Chapter 1: Hayley’s majorly fucked up / Ошибки Хейли (1/2)

Каждый рождается с меткой, уникальной тату, которая объединяет тебя и твоего соулмейта. Эта метка не всегда расположена на одних и тех же местах, однако. Большинство прячется под одеждой. Маленький круг Хейли с тремя точками вне расположен на запястье, с тех пор, когда ее выгнали приемные родители, она говорит людям, что это обычная татуировка. Ей не помешало бы сделать несколько татуировок, которые помогли бы спрятать метку. Она не нуждалась в родственной душе. Ее жизнь находилась в достаточном беспорядке, чтобы рушить еще и чужую.

К примеру.

Хейли находилась в плену у клана каких-то ведьм в склепе в Новом Орлеане. Ее миссия по поиску родных была неудачна, хуже этого был тот факт, что ведьмы были убеждены, что она беременна. Ребенком Клауса Майколсона. Да, она переспала с существом, вселяющим ужас в весь сверхъестественный мир и выжила. Им было наплевать друг на друга, он бы ни за что не пришел бы за ней. Она не знала, какая у него метка, так как у него были татуировки. Именно они повлияли на решение, чтобы набить татуировки для сокрытия связи со своей второй половинкой так же, как он явно пытался скрыть свою собственную слабость. Возможно, ей следовало рассказать об одержимости Клауса — Кэролайн Форбс, ведьмам бы больше повезло с ее похищением, но Хейли и так достаточно испортила жизнь этой девушке. Кэролайн и Тайлер никогда не простят ее, но ей будет спокойнее, зная, что она, по крайней мере, не подставила таким образом.

В любом случае, вернемся к затруднительному положению, стоящему перед ней. Очевидно, ведьмам как-то удалось привлечь Элайджу, по меньшей мере, в их интрижку. Было возможно попросить его о помощи, но это было бы слишком, учитывая, что они никогда не встречались до этого. Если только у него не было других причин для сохранения жизни ее маленькому демоническому отродью. Но тогда это обречет Хейли на новый ряд проблем. Она еще не решила, как поступить с ребенком, будет ли у нее вообще выбор.

Пока ведьма Деверо твердила о проблемах ведьм с Марселем. Элайджа, благодаря усиленному слуху, уловил присутствие нескольких других людей, предположительно еще ведьм, и учуял по крайней мере одного оборотня. Софи упомянула о присутствии оборотня, очевидно, она приехала из Мистик Фоллс. Вероятно, это была еще одна проблема, с которой нужно было разобраться, поскольку слишком многие в этом городе знали о слабостях его семьи. Он потрясен, мысли спутались, когда ведьма сообщила следующее:

— Оборотень беременна от Никлауса.

Он по праву заявил, что это невозможно, а она справедливо напомнила, что Никлаус — гибрид, а ребенок — лазейка природы. Когда Софи потребовала привести девушку-оборотня, он на мгновение оказался восхищен ее красотой. Никлаус редко спал с уродинами, Элайджа редко был поражен видом одной из них. Даже ее угрюмое выражение лица, казалось, скорее добавляло ей красоты, чем лишало ее.

— Полагаю, ты Элайджа, судя по костюму. — огрызаясь, сказала девушка, когда он пристально посмотрел на ее. В особенности на знак на ее запястье. Ему потребовалось меньше секунды, чтобы узнать знак, тот же самый, что был у него на верхней части бедра, прежде чем, ее лицо вызвало восторг. Он почувствовал, будто Никлаус нанес удар под дых.

— Дай нам немного времени, пожалуйста. — сказал он ведьме, отводя взгляд от Хейли.

Элайджа ходил по маленькому склепу. Слишком много неожиданного для одного дня. Он готов к любому развитию действий, но он внутри себя признал, что не готов справиться с двойной проблемой, стоящей перед ним. Двойная проблема. Эта женщина.

— Так они держали тебя здесь против твоей воли? — спросил он, не так мягко, как хотел, продолжая мерить комнату шагами, мысли расплывались.

Его родственная душа. Девушка брата на одну ночь. Это можно было бы легко преодолеть, но ребенок…. Это вообще реально? Немыслимо, чтобы его соул активно строил козни против его семьи, неужели судьба разве это не жестока? Но опять же, он знал, что так было много раз в его жизни. Эта женщина может быть в сговоре с ведьмами, чтобы обмануть его, обмануть их всех. Может быть, это то, чего он заслуживает от своей второй половины.

Она усмехнулась.

— Они заманили меня на болото и схватили. Потом они провели все эти странные, ведьмовские тесты. Не то чтобы я могла понять, как это могло произойти. Я имею в виду, вампиры ведь мертвые.

Он сделал паузу, переваривая все это. Он мертв. Она нет. Она тоже никогда не станет монстром, не тогда, когда единственный способ создавать гибридов был изгнан с Уикери Бридж. Разум Элайджи перебирает дюжину возможностей за полсекунды, прежде чем понимает, что он… уже связан. Он едва знает эту женщину, у нее могла быть просто татуировка, похожая на его метку души, насколько он знал. Или, может быть, это часть более масштабного плана, способ заманить обоих братьев.

Волк продолжила говорить:

— Вампиры не могут иметь детей.

— Возможно, если бы ты знала историю моего брата, это могло бы объяснить, почему это возможно. — сказал он, потому что это возможно, дурацкие правила. Будь проклята вероятность того, что любовь всей его жизни переспит со своим братом.

— Позволь мне.

Он подходит и подносит руку к ее лицу, но она вздрагивает. Он был так близок к тому, чтобы коснуться ее волос…

— Что ты делаешь?

— Расслабься, — произнес он, радуясь, что его столетия контроля позволяют ему оставаться внешне спокойным. — Если ты откроешь мне свой разум, я могу показать тебе. — Он медленно кладет руки по обе стороны от ее лица, закрывая глаза, чтобы проникнуть в ее разум. Он отказывается заглянуть внутрь, просто передавая ей воспоминания, описывая историю их семьи. История его семьи. Он мог бы позволить своему соулмейту узнать, каким он был смертным, под предлогом рассказа ей о Никлаусе.

Когда первородный заканчивает, она сообщает то, что удивляет его:

— Твой отец — мудак.

Он посмеивается над ее прямотой, когда она протягивает ему руку для пожатия.

— Я Хейли, кстати. Тебе, наверное, следует знать мое имя, если ты собираешься рассказать мне всю историю своей жизни. Я имею в виду, я знаю твою. Ваша семья — легенда; ваш брат — общеизвестный псих. С кем я спала, классика для меня, — шутит она самоуничижительным тоном, и он сопротивляется желанию протянуть руку и успокоить ее. Чтобы держать ее за руку.

Наконец он сдается и касается ее руки, переворачивая ее, для более внимательного изучения отметины на ее запястье в то время, как она настороженно смотрит на него.

— Красивая татуировка, — спокойно говорит Элайджа, стараясь не прикасаться непосредственно к ее метке.

— Ты же знаешь, это не татуировка, — мрачно говорит Хейли.

— Ну, в наши дни говорить о таких вещах считается невежливым, — отвечает Элайджа.

— И это было в те годы, что ты прожил? — усмехнулась Хейли.

— Вовсе нет, о таких вещах спокойно говорили в нашей деревне, — просто говорит он.

— Так что, вы с Клаусом сидели у костра и сравнивали метки душ?

Элайджа смеется.

— Не совсем. На самом деле, недавно я обнаружил основание полагать, что, по крайней мере, один из моих братьев и сестер не помнит, что такое моя метка души. Моя не на самом видном месте. — Он надеется, что именно это и произошло, что Никлаус не осознал связи Хейли с ним самим. Даже Никлаус сознательно не переступил бы эту черту. Стал бы он?

Хейли мрачно смеется, показывая ему свое запястье.

— Да, мне повезло. Где твоя? — спрашивает она, наклоняясь к нему.

Прежде чем он успевает ответить, ведьма Деверо возвращается в комнату.

— Ну, ты готова? Можем ли мы рассчитывать на то, что ты будешь держать Клауса в рамках и поможешь нам уничтожить Марселя? Потому что, если нет, все узнают о новом члене семьи Майклсонов.

Элайджа плавно встает и подходит к ведьме, возвышаясь над ней.

— Я полагаю, у тебя есть веская причина, по которой я не могу просто убить тебя и скрыться с Хейли?

Он слышит резкий вдох Хейли позади себя. Возможно, ему не следовало просто намекать, что он готов увезти ее.

Ведьма заметно напрягла спину.

— Я знаю.

Элайджа приподнимает бровь и жестом просит ее продолжать.

— Заклинание, которое сотворила моя сестра, было сделано не только для того, чтобы подтвердить беременность Хейли. Она также связало меня и ее.

— Что? — рычит Хейли, вставая и подходя к нему сзади. Он вытягивает руку, чтобы остановить ее.

— И что все это влечет за собой? — спрашивает Элайджа так спокойно, как только может. Это не утешительный поворот в этой тревожной ситуации.

— Это означает, что жизнь Хейли и ее ребенка находится под моим контролем. Если я умру, они тоже умрут. Если ты причинишь мне какой-либо вред, Хейли испытает эту боль. И я проткну себе живот, если ты решишь выместить свое недовольство на других членах ковена.

Элайджа долго смотрит на женщину. Смерть Софи Деверо будет долгой и мучительной, как только он сможет с этим справиться. Он решает, что на данном этапе необходима другая тактика.

— Вам повезло, Никлаус не был бы тронут этим. Я могу быть единственным в этой комнате, кто переживет его ярость, если ты попытаешься манипулировать им таким образом.

Софи расправляет плечи.

— Это единственный способ, который у меня есть.

Элайджа поджимает губы.

— Действительно. — Он оглядывается на Хейли, которая смотрит на Софи с таким отвращением, что это кажется ему странно милым. — Что ты хочешь, чтобы мы с Никлаусом сделали в обмен на безопасность Хейли и ребенка?

Софи выглядит умиротворенной, вероятно, ошибочно полагая, что он согласился с ее планом.

— У нас есть план, как уничтожить Марселя. Клаус — это ключ к разгадке. Он сделал Марселя тем, кто он сегодня, он может вывернуть его наизнанку.

— Я был бы счастлив убить Марселя прямо сейчас, в обмен на то, что ты разорвешь связь с Хейли, — спокойно говорит Элайджа. Даже Никлаус счел бы это честной сделкой, когда бы пришел в себя. Его вышедший из-под контроля протеже в обмен на нового ребенка.

— Нет, — говорит Софи, качая головой. — Это не входит в план.

— Сомневаюсь, что Никлаус оценит твой план или тот факт, что он ему продиктован, — говорит Элайджа, не упоминая, что он тоже не ценит план ведьмы.

Софи все равно.

— Приведи его сюда, и я думаю, мы это выясним.

Хейли не уверена, что лучше, если один из Майклсонов поверит ведьмам о ее демоническом ребенке. Может быть, если бы никто не клюнул на наживку, они были бы вынуждены отпустить ее. Но Элайджа, благородный человек, по крайней мере, судя по его репутации, кажется одержимым заботой о ее безопасности. Все, что для этого потребовалось, — это один-единственный разговор. Но она не уверена, что доверяет ему, несмотря на его преступно сексуальную внешность. Клаус почти так же привлекателен, как Элайджа, но она слишком хорошо знает, какой он монстр. И все же Элайджа кажется почти…милым, когда рассказывает историю их семьи. Она пытается не поддаваться его точному самоконтролю, хотя на самом деле у нее его нет. Элайджа явно не хочет оставлять ее в склепе, чтобы забрать Клауса, поскольку он делает несколько резких угроз Софи, прежде чем исчезнуть в ночи.

Это не займет много времени, прежде чем он вернется.

Клаус следует за ним, выглядя менее чем довольным сценарием. Хотя единственный раз, когда она по-настоящему видела Клауса счастливым, это когда он флиртовал с Кэролайн на конкурсе Мисс Мистик. Клаус быстро приближается к ней с ненавистью в глазах.

— ТЫ СПАЛА ЕЩЕ С КЕМ-ТО ЕЩЕ? — Он рычит, когда Элайджа хватает своего брата, чтобы удержать его.

— Я провела несколько дней в плену в гребаном заливе аллигатора, потому что они думают, что я ношу какого-то волшебного чудо-ребенка, — огрызается она на него, отказываясь бояться. –Ты не думаешь, что я бы признался, если бы это было не твое? — Хейли, может, и не монахиня, но она регулярно пользуется защитой, и одной из причин, по которой она переспала с Клаусом, было долгое отстутствие партнера. Она полагала, что с тысячей лет за плечами он будет хорош в постели, несмотря на то, что страдает манией величия, и все остальные в Мистик Фоллс ненавидели ее в тот момент. Она не прочь признать, что у нее есть потребности, ясно? Даже если сейчас она жалеет, что не воспользовалась презервативом, хотя это совершенно нелепо. Кому, черт возьми, могло прийти в голову использовать презерватив с мертвым парнем?