Глава 5 (2/2)

— Отчего же? — нагло ухмыльнулись копии. — Маленькая немощная принцесса и наследный принц Земли. Я точен в титулах, ваши величества? Кажется, в этой жизни вы не на престоле?

Мамору сделал шаг вперед, но демоны, отступив, ощетинились:

— Прочь. Не смейте подбираться ко мне, предатели. Вы убили меня. Убивали постоянно. Не смейте навязывать мне глупости о том, кто я такой.

— Так не может быть, — недоверчиво потрясла головой Усаги, и Мамору заметил, что с ее разбитых колен течет кровь; в ее голосе дрожали слезы: — Ты не можешь быть одним из них. Не можешь быть Злом. Опомнись!

— Какая чушь! — фыркнули демоны. — Я не один из них, я и есть Зло! И я не стыжусь сказать этого, в отличие от вас, лицемерных людишек. А за это, — он перевел холодный стеклянный взгляд на Мамору, — госпожа одарит меня почестями.

Демоны единой волной кинулись на Мамору, но удара не случилось. Один из них — Джиба понял, что это и есть настоящий — лишь ловко ухватил бабочку на его шее, сдернул ее и тут же растворился, словно его и не было.

— Ты не ранен? — подбежала к Джиба Усаги, но Мамору был словно в прострации. — Такседо!

— Он не тронул меня, — отстранился Джиба.

Перед ним был Шитэнно. Его друг из прошлого. И его душа была опорочена злом и ненавистью. Он же совсем еще дитя… Наверное, ровесник Усаги, когда они впервые встретились.

«Он знает меня, знает, кто я, и он меня ненавидит. Он создает юм. Он служит темной госпоже», — все это никак не укладывалось в его голове, Джиба просто-напросто не знал, что ему теперь делать.

Он потерял своего друга и в этой жизни. И врага он тоже потерял.

— Мы не можем просто стоять здесь! Юма на охоте, она подыскивает жертву.

— Почему ты ослушалась меня? — бесцветно спросил Усаги Мамору, глядящую на него во все глаза.

Она замолкла и будто бы сдулась.

— Ты обещала, что не выйдешь из укрытия.

— Я боялась, что он уйдет, — Цукино смотрела на него виновато, но в это мгновение это мало трогало его сердце.

— Ты должна была довериться мне. Или хотя бы сдержать слово, — сурово напомнил ей Джиба.

Вопреки растрепанным чувствам, Мамору осознавал, что если сейчас не поговорит с ней, это будет окончательный разлад. Они не смогут быть напарниками. Они подведут друг друга в трудную минуту, и, возможно, это будет означать конец этой эпохи.

— Скажи, Усаги, неужели ты меня совсем ненавидишь? — откровенно спросил Мамору без всякой спеси, и его вопрос, кажется, испугал девушку:

— Я не ненавижу тебя, Мамору. Это я сама… Я знаю, я уже обещала… я буду относиться серьезнее к тому, что делаю. Я не знаю, как так получилось… Я… просто испугалась. Испугалась, что мы потеряем единственную возможность обнаружить нашего врага, — она говорила искренне, однако сейчас, в минуту разочарования и душевного напряжения, это распаляло еще больше:

— А если бы он убил тебя? — с горечью спросил Мамору. — Если бы унес в логово противника? Ты так легко подвергнешь себя опасности и оставишь этот мир без надежды? И как бы пришлось жить мне, зная, что я подставил тебя под удар?

— А ты? Ты! — неожиданно вспыхнула Усаги. — Ты мне доверяешь? Ты даже не сказал о том, что обнаружил источник юм! Ты решил пойти на смертельную операцию один, без поддержки, без помощи! И ты будешь учить меня командной работе? Ты считаешь меня глупой девчонкой! Тебе даже в голову не приходит то, что на меня можно положиться. Знаешь, что? Серебряный кристалл никогда не восстановится, никогда, потому что его сила — в единстве. А мы не едины. Мы каждый сам по себе. Темная сторона умнее нас, потому что они держатся друг за друга. Эта госпожа, кем бы она не была, додумалась внушить шитэнно, что мы им враги. А мы не в состоянии даже просто перестать воевать друг с другом.

Усаги развернулась. Ее хвостики взметнулись по воздуху. Несколько довольно ловких движений, и Сейлор Мун скрылась за одним из драных металлических оград. Ну уж нет, они не закончили!

Может, Усаги и поднаторела за эти три года, Мамору все равно был быстрее.

— Сейлор Мун!

Усаги даже не обернулась: матросский воротник и синяя плиссированная юбка на миг колыхнулись над оградой и скрылись. Цукино улепетывала от него с поразительной прытью, двигаясь по катакомбам промзоны так, словно знала их как свои пять пальцев, но это только прибавляло Мамору решимости; Такседо, уже изрядно уставшему, удалось нагнать ее лишь у самой окраины — запыхавшуюся, взъерошенную, сердитую. Он схватил ее за предплечье только в последнюю секунду перед тем, как она бы скрылась в лесу.

— Сейлор Мун! Усаги, — пылающее лицо дрогнуло, когда он назвал ее по имени; она, тяжело дыша, слушала, что он скажет, сцепив губы до белизны. — Прости меня. Я был неправ.

Она молчала, глядя в его глаза, но Мамору почувствовал, что напряженная рука ее будто бы слегка ослабла.

— И ты прости меня, — глухо ответила Усаги, — я тоже виновата.

Мамору мягко потер девичью кожу там, где еще секунду назад сжимал ее, и щеки Усаги будто бы вспыхнули чуть гуще, чем прежде. Она слегка отстранилась.

— Мне кажется, сегодняшняя ночь только начинается, — покачала головой Усаги. — Уже не будет, как прежде, да?

Наверное, отчасти Мамору хотелось сказать, что будет. Они как раньше станут тестировать и проверять новичков, ходить на однообразные дежурства, обезвреживать и уничтожать тупоголовых юм. Возможно, все это останется. Но лишь отчасти. Ведь теперь они видели своего врага, почти вступили с ним в бой и узнали, что за ним стоит кто-то более могущественный и явно более осведомленный, чем им хочется.

А еще враг унес бабочку, принадлежащую Такседо Маску. Это не может быть к добру, как и то известие, что, по крайней мере, один когда-то верный Королю генерал переметнулся на сторону противника, пусть и этому генералу не больше восемнадцати лет.

— Надо обработать твои ссадины и идти исправлять брак своей работы, — кивнув на разбитые колени Сейлор Мун, сказал Мамору. — Я расскажу тебе все, что знаю. Но сначала отыщем юму. Такое пугало видно за версту, — кисло пошутил он из последних сил.

Усаги вроде бы даже улыбнулась. Поводов было мало, но не сказать, что их не было совсем. Они с Мамору уже собрались кинуться на поиски юмы, как полумесяц на лбу Сейлор Мун загорелся золотом, и круглощекое лицо Цукино вытянулось от изумления.

— Это Плутон? — встревожился Мамору. — Что она сказала?

Усаги нахмурилась. Ее вид не обещал ничего хорошего.

— Боюсь, загадок у нас прибавилось. Плутон сказала, что знает, к кому на ночь глядя ездил Зойсайт, — удивленно ответила Сейлор Мун, глядя на Мамору широко распахнутыми глазами. — В этом доме живет профессор Миура.