-22- (1/2)

Следующие два дня пролетели с одной стороны незаметно, потому что не выделялись ничем особо значимым, с другой — тянулись невероятно долго, потому что опять же, ничего существенного не произошло.

Кирио полюбил ходить в бильярдную, утаскивая с собой Тима, а в то время, когда новообразованный эмпат постигал основы барьерного психокинеза, заседал в библиотеке.

Лиша в одиночестве бродила по парку, не желая никого лишний раз видеть. Тиму даже казалось, что она упорно придумывает способы «обелить» имя отца и доказать его непричастность к каким-либо интригам.

Лана же либо контролировала потуги Тима в психокинезе, либо тоже сидела в библиотеке, потому как Кирио к бильярдному столу её теперь не подпускал, а просто смотреть на игру мужчин ей было обидно, и она запросто могла вредничать при помощи телекинеза. А ещё Лана повадилась ночевать в комнате Тима. В первый раз она его даже не предупредила, и проснувшийся посреди ночи молодой человек едва не получил сердечный приступ, обнаружив в своей постели, пусть теплое и живое, но тело. Тело же, не просыпаясь, заявило, что с ним спокойно и хорошо и обняло его покрепче. На вторую ночь Лана сразу предупредила, чтоб не запирался, а то ей не нравится вскрывать замки: слишком странно это выглядит со стороны. Тим едва не спросил, а не странно ли выглядит тот факт, что она вообще ходит спать к нему, но вовремя сообразил, что он от этого даже в каком-то смысле в выигрыше и промолчал. Но польза от совместных ночёвок была: и Тим, и Лана спали как убитые, без кошмаров и сновидений, на утро вставая полными сил.

Сэл же не вылазил с клановых собраний.

Первым значимым событием за два дня стало появление леди Ханны с новой улучшенной версией артефакта для Тима. Магичка едва не приплясывала в нетерпении, пока закрепляла тонкий металлический браслет с четырьмя разноцветными камнями.

— Я его доработала, и теперь он гораздо функциональнее! — леди Ханна определенно гордилась своими разработками. — Смотри, у него четыре режима. Когда вдавлен один из камней, работает один из режимов, когда ни один из них — артефакт не активен. Я так сделала ради удобства обучения. Запоминай: красный камень — самый щадящий режим, тебе доступны только эмоции визави. Все прочие блокируются. Удобно при очень большом скоплении людей, но используй не дольше часа в активном состоянии в течении суток, иначе артефакт быстро придет в негодность. Да и вообще на ночь лучше его отключать, чтоб восстановился. Жёлтый камень — режим аналогичен первому артефакту. То есть визави считываешь полностью, окружающих — фоном. Рекомендую применять часто, чтоб выработать рефлекс отстранения от внешних раздражителей. По моим расчетам без особого давления выдержишь до десяти человек в непосредственной близости. Зелёный камень — тоже самое, но до пятидесяти человек. А синий — больше пятидесяти, но я рассчитываю, что тебе артефакт в будущем и не понадобится.

Тим хотел бы рассчитывать на то же самое, но для этого необходимо было найти нормального учителя, а его на горизонте не наблюдалось. Леди Ханна обнадежила обещанием поспрашивать среди знакомых об активных эмпатах и уплыла по очередным делам.

К вечеру вернулся Сэл с клочком бумажки, переданной его кандидатом в главы клана. Их компания привычно запаслась снедью и отправила в облюбованную беседку: ужинать и обсуждать записку. Записка снова была странной: «63 Цай-Тирнор».

— Слушай, этот твой дядя или кто он там тебе, он не может нормально информацию давать, а не шифрами и загадками? — вспылила Лана, когда всем стало ясно, что никто из присутствующих понятия не имеет, о чём эта надпись.

— Катион не имеет права разглашать информацию, он уже объяснил. Вот и даёт подсказки по мере своих возможностей, — терпеливо напомнил Сэл.

— Только наши возможности явно не того же уровня, — криво улыбнулся Кирио. — Что это: улица и дом? Ячейка в банке? Секция в библиотеке?

— Цай-Тирнор… — медленно повторила Лиша, — я хоть и не понимаю, что это, но само слово кажется мне знакомым, если честно. Только не Цай-Тирнор, а Тирнорац.

— Да уж, прям одно слово, — поднял бровь Кирио. — А где ты слышала это слово? Можешь вспомнить?

Лиша замешкалась, а потом отвела глаза в сторону и тихо ответила:

— От отца. Но очень давно и, кажется, в негативном ключе.

— Жаль, нельзя прямо у твоего родителя спросить, что это за Тирнорац такой, — пожал плечами Кирио, а потом спохватился: — А может можно? У него говорилки нет?

— Вообще-то есть… И в это время он обычно возвращается домой, если ничего не случается…

Сэл и Кирио одновременно протянули ей свои говорилки. Лиша неглядя протянула руку к Сэлу и взяла коробочку, выдавила нужные знаки… Несколько минут ожидания — и приятный мужской голос с ноткой усталости произнес:

— Слушаю.

— Папа, это я, Лиша. Тебе удобно сейчас говорить?

— Для тебя — всегда удобно, — голос потеплел и мужчина усмехнулся. — Как удачно, что ты набрала меня именно сейчас, иначе наш разговор слышала бы вся приёмная. Или граф Корерри, и я даже не знаю, что хуже.

— Этот старый индюк ещё на службе? Ему уже давно пора сидеть под пледом у камина и ворчать на нерадивых внуков.

— Увы, сидеть он не любит, а ворчит на всех подряд. Но он слишком много знает и помощь его бесценна.

— Кстати, о помощи. Мне надо кое-что спросить у тебя. У нас тут небольшой… спор. Что такое Цай-Тирнор? Или Тирнорац.

— Э, ну так-то, Цай-Тирнор — это эпоха правления. А второе слово, его лучше не произносить в приличном обществе.

— В смысле? Почему?

— Ну, это неприличная игра слов, и одно время в кулуарах его считали невероятно забавным. Потом веселья поубавилось, и сейчас оно не актуально. И странно, что ты вообще о нем вспомнила.

— Я вспомнила его в связке с Цай-Тирнор. То есть это эпоха правления. Кого?

— Тир-на-Ройя Седьмо… А где ты слышала это? — внезапно насторожился граф Финберри. — С чьей говорилки ты на связи?

— Сэла, — спокойно ответила Лиша, но тут же вздрогнула, когда граф рявкнул:

— Какого черта ты делаешь у некромантов?! Не смейте никуда лезть!

— Папа? А что случилось?

— Что случилось?! — передразнил её отец. — Два и два сложить не сложно, уже вся страна знает о выборах нового главы клана, значит, Сэл дома, а раз ты с его говорилки, значит, тоже в особняке некромантов. И если вы говорите о Цай-Тирнор, значит, этот сукин сын Катион подбивает клинья к Сэлу! Знает, тварь, на что надавить! Не смейте туда лезть, слышите?! Забудьте и не пытайтесь!

— Ар Фарбет, так вы, выходит, знаете, чем кончилось настоящее следствие по Бранъярну, — подал голос Сэл.

— Не по своей воле, — уже спокойнее вздохнул граф. — И очень хочу забыть. Не спрашивайте, на мне печать неразглашения. Но я прошу вас, не копайте дальше. Трай не для того разменял свою жизнь на ваши, чтоб потерять вас спустя десять лет. Правда вам не поможет, а рассказать её вам просто не дадут.

— Папа, а скажи тогда ещё кое-что, чисто для меня, — после секундного раздумья произнесла Лиша, — дед Сэла отказал нам тогда потому, что подозревал тебя и нашу семью в каких-то интригах. У него были на то основания?

Граф Финберри замолчал, то ли раздумывая над ответом, то ли просто вспоминая события тех лет, а потом снова вздохнул:

— Основания… Его подозрения можно было понять, но лично мне в то время было не до дворцовых интриг. Как ты помнишь, за всего год до этого умерла твоя мама. И твой собственный дед пил мне кровь каждый день, так ещё и брату пришла пора жениться… Мне при всем желании просто некогда было участвовать в этих играх, так что наша семья чиста.

— Спасибо, пап, ты нам очень помог, честно.

— Я помог бы, если отговорил лезть в дела Бранъярна. Но вы ведь не послушаетесь?