Интерлюдия. Плюём на свой имидж и занимаемся чем-то странным на собеседовании по приёму в S-ранговые отступники (2/2)

Но длилось это лишь неощутимый миг. Потом Акино в очередной раз напомнил себе, что он прошёл тренировку спокойствия у Старика-сенсея. И что он крепкий парень, который никогда до этого не сдавался. И раз уж он тогда не сдался подчиняющей фуин, то и сейчас раскисать смысла нет. Тем более сейчас, когда у него есть семь помощников… хотя толку от них, конечно, немного, ведь основную работу должен делать только он сам… И тем более не стоит опускать руки, когда у него есть один обречённый на успех план с ничего не говорящим названием «Дружбомагия побеждает всё!».

«Да… Не хотят участники эксперимента демонстрировать радость, душевную теплоту и взаимное прощение обид. То есть План А «Наблюдение» отправляется в мусорную корзину. Что же, ничего нового… Значит, переходим к плану Бэ «Активное участие», — подумал Акино и начал превращать эту слезливую сцену в нечто конструктивное.

— Нет, вы не умерли и это не Чистый Мир, — начал приводить в порядок разумы невесть что вообразивших людей Акино. — Так уж получилось, что полгода назад я вышел из Врат Глубинного Сна неподалёку от окраин деревни Листа. И уходя прочь, я бросил один короткий взгляд через плечо назад. И представьте себе моё удивление… Я увидел дом главы клана Учиха… каковой уже три с лишним года как отсутствовал на своём месте.

«Про голоса в моей голове, советовавшие мне сходить туда и разобраться, я лучше промолчу», — подумал Акино. «И дело не в моей репутации, на которую мне начхать. Не хочу болтать о своих возможностях в месте, где даже стены имеют уши», — и Акино сделал вид, что не видит духовным зрением притаившегося в стене угольно-чёрного шпиона, тщательно подслушивающего чужой разговор.

— А так как я вижу, что разговаривать по-семейному вы не умеете… Без обид… Я сейчас побуду посредником в ваших переговорах, — выдвинул странное предложение Акино. — И да… сразу предупреждаю… Стены и окна укреплены прото-фуин. Так что сопротивляться дружбомагии бесполезно!

Ибо в одном из абзацев сто первого способа писалось: «Освойте на хорошем уровне напитку земли чакрой. Научитесь уплотнять землю до гранитной плотности. Уплотните до максимальной прочности пол дома-ловушки. И, на всякий случай, ещё добавьте фуин «Прочность». Этим вы лишите обладателей стихии Земли шанса на бегство». И Акино хорошо поработал над тем, чтобы лишить семейство Учиха даже тени шанса на побег.

«Они всё ещё напряжены. И испытывают лишь одну душевную боль. Плохо… Духовное зрение может много, но… Это как с медициной, если пациент не хочет жить, то вся медицина бессильна… И соответственно я не могу читать в глубине чужого сердца, если человек не хочет, чтобы ему помогли… О! Вспомнил… Самая первая дружбомагическая техника, изобретённая Наруто, на самом деле была не «Мир!» и не «Лучи добра!». Это было…», — припомнил кое-что важное Акино.

— Всё будет хорошо! — произнёс он с полной уверенностью в своих словах.

И то ли сила дружбомагии… то ли Свет души… то ли искренность человека, который никогда не врёт… но это сработало. Хаос в сердцах троих людей чуток уменьшился, и они начали хоть как-то прикидывать, что им сказать, если бы они решились это сказать. И, кстати, совет насчёт: «Всё будет хорошо!» тоже был в той последней главе.

Видя, что дело сдвинулось с мёртвой точки, Акино сказал:

— Вы будете смущаться, когда я буду озвучивать ваши послания друг другу. Поэтому я поставлю три звукоизолирующих барьера. И по губам они тоже не дадут прочитать, — пояснил он установку трёх прото-фуин, выполненных им тремя взмахами рук.

Да и про фактор чёрного как смоль шпиона, греющего уши на их разговоре, Акино не забыл. Так что дырку от рё ему, а не информацию, — решил он.

И следующие десять минут Чёрный Зецу с раздражением наблюдал, как Акино ходил по маршрутам «Итачи-отец», «Итачи-мать», «отец-Итачи» и «мать-Итачи», передавая информацию. Сами же Учиха молчали, как в рот воды набравшие, лишь лили слёзы. А потом неожиданно все трое рванулись друг к другу и крепко обнялись. И пользы подглядывающему от наблюдения всего этого было ноль целых, ноль десятых.

Акино же, постояв секунд десять, развернулся и пошёл на улицу. И на его лице не было выражения радости или удовлетворения. На улице его уже ждала Ива. При виде своего хозяина она мгновенно отрастила на нижней ветви качели, куда Акино и уселся. И вот так, неторопливо качаясь, он обдумывал произошедшее.

«Нет, эти Учихи это что-то с чем-то…», — думал он, — «будучи настолько эмоциональными… я бы даже сказал гиперэмоциональными… это из-за их способности зацикливаться на одном чувстве на долгие годы… они борются с этим, изображая на лице покерфейс. Нет, так это не работает. А стресс-то ведь надо как-то сбрасывать. Можно было бы поплакать и выплеснуть всю боль в словах, как это делают обычные люди, но нет… Лёгкие пути не для членов великого клана, основавшего Лист. О-хо-хо… Резюмируем: с точки зрения дружбомагии Учихи, конечно, очень сложный случай. Но я не из тех, кто опускает руки, столкнувшись со сложностями! Так что лет через пять мы будем называть друг друга — Акино-кун и Итачи-кун. И, глядишь, раз в год я буду вызывать у сурового Итачи Учиха улыбку… Но это уже из разряда чудес…».

А затем к Акино с неба спустился ангел.