжань выглядит не в пример спокойнее, чем во время первого. Он даже наблюдает за тем, как поршень шприца медленно выдавливает в его вену препарат.
Ибо в этот момент смотрит на его лицо.
Сяо Чжань выглядит сосредоточенным. Между бровями пролегла ниточка морщинки. Ибо хочет разгладить ее. Те паутинки, что появляются в уголках его глаз, когда он смеется, нравятся Ибо гораздо больше.
Ибо хочет видеть их чаще.
Положительные эмоции тоже лечат. Это, между прочим, доказанный факт.
— Как ты? — спрашивает Ибо, все еще пристально глядя на лицо Сяо Чжаня, когда Дун Янь уходит, не забыв напомнить пациенту про кнопку вызова дежурной медсестры в случае чего.
— Нормально, — напряженно отзывается тот. — Немного кружится голова. Но это наверное от того, что я смотрел на процесс.
— Возможно, — соглашается Ибо. — Посмотри на меня.
Сяо Чжань послушно поднимает взгляд. Он сфокусированный, совершенно нормальный. Никаких признаков дезориентации или оглушения. Ибо не позволяет себе смотреть дольше, чем требуется, переводит взгляд в рабочий планшет, однако никаких пометок не делает.
— Если не пройдет через пару минут, дай знать.
— Как скажете, доктор Ван, — произносит Сяо Чжань и тянется к тумбочке за своим телефоном. Ибо внимательно следит за его движениями: точные, скоординированные. Правильные. Взгляд соскальзывает по тонким кистям и пальцам, касающимся девайса. Не дрожат. Все в порядке. Ибо старательно игнорирует мысль о том, как изящно чужие руки ложатся на темный пластик чехла мобильника. Он получил достаточно информации. Он не должен больше смотреть.
Ибо переводит взгляд дальше, стараясь зацепиться за что-то еще, кроме красивых рук своего пациента.
— О, — выдыхает он удивленно. Странные мысли быстро улетучиваются, когда Ибо замечает угловатую фигурку на тумбочке Сяо Чжаня. — Ты все-таки собрал! Еще и с собой принес! Как я в первый раз не заметил!
— Что? — Сяо Чжань смотрит туда же, куда и Ибо. — А… Мотоцикл… Да. Черт, совсем из головы вылетело. Вообще-то, я хотел подарить его тебе. Еще до начала всего этого.
Сяо Чжань неопределенно кивает на свою руку и катетер в локтевом сгибе которой напоминает о причине его нахождения здесь.
— Ого, — расплывается в улыбке Ван Ибо. На самом деле у него уже есть такая моделька, правда другого цвета. Но сам факт того, что Сяо Чжань хочет подарить ему результат своих трудов, ощущается приятно.
— Ты говорил, что у тебя есть специальное место для них, — рука Сяо Чжаня соскальзывает с телефона и тянется дальше к фигурке. Теперь у Ибо есть уважительная причина, чтобы смотреть чуть дольше. Тонкие пальцы подхватывают мотоцикл и протягивают ему. Ибо накрывает своими руками чужие, прохладные, лишь на мгновение. Забирает фигурку. — Я хотел, чтобы ты о нем позаботился.
— Позабочусь! Я даже знаю, куда его поставлю, — заявляет Ибо, крутя мотоцикл в руках. — Ему там понравится. Ты классно собрал. Молодец.
Он внимательно разглядывает аккуратно сложенные детальки. Кое-где неидеально, но Сяо Чжань явно старался. И получилось славно.
— Спасибо, — посмеивается Сяо Чжань. — На самом деле, я одну детальку чуть не потерял… Всю комнату обрыскал. Даже диван отодвигал, там не оказалось… Но зато я пропылесосил.
— Какие жертвы, — смеется Ибо, перехватывая мотоцикл поудобнее и снова поднимая взгляд на своего пациента. — Я же говорил не напрягаться…
— Я не напрягался, — невинно хлопает своими огромными глазами Сяо Чжань.
— Отодвинуть диван — совсем не напряжно, — саркастично кивает Ван Ибо, а потом смотрит на Сяо Чжаня с укором. — Чего еще я не знаю?
— Больше ничего, — с совершенно ангельским лицом сообщает Сяо Чжань.
— Ты выглядишь слишком честным для человека, который не врет, — прищуривается Ибо. Нет, он не злится. Конечно, ему бы хотелось, чтобы каждый его пациент неукоснительно следовал его предписаниям, но… Но он уже достаточно долго практикует, чтобы знать, что люди никогда не ведут себя так, как от них требуется. Серьезно. Он не знает ни одного пациента, который бы исполнял все указания в точности, как требовалось.
— Правда-правда, — заверяет его Сяо Чжань. Ибо недоверчиво фыркает, но не спорит. — Как можно так чудовищно не доверять своему пациенту?
И без того большущие глаза Сяо Чжаня еще сильнее округляются. Ибо на миг задумывается о том, знает ли Сяо Чжань о том, насколько на самом деле мило он выглядит в этот момент. Если знает и специально этим пользуется, то это даже немного жестоко, потому что у Ибо совершенно нет оружия против этого.
Черт возьми, а ведь он когда-то, еще во время неспециализированной практики, которую они проходили в кардиологии, потешался над Исюанем, который с одного лишь взгляда запал на одну из пациенток, которой он должен был принести термометр для измерения температуры. Нет, конечно, Ибо не влюбился. Он все еще помнит об этике и своем долге, но тот факт, что ему нравится смотреть на Сяо Чжаня, отрицать невозможно.
— Похоже, — голос Ибо чуть осипший, он откашливается. — Тебе стало лучше.
— Да, похоже на то, — соглашается Сяо Чжань, пожимая плечами. — Все было не так страшно.
— Как я и говорил, — напоминает Ибо, побарывая в себе желание взъерошить чужие и без того подрастрепавшиеся волосы. — Мне надо идти. Я приду после восьми на обход после того, как заступлю на дежурство. Но если что — зови.
Ибо кивает на кнопку вызова медперсонала. Сяо Чжань кивает и снова тянется к телефону. Ибо бросает на него еще один быстрый взгляд, а потом покидает палату, сжимая в руке красный мотоцикл. У него и правда есть отличное местечко для него.