Глава 7. Детство Чимина. (1/2)

Первое, что помнит Чимин, это мягкое потрескивание и тепло, окружающее его. Неприятно-мокрое тепло. И руки, бережно его держащие. Ещё до слуха доносились чьи-то голоса и стук. Внезапно, что-то потревожило его. Кто-то или что-то появилось рядом, и Чимина окружило гнетущей силой, которая тисками сдавила голову. Он жалобно пискнул и открыл глаза.

Первое, что младенец увидел, были большие ласковые черные глаза и волосы-пружинки, весело пляшущие у него перед носом. А потом в этих глазах появился испуг. Чимин заёрзал, пытаясь таким образом вернуть былую ласку во взгляде. Голоса что-то опять говорили, а он лежал и вслушивался в тот голос, который принадлежал хозяйке этих глаз.

Следующее его воспоминание связанно с тем, как кто-то смуглый и чумазый кидает в его кроватку холодных и скользких существ, а ему страшно и он кричит, зовёт на помощь. И помощь приходит. Его берут на руки, а волосы-пружинки снова щекочут нос. Чимин слышит, как женщина говорит, что не нужно его пугать и кидать в кроватку лягушек. А детский голос виновато отвечает, что хотел поиграть. Но Чимин знает, что голос врет.

Позднее, когда Пак стал взрослеть, он понял, что живет в семье с мамой и двумя старшими братьями. Маму зовут Фарида, а братьев Антос и Данко. С ними жила ещё бабушка, но Чимин ее не запомнил, женщина рано умерла от какой-то болезни, пришедшей в деревню.

Мальчик рос щуплым и слабым. Дети не хотели с ним играть, потому что он «цыганское отродье». Что это значило, Чимин не знал, но понимал, что это что-то плохое. Однажды он спросил у мамы, что это значит, а она только грустно вздохнула и поцеловала сына в лоб.

Братья тоже не хотели проводить время с ним. Антос, старший брат, просто уходил гулять далеко, а Данко, младший, всячески издевался над ним, часто пугая и оставляя на теле синяки. Мама ругала их и пыталась сдружить, но, чем больше она старалась, тем большую ненависть дети испытывали к нему.

Поэтому Чимин от скуки часто сидел рядом с мамой и смотрел, как она бережно перебирает, моет и сушит травы, собирает что-то в горшочки и варит. А иногда к ней приходят люди и покупают эти травы и отвары.

Когда мальчик ещё немного подрос, он начал помогать маме в её труде. Она рассказывала ему о том, какая трава и для чего используется, объясняла, как их нужно собирать и хранить, а вскоре стала брать сына с собой на сбор растений.

Чимин рос обычным ребенком. Несмотря на свое слабое и хилое телосложение, он редко болел и был сильнее, чем можно предположить. Мама его очень любила и для мальчика женщина являлась целым миром. Иногда, с какой-то грустью Фарида смотрела, как он любовно сортирует свежесобранные растения и думала о чем-то своем.

Мама никогда его не ругала и не злилась на Чимина. Никогда, до одного случая.

Женщине срочно нужно было собрать редкую траву, чтобы приготовить лекарство, за которое ей обещали большие деньги. Для этого необходимо было забраться довольно далеко в лес. В этот раз на сбор она взяла только двух старших сыновей, а Чимину приказала сидеть дома и ждать их. Это ужасно расстроило мальчика.

- Мама больше меня не любит, если не взяла с собой. – думал он.

Поэтому Чимин решил, что сам пойдет и найдёт нужное растение, а мама снова будет его любить.

Когда ребёнок понял, что заблудился, уже стемнело. Мальчик в испуге бегал от дерева к дереву и кричал, звал на помощь, но никто не отзывался. Обессилив от криков, он сел под дерево, закрыл лицо руками и зарыдал. Вдруг, Пак услышал шорох рядом с собой, он радостно повернулся и улыбнулся.

- Мама, ты меня нашла!

Но вместо черных любящих глаз, он увидел два желтых огонька, опасно отсвечивающих в темноте. Чимин закричал и уткнулся лицом в колени, закрыв уши руками. Его съедят. И мама никогда не узнает, что с ним случилось.

- Не ешь меня. – заплакал Чимин.

Время шло, но ничего не происходило. Мальчик опасливо поднял голову от колен и увидел, что пугающие глаза всё так же кровожадно и смотрят на него, но существо находится теперь немного дальше, как будто не имея возможности причинит Чимину вред. Нечто ещё какое-то время смотрело на него, а потом огоньки колыхнулись, зовя с собой.

- Ты меня точно не съешь? – жалобно спросил мальчик.

Глаза качнулись и превратились в два желтых огонька.

- Не бойся. – услышал он шепот. – Я отведу тебя домой.

И мальчик поверил. Он быстро встал и отряхнулся, затем, пробираясь сквозь деревья и высокую траву, последовал за огоньками.

- Долго ещё идти? – нерешительно спросил Чимин у огоньков. – Я уже устал и хочу есть.

Что-то шлепнулось у его ног, и мальчик увидел горсть орехов. Он их собрал и с удовольствием съел по дороге.

Уже светало, когда огоньки остановились на краю леса. Чимин увидел знакомую полянку и свой дом.

- Мамочка! – счастливо закричал ребенок.

Через секунду из дома выбежала растрёпанная и заплаканная женщина, и побежала к нему навстречу. Она упала на колени и прижала сына к себе.

-Где ты был? Я чуть с ума не сошла! – всхлипывала она.

- Я хотел найти нужную траву для тебя и заблудился. А огоньки помогли мне найти дорогу.

- Какие огоньки? – настороженно спросила мама.

- Вон же они. – указал на край леса Чимин и весело помахал. – Спасибо, огоньки.

Женщина резко схватила сына и прижала к себе. На окраине не было никаких огоньков, только огромное ужасающее нечто, смотрящее на них голодными глазами.

После этого мама впервые отругала Чимина, целый месяц не брала его с собой на сбор растений, а всем троим сыновьям запретила выходить из дома после заката.

Но мальчик начал чахнуть без привычных походов в лес и на луга. Он не находил себе другого занятия по душе, и матери, вскоре, пришлось снова брать сына с собой. Для этого была и ещё одна, отчасти, эгоистичная причина. С тех пор, как Чимин стал помогать женщине, ей всегда удавалось собрать больше и найти самые редкие травы. Мальчик, как будто, всегда знал, где находится то, что надо. Иногда он случайно сворачивал не туда, иногда, задумавшись, спотыкался и падал в густую траву, в которой оказывался редкий цветок, а иногда просто говорил, что слышит, как растения его зовут. Последнее особенно пугало Фариду. Она практически забыла о том, как Чимин появился в их доме, о странном и пугающем визите старухи. Только голубые, порой словно затягивающие в омут, глаза напоминали о том, что ее сын – не простой ребенок, а пузырёк, переливающийся самоцветами, когда на него попадало солнце, говорил – Чимин не сын цыганки, он создание иное: необычное и загадочное, не принадлежащее этому миру.