17) Всё рушится/Things Fall Apart (1/2)

Свобода вне себя от отчаяния носился по коридорам, силясь вспомнить, не упоминали ли Рон с Гермионой место собраний ОД, хотя бы какой это был этаж. Он смутно припомнил, что они что-то говорили о седьмом, и молнией взмыл вверх. Но как только он долетел до седьмого этажа, то растерялся. Он понятия не имел, какое именно помещение являлось Выручай-комнатой. И даже если бы имел, как бы он смог открыть дверь, не говоря уже о том, чтобы как-то передать сообщение друзьям. Никто из них не понимал ястребиный язык.

Не зная, что предпринять, он заметался.

«Что же делать? Я должен предупредить их, но как? Думай, думай, чёрт возьми, ты же умный! Докажи, что соображаешь не только тогда, когда дело касается шалостей, как сказал бы Снейп. И так, кто в школе, способный понять тебя, смог бы появиться здесь, найти комнату и успеть предупредить их? Сев бы смог, но он занят в лаборатории. Пока он сюда придёт, Амбридж уже будет здесь. Так… кто ещё?»

И тут он вспомнил, как однажды позвал на помощь, когда Снейп пострадал от заклятия Круциатус.

«Ну конечно! Что ж я за тупица!»

Глубоко вздохнув, он прокричал:

— ТВИКСИ!

Спустя одну-две секунды раздался хлопок, и перед ястребом появилась эльфийка Снейпа — во всяком случае, Гарри именно так её воспринимал.

— Ты звал, Свобода?

— Твикси, ты знаешь, где Выручай-комната? Это очень важно. Моих друзей предали, Амбридж будет здесь с минуты на минуту, чтобы, эм, арестовать их. Пожалуйста, предупреди их!

Твикси моргнула, затем произнесла:

— Я не знаю, где эта комната, но, может, Добби будет знать, — она хлопнула в ладоши и позвала: — Добби!

Ещё один хлопок.

— Что случилось, Твикси? — спросил Добби.

Та всё рассказала, и маленький эльф со словами «Я предупрежу юных волшебников, я спасу их от старой гадкой ведьмы!» снова исчез.

Свобода издал радостный клич.

— Вперёд, Добби! Спасибо, Твикси! Ты лучшая.

Эльфийка покраснела.

— Всегда пожалуйста, юный ястреб. Теперь мне надо идти, полы сами собой не подметутся. Кстати, господин Северус ищет тебя, так что ты тоже возвращайся домой, — и она растворилась в воздухе.

«Да. Я вернусь. Как только буду уверен, что они в порядке», — подумал Свобода.

Минуту спустя послышался звук открывающейся двери, и кучка студентов с бледными от страха лицами высыпала в коридор.

— Быстрее, вниз по лестнице! Она идёт с другой стороны!

Свобода резко развернулся. Он уже явственно слышал цоканье каблуков Амбридж, словно отбивающих похоронный марш. Кроме того, с ней был ещё кто-то.

Большинство студентов уже успело сбежать, последними комнату покидали Рон, Гермиона и Невилл, но скрыться им не удалось — Амбридж заметила их.

— Стоять! Что вы трое делаете здесь? Старосты или нет, вам запрещено покидать гостиную после отбоя!

Гриффиндорцы замерли, словно олени, пойманные при свете прожектора.

Дверь в Выручай-комнату была слегка приоткрыта. Амбридж указала на неё, и двое мракоборцев, Шеклболт и Долиш, сопровождаемые Корнелиусом Фаджем, который прибыл в школу разузнать, почему Долорес не отвечала на его письма, протолкнулись внутрь.

Амбридж же, довольно улыбаясь, подошла к троим студентам.

— Сейчас узнаем, что тут происходит. По всей вероятности, вы нарушили Декрет об образовании № 24.

— Мы ничего плохого не совершили! — выкрикнул Рон, веснушки на его пепельно-бледном лице выделялись ярче, чем обычно.

Гермиона в ответ лишь молча посмотрела на ведьму и сжала губы. Невилл похныкивал и трясся, но тоже ничего не сказал.

Разъярённый Свобода с трудом удерживался от того, чтобы впиться когтями в затылок Амбридж.

«Остановись и подумай! Остановись и подумай!» — твердил он себе снова и снова. «Помни своё обещание. Ты сделаешь только хуже, если набросишься на неё сейчас».

Из-за двери раздался голос Фаджа.

— Идите сюда, Долорес, посмотрите, что мы нашли! Доказательство попытки поднять бунт и свергнуть правительство! Я знал, что ему нельзя доверять!

Долорес взмахнула палочкой, и троицу окружил сияющий барьер.

— Ждите здесь. Очень скоро нам предстоит долгий разговор в моём кабинете!

И она скрылась в комнате.

Три минуты спустя все вышли в коридор. Выражение лиц мракоборцев было строгим и серьёзным, а Амбридж с министром выглядели так, словно хотели разорвать кого-то на кусочки. Амбридж подтолкнула студентов к лестнице, и Свобода в ужасе выдохнул.

«Простите. Я пытался».

Он надеялся, что им не слишком сильно достанется от Амбридж. Ястреб уже собрался было лететь обратно в подземелья, но что-то заставило его повернуть назад и последовать за только что отбывшими.

Он должен узнать, какая участь ожидает его друзей, иначе он лишится сна.

Прикрываясь спиной Фаджа, он успешно проскользнул вслед за ними на винтовую лестницу за горгульей, а затем — и в кабинет директора, хотя Свобода никогда бы не признал Амбридж директором. Для него она была не более чем узурпатором. Кстати, ещё одно слово, которое он подхватил у Снейпа. Этот человек был буквально ходячим словарём, подумал ястреб, пытаясь отвлечься от усиливающегося чувства тошноты внутри.

Как только все зашли в помещение, Амбридж расслабилась. Никто из них не заметил притаившегося на книжном шкафу краснохвоста. Никто, кроме Фоукса, который тут же встревоженно прощебетал:

— Птенец, что происходит?

Свобода не ответил, одновременно борясь с желанием вцепиться Амбридж в волосы и вырвать тут же на месте. Неужели их исключат? Нет, только не по такой причине! Хотя от этой жабы всего можно было ожидать.

Протопав к камину, Фадж набрал горсть летучего пороха.

— Вызовем Дамблдора, посмотрим, что он на всё это скажет, Долорес! А вы разберитесь с этой троицей!

Амбридж улыбнулась, и гриффиндорцы громко сглотнули — уж слишком сильно эта улыбка походила на оскал пираньи.

— Вы сядете здесь, здесь и здесь! — под прицелом её палочки появилось три жёстких деревянных стула.

— Профессор, я могу объяснить, — начала было Гермиона, снова наконец обретя дар речи.

— Неужели, мисс Грейнджер? Что ж, мне не нужны ваши объяснения. Мне и так известно, чем вы занимались ночью в той комнате каждые четверг и пятницу. Кхе-кхе! Мистер Малфой, мисс Эджком, извольте войти!

Висящий рядом с камином гобелен отъехал в сторону, и в кабинете появились Драко с Мариэттой. Вид у последней был виноватый и испуганный, лицо всё в пятнах от слёз, а высыпавшие на лбу прыщи складывались в слово «ЯБЕДА».

Увидев её, Гермиона разочарованно покачала головой, а Рон подскочил на стуле, закричав:

— Ты продала нас, прогнившая, коварная, двуличная!

Мариэтта разрыдалась.

— Силенцио! — гаркнула Амбридж, эффективно прервав гневную тираду.

— Итак. Как вы понимаете, я всё знаю о ваших тайных занятиях по Защите, — проговорила Амбридж, и её улыбка стала чуть шире. — Я также знаю, что это были не совсем простые занятия.

— Не совсем простые? — встрепенулась Гермиона. — Нет, профессор, это были всего лишь…

— Тихо! — оборвала её Амбридж. — Я сама решу, когда вам можно будет высказаться! А пока молчите, — Амбридж мило улыбнулась. — Так-то лучше. Теперь, как я говорила, я знаю, какова была реальная цель этих встреч — привлечь сторонников для Альбуса Дамблдора. Вы планировали поднять восстание против меня. А значит — и против Министра магии.

Гриффиндорцы раскрыли рты от ужаса, услышав это. Повернувшийся к ним Фадж строго сказал:

— Не трудитесь отрицать, доказательство мы нашли на доске и на куске пергамента, на котором были ваши подписи. Вы назвали себя Отрядом Дамблдора, не так ли?

— Да, сэр, — тихо сказала Гермиона.

— Большего мне и не требуется! — триумфально провозгласил Фадж. Тут пламя в камине окрасилось в зелёный цвет, и из него вышел Дамблдор.

— Возникли какие-то проблемы, Корнелиус? — вежливо поинтересовался директор, но Свобода заметил, как он незаметно изъял палочку из рукава.

«Отлично. Старик не так прост, каким кажется на первый взгляд. Они с Северусом, должно быть, прошли одну и ту же школу. Оба умеют прятать палочку в рукаве. Вот бы и мне так научиться».

— Вы, Альбус! Вы и есть проблема! — рявкнул Фадж, покраснев, как помидор, и буквально дрожа от ярости. — Вы строили козни за моей спиной ещё с лета, когда я почти исключил из школы Гарри Поттера. Тогда вы сказали поостеречься и не навлекать на себя гнева волшебника. Тогда я не понял, к чему вы это сказали, но сейчас понимаю.

— Ах… Значит, вы тоже читали Толкиена, Корнелиус?

— Что? — растерянно спросил министр. Но тут же взял себя в руки. — Не пытайтесь отойти от дела! Вы обвиняетесь в тайной вербовке школьников, чтобы создать из них армию против меня. Я это знаю, вы знаете, и они тоже знают! Что ж, ничего не выйдет! Вас раскрыли, и теперь… теперь пришло время расплаты!

И Фадж навёл свою палочку на директора Хогвартса, целясь прямо ему в сердце.

Свобода напрягся, прикинув, сможет ли он вырвать палочку из рук министра до того, как тот произнесёт слова заклятия.

Его остановило тихое шипение Фоукса.

— Держись в стороне, птенец! Это не твоя битва, а моя! Никто не посмеет тронуть моего волшебника!

Свобода посмотрел вниз и обомлел: крылья обычно спокойного феникса были слегка расправлены, исходящие от него искры оседали на пол, а в тёмных глазах плескался гнев. Похоже, когда его волшебнику грозила опасность, даже самый кроткий фамильяр мгновенно преображался.

Альбус вскинул бровь.

— В самом деле, Корнелиус? Поэтому вы взяли с собой Долиша и Шеклболта? Чтобы привлечь меня к суду?

— Именно! — воскликнул Фадж. — Я обвиняю вас, кроме всего прочего, в попытке свергнуть власть в министерстве. А сейчас сдайте палочку и по-хорошему проследуйте за нами, Альбус. Может, тогда я соизволю сократить вам срок в Азкабане. Учитывая ваш возраст, вы там всё равно долго не протянете.

— Корнелиус, я вовсе не намерен отправляться в Азкабан. Я собрал этих студентов, чтобы противостоять Волан-де-Морту. Я не планировал смещать вас, друг мой. Вы заблуждаетесь, предполагая, что я желаю этого.

Фадж побледнел.

— Ложь! Видите, какие лживые речи исходят из его уст? — обратился он к присутствующим аврорам. — Тот-кого-нельзя-называть МЁРТВ, и вы меня не переубедите! Он умер той ночью, остались только его последователи. А вы хотите передать мой пост какому-нибудь вашему «избранному», может быть, даже этому герою, у которого ещё молоко на губах не обсохло, если, конечно, вам когда-нибудь посчастливится узнать, куда он смылся. Но пока я способен держать в руке палочку, этому не бывать! Я не потерплю такого отношения к себе, Дамблдор. А теперь вы тихо-мирно пойдёте с нами, или я вынужден буду оглушить вас.

Дамблдор прищурился, и Свобода невольно вздрогнул — от старого мага исходила невероятная магическая мощь.

— Нет, Корнелиус. Я… тихо-мирно не пойду с вами. Как я уже сказал, Азкабан в мои планы не входит, и любые попытки заставить меня закончатся для вас… плачевно. Поэтому лучше не стоит, — в голосе директора зазвенела сталь.

Фадж заскрипел зубами.

— Долиш, Шеклболт, взять его! — гаркнул он.

Но прежде чем остальные успели хотя бы поднять палочки, Фоукс с громким криком соскочил со своей жёрдочки и полетел прямо к Дамблдору. Подняв его в своих когтях, птица испустила пронзительный воинственный клич, её тело объял мистический огонь. Затем раздался громкий треск, похожий на раскат грома, и Дамблдор с Фоуксом исчезли в вихре ало-золотого пламени.

Какое-то мгновение никто не мог пошевелиться.

«Чё-ё-ёрт, Фоукс, уж кто-кто, а ты знаешь, как уйти эффектно!» — восхищённо подумал Свобода.

— Куда он делся?! — взревел Фадж. — Выследите его!

— Мы попытаемся, сэр, — сказал Долиш.

Шеклболт усмехнулся.

— Ну, хоть вы его не жалуете, сэр, но вы не можете не признать — у него есть стиль.

Амбридж с министром оскалились.

— Что ж, больше мне тут делать нечего, Долорес. Надеюсь, дальше вы сами справитесь?

— Разумеется, министр. Всё под контролем.

— Тогда флаг вам в руки! — после этих слов Фадж вместе с мракоборцами переместился по каминной сети обратно в министерство, а Амбридж повернулась к своим строптивым студентам и сказала:

— Завтра утром в семь часов вы трое будете отбывать со мной наказание, и не только завтра, а всю следующую неделю в это же время. Та же участь постигнет всех, кто находится в этом жалком списке! Поверить не могу, что вы возомнили себе, будто подобное сойдёт вам с рук! Вам повезло, что я достаточно милосердна, чтобы не потребовать вашего немедленного исключения из этой школы! — взмахнув палочкой, она сняла с Рона чары тишины. — Теперь возвращайтесь в гостиную своего факультета!

Троица поднялась и молча покинула кабинет.

Амбридж посмотрела на Мариэтту и Малфоя.

— Вас двоих это тоже касается. Хотя вам, мисс Эджком, наверное, стоит заглянуть к мадам Помфри. Эти прыщи вас совсем не красят.

— Да, мэм, — пробормотала Мариэтта и спешно удалилась.

Драко же задержался. Положив ладонь на дверную ручку, он сказал:

— Профессор Амбридж, фамильяр Снейпа ранее напал на меня без всякой причины. Я бы хотел подать на него жалобу.

«Ах ты трус!» — разъярённо подумал Свобода. «Прибежал и настучал, как маленькое дитя! Я даже не тронул тебя!»

На лице Амбридж появилась блаженная ухмылка.

— Я учту это, мистер Малфой. Утром я поговорю с профессором Снейпом. Молодец, мальчик мой. А теперь бегом в кровать, — она выпроводила его из помещения, и Свобода успел незаметно выскользнуть следом.

Всю дорогу до подземелий ястреба так и подмывало хорошенько расцарапать слизеринцу рожу, но он сдерживался, напоминая себе, что вспыльчивый характер часто доводил его родителей до проблем, и что он, Гарри, хочет извлечь урок из их ошибок.

Поэтому он позволил Малфою спокойно дойти до гостиной Слизерина, а сам полетел к апартаментам Снейпа. Громко постучав клювом в дверь, он позвал:

— Северус! Я дома, впусти меня!

Стена замерцала, дверь открылась, и Снейп отошёл в сторону, пропуская фамильяра внутрь. Когда тот уселся на спинку дивана, зельевар хмуро посмотрел на него и спросил:

— И где, позволь спросить, ты пропадал?

Свобода удивлённо моргнул. Почему Северус сердится? Неужели Амбридж уже успела донести на него?

— Там был, сям был. А потом заснул в совятне.

Северус фыркнул.

— Что ж, ты успел вернуться вовремя, иначе бы ночевал вместе с совами. Я как раз собирался лечь спать. В следующий раз не задерживайся так сильно.

— Хорошо, Сев! Не обязательно дракониться. Я не знал, что мне, оказывается, установили комендантский час.

— Может быть, тебе его действительно стоит установить, чтобы не возвращался так поздно, — проворчал профессор, сев на диван и начав почёсывать птицу за затылком.

Свобода потянулся к ласкающей его руке, не слушая чужое ворчание. Он знал, что оно ничего не значит. Пока что. А вот завтра… В животе заурчало, и он только сейчас осознал, что после полудня вообще ничего не ел.

— Э… Сев? У тебя цыплёнка нет? Я проголодался.

Вздохнув, Снейп призвал свою сумку.

— Немыслимо! Сперва пропал на весь день и всю ночь, теперь нарисовался и тут же: «Сев, покорми меня!» Это всё, чем я для тебя являюсь? Ходячей кормушкой, а?

— Нет, конечно, нет! — заверил его Свобода, затем принялся жадно поглощать сырого цыплёнка. — М-м-м! Спасибо, Сев! Это самый вкусный цыплёнок, которого я когда-либо ел, а ты — самый лучший волшебник, какого фамильяр может себе пожелать.

— Можешь не подлизываться, — брюзгливо ответил Северус, но Свобода распознал в его голосе улыбку и остался доволен.

Покончив с едой, ястреб уселся на плечо Северуса, решив ещё какое-то время поластиться к нему, ведь завтра утром его волшебник будет ох как недоволен им. Странно, но от этой мысли в горле возник ком, а в животе всё скрутилось от волнения. Он не хотел, чтобы Северус разочаровался в нём, хотя месяц назад ему было бы всё равно. Но теперь… теперь всё изменилось, и он чувствовал себя виноватым за то, что теперь зельевар постоянно волнуется и заботится о нём.

«Мерлин, да что со мной происходит? Сперва Хедвиг, теперь Снейп. Оба относятся ко мне, как… ну, к ребёнку. Никто раньше такого не делал, и это как-то… непривычно. И приятно, и раздражает».

Свобода вздохнул. По крайней мере, это лучше, чем то, как с ним обращались Дурсли — словно его вообще не существовало.

«Хотя, это, наверное, не сравнится с тем, что сделает Северус, когда узнает, что я от него скрывал. Ох, ладно, завтра побеспокоюсь об этом».

Сунув голову под крыло, ястреб сонно подумал о том, что Дамблдор в кои-то веки всё сделал правильно. Он надеялся, что где бы они сейчас ни были, у Фоукса на столе было вдоволь винограда и ананасов.

***</p>

За завтраком члены ОД находились в подавленном состоянии, остальные же ученики взволнованно переговаривались. Темой горячих обсуждений было исчезновение директора. Некоторые кидали обеспокоенный взгляд на преподавательский стол, во главе которого с видом королевы восседала Амбридж. Выражение её лица было чрезвычайно довольным, чего нельзя было сказать об остальных учителях. Снейп хмуро смотрел на тарелку с яйцами — ему только что сообщили, что его фамильяр, по словам мистера Малфоя, напал на него. Причём без всякой провокации со стороны последнего.

— Держите свою птицу в узде, мистер Снейп, иначе я сама займусь ею. Поступлю с ней так, как поступают со смертельно опасными чудовищами! — предупредила Амбридж самым своим ядовитым тоном. — А вам, профессор, я назначаю испытательный срок за то, что вы, как хозяин этого животного, подвергли студентов опасности.

— Сама ты смертельно опасное чудовище! Тобой и должен кто-то заняться! — дерзко прочирикал ястреб.

— Тихо! У тебя и так неприятности! — уголком рта прошипел Снейп. — Мы ещё это обсудим!

Свобода неловко съёжился на плече своего волшебника. Не было сомнений в том, что он реально влип.

— Зачем ты это сделал? О чём ты только думал? — требовательно начал Снейп. После завтрака они со Свободой вернулись в его комнаты. У него было в запасе ещё полчаса до начала первого урока.

Свобода, сидя на своей жёрдочке, наблюдал, как разъярённый профессор взволнованно ходил перед ним из стороны в сторону. Сейчас он был похож на отца, готового покарать нашкодившего подростка.

— Я… не напал на него… Просто налетел…

— Почему?

— Он повёл себя как козёл по отношению к девушке.

Снейп вскинул бровь.

— Вот как. А с чего ты решил, что личные отношения других тебя касаются? Когда ты успел переименоваться в Купидона?

— Нет, не совсем так. Просто это же Малфой… Этот ублюдок чуть не убил меня… Да ладно тебе, Сев, ты же знаешь, что я его не выношу.

— А я не выношу Амбридж, но мне теперь что, проклятия на неё насылать на каждом шагу?

— Ну ты ведь хотел бы, да? — озорно спросил Свобода, но, когда Северус многозначительно посмотрел на него, быстро сдулся.

— После последнего раза я думал, что ты научишься держать себя в руках. Ты дал мне обещание, а потом взял и сделал вот это.

Ястреб грустно повесил голову.

— Мне жаль.

— Не сомневаюсь, — Северус одарил птицу суровым взглядом — у той сейчас был вид кающегося шестилетнего ребёнка. Подойдя к торчащему из стены крючку, на котором висела сумка с оборудованием для тренировки птиц, он извлёк оттуда опутенки и короткий шнур. Затем повернулся и с выражением величайшего огорчения подошёл к своему фамильяру.

Увидев опутенки, Свобода сразу вспылил:

— Нет! Нет, Северус! Ты сказал, что сделаешь это, если я нападу на Амбридж.

— А нападать на Малфоя, значит, по-твоему, можно было, — резко парировал Северус. — Ты обещал, что не попадёшь в неприятности, но слово своё нарушил.

— Ничего я не нарушал, — запротестовал ястреб. — Я и когтем не тронул эту жабу. Всего лишь её маленького жополиза, — он умоляюще посмотрел на Снейпа. — Не делай этого, Северус. Ну пожалуйста.

— Думаешь, мне очень приятно? Но ты, по всей видимости, считаешь, что можно пренебрегать правилами, когда вздумается, и никаких последствий за это не будет. Это не так. Ты слышал Амбридж — она только и ждёт, когда у неё появится причина уничтожить тебя, глупая птица! И когда это произойдёт, она, не медля, отдаст приказ убить тебя, а меня заставит смотреть на это. И я никак не смогу её остановить, пойми ты уже.

— Я понимаю. Прости. Я не хочу, чтобы ты волновался, Северус. Я буду осторожней.

— Хорошо. Но это дела не меняет. Иди сюда.

Свобода обиженно зашипел.

— Но, Северус!

— Я тебя предупреждал. Я слов на ветер не бросаю. Если ты сам не будешь заботиться о своём благополучии, тогда это сделаю я. Не для того я вырвал тебя из лап смерти, чтобы после потерять из-за твоего взбалмошного нрава, неисправимый ты птенец.

Не успел Свобода двинуться, как Северус пробормотал заклинание, и опутенки сами собой прикрепились к его лапкам и к кольцу вертлюжка, надёжно привязывая его к жёрдочке.

— Пока у меня сегодня не закончатся занятия, ты останешься здесь. Когда я вернусь, то отпущу тебя, — твёрдо сказал Снейп. Затем вздохнул. — Я… сожалею, что пришлось так сделать.

— Сожалеешь? Тогда отпусти меня.

Но зельевар отрицательно покачал головой.

— Нет. Ты должен усвоить урок.

— Злой ты, Северус.

— Да. Только не дуйся. Тебе не подходит, — с этими словами профессор направился к двери. — Позже увидимся.

Ястреб не ответил, холодно проигнорировав своего волшебника. Конечно, он ожидал, что его отчитают, как следует, но уж точно не думал, что его посадят под домашний арест как… как нашкодившего подростка. Неужели родители наказывают своих детей таким образом? Ссылаться он мог только на Дурслей, но вряд ли те относились к категории нормальных.

Расправив крылья, он пролетел несколько футов от жёрдочки до дивана, дальше не смог — шнур не позволил. «Блин! Как же бесит!» Протопав к зелёному пледу, он устроился на нём. «Всё-таки я, наверное, заслужил. Нужно стараться лучше сдерживать себя». Постепенно он провалился в сон и проснулся тогда, когда в комнаты на обеденный перерыв вернулся Северус.

Пока профессор наслаждался рубленным кроликом в меду, Свобода снова и снова пытался убедить его отменить наказание, но Северус не поддался.

— Нет. И не смотри на меня такими глазами, не сработает. Останешься здесь до ужина, и точка.

Свобода насупился.

— Здесь же адски скучно. Ну, Сев, ну имей сердце, а? Я тут с ума схожу.

— Вот если тебе это так не нравится, больше не влипай в истории, — Северус взъерошил ему перья. Свобода буквально прожёг его взглядом в ответ, на что Снейп лишь пожал плечами, доел и ушёл, снова оставляя ястреба одного.

Свобода принялся раздражённо грызть свою деревяшку. Чёрт, если бы только Снейп не был так… последователен, когда дело касалось наказаний. Неужели так трудно было пойти на компромисс? В конце концов, это был первый раз, когда он ослушался зельевара.