Chapter 3: Declarations (of war and other shit) / Объявление (войны и прочего дерьма) (1/2)

Ведьмы, одержимые беременностью Хейли, все-таки знали кое-что о скрининге, одна из них, Сабина, предложила это. Хейли легла на стол, пока Сабина выполняли свою работу.

— Я думала, ведьмы не могут колдовать из-за правил Марселя? — спросила Хейли, когда женщина прижала кристалл к ее животу.

— Мы не можем использовать магию предков, но есть кое-что, что мы можем сделать. Например, сообщить пол твоего ребенка.

— Ну? — поинтересовалась Хейли, внезапно занервничав.

Какого черта она нервничает?

— Я не могу работать, пока ты разговариваешь, — огрызнулась Сабина, и Хейли замолчала, свирепо смотря на женщину, наблюдающую, как медленно качался кристалл. — Поздравляю, — произнесла Сабина ровным голосом, — у тебя будет девочка.

— Но кто она? — фыркнула Хейли, когда ее внутренности подверглись влиянию изнутри. Маленькая девочка. Разве это плохо, что теперь она больше беспокоится за ребенка? Вероятно, это было не очень по-феминистски с ее стороны, но Клаус и Элайджа нянчились с Ребеккой, блондинка достаточно жаловалась на это, и Хейли видела это своими глазами. Еще… Элайджа утверждал, что Ребекка часто становилась жертвой романтики, ее обманывали в попытке проникнуть в Первоначальную семью. А теперь мишень — ее дочь.

Сабина не ответила на ее вопрос, вместо этого перевернув руку Хейли, чтобы изучить ее метку души.

— Я видела ее раньше.

— Что? — огрызнулась Хейли, вырванная из своих мыслей. — Я не хочу знать.

— Ты не хочешь знать, что уже встречалась с этим человеком? — сухо произнесла Сабина, что-то темное промелькнуло в ее глазах. — Знаешь, тебе не следует вести себя как крутая девчонка. Это нормально — признать, что ты мечтала о том дне, когда ты встретишь своего соулмейта.

— Я не была такой легкомысленной с тех пор, как узнала о том, что я оборотень, — прорычала Хейли на ведьму, выпрямляясь. — А теперь, если ты не можешь рассказать мне что-нибудь еще о моей дочери, я ухожу.

— Я могу проверить здоровье ребенка, — ответила Сабина, в ее взгляде все еще таилась тьма. — Это займет всего минуту.

Хейли пристально посмотрела на женщину, когда ложилась обратно на стол.

— Похоже, твоя сторожевая собака ушла, — спокойно сказала Сабина, и Хейли выглянула наружу, чтобы удостовериться, что Ребекки больше нет у окна. Прежде чем она пошевелилась, Сабина прижала ко рту тряпку, пахнущую травами, и все вокруг погрузилось в темноту.

Ребекка была немного занята, пробираясь в личные покои Марселя в самом сердце Нового Орлеана. Он удивленной посмотрел на нее, закрыв дверь за ней в спальню, а она одаривает его осторожной полуулыбкой.

Он обнял ее прежде, чем она успела отреагировать.

— Ребекка, — он крепко обнял ее, выдыхая ей в волосы.

— Мне так жаль, что меня здесь не было, — шмыгнула носом Ребекка. — Я считала тебя мертвым. Элайджа целую вечность пытался уговорить меня приехать в город, но он только на прошлой неделе проговорился, что ты жив.

— И тебя не было здесь неделю назад, потому что? — криво спросил Марсель.

— Потому что это было бы слишком очевидно, а им не следует знать, — серьезно произнесла Ребекка Марселю. — Никто из моих братьев не должен знать о нас.

— Еще немного, и это не будет проблемой, — сказал Марсель и поцеловал ее прямо в губы.

— Надеюсь, что ты не планируешь их убить, — упрекнула его Ребекка, и Марсель поморщился. — Я серьезно, Марсель, ты не можешь убить Ника.

— Мы обсуждали это целую вечность, Бекс. Я могу постоять за себя, а Клаус никогда не позволит нам быть счастливыми.

— Нет, ты не слышишь, — она энергично качает головой. — Финн умер в этом году. После его смерти, мы узнали, что вся его родословная умерла вместе с ним. — Марсель поник. — Я не могу потерять тебя, — сказала она ему. — Только не снова. Так что мы не можем убить Ника. — Не то чтобы она была уверена, что хочет этого, про себя подумала Ребекка.

Марсель размышлял несколько минут.

— Кол. Он работал над тем, как пронзить Клауса кинжалом, еще в начале 1900-х годов.

— Кол исчез, — печально сказала она ему. — Никто не слышал о нем с тех пор, как он был вынужден инсценировать свою смерть в том маленьком городке, который мы терроризировали. И у него не было времени наладить новые контакты среди ведьм.

— У меня есть ведьма, — автоматически заявил Марсель, а затем поморщился. — Это не совсем правильно. Я спас девушку, когда местный ковен пытался принести ее в жертву. Они убили трех ее подруг, прежде чем я добрался до них; она все еще потрясена, спустя месяцы. Так что я не хочу требовать от нее слишком многого.

Глаза Ребекки потускнели.

— Это так мило. Могу я с ней встретиться?

Марсель улыбнулся своей ослепительной улыбкой.

— Конечно. Ты хочешь пойти сейчас?

— Сначала я должна тебе кое-что сказать, — нерешительно сказала Ребекка. — Если ты еще не знаешь. — Он жестом попросил ее продолжить. — Ник скоро станет отцом. У него будет ребенок от девочки-оборотня.

— Бекс, это шутка, — ответил Марсель с нервным смешком, и она просто бросила на него равнодушный взгляд. — Ладно, не в твоем стиле так шутить. Согласен. Зачем ты мне это рассказываешь?

— Потому что ничего с этой девочкой или ее ребенком не случится, — решительно сказала Ребекка. — Мы собираемся убедиться в этом, независимо от того, что еще происходит в этом городе.

Марсель медленно кивнул.

— Хорошо, тогда пора тебе познакомиться с Давиной?

— Мне пора возвращаться к Хейли, — призналась Ребекка. — Я слишком надолго оставила ее одну.

— Возвращайся скорее, — произнес Марсель, оставляя обжигающий поцелуй на ее губах, прежде чем позволить ей спрыгнуть с балкона на улицу.

Хейли чертовски была зла, как только проснулась. Сабина предала ее, что не было неудивительно, но она собирается пытать Ребекку на волосок от ее бессмертной жизни, как только та выберется из этой передряги. Как, черт возьми, она собиралась выпутываться из этого? Она оглянулась по сторонам, ей рискнула предположить, что она, вероятно, все еще во Французском квартале, судя по звукам, доносящимся из окон. Сама комната представляла собой голые стены, обставленные старинной мебелью. Девушка была прикована за запястья к подголовнику кровати, на которой лежала, и хотела задушить Сабину эти цепями, если сможет.

Сабина вошла в комнату в дверь слева от Хейли.

— Что за чертовщина? — Хейли прорычала на женщину, дергая цепи.

— Должна признаться, ты меня совершенно сбила с толку, — вместо этого сказала Сабина, садясь на единственный стул в комнате и пристально изучая Хейли. — Я думала, что твоя метка души просто показалась, когда Софи впервые дотронулась до тебя, но, когда ты обратилась ко мне за помощью, я получше рассмотрела эту прекрасную метку на твоем запястье.

— Отвали, мне плевать на моего соула и на то, что ты обижена на него.

— Я обижена на тебя, Хейли, — просто отвтеила Сабина, и что-то темное промелькнуло на ее лице. Что-то из воспоминаний. — Я думала, что забыла о нем, в конце концов, прошли столетия, но, по-видимому, мне все еще не все равно. Видишь ли, это довольно неудобно.

«Охрененно, подумала Хейли, уже сумасшедший бывший, а она еще даже не знает этого парня». Хейли заставила себя успокоиться и обдумать слова Сабины, пытаясь найти слабое место. Или, по крайней мере, ее план. — Ведьмы не могут жить столетиями.

— Мое настоящее имя Селеста, — сказала ведьма. — Я обладаю телом Сабины уже год. Сабина/Селеста вздохнула и подошла к Хейли, проводя пальцем по отметине на ее запястье. — Я ненавижу ревновать, это мешает моим планам.

— Каким планами? — осторожно спросила Хейли, и Селеста усмехнулась.

— За какую двуличную тварь ты меня принимаешь?

«Стоит попробовать», — поморщилась Хейли, и тут ее осенило.

— Кто твой счастливчик? Или мой счастливчик, на самом деле. — Хейли было наплевать на свою вторую половинку, но Селесте явно нет, так что она может использовать это, чтобы вывести своего похитителя из равновесия.

— Единственный первородный, стоящий черт знает чего, — огрызнулась на нее Селеста, и Хейли просто посмотрела на нее в замешательстве. Селеста посмеялась. — Элайджа. Так называемый благородный. Как он оказался в паре с таким мусором, как ты, я никогда не узнаю.