5. Спорт и туризм укрепляют организм (1/2)

Антон буквально засыпал над своей тетрадью. Пару раз получалось так, что он начинал утекать своим подбородком с руки, а буквы в этот момент плавно перетекали в иероглифы, но он искренне пытался писать этот чёртов конспект, чтобы было потом, что читать. О факте читаемости этих записей, конечно, позже нужно будет поспорить.

С точки зрения своего здоровья и самочувствия он и впрямь должен был остаться сегодня дома по наставлению Попова, потому что он практически не спал, а всё тело и лицо с головой так болело, что он еле встал утром с кровати. Антон не уверен, что физически ему когда-либо было так плохо. Особенно пальцы болели ужасно, даже учитывая, что мазь Арсения действительно охлаждала и немного маскировала ощущения. Но ему нужно было писать, двигать своей кистью, а он и не представлял, как много страданий это ему принесёт. Если бы представлял, точно бы не пошёл на историю.

А вот с точки зрения обстоятельств выбора у него не было. Хотелось хоть немного оттянуть замечания по поводу травм со стороны тёти Марины. Тем более, та была врачом, и когда слышала рассказы об очередных битвах племянника от своей сестры, то страшно возмущалась по этому поводу, ссылаясь на последствия. Но Шастун и без её помощи мог сказать, что, получая в жбан с размаху, ничего хорошего он не вынесет из этого. В самом деле, будто он сам себе эти синяки перед зеркалом набивал. Есть они и есть, ничего уже не поделать. Поэтому причитаний со стороны тёти, да ещё и после бессонной ночи, ему слушать не хотелось. Сегодня суббота — у неё был выходной, а в выходные вставала она довольно поздно, прямо как и дочь. Образовалось счастливое стечение обстоятельств: тётя спала, сестра, которой было ко второму уроку, тоже спала, а у Антона история с восьми. По этой причине ему пришлось закинуться обезболивающим, обмазаться с ног до головы этой волшебной Поповской мазью, грустно посмотреть на кольца, которые сегодня оставались дома, и устало пойти на первый урок, чтобы никто из домашних не увидел его расписную харю раньше времени.

В классе было полтора человека, когда Антон туда пришёл. Видимо, он один считал, что, даже если не хочется идти в школу, идти туда придётся. Никого из их компании ожидаемо не было, даже Глеба, который вчера с ними почему-то не ездил, и Арсения, который, в принципе, всегда ходил на все уроки. На лицо его страшно косились, но ничего не говорили. Незаинтересованный в своей работе учитель истории даже и не смотрел в его сторону, поэтому, когда тот поручил с усталым видом писать конспект из учебника, Антон мысленно сказал «спасибо», ведь так он мог просто пялиться в тетрадь и не поднимать вверх свою посиневшую физиономию. Кто ж знал, что пялиться в тетрадь будет так сложно.

Шастун подозревал, что идти на физкультуру будет крайне глупой затеей, потому что логично, что в таком состоянии его уровень гибкости и подвижности приравнивался к таковому у дуба. Но, опять же, видеть пропуск в журнале посещаемости ему не хотелось, да и какой смысл был теперь идти домой, где ждала его тётя Марина? Так и быть, он немного поразминается на улице, сделает вид, что занимается какой-то физической деятельностью, а дальше уже всё как-нибудь само образуется. На физкультуре было и того меньше людей, зато появились совсем нежданные личности.

Бегущего к нему Доброхотова в спортивном костюме Шастун заметил совсем издалека. У того, несмотря на вчерашние события и видимые синяки, было даже ещё более воодушевлённое выражение лица, чем обычно. Он напоминал ему большую собаку, которая бежит со всех ног навстречу хозяину с высунутым языком. Попов шёл адекватным шагом где-то сильно позади.

— Антоха! — слышалось от Артёма ещё где-то за двадцать метров. — Антоха, здоро́во!

Он подбежал к нему с широкой улыбкой, распухшей шишкой на лбу и уже запыхавшийся.

— Ты что тут делаешь? — поинтересовался у него Антон, плавно разминавший свои руки и плечи. — Вот чего-чего, а тебя сегодня на физкультуре я вообще увидеть не ожидал.

— Да я что-то встал сегодня утром, — говорил он весело, восстанавливая своё дыхание. — Смотрю — тут болит, там болит. Да и в принципе, как-то мне вчера тяжко было, а на тебя глядишь — так вообще машина, будто даже не устаёшь, — полуулыбка с лица Антона пропала. — Вот я и подумал, что пора бы мне спортом заняться.

— Это хорошо, — согласился с ним Антон. — А как Данил?

— Дэн? — Артём посмотрел куда-то в сторону, и теперь улыбка погасла и на его лице. — Не знаю. Обещал позвонить мне утром, но что-то пока не звонил. Может спит ещё. Я, по крайней мере, надеюсь.

— Наверное, спит, — решил поддержать его Шастун.

— А сам-то как? — Доброхотов осмотрел его. Антон утомлённо фыркнул.

— Как, как. Хуёво.

Артём протянул невесёлое «э-э-э…»

— А на хер ты пришёл-то?

— Да сам не знаю. Слушай, — Шастун решил сменить тему на ту, которая буквально не давала ему спать весь сегодняшний остаток ночи. Артём внимательно вслушался, — а ты не знаешь, как там ребята, которых мы вчера помотали? Нет ничего там… серьёзного?

Ответ ему услышать было чересчур страшно. Но слова Доброхотова не дали ему совершенно ничего.

— Хех, не знаю пока, — он легко пожал плечами. — Вот придём сегодня к Тиме в гараж — там известно будет.

— Всё-таки, сегодня надо? — с кислым лицом спросил Антон. Идти к остальным в гараж ему сегодня вообще не хотелось. Домой идти тоже не было большого желания, но в гараже от Тимофея могла перепасть работа, а единственная работа, которой он сейчас хотел бы заняться — видеть сны, и желательно хорошие.

Доброхотов произнес сожалеющее «да», после чего уже хотел отправиться на пробежку и оставить Шастуна дальше разминаться, но в последний момент вспомнил что-то, громко ахнул и повернулся мгновенно к Антону, хватая его за рукав. Последний даже немного испугался такого экстаза от Артёма.

— Брата-ан! — протянул он с огромной долей энтузиазма и широко открытыми глазами. — Я бежал сюда и сказать хотел, но потом забыл резко, дурак, — обругал он сам себя. — Я сегодня утром немного пообщался с Тимой по поводу вчерашнего, и знаешь что? — спросил Артём с искристой улыбкой. Антон немного наклонил голову, побуждая продолжать. — Помнишь, как тебя тот последний чел назвал «типо́м с кастетами»? — Шастун кивнул, внутри ощущая какое-то неприятное чувство. — Так вот, оказывается, ты столько шуму наделал, — радостно говорил ему Артём. — И тебя реально уже пару раз в разговоре упомянули как «Кастета», прикинь? У тебя, походу, есть кликуха, братан!

Доброхотов аж подпрыгнул на месте от восторга. К сожалению, его радости Антон отчего-то не разделял.

— Из-за колец, что ли? — решил Шастун сказать хоть что-то, чтобы сделать вид, что он солидарен с приятелем по этому поводу. Слишком уж Артёма заметно радовала эта новость, и омрачать эту детскую радость Антону не хотелось.

— Походу, — развёл руками Доброхотов. — Но это же так классно! Прикинь, Каста — Кастет. Каста и Кастет, — он расхохотался.

Антон попытался выдавить из себя улыбку, кивая тому в согласии, после чего похлопал того по плечу и отправил на пробежку выплёскивать свою бурлящую энергию. Издалека к этому времени его настиг Арсений.

— Привет, — негромко поздоровался он. Антон кивнул. На одной из рук аккуратно висела куртка Шастуна.

— А ты зачем решил прийти на физру? — задал он аналогичный вопрос Попову.

— В смысле? — немного даже возмутился тот. — Я, вообще-то, не пропускаю уроки.

Антон нахмурился и дёрнул головой в замешательстве.

— А ты в курсе, что у нас ещё до этого история была?

Арсений вздохнул глубоко, закатывая глаза.

— Ну проспал я, признаю, — недовольно произнес он. — Я домой не ездил, у Тимы оставался. А он, похоже, просто взял и вырубил все мои будильники под утро, козёл. Потом дашь мне списать, что вы разбирали на уроке, — утвердительно добавил Арсений, махнув свободной рукой.

Антон кивнул. На самом деле, он не был уверен в том, что этот конспект Попову поможет, учитывая, что сам он писал его одним глазом и нерабочей рукой. После этого Арсений протянул Шастуну его куртку. Антон забрал ту у него из рук, но важной детали недоставало. Он поднял на него глаза. Блокнот оставался у Арсения в руках, и тот держал его на уровне своей головы, глядя на Антона с таким выражением лица, которое не обещало Шастуну ничего хорошего. По удивлённой улыбке было заметно, что Попов хочет начать новую тему, какую Антону совсем не хотелось обсуждать.

— Ты рисуешь, — как нечто поразительное констатировал Арсений. Антон мгновенно разозлился.

— Ты смотрел, — сделал он логичный вывод и резким движением вырвал блокнот у Попова из руки. — Какого хрена? Я не помню, чтобы тебе кто-то разрешал, — он пробежался по страницам шустро.

— Но мне никто и не запрещал, — мягко оправдался Арсений. Этот довод нисколько не успокоил Шастуна. —Да ладно тебе, я просто приоткрыл его. Если бы там было что-то написано, то я бы сразу закрыл, но я увидел там рисунки. Просто офигенные рисунки, — он посмотрел на действительно сердитого Антона своими голубыми глазами. — Прости, — Шастун серьёзно дулся, убирая блокнот обратно в карман на куртке. Арсений следил за ним взглядом, после чего решил добавить с хитрой улыбкой. — Там есть я.

Антон взглянул на него исподлобья.

— Ну есть, и что?

Арсений завёл руки за спину, кружась из стороны в сторону, и закусил губы в улыбке.

— Это потому, что я тебе понравился? — хитро произнёс он, щурясь по-лисьи. Антон фыркнул «ага», застёгивая карман. — Просто признайся, что ты посчитал меня красивым и поэтому решил нарисовать.

— Если ты так внимательно смотрел, то мог, наверное, видеть, что там есть ещё и Артём, — недовольно хмурясь, заметил Антон.

— Ладно, — согласился с доводом Арсений, немного помолчав. — Намёк понят.

Антон воровато огляделся по сторонам, после чего упёр глаза в Попова.

— Кто-то ещё знает об этом?

— В смысле? — захлопал ресницами Арсений под его острым и суровым взглядом. — Кто, например?

— Ну, не знаю, — прищурился Шастун. — Артём, с которым ты сюда шёл, — Арсений фыркнул. — Или, хм-м… — он с сарказмом притворился, что думает. — Ну, не знаю… Тимофей?

Арсений цокнул языком и закатил глаза.

— Если ты думаешь, что я бегаю и обсуждаю каждую свою мысль с Тимофеем, то ты очень сильно заблуждаешься, Антон.

— Тогда никто не должен об этом знать, понятно? — Шастун резко придвинулся к Попову, и тот даже слегка отпрянул.

— Почему? — непонимающе протянул Арсений.

— Просто пообещай мне, что об этом никто не узнает.

Попов помолчал пару секунд.

— Я не скажу никому, если ты отдашь мне тот рисунок меня, — он легонько ткнул пальцем в сторону куртки Антона, где лежал блокнот. Шастун шумно выдохнул через нос, поджимая губы в раздражении.

— Нет, я не отдам его тебе.

— Почему?

— Потому что он стрёмный.

— Ну, тогда я прямо сейчас пойду и расскажу всем трём присутствующим людям из нашего класса, что ты офигенно рисуешь, — подняв брови и прикрыв глаза, сказал Попов, и только затем до него дошёл смысл сказанного. — Стоп, в каком смысле «стрёмный»? — его глаза округлились.

— Ну, потому что это набросок, — ворчливо Антон стал размахивать руками в попытке объяснить, — Там, блин, две-три линии на скорую руку.

— Охренеть, у тебя две-три линии выглядят так круто. В моём понимании две-три линии — это просто линии, — Антон непреклонно качал головой. — Ну так, раз он стрёмный, значит и отдай его мне. Не жалко будет расставаться.

— Нет.

— Ну ладно, — явно не успокоившись, ответил тихо Арсений, после чего посмотрел Антону через плечо и приложил ладонь ко рту. — Ребята-а!.. — он крикнул это вдаль явно недостаточно громко, чтобы одноклассники услышали, но должный эффект был достигнут.

Антон схватил того за рукав на плече чуть грубее, чем стоило, наклоняя голову к нему.

— Я не отдам тебе этот рисунок, — вполголоса прорычал Шастун. — Я нарисую другой. Нормальный.

Арсения такой ответ явно устроил, и он с интересом улыбнулся.

— Согласен.

— Пообещай, что никто не узнает, — потребовал Антон.

Попов поднял ладони в воздух.

— При необходимости унесу это с собой в могилу.

Антон отпустил его рукав, отстраняясь и продолжая растяжку. Арсений проводил его глазами, немного улыбнувшись, после чего тронулся на бег к остальным одноклассникам.

***</p>

Приглушённо до Антона доносились разные голоса снаружи. Они ни в коем случае не были достаточно громкими, чтобы разбудить его. Он и так спал лишь наполовину. Сейчас он просто лежал с закрытыми глазами, чувствуя, как стопа начинает затекать. В машине было, в принципе, хорошо и в меру прохладно, только собственные габариты совсем не позволяли Антону с комфортом отдохнуть. Он подремал навскидку примерно час, если не меньше. Да и сном это было назвать довольно сложно, но хотя бы боль в голове от недосыпа немного убавилась. Зато от скрюченной позы тянуло спину и шею, а ноги, так отчаянно втиснутые куда-то за водительское сиденье и под дверь, уже совсем ничего не чувствовали. Шастун открыл глаза, потирая их тыльной стороной ладони. Свет через окна бил слабоватый: густые деревья не пропускали его сюда. Антон вздохнул и потянулся.

Собирая свои конечности по разным частям салона автомобиля, он сел прямо на сиденье, моргая и фокусируя нормально взгляд. Внутри головы как будто гудело что-то на высоких частотах. Он опять вздохнул. Сжал крепко глаза, снова проморгался. Зевнул. После этого посидел немного, и рука, не попадая с первого раза, потянулась к ручке на двери.

Когда он вывалился из машины, Костеша, что стоял ближе всех и вёл удивительно вежливую беседу с каким-то неизвестным Антону парнем, выглядящим с Тимофеем на один возраст, бросил на него короткий взгляд, даже не прерывая разговор, после чего отвернулся обратно. Шастун был благодарен за то, что тот довольно любезно предложил ему вздремнуть в своей машине, но отвлекать от дела благодарностями он его не хотел. Неторопливо Антон сделал пару шагов, разминая ноги и опять потягиваясь, после чего уже вразвалочку подошёл к гаражу и достал сигарету из кармана, закуривая.

Тимофей с этим парнем стояли и обсуждали какие-то важные темы недалеко от машины. Костеша привычно жестикулировал, что выходило у него всегда сдержанно и кратко, и вкупе с ровным тоном это давало понять, что разговор сугубо деловой и обладает важностью; парень напротив внимательно слушал и периодически кивал с серьёзным лицом, держа руки скрещенными на груди, но без тени пренебрежения. Доброхотов как обычно стоял рядом с ними у небольшого стола, являясь как бы третьим неофициальным членом их разговора, будто секретарь. Иногда он добавлял что-то, где требовалось, после чего опять затихал, слушая детали. Суховцев сидел совсем рядом с ним на табуретке, и спина его лопатками вместе с затылком в капюшоне опиралась на стену гаража. Руки висели между ног, а глаза были закрыты. Тот, видимо, тоже пытался немного отдохнуть или просто нехорошо себя чувствовал. Арсений вертелся неспокойно в углу гаража, не зная, чем заняться. Он крутил в руках какие-то отвёртки и ключи, которые попадались на глаза, и изредка недовольно вздыхал. Глеб тоже тёрся где-то рядом с тумбочкой. На ранее заданный ему Антоном вопрос о том, где тот вчера был, он спокойно ответил «дома». Шастун решил не влезать в подробности и оставить парня в покое. Собеседник Костеши периодически бросал на Антона взгляды, и последний, не стесняясь, смотрел в ответ, чтобы понять, что тому от него нужно, но в этих взглядах не удавалось найти какой-то угрозы или чего-то подобного. Тому будто просто было ужасно интересно рассматривать именно Шастуна и перебинтованные пальцы его рук. Судя по глазам, парень словно запоминал Антона как можно усерднее. Костеша тоже обращал внимание на эти взгляды, после чего будто говорил громче, возвращая того обратно к разговору.

— Хорошо, раз с этим мы решили, — говорил ему Тимофей. — Что надумал?

Парень покивал головой.

— Да, я беру, тут без вариантов.

— Хорошо, — сказал Костеша, переводя взгляд через него на Попова. — Арс, ты принёс, что я говорил? — Арсений, будто сначала дёрнувшись от неожиданного обращения к нему, потом быстро возвратил на лицо своё скучающее выражение и кивнул. — Отлично, доставай.

Арсений с тихим вздохом потянулся к своему рюкзаку где-то в самом углу гаража, поднял его и поставил на стол рядом. Антон видел, как Попов достал штук пять или шесть небольших коробочек разных цветов, после чего поднёс их Костеше с его собеседником. Оба поставили коробки на рядом стоящий стул, и парень осмотрел имеющееся. Они с Тимофеем ещё перекидывались друг с другом словами, пока Антон смотрел за тем, как Арсений возвращается к себе в угол. Попов потянулся туда, где изначально стоял его рюкзак, убрал какую-то тряпку и вынул бейсбольную биту. Та была чёрная, новая и блестящая. Молча он развернулся с нею в руках и сделал пару шагов по направлению к Доброхотову. Чем ближе он подходил, тем больше у Артёма появлялось осознание и загорались глаза.

— Ты серьёзно? — с большим неверием спросил его Артём тихо, чтобы не перебивать своим разговором общающихся Костешу и другого парня. Арсений лишь утвердительно кивнул, настойчивей протягивая биту. Доброхотов с широкой улыбкой принял ту из рук Попова. — Блин, Арсюха, вот спасибо, — он совсем коротко глянул на неё, после чего посмотрел на Арсения и потянулся к тому руками. Попов покорно шагнул навстречу, и Артём крепко обнял его, как медведь. Когда они отошли друг от друга, на лице Арсения была маленькая, но, похоже, искренняя улыбка. Доброхотов влюблённо разглядывал биту, что была на замену старой, сломанной Антоном. — Вот это красотка… Да…

Слух Антона переключился на обрывки фраз Костеши и собеседника. Последний спросил что-то у Тимофея, стоя спиной к остальным в гараже. Блондин не ответил ему, а просто кинул взгляд на Арсения, окликнув того.

— Арс? — Попов оторвал глаза от Доброхотова, любующегося своим подарком, и перевёл их на Тимофея. — Это всё, что ты можешь достать? — он повторил заданный ему парнем вопрос.

Неизвестный вслед за Костешей повернулся на Попова. Арсений вздохнул задумчиво и скрестил руки.

— Ну, смотря что надо, — ответил он с ноткой какого-то недовольства и усталости. — Девятимиллиметровые могу хоть сколько принести. С винтовочными уже сложнее. Там зависит от типа, — Антон на этих словах повернул голову в сторону стула, где между гостем и Тимофеем лежали маленькие цветные коробки. Только теперь до Шастуна дошло, что это. — Надо ждать или искать.

Парень задумался буквально на секунду, после чего задал интересующий вопрос ему уже напрямую.

— А что ещё можешь достать?

Арсений совершил какой-то тихий и медленный вдох, и по лицу было можно заметить, что у него нет большого желания отвечать. Сначала он бросил взгляд с парня на Тимофея, и последний одними лишь глазами показал, что он разрешает спокойно давать ответ на этот вопрос. Тогда Попов ушёл опять в мысли, перебирая их в голове.

— Ну… — он вздохнул. — Практически любое ручное могу. Разные виды ножей и прочего.

— Огнестрел? — неожиданно выдал парень. Все перевели на него взгляды. Арсений заметно напрягся, сохраняя повисшую тишину. Его глаза с экстренной настойчивостью упёрлись в Тимофея, который сам внимательно пилил ими затылок «коллеги» с настороженным видом. Попов всё не отвечал, и парень поспешил добавить: — Ну, какой-нибудь пугач?

Антон видел, как у Попова отлегло, и он буквально выдохнул с облегчением через нос.

— Могу попробовать, — ответил он запоздало и с сильным нежеланием. — Только ждать придётся долго.

Тимофей кивнул головой с долей раздражения. «Ну и всё. Напишешь мне, если что», — он положил руку парню на плечо, мягко направляя к выходу. Тот тоже покивал и подобрал коробки, покидая гараж. Но перед уходом тот затормозил. Глаза сидели плотно у Антона на лице.

— Твой? Новый? — спросил у стоящего за спиной Тимофея.

Антон в недоумении помялся на месте, ощущая себя козой на продаже.

— Да, теперь мой. Возить его будешь, если попросит, — произнёс Костеша чуть устало, а затем довольно спешно выпроводил гостя, отправляя того в путь. — Ага, может, ему ещё гранатомёт подогнать? — пробурчал Тимофей, заходя обратно в гараж. — Оружия ему захотелось.

После ухода гостя все внутри немного активизировались.

— Вы, так-то, тоже задрали, — с искренним возмущением заявил Арсений в конце гаража. — Я вам кто? Магазин?

— Кончай ворчать, — бросил ему Костеша, вставая у стола и утыкаясь в телефон. — Серёга — хороший друг, — имел он в виду ушедшего парня.

— Да хоть друг, хоть круг, — Попов недовольно простанывал гласные. — Сам же знаешь, что я всё это не из жопы достаю, — Доброхотов хохотнул.

— Не, Арсюх, — решил вставить Артём от себя. — Мне от тебя ваще ничё не надо. Я тебя за то, что ты мне эту красотку подогнал, вообще расцеловать готов, — он всё разглядывал свою биту.

— Фу, не надо, — ответил Арсений, не глядя. Доброхотов возмущённо зыркнул на него. — К тебе, Артём, претензий нет. Это вон этот вот, — он махнул рукой на Костешу, — всё время думает, что мне всё с неба падает.

Костеша ничего не ответил, занимаясь с серьёзным видом своими делами. Антон отвернулся от него, начиная рассматривать глазами лес.

После ночи до сих пор было как-то беспокойно, хоть Тимофей и сказал ему, что все остались живы и даже не переломали себе ничего, что удивительно, учитывая, как Антон резво размахивал уже покойной битой. Всё равно, что-то крутилось у Шастуна внутри, что-то гнилое и плохо пахнущее. Он сам до конца не понимал, что является причиной этого чувства. Ни взгляд уважения от Костеши, который было практически невозможно заслужить, ни восхваления от Доброхотова не избавляли от него. И странно было: то, что прежде заставило бы чувство собственного достоинства Антона помурлыкать, теперь вынуждало его испытывать стыд. Что не так? Он одержал победу, он смог защитить и себя, и всю остальную команду, чего ему не доводилось делать прежде. Желаемое уважение в новых кругах уже шло ему уверенно в руки. Но почему-то впервые в жизни ему казалось, что он бы был гораздо более спокоен, если в прошедшей драке он бы проиграл.

— Я хочу есть, — недовольно произнёс Арсений, шагая неспеша к выходу из гаража.

— Мне что сделать? — глухо ответил ему Костеша, даже не поднимаясь от стола. — Я занят.

— Да неужели?

— Да неужели, — утвердительно отрезал тому Тимофей, всё-таки оглядываясь через плечо. — Через минут десять приедет Матвей.

— Ну а я через минут десять умру от голода, — он порыскал по карманам, ища что-то, но не находя, поэтому залез в телефон.