Глава 3 (1/2)

Острые как штыки,

В тело войдут клыки.

Алексей Страйк. Песня “Оборотень”

На протяжении всей своей новой жизни, а это уже без малого полтора года, я очень сильно тосковал по Призраку.

Поначалу новые впечатления заглушали эту тоску, но потом, когда я влился в режим тренировок, и с наставниками, и в богороще, это сосущее чувство ко мне начало медленно возвращаться.

Барахтанье в видениях, при попытках ими овладеть, снова оттеснили эту тоску.

Но, благодаря своей наглости, я теперь мог отлично ориентироваться в Зелени, и как-то подрастерял желание с головой погружаться в красочные видения, не желая сидеть и ждать недоброго будущего.

И вот, ничем и никем не отвлекаемый, я снова ощутил пустоту.

Призрак, за все прожитые годы, стал для меня самым близким другом, умным, надёжным… привычным.

От мысли, что его вообще нет в этом мире, мне становилось не по себе. Словно из меня вырвали кусок тела, но я справлялся до этого обезболивающими и наркотиками, но потом перестал принимать их, и эта рана начала ныть. Всё сильнее, и сильнее, и сильнее…

Особенно плохо было, когда снились волчьи сны, а потом, просыпаясь, я понимал, что они были из прошлой жизни. Всего лишь воспоминания.

Стоит ли удивляться, что из всех возможных сокровищ, потерянных или забытых другими, я выбрал себе зверя? Нет, не так. Я выбрал себе зверюгу, который во времена, когда в нашем мире ещё царила магия, мог бы легко стать духом места. Мог, но не стал – не успел до того, как магия начала уходить.

Был это, к моему сожалению, не волк, а медведь, но я настолько сильно желал заполнить в себе гложущее чувство пустоты, что даже будь на его месте, например, жираф, то я бы и от него не отказался.

Зверь доживал уже не одну тысячу лет и всё никак не мог помереть, год за годом по крупице теряя свою силу, но такими темпами умирать он будет ещё столько же. Всё же, чтобы стать из относительно обычного зверя духом места, нужно запастись достаточным количеством магии. И запасы у мишки были поистине огромными.

Облюбованный зверем лесочек находился далеко от людных мест. В центре медвежьих владений даже росло бледное дерево – средоточие его силы. Из-за того, что зверь так и не стал духом, это дерево так и не смогло полностью преобразиться – вместо того чтобы покраснеть, древесные листья обзавелись чёрными прожилками, кора начала выцветать, но процесс так и не завершился, обрекая медведя жить среди смертных, а кору дерева оставив не белой, как у полноценных чардрев, а всего лишь бледной, выцветшей, с редкими бурыми вкраплениями, похожими на мутноватые выступившие сосуды.

Тем не менее, по современным меркам, когда любой фокус можно считать великой магией, эту медвежью территорию можно было назвать полноценным местом силы этого недодуха.

Здесь он был пусть и не бессмертен, но мог жить многие тысячи лет. Здесь он мог сразиться с практически любыми врагами, и выйти победителем из подобной схватки. Я видел один из вариантов будущего этого места, в котором прорвавшиеся через стену войска Иных так и не смогли одолеть зверя, пока к ним на помощь не пришёл их хозяин. Медведь просто сминал под собой волны атакующих его оживших мертвецов. Зверь успел перебить больше половины пожаловавших к нему в гости вихтов, когда один из Иных прошил его тело насквозь ледяным копьём.

А ещё здесь, в этом месте, зверь имел очень хорошую связь с Зеленью, чем я и воспользовался.

Обычно варгам для того, чтобы подчинить себе чужой разум и вселиться в зверя, требуется находиться недалеко от него. Вот только я мог перемещать своё сознание, в том числе и в медвежье недочардрево, что снимало с меня такое ограничение.

Зверь даже не оказал сопротивления вторжению в его разум, хотя и был чрезвычайно разумен. Может, он посчитал меня одним из старших духов? Не знаю. Умение вселяться в разных существ, к сожалению, не подарило мне способности читать мысли тех, в кого я вселился.

Покинув своё место силы, зверь лишался части своих преимуществ, но всё равно был довольно грозной боевой единицей, чем я и планировал воспользоваться.

Облюбованный мишкой лесок находился между Дредфортом и Кархолдом, ближе к последнему. А это значило, что сама судьба давала мне шанс избавиться от человека, который в будущем, если дать ему спокойно жить дальше, сможет принести много вреда моей семье.

Мой однофамилец, в смысле Сноу, который в будущем королевским указом станет полноправным Болтоном, сейчас был мальчишкой чуть старше меня.

Несмотря на возраст, Рамси уже многого добился и в меру своих сил вовсю пытался организовать себе развлечения, в том виде, в котором он их понимал.

У него была тройка собак, смышлёная последовательница – недавно примкнувшая к нему девчонка лет 12, и негласное одобрение отца на свои забавы.

И, с одной стороны, такие его забавы давали мне возможность набрать благодарных лично мне людей, пострадавших, но сумевших выжить после развлечений или издевательств Рамси. С другой же – уж слишком часто те, кто развлекал его, в итоге кормили собак.

Да и нуждающихся в помощи людей всегда и везде хватало, так что оставлять в живых этого придурка не было никаких причин.

Я подгадал так, подсмотрев в видениях подходящий момент, чтобы Рамси отправился на свою очередную охоту на людей.

Сегодня его ждёт самая яркая охота всей его жизни.

Как я вообще смог это спланировать?

В силу того, что поддержки у бастарда Болтона практически не было, он был вынужден устраивать свои охоты в удалённых от замка местах, потому что в противном случае мог нарваться на кого-то из людей отца. Что бы сделали люди, служащие не самому милосердному лорду, если бы стали свидетелями такого развлечения? Как минимум стали бы сами развлекаться с добычей, а могли и вообще избить паренька, вся свита которого – это мелкая девчонка, да три собаки.

Разумеется, Рамси не желал, чтобы ему мешали развлекаться, да и лишних проблем к себе старался не привлекать. Поэтому его жертвами становились беззащитные люди из близлежащих деревень, за которых некому было вступиться.

О-о-о, Рамси выбирал своих жертв со всей тщательностью, заранее держа на примете наиболее уязвимых и помогая им становиться изгоями.

Я видел в Зелени, как в его охотах участвовали люди, заинтересованные в смерти выбранных жертв и даже стал свидетелем пары разговоров, когда имущество убитых делили между собой приглашённые Рамси охотники.

В этот раз жертвами стали двое – мальчик лет шести и девчонка-подросток, раза в два его старше, тащившая брата на себе. Их мать овдовела, без помощи Рамси, и как могла старалась вырастить детей. От мужа ей достался дом и хозяйство, которое постепенно распродавалось, но недавно вдова отдала душу богам, и вот в этом ей уже помог охотник-затейник.