1. Бедный Йорик (1/2)

— Свалили отсюда!

— Ну, Мими.

— Живо! Вы ее пугаете!

Ну да. Пугают. До истерической икоты.

Медсестра что-то швырнула, и это «что-то» врезалось в уже закрытую дверь. За ней донеслись возмущенные голоса, которые спустя какое-то время стихли.

— Ты так там и будешь сидеть? — хрипловатый голос женщины заставил еще сильнее вжаться лбом в коленки и обхватить себя за ноги руками. Выпирающие позвонки немилосердно ныли от соприкосновения со стеной. В углу, между прибитой к полу тумбочкой и стеной, было как-то безопасней и спокойней. А крепко зажмуренные глаза поддерживали иллюзию безопасности. — Между прочим, там холодно. Ладно. Захочешь, сама вылезешь.

На холод было плевать. На отсиженную задницу тоже. Истерика совсем не нежно обхватывала ребра и сдавливала их так, что еще чуть-чуть и даже рваное дыхание превратится в один сплошной сип.

Пожалуйста, оставьте меня в покое. Это не вы, блядь, ебнулись с огромной высоты и чуть не размазались по палубе пиратского корабля. Если бы я не орала диким голосом, если бы меня не подхватила огроменная синяя птица и не швырнула меня в сторону конопатого парня, который с криком «Поймал!» чуть не оставил меня без слуха, я была бы мертва.

Слабое утешение, честно.

Дернулась, больно ударяясь затылком, когда на меня что-то упало.

— Ебнутая, — одна из медсестричек цокнула языком, а я вцепилась в колючий плед руками, чувствуя, что еще чуток и разрыв моего и так слабоватого сердца был бы мне обеспечен, бессовестно натянула одеяло на голову и затихла. Кто-то громко заржал, но плед и детский прием скрывания от подкроватных монстров, что обязательно схватят тебя за ногу, сработал.

Немного отпустило. В полутьме и духоте одеяла стало спокойней. Воистину, есть в этом что-то спасительное — прятать голову в песок и делать вид, что все нормально.

Сколько я так просидела, не знаю, но мне даже удалось подремать. Вот только покой мой потревожили, резко сдернув одеяло.

— Хей, зверек!

Издав невнятный писк, рванула одеяло обратно. Парень, что меня поймал, со смехом потянул его на себя, рывком вытаскивая вцепившуюся в этот плед мертвой хваткой меня из спасительного угла.

Верещала я так, что закладывало уши, отпинываясь от этого парня ногами. Тот, перехватив одну из моих конечностей, дернул, явно не рассчитывая силы. Проехавшись задницей по полу, приземлилась на спину и долбанулась затылком то ли об пол, то ли об стену, на секунду теряясь в пространстве. Но только на секунду. Тумбочка стала соломинкой моего спасения, за которую вцепилась с такой силой, что выкорчевать меня из этого угла можно было, очевидно, только вместе с ней и куском стены и пола. Во всяком случае, я на это надеялась. Парень упорно пытался вытащить меня, я же отчаянно цеплялась за тумбочку руками и орала во всю мощь своих некогда вокальных легких. Работай диафрагмой, детка, и будет у тебя мощный голос и широкий диапазон, в данный момент переходящий в фальцет.

— Эйс, мать твою! — дверь в лазарет чуть не слетела с петель, когда на мои крики примчались другие двухметровые мужики, отвлекая мучителя от меня. Воспользовавшись моментом, заехала во всю силу своих коротких ножек в голову, надеясь впечатать свою босую ногу прямо в конопатое лицо. Хедшот не сработал. Чернявая голова с конопатым лицом рассыпалась язычками огня, и ногу обдало таким жаром, что на этот раз я заорала уже не от страха, а от неожиданности и боли.

— Портгас, твою мать! Что ты делаешь?! — хриплый голос медсестры, и в меня летит треклятый плед, попадая в лицо и падая куда-то на живот. Это на меня на удивление действует и, заткнувшись, поспешно перебирая руками и двигая задницей, так как нога горела болью, забилась в свой угол, тараща испуганные глаза с одного участника действия, на другого. — ВОН ОТСЮДА!

Замотала головой, жмурясь. Глазные яблоки немилосердно щипало. Поспешно подтащила пострадавшую ногу к себе и скрылась под пледом. Ну нахуй, я в домике.

Сердце колотилось как сумасшедшее, межпозвоночная грыжа от сидения в неудобной позе и таких вот приключений дала о себе знать характерными болями.

— Вылезай! — одна из медсестер нависла надо мной дамокловым мечом. Покачала головой в отрицании, решив, что шевеление под пледом расшифруют правильно. — Вылезай, тебе говорят! Я знаю, что ты нас понимаешь!

— Ногу, живо! — женщина с прокуренным голосом и милым именем «Мими» явно была настроена не на светскую беседу.

Высунув голову из-под одеяла, осмотрела четырех медсестер. Нога болела. Очень. А еще сорванная глотка и отбитая спина. Шишка на затылке тоже. Не то чтобы я жаждала более близкого общения, но в углу было реально холодно и больно. И мой домик из одеял от монстров не спасал.

Жуть. Началось все с шока, закончилось обширными травмами. Это талант, милая.

— Ну? Долго ты там сидеть еще будешь, ребенок?

Койка определенно была лучше, чем тот угол. И мягче. Одну ногу украшали живописные синяки, оставленные конопатым дебилом, чуть не вогнавшим меня в гроб от сердечного приступа, а другую ступню и часть голени новоявленные волдыри ожога второй степени. Отвлекшись на перевязку и боль в ноге, не заметила, как ушлые медсестры устроили сговор, и успела только чуть-чуть возмущенно вякнуть на быстрый и четкий укол, отправивший меня в страну снов.

***</p>

Окей, гугл, что делать если ты попал в другой мир?

— Я Лили, а ты?

А я попаданка. Приятно познакомиться. А теперь притащи мне пистолет, я суициднусь до того момента, когда мою смерть можно будет засчитать как «смерть от несчастного случая, или несчастливое стечение обстоятельств».

Увы, бедный Йорик! Я знал его, Горацио;

Вся моя жизнь в словах Гамлета. Бедный Йорик. Бедный-бедный Йорик. Увы.

Кусок в горло не лез. На тумбочке стоял и остывал суп и чай, но пусть в животе образовалась тянущая пустота, заставить себя пропихнуть хоть что-то было невозможно, а еще я боялась, что мой слабый желудок, который уже устроил бунт и мерзкий привкус во рту, будет чрезвычайно рад вытолкнуть все съеденное наружу.

Мир воспринимался через дозы успокоительного и вяло тек через сознание. В голове плыл туман и ощущение ленного безразличия.

Так не бывает. Ну не бывает же, ну.

А поди ж ты, бывает. Еще как.