Глава 5 (1/2)

И кто твой бог?

И где твой бог?

Кого ты ждёшь

Там на кресте

Пустых дорог?

Корсика. Песня ”Кто твой бог?”

Я в задумчивости мчался на своём резвом лохматом скакуне, в роли которого выступал мишка, вдоль королевского тракта и вспоминал события прошедших дней.

Мой так пафосно разрекламированный сеанс чудесного исцеления едва не накрылся из-за внезапного появления этого сраного старого волчары, но мне всё же удалось с ним договориться и доделать начатое.

Основная его претензия была в том, что я, мягко говоря, обнаглел вкрай, и великим собранием старых пройдох мне не было позволено так обращаться с их сородичами.

На это я резонно заметил, что мне ни о чём таком никто не говорил.

Серый прорычал о том, что это подразумевалось само собой, и вообще такой тупой волчонок должен во всём слушаться старших и всегда советоваться с ними, прежде чем делать какую-нибудь очередную глупость.

Это не устроило уже меня, потому что означало безальтернативную привязку моей многострадальной персоны к единственному месту, в котором я мог общаться с духом – богорощей Винтерфелла.

По идее, можно было попробовать поговорить с ним в других богорощах, но я ни разу этого не пробовал, да и надобности в этом не видел.

Так, слово за́ слово, и в итоге я обзавёлся выросшей у меня на глазах из чардрева деревяшкой, позволявшей духу общаться со мной где угодно.

Деревяшка выглядела как большой белый кусок коры с закруглёнными краями, эдакая большая обработанная щепка, с продетой сквозь центральную часть верёвочкой. Верёвка, к слову, выросла из чардрева вместе с амулетом, что смотрелось весьма эффектно.

И отныне этот мимолётом сварганенный волчарой амулет на веревочке всё время болтался у меня на шее, а меня не покидало ощущение, что теперь за мной непрерывно следят. А от посещения древнего лютоволка осталось чувство общей наигранности всей этой ситуации.

Долгая быстрая скачка на медведе болезненно отдавалась во всём теле, особенно в нижней его половине. Да и вообще со всеми этими нырками в Зелень я изрядно подзапустил себя. Кажется, даже рост у меня сейчас был ниже, чем в этом же возрасте в прошлой жизни, но с этим я мог и ошибаться.

Нужно возобновить свои тренировки. Сейчас немного разгребусь с делами и обязательно займусь этим. Надеюсь.

А дел у меня было выше крыши.

За следующие полтора месяца мне нужно было: помочь одному кузнецу, пусть и не очень хорошему в плане мастерства, зато почти бесхозному; отыскать как минимум пару ништяков, среди которых хорошо бы нашлось хоть что-то из валирийской стали; найти способ эту самую сталь обрабатывать и научить такой обработке не самого лучшего в мире кузнеца; приготовить пару подарков; позаботиться о своих людях и преумножить общее число последователей моей пока ещё даже не созданной секты.

И это только основное.

Именно поэтому я сейчас не ехал вместе с парой охотников и пятёркой винтерфелльских бравых, но неопытных воинов, а мчался со всей возможной скоростью на старом звере в сторону Нового Дара. Там, собственно, на границах с землями Амберов, сейчас нужный мне кузнец и обитался, раскоряченный судьбой в коленно-локтевой позе.

Ситуация, в которой оказался помянутый кузнец, была насквозь банальной и житейской. Не сомневаюсь, что ещё не раз насмотрюсь на нечто подобное, хоть вживую, хоть в Зелени.

Жил был мужик, назовём его «тупой кузнец», который чтил предков, занимался семейным делом, да вот только в общении был довольно груб, чем заслужил себе не очень хорошую славу, но его терпели, потому что работу свою он делал хорошо. Ну и жили-были его конкуренты – братья из соседних земель, на чьей родине остался их старший брательник, унаследовавший кузню. Не захотели жить вечными подмастерьями младшие братья, которых, для краткости, будем называть парой «кузнюков», и отправились странствовать, чтобы найти себе место и жизнь получше.

Ну а дальше всё просто – кому надо кузнюки отдарились, своим будущим клиентам пообещали низкие цены, а самое главное, в отличие от тупого кузнеца, не грубили людям, чем выгодно отличались в глазах общественности.

А потом хоп-хлоп и вот уже тупой кузнец на улице, без дома, практически без инструмента, без перспектив и даже без родни. Последних он уже давно достал из-за своего ”таланта” общения, так что даже бывшая семья была заинтересована в парочке кузнюков.

Несмотря на свой поганый характер, тупой кузнец не хотел становиться разбойником, и сделав над собой усилие, пошёл извиняться в попытках «вертать всё в зад».

А самое для меня поганое во всей этой ситуации, было то, что если дать тупому кузнецу вдоволь поунижаться, то его примут обратно, пусть теперь уже всего лишь подмастерьем. И если не успеть вовремя перед ним появиться, пусть даже и тупой, но всё же кузнец, мог мне и не достаться.

Поэтому всех своих немногочисленных сопровождающих я оставил далеко позади и наказал им передвигаться в сторону северного берега Долгого озера с целью разбить там временный лагерь. Временный, ага. Как я уже и говорил раньше – в этом мире нет ничего более постоянного, чем что-то временное, так что и лагерю этому я планировал в дальнейшем присвоить статус одной из основных баз для своей секты.

Во всём происходящем был только один минус – мне пришлось больше необходимого засветить медведя, и в дальнейшем это могло принести много ненужных проблем, но в итоге я решил, что продуктивнее решать проблемы по мере их поступления и просто забил на это. И без того дел хватает.

О, нужная мне богороща! Посмотрим, чем же там готовы со мной поделиться неудачливые и забывчивые люди прошлого.

***</p>

Я стоял перед заросшим черным волосом мужиком раза в три меня выше и вчетверо шире и пытался заставить его сделать то, что мне нужно.

– Ломай!

– Нет, господин. Как можно, господин… – снова завёл он свой бубнёж, которым я уже успел вдоволь наслушаться.

И пусть жизнь его как следует побила, заставив поумерить грубость, но вот тупости в его голове у него явно меньше не стало.

– Мне нужно чтобы ты научился ломать такую сталь, так что – ломай!

– Я, может, и мало ещё в своей жизни хороших мечей видал, но уж сталь валирийскую отличить на раз сумею. И клинок этот именно из неё и сделанный. Как же я её ломать то буду, если для работы с ней выучка особая требуется. Да и не поднимется у меня рука красоту такую ломать, – но снова посмотрев на лежащее перед ним оружие поправился: – Ну, это… доламывать, вот.

Добытый мной в одной из забытых всеми заначек меч и вправду был не в самом лучшем состоянии. Нет, дело было не в том, что он пролежал так долго, что начал рассыпаться, – валирийская сталь могла выдержать многое, в том числе и очень долгое пребывание в весьма агрессивных средах, – просто предыдущие владельцы умудрились его сломать.

Оружие было сделано явно под женскую руку, с вычурной украшенной камнями гардой, и я бы назвал его шпагой, если бы не великоватая для такого типа оружия ширина клинка.

И всё бы было прекрасно, если бы меч не был сломан примерно посередине.

Острая, лёгкая и прочная сталь не выдержала неведомых нагрузок и треснула, образовав неровные сколы на обеих половинах клинка.

Даже не представляю, что нужно было с ним сделать, чтобы добиться такого результата. Подозреваю что из-за подобной поломки его и упрятали в тайник. Наверное подумали, что «потерять» или «стать жертвой кражи» куда лучше, чем признаться, что сломали такую редкость.

– Слыхал я, господин, что есть умельцы такие где-то за́ морем, что умеют перековывать такую сталь. Так, может, их поискать? Дорого возьмут, наверняка, да только меч такой всё равно дороже выйдет. И ломать не придётся.

Смысл в его словах был.

Таких мечей, даже в сломанном виде, крайне мало, и будь моей целью банальная покупка своей свободы от дядиного надзора, всё же он человек слова и его обещание маме в данном случае серьёзно меня ограничивало, или покупка себе индульгенции в счёт будущих сомнительных делишек, я бы, может, и задумался над этим.

Вот только кто-то может посчитать сломанный клинок, пусть и такой редкий, недостаточной платой, или даже оскорблением. Наверняка Кейтлин бы пришлась по душе такая мысль.

Да и в конце концов – мне нужен был совсем другой результат.

Хмуро посмотрев снизу вверх в глаза этому детине, в предках которого, судя по габаритам, отметился кто-то из Амберов, я невесело проговорил:

– Или ты разламываешь этот хренов огрызок, хотя бы пытаешься разломать, или я оставляю тебя в этой заднице мира, и ты проторчишь тут до следующего набега одичалых.

На этом моменте к нам подошёл косолапый, притащивший в пасти увесистую белую ветку. Через талисман я почувствовал, как недовольно заворчал волчара на такое богохульное отношение к священным деревьям, но предпочёл сделать вид будто ничего не заметил.

– Хорошо, господин, – сдался наконец кузнец.

К моему сожалению мишка – это мой главный аргумент в разного рода спорах. Всё же грубым словом и медведем можно добиться намного больше, чем просто грубым словом.

Вот был бы у этого тупого кузнеца свой медведь, может и не выперли бы его из дома, даже груби он хоть в трижды больше.

– Берёшь эту ветку, отламываешь от неё кусок, и кидаешь в огонь. После обработки в таком огне сталь должна поддаться. Может не с первого раза, но должна. По крайней мере так было раньше. У тебя две недели, если результата за этот срок не будет – я опять же просто оставлю тебя здесь с уже знакомыми тебе последствиями.

Надеюсь, что работающий тысячи лет назад способ будет актуален и сейчас, а магии в отломанной ветке будет достаточно, чтобы разломать зачарованную сталь.

***</p>

С увлечением перебирая веточкой на удивление немалое количество кусков теперь уже полностью доломанного клинка, я радовался, что всё получилось.

– Вот этот оставь, остальное ссыпь куда-нибудь, и снимаемся, – сказал я стоявшему надо мной с грустным лицом кузнецу.

Я выбрал кусок, нижняя часть которого откололась аккурат по форме молота, которым по нему ударили. На верхней половине огрызка часть лезвия сохранилась, правда только с одной стороны, с другой же была очень неровная рваная кромка.

Из-за особых свойств валирийской стали даже этой кромкой можно было бы попробовать распилить что-нибудь.

В общем – неплохая заготовка под нож получилась. Правда, если не озадачиться рукояткой, то первое, что отпилишь себе, при использовании этим огрызком, будут пальцы собственной руки.

И раз уж так вышло, и нашёлся такой замечательный огрызок, грех было не воспользоваться этим, и не сделать-таки из него нож. И пусть он будет очень, мягко говоря, страшным, да и не очень-то и удобным, но по-прежнему будет острым и куда прочнее любых ножей, сделанных из других металлов.

Ну, а вопрос удобства использования таким ножом, я думаю, дело сноровки и привычки.

А изготовлением на него рукояти я озадачу охотников, когда до них доберёмся, может вместе с кузнецом они даже смогут придумать и сделать что-то нормальное. И ножны к нему они же сделают.

И как бы мне ни хотелось его оставить себе, но я знаю, как распорядиться этим огрызком намного лучше.

А нож я рано или поздно найду нормальный.

Я надеюсь.

Вообще, в плане именно оружия из валирийской стали, древние захоронки оказались не такими удачными, как я рассчитывал.

И пусть я прошёлся только по сравнительно небольшой территории, к тому же расположенной рядом с королевским трактом, а значит и любителей прибрать бесхозное добро здесь всегда хватало, результаты моих поисков всё равно не впечатляли.

Пока.

***</p>

– Они, значится, ночью напали. Ну а я в дозоре стоял. Да только не вышло у них ничего, я как увидел ихнего первого, так сразу тревогу и поднял, да сразу на него и пошёл. Ловкий, тварюка, оказался, да только броня у него дрянная. Ну я вмазал ему, раз, другой. А потом он удар пропустил, я его в грудь и треснул, – рыжий сделал небольшую паузу, – а потом его нагрудник тоже треснул, а он так там и прилёг. Ну а апосля и другие подоспели.

Рыжий рассказывал мне историю четверых пленников, сейчас привязанных к одному сучковатому деревцу, активно при этом жестикулируя.

– Хотели их уже того, да только главный ихний вроде как сынком Лорда какого-то оказался, потому и рассудили, что лучше уж вам, господин, решать то.

Бздун вообще был на удивление ловким и умелым солдатом несмотря на то, что всю свою прошлую жизнь прожил в деревне, в простой крестьянской семье. Я, собственно, с этим засранцем из-за его неплохих боевых качеств потому и возился, когда знакомил винтерфелльскую пятёрку с медведем, ведь мог бы вообще оставить его в замке, и не заморачиваться.

Но двое из пяти поставленных ко мне дядей людей в большинстве вариантов будущего не становились хорошими солдатами – или погибали, или просто уходили, или сбегали. Рыжий же как воин был на удивление хорош.

Так что имея такой скудный выбор, следовало беречь подобного бойца. Ну или хотя бы от него не отказываться.

Главное было хорошенько его напугать, чтобы меня он боялся сильнее врага, и в случае резкого возникновения неприятностей не было… неожиданностей.

Да и в самом деле, четвёрка горцев на фоне моего медведя совершенно не внушала. Не удивительно что рыжий их не испугался.

Я перевёл взгляд на связанных, и заговорил с чернявым парнем лет 17 на вид, хотя уже и так знал ответ, не зря же я выбрал именно это место для стоянки?

– Это правда?

– Блейн Харклей, – парень сделал небольшую паузу, – Лорд Харклей мой отец. Он…

– Можешь не утруждаться, я знаю кто такие Харклеи, и что в горных кланах лордство не в ходу, я тоже в курсе.

Немного помолчав, я продолжил:

– Что, решил поискать лучшей жизни?

– Долгое лето подарило нам много новых детей, но горы – это небогатый край…

– Ага, знаю-знаю, – участливо покивал я ему, – у таких, как ты вечно что-нибудь не в порядке. Лето – долгое, горцев – много, горы – маленькие. Осталось для полноты картины пожаловаться на то, что земля твёрдая, а вода мокрая. Короче, горец, ты искал лучшей судьбы, и считай, что ты её нашёл. Если будешь хорошо себя вести, станешь моим человеком.

– А платить будут? – выкрикнул ещё один паренёк, привязанный по соседству. Мельче Харклея и, видимо, наглее. Но даже его можно будет использовать.

– Ага, пиздюлями. Лично тебе будет положено три десятка в день. Попробуй выслужиться и выйти в ноль.

От таких новостей нагловатый парень резко загрустил.

– У вас две недели, чтобы привыкнуть к новой жизни и новому статусу, а потом мы сходим сначала в мой, а потом и в ваш дом.

– В наш-то зачем? – заворчал родовитый пленник.

– А чтобы выяснить у лорда Харклея, зачем это его сын напал на людей сына лорда Старка.

Увидев кислые выражения лиц пленников, я лишь усмехнулся.

А потом пришел медведь. И тут горцам стало совсем грустно и немного боязно. Или не немного.

***</p>

– Я хотел извиниться перед тобой за испорченные именины.

Когда обрадованная моим возвращением Арья вдоволь накричалась и наобнималась со мной, я немного отодвинул её от себя и протянул небольшой, но хороший нож, сделанный под небольшую женскую руку с нехитро украшенными ножнами. Он был ей немного великоват, но со временем это перестанет быть проблемой.

Находились мы сейчас в замковой богороще, куда Арья ежедневно заглядывала каждый день с момента моего ухода.

В самом замке я показываться не планировал, по сути, посетив Винтерфелл, только чтобы вручить ей подарки. Ну и ещё ради пары детей, которых спас от бастарда Болтона, всё же одолевших весьма нелёгкий путь, но они ждали меня не здесь, а в одной близлежащей от Винтерфелла богороще. В сам замок двух бродяжек просто не пустили. На самом деле это был мой серьёзный просчёт. Хорошо, что образы, это не слова, и моё своеобразное послание, звучавшее у меня в голове как «иди к чардреву Винтерфелла» девчонка поняла немного по-своему, расшифровав немного иначе, а именно: «иди к чардреву у Винтерфелла». Было бы неприятно из-за своего неумения думать потерять двух людей.

– Ну, Джон! Ты же не был виноват! Не за что тебе извиняться. Давай лучше я покажу тебе, чему научилась. А ещё лучше, давай ты меня потренируешь!

Было заметно, что, несмотря на свою любовь к мужским игрушкам, показанный нож её не впечатлил.

Но соглашаться на подобное предложение было не в моих интересах, если я не хотел, чтобы меня избила девочка почти в два раза младше меня. Несмотря на своё твёрдое намерение заняться собой, времени для этого всё никак не находилось. Большинство свободного времени я зависал в богорощах, просматривая в Зелени необходимую мне информацию, выискивая тайники, людей и ритуалы прошлых эпох.

– Извини, но у меня не так много времени.

Видя заметно расстроившееся выражение лица Арьи, я решил всё же продолжить начатое.

– И всё же я настаиваю, – протянул я ей нож. А когда она уже хотела мне что-то возразить, вновь заговорил: – И ещё хочу подарить кое-что получше.

Арья всё же взяла нож, заинтересованная моими словами, а я достал из-за пояса огрызок.

Для того, чтобы сделать нормальную рукоятку на этот чёртов недонож, нам всем пришлось проявить недюжинную смекалку, потому что хренова валирийская сталь, даже в поломанном своём состоянии перетирала любой материал примерно после первых двух сотен ударов. После этого рукоять просто разваливалась, что для ножа было отвратительным показателем.

В итоге охотникам пришлось ненадолго переквалифицироваться в резчиков по дереву, чтобы сделать идеально подходящую рукоять для этого урода, обхватывавшую ту часть огрызка, которая соприкасалась с накладками только в наименее зазубренных местах. Править сам огрызок наш кузнец пока не решался, боясь повредить ту часть, где осталось лезвие.

Мне же снова пришлось искать чардрево, от которого можно бы было отхватить кусок божественной древесины, не отхватив при этом божественных люлей. В итоге рукоять получилась очень удобной и обзавелась парой самых дорогих в мире заклёпок, потому что сделаны они были всё из той же валирийской стали. Сделано это было, потому что заклёпки упирались боками в некоторые части огрызка, а простой металл, я напомню, даже самой тупой своей частью в районе рукояти этот нож просто перетирал.

Но как бы сильно меня этот нож ни раздражал, Арью он привёл в полнейший восторг. Подозреваю, что в этом не последнюю роль сыграл его страшный внешний вид.

Я постепенно рассказывал о всех его качествах, и чем больше она о нём узнавала, тем восхищённее становилась.

– И запомни, всем вокруг будешь говорить, что я подарил тебе только первый ножик. А этот никому не показывай. То, что я тебе его подарил, будет нашим секретом. Хорошо?

– Хорошо! Хорошо! Хорошо! – Запрыгала вокруг меня Арья, – это лучший подарок в моей жизни!

– И смотри не порежься, он очень острый.

Обрадованный ребёнок снова полез обниматься, так и не выпустив из рук нож, способный с лёгкостью меня проткнуть, так что пришлось её останавливать.

– Осторожнее, – усмехнулся я, – ведь это не значит, что нужно порезать меня вместо себя.

В общем, эта встреча прошла по плану, и отхватив свою дозу эмоций я отправился к ждущим меня Нейту и Хью, сыну горного лорда и сыну простого охотника.

Отец последнего, к слову, отправился покупать самые необходимые припасы на всю нашу разросшуюся группу.

Ещё во время побега я осознал, что в вопросах продовольствия я полный профан, в результате чего я вместе с великолепной пятёркой винтерфелльцев прошёл двухдневный курс оздоровительного голодания, пока мы добирались до богорощи с охотниками. А потом я ещё полдня лечил Хью, в результате чего, когда мы таки добрались до одного из охотничьих домиков, то первым делом старались по максимуму объесть приютивших нас хозяев. Потом я дней пять отсыпался, а когда всё же очухался и осознал всю степень своей некомпетентности, то просто назначил старшего охотника ответственным за наше пропитание и ускакал в закат. А точнее на север. На север Севера, да.

По дороге к двум моим подчинённым я посетил нужную богорощу и подобрал детей, так что назад мы отправились в расширенном составе. Благо, мой новоиспечённый снабженец проявил разумность и купил телегу с лошадью, так что середину пути мы дружно тряслись в адовом агрегате. Хотя детям, вроде, даже понравилось.

Потом мы разделились, и Старший охотник с детьми отправились в лагерь, по пути подобрав пару моих бравых воинов, специально загодя оставленных мной у дороги.

А мы втроём с Хью и Нейтом отправились во владения горного клана Харклей.