Часть первая. Варг. Глава 1 (2/2)

– Если вер-рнуться в далёкое пр-рошлое и изменить мир-р, боюсь им это сильно не понр-равится, ведь с их стороны это будет выглядеть так, что их возр-родили пр-ротив их воли, наплевав на их пр-росьбу. Если такое случится, то всё закончится великой войной, по ср-равнению с которой пер-риодические войны с Кор-ролём Ночи покажутся всем нам местечковым стычками. Мы же стар-раемся придер-рживаться р-равновесия. Великого Иного ур-равновешивает Великий Огонь, Семеро ур-равновешивают других богов и защищают Север-р от чужих жр-рецов, отвлекая на себя внимание. Большую часть.

– Они смогут возродиться?

– Да, как и те, котор-рым наскучила жизнь и они хоть и намного позже, но тоже р-решили отдать себя пламени Р-рглор-р-ра. Собственно, смер-рть в огне Кр-расного Бога и есть их способ скр-рыться от скуки, потому что они точно знают, что возр-родятся при очер-редном нашем возвр-ращении в прошлое. И когда это пр-роизойдёт у их оставшихся собр-ратьев, то есть нас, уже будет готово очер-редное изменение, котор-рое, возможно, вер-рнёт им интер-рес к жизни.

– Но вы же можете и не захотеть возвращаться до их смерти? Или нет?

– Мы можем очень долгое вр-ремя не возвр-ращаться в те вр-ремена, всё же такая их лень нас р-раздр-р-ражает, но р-рано или поздно мы возр-родим и их. Пр-росто пр-роживём самый удачный вар-риант из возможных вместе с ними ещё р-раз, и всё.

– То есть я, как минимум, ещё один раз заново проживу эту жизнь, если вы сочтёте её удачной, и буду обязан повторить точь-в-точь те действия, которые вы посчитаете нужными?

– О, не беспокойся об этом Белый Волчонок, когда такое пр-роизойдёт, ты не вспомнишь лишнего, р-разве что свою пер-рвую жизнь.

От этих простых слов, сказанным спокойным ленивым голосом, меня охватил озноб.

”Ты всегда соглашался”, – сразу вспомнились мне слова того гиганта, когда я находился в Зелени. Я всегда соглашался. Тогда я посчитал, что это фраза про мою жизнь в целом, про то, что я всегда соглашался с другими, давая им вершить мою судьбу. Вот только сейчас я был уверен, что смысл той фразы был совершенно иным.

– И какую жизнь я так уже живу?

Ответом мне послужил неопределённый хмык-рык от духа.

– Не всё ли равно, волчонок?

Так я и пошёл оттуда, до краёв переполненный новыми знаниями, которых так жадно искал. Да ну его нафиг, такое знание.

Надо снова налечь на тренировки.

Вот ведь хренов выворачиватель мозга!

***</p>

С тех пор я пытался найти доказательства того, что моя текущая жизнь далеко не вторая, как я до этого думал. К моему сожалению, доказательства у меня были только опосредованные, да и то – скорее теории, чем факты.

Самым странным было то, что ко мне подселили душу из другого мира, ведь для своей миссии по спасению зелёных человечков мне, по большому счёту, хватило бы и своих знаний и умений.

Но, видимо без знаний из этой души я однажды уже наворотил таких дел, что ого-го, и их результат не привёл в восторг старых пройдох.

А скорее всего, у них были и другие планы на моё тело, и без таких знаний я эти планы просто не смог бы осуществить. Например, боролся с Королём Ночи не по фэншую, или не смог бы раскрутить какую-то интригу связанную с югом.

А значит, с учётом того, что я уже прожил одну жизнь без подселённой души, это как минимум третья моя жизнь. Ну а как максимум… не хочется об этом даже думать.

Память – это фундамент личности. Это значит, что каждая такая новая жизнь со стёртыми воспоминаниями фактически означает смерть моей прошлой личности, а то, чем я сейчас являюсь – лишь огрызок меня самого.

Даже не знаю, что хуже – потеряться в чужих воспоминаниях и осколках души, или лишиться своей памяти. И то, и то – экзотическая смерть

Но я же и так хотел смерти?

Хотел – получил.

***</p>

Я благодарен богам за то, что они вселили меня в 10-ти летнее тело, а то с этих старых пройдох сталось бы засунуть меня и в младенца.

За мозгодробительными беседами и тренировками проходили месяцы, как-то слишком уж быстро сложившиеся в целый год.

За это время я окреп физически, освежил свои знания по домам Севера и истории, всё же учили меня наравне с детьми лорда Эддарда и его заложника – Теона.

С детьми я тоже сошелся неплохо. С Роббом – из-за его стремления догнать меня в бою на мечах, с Теоном – после драки, в которой ему пришлось поваляться лицом в земле, а потом, как и полагается в таких случаях, мы стали друзьями, и с Арьей, которая даже в 4-х летнем возрасте уже тяготела к мужским игрушкам.

Санса меня избегала, и трудно было сказать, чья неприязнь была тому виной – её, или же моя. Я понимал, что поступаю глупо, приписывая этому ребёнку грехи из её прошлой жизни, но не мог, да и не хотел ничего с собой поделать.

Бран же был ещё младше Арьи и у него были свои, детские, интересы, и до дружбы со мной ему не было никакого дела.

С удивлением обнаружил, что за это время очень сильно привязался к Арье, с полнейшей взаимностью с её стороны.

Девчонку баловали, но к её мужским увлечениям серьёзно не относились. Даже её старший брат частенько подшучивал над ней на этой почве.

Ну а я был единственным, кто поощрял её попытки овладеть мечом, луком и даже кулачным боем, иногда, втайне от других, проводя с ней небольшие тренировки. Зная, в какую профессиональную убийцу она может вырасти, мне было нетрудно смириться с её возможной судьбой воина.

И вот, когда хорошие деньки моей второй жизни перевалили за год, эта уже пятилетняя пигалица на одной из наших с ней тренировок…

– Джон! Я… я тебя люблю! – призналась мне в любви, да.

Нет, я, конечно, всё понимаю, недостаток уделённого ей родителями внимания, первая влюблённость, учитель, все дела, но, блин, как-то попозже ждал подобного. Да я вообще не ждал этого!

– Это очень хорошо, – начал я на ходу искать наиболее мягкие формы отказа, – но, сестрёнка, тебе не кажется, что ты немного торопишься?

Просиявшая в начале моей фразы Арья постепенно смурнела, и когда я закончил говорить и вовсе скорчила недовольное выражение. Но потом резко расслабилась, и даже с некоторым облегчением произнесла:

– Это же то самое, да? Ну, правильная принцесса никогда не признается в своей благосклонности с первого раза, и просто обязана отказать возжелавшему её рыцарю при его первом признании.

Моя левая рука помимо моей воли встретилась с лицом. И то, что это был чужеродный для меня прежнего жест волновало меня сейчас в последнюю очередь, ведь он очень хорошо передавал мои чувства.

Массируя большим пальцем свой левый висок и глядя на мелкую наглую пигалицу из-под своей ладони, я недовольно произнёс:

– А почему в этой ситуации я играю роль принцессы? И откуда ты вообще взяла эту ерунду?

– Ну, я случайно услышала, как перед своими именинами Санса разговаривала с Джейни что мечтает, как ей признаются в любви. Она считала это одним из лучших подарков, но потом уточнила, что, конечно же, обязательно откажет, и… вот, – тихо произнесла она.

Чем дольше она говорила, тем больше краснела, и в итоге смущение в ней победило окончательно и закончила она говорить опустив голову и рассматривая свои ноги.

– Так две недели уже прошло с её именин. Ты что же, всё это время вынашивала этот коварный план? – улыбнулся я, попытавшись разрядить обстановку.

– Угу, – ещё больше засмущалась она.

– Ну всё, хватит смущаться. Ты в своём плане не учла одной серьёзной детали – пусть об этом и стараются лишний раз не говорить, мы с тобой единокровные брат и сестра, у нас один отец, Арья.

Пусть это и не было правдой, но в данный момент такая версия была для меня очень удобной.

– Любить своих братьев не по-братски и вступать в брак со столь близкими кровными родственниками могли себе позволить Таргариены, но вот на Севере такие поступки очень сильно не приветствуются. Старые боги против этого, Арья.

– В пекло богов, – недовольно проворчала она мне в ответ. – Хотя кому я это говорю…

Ну да, для всех окружающих со стороны я должен был выглядеть тем ещё почитателем богов.

– Полностью с тобой согласен, сестрёнка, в пекло их, – и увидев её удивлённое лицо, наконец-то поднявшееся ко мне, продолжил, – Но есть и ещё одна причина. В будущем, хоть я и не в восторге от этого, у меня будет множество детей от множества... эм-м, женщин.

На последнем слове я не сдержался и моё лицо перекосило от отвращения и понимания, что по просьбе старых пройдох я буду должен трахать низкорослую уродливую нелюдь.

Но даже я понимал, что мои слова слишком сильно расходились с выражением моего лица, заметила это и Арья. И в итоге, похоже, последним своим аргументом я лишь подогрел в ней интерес.

В общем, в тот раз я и разочаровывать её побоялся, и вроде как отбрыкался от подобной чести, по крайней мере, пока.

Охо-хо, дела мои тяжкие.

Пойду-ка я потерроризирую духа богорощи.

Да и научиться, наконец, древовиденью пора бы уже.