4. Сasse-tête (1/2)

Прошедшие две недели шли настолько спокойно, что Антон начал забывать о том, что когда-то его обыскивали полицейские, и что вечно весёлый Артём пытался однажды набить ему лицо. В десятом классе он плыл словно лодка по реке. В текущей первой четверти шла по большей части программа того, что Антон изучал ещё в средней школе, поэтому максимум, что ему приходилось делать — напрягать свою память. Мама с бабушкой были сильно рады этому факту. Он показывал им периодически те рисунки, которые он делал. За всё время пребывания в большом городе у него была лишь одна более-менее полноценная работа с унылым сероватым видом из собственного окна во время дождя, но бабушка всё равно сказала, что ей нравится, потому что было интересно видеть такое отличие от яркости прежних домашних пейзажей Антона. Остальную часть составляли наброски в небольшом блокноте, которые Шастун делал, когда никто не видит. На страницах были изображены какие-то дворовые собаки, пара голубей, а в основной массе — маленькие портретные зарисовки. Чаще всего там, конечно, была Оксана, потому что та знала об увлечении Антона, и рисовать её можно было не скрываясь, но порой на страницы заглядывали и его новоприобретенные товарищи. Мама никогда не обращала на эти зарисовки большое внимание, просто потому что не обладала достаточным пониманием технологии. Для неё имела ценность готовая картина — вот она, законченная и понятная, можно ставить в раму. Но с бабушкой всё было наоборот. Та знала, насколько сильно наброски помогают развиваться любому художнику, и по этой причине всегда поощряла его непрерывную тягу к скетчингу. К большому сожалению Антона, мама рассказала ему, что им пришлось продать две свиньи, ведь работы без сына копилось много, и не на всё хватало времени. Самую главную деталь женщина, конечно, от Антона утаила, но по общим фразам и контексту некоторых он понял сам, что состояние здоровья бабушки улучшений не видело. Это заставляло Шастуна беспокоиться.

Зато в работе с парнями нервов заметно поубавилось. То, что ему пришлось пройти в дни знакомства с каждым из них, не шло ни в какое сравнение с тем, как обстояли нынешние дела. Те события будто были частью какого-то странного и неприятного сна. После них не было ничего подобного, если так смотреть. Эти две недели Тимофей давал Антону довольно странные, но крайне легко выполнимые задания. Самым запоминающимся был раз, когда Костеша подозвал к себе Шастуна и отвел к соседнему зданию, показывая небольшую фигурную надпись «гараж» на английском сиреневого цвета и с прочерком под ней. Затем он отвёл Антона обратно и дал листочек, прося повторить эту надпись примерно похожим стилем. Шастун на память нарисовал нечто подобное, и Тимофею понравилось — ещё бы тому не понравилось, думал тогда Антон. После этого Костеша всунул ему в руки баллончик с акриловой краской и отправил писать такие же на паре определённых недавно построенных зданий и палаток в другом конце района. В остальном же Антону иногда приходилось выполнять более понятные дела. Время от времени он ходил по каким-то незнакомым людям на улице, представлялся посланным от Касты человеком и подгонял с выполнением неизвестных ему самому поручений. Единственным раздражающим аспектом этой работы были постоянные расспросы его о том, действительно ли Тимофей взял себе Шастуна в качестве нового подручного. Раз за разом его встречали небрежным взглядом, который удивительно быстро изменялся, стоило Антону произнести заветное «от Гаража». А затем обязательно спрашивали его имя, как давно работает, и в качестве кого его взяли, и Антон честно не знал и не заботился о том, почему это вызывает у всех непонятное удивление. Это почему-то считалось событием, достойным обсуждений. В таких моментах Антон просто взял пример, увиденный ранее у самого Тимофея: он говорил, что никого не должно заботить кто он, и отправлялся после этого восвояси. Также ему приходилось ходить по одиноким палаткам с шаурмой или сигаретами, или ещё с чем-то подобным, снова представляться человеком от «Гаража» и забирать заранее приготовленные для него деньги, относя их впоследствии Тимофею. К слову, о деньгах. Самым неожиданным и даже от этого приятным моментом для Антона стало то, что ему, как, оказывается, и остальным до этого, стали перепадать деньги. Об этом моменте их работы Шастуна никто не предупреждал, а поэтому для него это стало вдвойне приятным шоком. В неделю Антон мог обходить штук шесть-семь ларьков, забирать оттуда деньги и получать с этой собранной дани от Тимофея порой вплоть до семисот рублей. Да, сумма небольшая, но он получал её практически на халяву. Тем более, для Антона, который с детства умел ценить деньги, она была чем-то действительно значимым. Сам Тимофей успокоил его, что ничего непосредственно криминального в этих доходах нет, подкрепляя это тем, что Шастуну выбивать ни из кого силой эти средства не нужно было. Антону, в принципе, этих ёмких объяснений было достаточно, к тому же, он уже успел привыкнуть к тому, что в детали Костеша посвящать кого-либо не особенно любит.

Похожими делами, по сути, занимались и все остальные. Ну, ладно, «все» — было грубо сказано. Всё же, обязанности немного отличались, и, как Антон понял, расклад был примерно таков:

Больше всех, как и Антон, какого-то рода беготнёй занимался лишь Суховцев. Иногда он в точности также ходил собирать деньги или беседовать с кем-либо. Но у Шастуна чуть ли не сразу закрались подозрения, что Данил — единственный из них всех, не считая, конечно, самого Костеши, кто занимался не очень-то легальной работой. Сидя практически каждый день в гараже как в их фактическом штабе, Антон часто видел Суховцева, сообщающего Тимофею не до конца понятную для Шастуна информацию. Что точно можно было уловить, так это какие-то явно шифрованные имена и названия, а также объемы, суммы и даты. По сути, этим занимался исключительно Суховцев, и никого, кроме Костеши, эта информация больше не касалась, что заставляло Антона не переживать по этому поводу.

Доброхотов, кстати, тоже иногда не брезговал ходить по точкам, как Антон и Данил, но делал это значительно реже. Больше он проводил время с Костешей в гараже. У Шастуна сложилось понимание, что Артём являлся главной помощью Тимофея. Вообще, блондин не говорил ни с кем так много, как с Доброхотовым. Практически постоянной картиной перед глазами Антона было то, как оба сидят у стола в гараже, расписывая что-то или просто обсуждая с серьёзными лицами. Артём всегда, даже во время встреч, был неподалёку от Тимофея, подсказывал тому что-то или записывал в заметки необходимую информацию по поручению старшего. Антон сумел понять для себя, что мнение Доброхотова было единственным, с которым Костеша действительно считался, поэтому главным способом донести что-то до их лидера было попросить Артёма сделать это. Других Тимофей слушал, но редко, и ещё реже принимал сказанное ими к сведению.

На этом, конечно, не заканчивалось. Глеб, например, не занимался ничем, как складывалось впечатление у Антона. Если его и отправляли ходить куда-то, то только в компании Суховцева или Доброхотова. Другие дела он не выполнял, следовательно, практически не получая общих денег. При этом, он постоянно находился с ними вместе, Тимофей брал его с собой везде, но это ему заметно не нравилось. Вообще создавалось ощущение, что в глазах Костеши тот выглядел обузой. По этой причине Антон мало понимал смысл этого тихого парня, кроме, разве что, роли повода для шуток и подколов Доброхотова, в которых тот был мастером. Но спрашивать Шастун не считал должным — это не его дело, а пустых вопросов, как ему с первого же дня дали понять, здесь не любят. Но Глеб был далеко не единственным, кто ничем не занимался.

Арсений, самый скрытный от Антона из всех, не делал вообще ничего. Тот, в принципе, был очень странным элементом их компании. Он мало с кем говорил, и, наверное, вообще бы не говорил, если бы Доброхотов не приставал к нему время от времени с какими-то приколами, которые в пятидесяти процентах случаев затрагивали тему его ориентации. Но Арсений на это не обижался. При каждой шутке он лишь вздыхал и закатывал глаза. Большую часть времени парень сидел где-то на возвышении в углу гаража, но не так, как Глеб. Последний старался сделать так, чтобы не сильно попадаться кому-либо на глаза, а Арсению было наплевать. Он просто сидел, подкладывая под себя собственные ноги, вертел в пальцах какие-то предметы, которые попадались под руку, залипал в телефоне. Тому вообще постоянно было наплевать. Антон видел, как это было написано у него на лице. А главное — Костеша был абсолютно равнодушен к такому поведению. На самом деле, фигура Арсения представлялась Антону довольно особенной именно по причине неоднозначной связи того с Тимофеем. Шастун ни разу не видел, чтобы этот странный парень приходил к гаражу на своих двоих — его в исключительном порядке привозил с собой старший на машине. Арсений всегда сидел по правую руку от Костеши с важным видом, шёл с ним рядом, точно так же уезжал под вечер. И всё это — без какой-либо обязанности перед их лидером. Данные факты наталкивали Шастуна на череду умозаключений. Арсений, тихий, но абсолютно точно не лишённый гордости парень, пользовался у Тимофея каким-то особым статусом. Он стопроцентно не являлся частью рабочего процесса их команды: он ничего не решал, никогда ни с кем не обсуждал предстоящие дела, на выездах либо оставался сидеть в машине, либо гулял с тоскующим видом где-то в сторонке. Более того, Костеша сам от него ничего не требовал и отправлял куда подальше. Да и общее поведение Тимофея по отношению к Арсению и обратно было другим и явно двусмысленным. Антон уже знал об ориентации Арсения. Антону давно было не пять лет. Он смог сделать соответствующие выводы.

В любом случае, все эти и другие вопросы Шастун держал при себе, считая, что всё, что ему доверили знать, он рано или поздно узнает. Ничего больше его особо не заботило. Дела шли, с учёбой ладилось, мама довольна, он — в шоколаде и при халявных деньгах.

Сегодняшний день выдался особенно лёгким. Костеша, который, всё-таки, сместил Шастуна с привычной парты посередине, и тому пришлось пересесть всё ещё на заднюю, но уже у окна, сказал, что сегодня от Антона даже ничего не требуется, и он может спокойно идти домой. Такие дни бывали, хоть и не так часто. С лёгкой душой он поел после школы какие-то котлеты, которые приготовила тётя Марина. Даже объелся. Быстро сделал уроки, успел при этом перед сном ещё и зарубиться с Оксаной в карты, проиграв при этом той пачку чипсов, но во втором раунде отыграл её обратно, и лёг спать довольно рано, предварительно по привычке разглядывая кольца на пальцах, которые не снимал даже в кровати.

В половину второго ночи рядом с его ухом раздался звонок телефона, который мгновенно вырвал того из крепкого сна. Сначала щурясь от яркого света, Антон едва видящими глазами посмотрел на экран. Костеша. Прочистив горло, он быстро ответил на вызов.

— Алло? — на том конце говорили чётко и быстро. Даже слишком чётко для выдернутого из сна мозга Шастуна. — Что?.. — трубку бросили.

Антон мгновенно вскочил с кровати.

Ему дали три минуты на то, чтобы собраться и выйти к подъезду. Голос Тимофея был ещё жёстче, чем обычно, и требовательней. Никаких привычных пауз между словами и предложениями. Это давало понять — если через указанное время Антона у подъезда не будет, то, скорее всего, на утро его собьёт черный УАЗ по дороге в школу. Шастун редко просыпал уроки, лишь пару раз за жизнь, но даже в те случаи он не собирался так же молниеносно, как сейчас. Прыгая в попытке удержать равновесие, он натянул спортивные штаны, валявшийся на стуле свитер, в котором минувшим вечером ходил по-быстрому в магазин за картошкой, носки вообще надел уже в полёте. Телефон он взять забыл, максимально тихо вышел в коридор, схватил с крючка куртку и также бесшумно покинул квартиру.

У подъезда он ждал примерно минуту, прежде чем во двор стремительно заехала знакомая машина, светя на дырявый асфальт фарами. Она остановилась резко около Антона, и тот хотел уже было шустро побежать к двери багажника, чтобы втиснуться на своё привычное место, но неожиданно пассажирская дверь с его стороны распахнулась. Артём резво жестом показал залазить, что Антон и сделал. Причина такой смены позиций была сразу ясна: не было Глеба. Тимофей, не мешкаясь, нажал на газ.

— В чём дело? — бегая от лица одного пассажира до другого и крутя своей до сих пор толком не проснувшейся головой, спросил Антон.

— Кое-кто решил, что может плюнуть нам в лицо и не получить ничего за это, — с тихой злостью ответил Тимофей, ловко виляющий по дворам. Артём сбоку от Шастуна решил пояснить:

— Наши местные ребята сказали, что спокойно сидели и пили пивас на заброшке недалеко отсюда, — повернулся Доброхотов к Антону. — И тут на них налетела целая группа типо́в и как начала бычить. Ну, они пока разбираются без нас. Короче, оказалось, что это на наш район решили прийти пацаны из группировки Молот, которая отвечает за район рядом с нашим. Ты, может, о них уже слышал.

Это было так. Антон помнил разговор на детской площадке между их лидером и лидером с другого района.

— Сука, предупреждал же Матвей, — выплюнул Костеша за рулём. — Я не думал, что они реально настолько охуевшие.

— И что мы делаем теперь? — задал Антон логичный вопрос.

— Сначала в гараж, — бросил Тимофей. — Будем ждать развития событий.

— Надеюсь, его не будет, — добавил Артём невесело.

Тимофей остановил машину практически по ощущениям, потому что здесь в кустах не было видно совсем ничего из-за темноты. Только когда Костеша заглушил мотор и выпрыгнул наружу, открывая затем двери гаража и зажигая в нём свет, остальные тоже вышли из автомобиля. Здесь накал и спешка немного снизились, Арсений уверенно прошёл за Тимофеем внутрь, следом зашли Суховцев с Доброхотовым, Антон остался у стула рядом с выходом. Дорога в машине заставила его попотеть, ведь в свитере и наскоро надетой осенней куртке было жарко. Он медленно снял ту с себя, складывая временно на спинку. Тимофей искал что-то по ящикам, даже Арсений наблюдал за ним впервые без тени скуки на лице и с достаточным беспокойством. Данил стоял в стороне у шкафа, а Артём почёсывал затылок.

— Да-а, давненько такого не было, — подрезюмировал он.

— Я был бы только рад, если бы такого и не было вовсе, — послышалось от Костеши глухо.

Антон решил поинтересоваться.

— А из-за чего они решили это сделать?

— Да не из-за чего, — выпрямился Тимофей. — Им давно ровно не сиделось.

— Молотов всегда бесило, что у нас есть эти две улицы с заброшкой, — снова расшифровал для него Артём. — Они — ребята буйные. Постоянно у них на районе какая-то пизделовка случается. А та заброшка — отличное место, чтобы кого-то замочить по-тихому. Поймёшь, если однажды побываешь.

Сбоку зашевелился Данил, который смотрел завороженно на лампочку под потолком.

— Может, надо было им просто отдать этот кусок? — прогундел он своим мягким и тихим голосом, не отрывая глаз от лампочки.

Артём повернулся на него довольно резко.

— Чё, дурак?

— Ну а что? — он лениво пожал плечами. — Решение конфликтов путём компромисса почти всегда можно сделать взаимовыгодным. Мы им заброшку, они нам что-нибудь другое…

— Ага, и уровень летальной преступности у них на районе возрастёт на сто пятьдесят процентов, — послышалось из угла от Арсения, и Антон был готов поспорить, что это был третий раз, когда он слышал его голос.

— Вот именно, — поддержал активно его Артём. — Не, мы им Арса отдадим вместо территории, — улыбнулся он. — Пусть развлекаются с ним, — Арсений за это красноречиво посмотрел на него и растянул губы в линию, скрещивая руки на груди. Артём посмеялся. — Да ладно, зайка, не злись, — он подарил тому воздушный поцелуй и подмигнул. — О, мы тебя им отдадим! — он повернулся на Данила всем телом. — Точно, мы тебя отдадим! Ты будешь у них как, знаешь, этот… — он задумался, подбирая нужные слова. — Как ищейка. Они тебя такие «Дэнча, Дэнча! Ну-ка, где кладмэн спрятал клад? Давай, мальчик, давай, след!», и ты такой бежишь на поводке, нюхаешь землю, ищешь им наркоту.

Антон не сдержался на этом моменте и бесшумно рассмеялся.

— Шутки шутками, — послышалось глухо от Тимофея, — а я давно считаю, что у Молота надо забрать их район и разделить между всеми остальными.

— А что мешает? — искренне поинтересовался Антон для сведения.

Тимофей посмотрел на него и поднял одну бровь, после чего легко усмехнулся.

— Ты, пацан, видимо, вообще не имеешь представления о том, что такое «район на район».

То было правдой. Артём сбоку картинно замахал воображаемым мечом, улыбаясь:

— Это будет мощно, как в Игре Престолов, знаешь? Драконы, там, рыцари, — он вдруг выпрямился под влиянием очередной мысли в его голове, живо разворачиваясь к остальным. — Кстати, парни, как думаете, кто я из Игры Престолов?

— Евнух из дома Ланнистеров, — тут же равнодушно ответил Арсений.

— А кто такой «евнух»? — с довольной и предвкушающей улыбкой переспросил Артём того, не зная, о чём идёт речь.

— Это мужчина, которого кастрировали.

Громкое «эй!» от Доброхотова прозвучало в унисон со смехом Антона с Данилом и звонком телефона Тимофея. Последний вышел из гаража на разговор. Мало кто обратил на это внимание.

— Вот ты… пидор, — пыхтел Артём, не зная вдруг, что ответить.

Антон в это время переложил куртку со спинки стула себе на колени и почувствовал что-то твердое. Он пощупал это место ещё раз. Вот дурак. Он залез в нагрудный карман и действительно достал оттуда свой блокнот. Забыл выложить, когда вылетал из дома. Антон вздохнул и встал, желая размяться. В сон клонило нещадно от одних пяти минут сидения на стуле. Он сильно надеялся, что никого не разбудил, иначе от тёти Марины здорово прилетит. Куртка опять легла на стул, и Антон вытянулся во весь рост, едва не касаясь ладонями потолка.

Костеша прилетел к дверям гаража с громким и не сулящим ничего хорошего «сука!», держа телефон у уха. Все подорвались со своих мест.

— Арс, доставай! — скомандовал он парню, и Арсений в углу повернулся, открывая один из ящиков.

Тут же он достал две биты, после чего резво ногой захлопнул ящик, выпрямился и кинул их абсолютно готовому к этому Доброхотову. Антон не успел обернуться, как все уже летели к машине. Сам он тоже сорвался с места, прыгая в автомобиль. Последним забрался Тимофей, которому предварительно необходимо было закрыть гараж. Он прижимал к уху телефон плечом, попутно заводя машину и стремительно стартуя.

— Да, и я даю вам на это четыре минуты! Меня не волнует, как вы успеете! — буквально кричал он в трубку, после чего сбросил вызов и кинул телефон куда-то вниз на пол.

— Тима? — произнёс Артём.

— Они набили нашим ебальники, — яростно выбросил он, вжимая педаль газа. Машина шумно набирала скорость.

— Бля-я-я… — искренне протянул Доброхотов. — И сколько нас?

— Время не то, — досадно ответил Тимофей. — Я собрал всех, кто может, но я не уверен, что это много.

Костеша провёз их по дворам в местность, в которую Антон ни разу не попадал. Постепенно дома редели, снижали этажность. Дорога превратилась в грунтовую. Они ехали там, где уже не было фонарей. По обочине дороги росла высокая трава с редким борщевиком, а на горизонте стало мелькать невысокое здание чёрным силуэтом.

— Вот ты и увидел её, — тихо сказал ему Артём на подъезде.

Тимофей остановил машину грубо, все в ней мотнулись вперед. Суховцев и Доброхотов моментально вылетели из автомобиля полностью наготове. Тимофей сделал то же самое, не глуша мотор, и Антон увидел, как Арсений перепрыгнул ловко на его водительское место. Следом за всеми выбрался и Шастун. Прибывших ожидали незнакомые Антону, но являвшиеся таковыми для Костеши три парня. Они отправились вместе.

Вокруг было темнее некуда, лишь мутный свет луны давал им разглядеть хоть что-то. Остальные, в отличие от Антона, неплохо ориентировались: видимо, сказывалось общее знание о местности. Их компания была у заброшенного здания, которое, как логично домыслил Шастун, и стало виновником всей сегодняшней ночи. То было в ужасном состоянии: где-то было два этажа, а где-то уже ни одного. На крыше активно произрастали какие-то кусты, стены везде стояли обломанные. Было заметно, что оно не эксплуатировалось уже очень и очень давно. Они прошли совсем немного вперёд от машины, добираясь до двора здания. Ещё издалека там была заметна активная группа людей.

Их было больше, чем приехавших с Тимофеем: минимум человека на два или три. Неподалеку Антон заметил несколько силуэтов, лежащих на земле.

— Вы явно чё-то попутали, — прикрикнул Тимофей. Он шёл к ним грозно, но остановился, говоря на расстоянии. Было видно, что тот сильно злился, но нарушавших его покой это не волновало, похоже.

— О, сам Каста к нам приехал, — посмеялся один из парней, что стоял ближе всех и попинывал носком землю. — Надеюсь, с хорошими новостями?

— Что скажет Володя, когда узнает, чем вы тут занимаетесь? — игнорировал их слова Костеша, грубо намекая на уровень беспредела в совершённых ими деяниях.

В очень слабом отсвете фар УАЗа Тимофея вдали, где за рулём остался сидеть Арсений, было можно заметить, как парень улыбнулся.

— Ты думаешь, он не знает? — мягко протянул он, чуть склонив голову.

Сказанное заставило блондина заметно ощетиниться. Артём неподалеку от Антона сделал к Шастуну пару шагов назад, равняясь. Чуть подавшись к нему сбоку, он вполголоса произнес на ухо:

— Будь аккуратней, Шаст, дело плохо, — без шуток, без улыбок. Совершенно серьёзно. Он с сожалеющим выражением нахмурился. — Сам видишь — их больше. Просто, пожалуйста, сегодня ночью постарайся остаться с целыми костями или хотя бы живым, ладно?

Антон посмотрел на него растерянно. Тот отошёл обратно.

— Сваливайте прямо сейчас, — в голосе Тимофея слышалась непередаваемая железная злость, от которой кровь застывала у всех, кроме, пожалуй, этих самых парней напротив. — Иначе я покажу вам, что бывает, если вы лезете на чужую территорию, да ещё и таким наглым образом.

— А, да? — нарочито невинно спросил собеседник, после чего развёл руки в стороны широко и глянул по сторонам. — Интересно, потому что твои ребятки недавно сказали мне то же самое. Но мы всё ещё здесь, на нашей территории. А они вон там, — он указал пальцем на валяющиеся на земле тела. К облегчению, Антон различил, что те двигались.

— А пипка у тебя не мала, чтобы называть вашим то, что вам не принадлежит? — Костеша сделал медленно пару шагов к ним навстречу. То же самое повторила стоящая за ним команда, включая Антона. Неужели действительно придётся драться?.. Он поправил кольца на пальцах.

Парень напротив схватился за промежность и подался ею по направлению к Тимофею.

— А ты возьми и проверь, какая у меня пипка.

Первым совершенно неожиданно для Антона полетел Суховцев. Рыча, он разбежался и сцепился с одним из противников, что стоял к нему ближе всего. Дальше всё пошло как в дымке. Антон увидел, что Доброхотов кидает Костеше биту, и все остальные тоже пускаются в действие. Сам он помедлил, но поняв, что выхода у него нет, и ситуация обязывает, разбежался и, выбрав одну свободную жертву, впечатал ей кулак в лицо. Кольца больно врезались в пальцы, но противнику явно было больнее. Зациклиться на ощущениях Шастун не успел. Его резко схватили с двух сторон под руки и потащили прочь от остальных. Он сопротивлялся, но всё, что Антон смог запечатлеть — удаляющиеся силуэты дерущихся людей. По итогу те скрылись из вида.

Его оттащили за угол, где не было никого. Не обращая внимания на брыкания, бросили спиной к какой-то маленькой бетонной стенке или ограждению высотой примерно в полметра. Он неприятно ударился позвоночником об верхний угол. Шастун совсем даже не успел сориентироваться в окружении, как чужая нога прилетела в живот.

Это было очень больно.

Его будто парализовало, трудно было сделать следующий вдох. С такой силой его никогда не били. Судороги прошли по телу, и он схватился рукой за место удара, загибаясь. Второй рукой пришлось прикрыть голову, потому что без этого ему сулило уйти в отруб от ближайшего даже не очень меткого удара. Прилетело в предплечье, в согнутые ноги. Антон лежал максимально скрюченный на земле в позе эмбриона, думая мимолётно, что это была самая короткая драка в его жизни. Он оказался недостаточно ловок.

Вдруг нападавшим не понравилось, что Шастун лежит на земле в достаточно безопасной для самого себя позе: у него старательно прикрыта голова, недоступен живот. Можно, конечно, было применить запрещённый прием, чего Антон боялся в данный момент больше всего, и просто нанести пару вертикальных ударов стопой по голове, забивая его до серьёзных черепно-мозговых. А эти ублюдки, судя по всему, были и на такое готовы. Тут бы уже никакое укрытие не помогло. Но, видимо, нападавшим хотелось ещё и повеселиться, поэтому они решили схватить Антона подмышки и поднять, раскрывая его беззащитный живот и пах, как ежа, чтобы можно было продолжить наносить Шастуну серьёзные увечья. Он проскоблил поясницей камни, когда его приподнимали с земли в захвате через грудь. Руки оказались вскинуты вверх из-за этого. Вот здесь у него появлялся реальный шанс.

Антон быстро напряг мышцы живота, которые работали сейчас, кажется, исключительно на адреналине, потому что иначе от полученного в самую первую очередь удара он бы не смог даже нормально выпрямиться, и постарался согнуть ноги в бёдрах, чтобы укрыться от ударов в чувствительные места. Он почему-то верил, что второй человек метит прямо туда. Судя по попыткам вернуть его ноги в исходное положение, это и впрямь разозлило нападавшего. Вспомнив про руки, Антон замахал ими в попытке нащупать то, что рядом. Он ощутил волосатую макушку, после чего сразу проскользил вниз и крепко зацепился пальцами обеих ладоней за ворот футболки. Издав усердное кряхтение, он что есть сил взял и просто натянул ткань на лицо держащего. Такой детский приём дал большие плоды. Парень позади него не мог никак отвернуться от натянутой на его лицо футболки, и отпустить даже одной рукой грудь Шастуна он тоже не мог — тот бы стопроцентно вырвался. Парень спереди всё пытался убрать ноги и нанести удар. Антон забрыкался, не давая даже нормально приблизиться к нему. Одна стопа ударила куда-то в руки, вторая нога упала вниз на землю — пресс не выдержал. Она ударилась носком об какой-то острый край. Бетонное ограждение.

Отличная возможность. Толчок.